Читать книгу: «Железная леди», страница 4

–– Это неважно! – разозлился он. – Я не отдам тебя ему!

– Он убьет тебя, – обреченно прошептала я, задыхаясь от грядущего неизбежного трагического конца. – Мне лучше вернуться…

– Ты любишь меня? – спросил Кирилл все так же зло. Я кивнула. – Тогда собирайся!

Поднявшись с кровати, я прижалась к нему, заранее зная, чем закончится наша утренняя пробежка. Кирилл обнял меня, вздыхая, и уткнулся лицом в волосы.

–– Сандра, – отодвинул он меня, – собирайся. Только быстро. Я жду тебя внизу.

Собралась я, как и просил Кирилл, быстро, спустившись вниз. От волнения он стал немногословен и зажат, старался реже смотреть на меня, а от моего внимания, казалось, раздражался. Усадив меня на заднее сиденье новенького «Фольксвагена» с наглухо тонированными стеклами, Хромов опустился рядом. Кресло водителя занял незнакомый мне крепкий мужчина, а пассажирское – начальник охраны, которого я видела и ранее, но всего раза два.

–– Поехали! – приказал Кирилл, отвернувшись к боковому окну.

Седан покинул территорию дома, устремившись в сторону выезда из коттеджного поселка. Начальник охраны, иногда поглядывая на водителя, медленно вращал пальцами маленькое колесико рации, находящееся рядом с короткой антенной.

–– Ну что там? – нетерпеливо спросил Хромов, обратившись к мужчине.

–– Глухо как в танке, – обернувшись, ответил тот.

–– Хреново.

– Согласен.

Но стоило Кириллу обреченно вздохнуть, как рация зашипела, а после послышались слова, сопровождаемые неприятным потрескиванием: «Первый Третьему, прием… Слышу тебя, Первый, прием… Приказ Соколова – досматривать весь транспорт без исключения, как понял? Прием… Понял тебя. Принято».

Я принялась покусывать от нервозности нижнюю губу, не веря в происходящее, напоминающее боевик. Похоже, Сабуров действительно поставил на уши весь город, будучи уверенным в том, что я попытаюсь покинуть город, ну, или меня попытаются вывезти из него. Начальник охраны повернулся назад, глядя на Хромова взглядом, полным безысходности и растерянности, поджав при этом губы.

–– Куда ехать? – спросил водитель, тоже взглянув на него.

–– В горы, – словно насмехаясь над ним, ответил Кирилл.

–– Может быть, попробуем проскочить?

–– Угу, и это будет последнее, что мы попробуем, – ответил водитель, недовольно глянув на соседа.

«Третий Первому, прием… – вновь зашипела рация, напоминая о себе, и все в салоне напряглись, как один, сосредоточившись на словах. – Говори, Третий… Мы на трассе А117, прием… Отлично, Третий, работайте».

–– Разворачивай! – приказал Кирилл, судорожно осматриваясь по сторонам. – Поезжай в горы! – сказал он на этот раз вполне серьезно.

Дотянувшись до моей руки, Хромов сжал дрожащие пальцы, наконец-то посмотрев мне в глаза. В сером взгляде была безвыходность, и я ее прекрасно видела, все больше убеждаясь в том, что не ошиблась, предугадывая результаты нашего забега. Сабуров всю правоохранительную систему кормил с руки на протяжении многих лет, а они каждый раз преданно и самоотверженно выполняли приказы своего кормильца. И этот раз вряд ли станет исключением. Это понимала и я, и Кирилл.

Слева показалось подножье горы – позади седана послышался рев двигателя, стремительно приближающийся. Он становился отчетливее и громче, вынуждая всех нас обернуться: черный джип с тонированными стеклами (который я не могла не узнать) в считанные секунды поравнялся с «Фольксвагеном». Заднее стекло приопустилось, а в образовавшейся щели, словно в амбразуре, возникло автоматное дуло. Молниеносная реакция Кирилла – и я оказалась на полу между сиденьями под его тяжелым телом. Непрерывная автоматная очередь, пули, вонзающиеся в кузов седана и с легкостью пронизывающие тонкий металл, битые стекла, градом осыпающиеся на нас сверху, заставляли плотнее прижиматься к полу. Вдыхала я иногда, через раз, испытывая ужас от происходящего. Тяжеленное тело Хромова не позволяло наполнить легкие воздухом в необходимом объеме, вызывая удушье, но это было не так страшно, как осознание того, что Сабуров отдал приказ: огонь. Он позволил применить оружие, дабы меня остановить, а это означало: главной версией было не похищение, а побег.

Очередь прервалась. Кирилл, мгновенно поднявшись, схватил меня за руку и, распахнув настежь дверь, сиганул в кювет, увлекая меня за собой. Упав в высокую колючую траву, мы покатились кубарем с крутого спуска. Оказавшись внизу, я подняла голову, с диким ужасом глядя на то, как «Фольксваген», подобно мифической Стимфалийской птице, летит над пропастью. Казалось, такое возможно только в кино: выглядел этот полет абсолютно нереально, будто комбинированные съемки, но, к сожалению, кинематограф тут был ни при чем. Удар метала о землю и оглушительный взрыв заставили прижаться к земле. Оказавшийся подле Хромов схватил меня за руку, и мы ринулись к горе. Поднимаясь все выше и выше, я спотыкалась о булыжники и валежник, поскальзывалась на шишках, рассыпанных под соснами и елями. Силы очень стремительно покидали меня, ведь я не обладала выносливостью, так как силовые тренировки требовали лишь кратковременного усилия. Бег по пересеченной местности, да еще и в гору, мгновенно выматывал организм. Опять раздались выстрелы за спиной, как одиночные, так и очередью, причем по звуку отличающиеся друг от друга, а это означило, что стреляют из разного вида оружия. Пули свистели над головами, безжалостно вонзаясь в стволы многовековых сосен. Ощущение того, что мы находимся на поле боя, не покидало. Адреналин в крови подавлял страх, делая его практически неощутимым и незаметным. Движение на грани физических возможностей не оставляло ни сил, ни времени распознать какие-либо эмоции.

Кирилл дернул меня куда-то вправо и повалил на землю. Мы оказались за высоким валуном, спасающим от свистящих пуль. Происходящее напоминало компьютерную игру, особенно звук свинца, безуспешно пытающегося вонзиться в горную породу. Выстрелы становились громче, сообщая о приближении стрелков.

–– Тебе нужно идти, – неожиданно произнес он, продолжая бороться со сбившимся дыханием. – Они убьют нас. Я не смогу защитить тебя.

Я не могла поверить в то, что Кирилл готов был бросить меня на полпути.

–– Ты же обещал, что не отдашь меня ему.

–– Не отдам, – подтвердил он и даже кивнул. – Сандра, я не могу подвергать твою жизнь опасности. Да у меня даже ствола с собой нет, – он резко дернул меня на себя, прижав крепко к груди, когда очередные пули, свистя, вонзились в каменную броню.

Выстрелы стремительно приближались, расползаясь в стороны. Судя по звукам, нас попросту окружали.

–– Я не хочу без тебя… Я не хочу с ним…

–– Сандра, послушай, – начал взволнованно Кирилл, – мои ребята мертвы, я остался совсем один. Я ничего сейчас не могу сделать. Сабуров не знает, что ты сбежала, наверняка он уверен, что это похищение…

–– Это был его джип, – в ужасе прошептала я. – Он все понял.

–– Он не причинит тебе вред, – попытался убедить меня Хромов, хотя, мне показалось, что сам он был убежден в обратном. – Я заберу тебя… позже… не сейчас…

–– Обещаешь?

–– Я люблю тебя, – так и не ответил он на вопрос.

Кирилл крепко прижал меня к себе, коснувшись соленых от слез губ поцелуем.

–– Давай, Сандра, иди, – отпустив меня, сказал Кирилл с болью в голосе.

–– Уходи, – произнесла я, когда автоматные очереди образовали паузу в пространстве, даря природе время насладиться тишиной.

Поднявшись во весь рост, я покинула временное укрытие и, поднимая руки высоко над головой, стала медленно двигаться вперед. Мужчины в камуфляжной форме стояли за стволами старых сосен, периодически высовывая черные головы в балаклавах и поглядывая на меня. Слезы струились по щекам, а я продолжала жадно глотать их, не в силах поверить в то, что добровольно возвращаюсь в каземат к своему жестокому надзирателю.

–– Не стреляйте! – крикнула я, с трудом переставляя дрожащие ноги.

Мужчины опустили дула автоматов в землю, покидая укрытия (я даже представить не могла, что их так много). Похоже, Сабуров поднял целую армию против одного Кирилла.

–– Где он? – спросил один из мужчин, приближаясь и стягивая находу балаклаву.

–– Он ушел, – произнесла я, замерев на месте, – я одна.

–– Все хорошо? – спросил он, повесив на плечо автомат. – Ты цела? – я лишь кивнула в ответ, сделав соленый глоток слез.

–– Прочешите лес! – приказал командир с погонами капитана на плечах, обернувшись назад, а я напряглась всем телом, надеясь на то, что Хромову удалось уйти как можно дальше от эпицентра событий.

Один из мужчин, наверняка тот, что был старше по званию многочисленного отряда камуфляжных, махнул рукой и все, как один, ринулись вперед. Капитан прижал мобильный к уху и спустя несколько секунд произнес:

–– Дамир Робертович, Александра у нас… Он бросил ее в горах… Да, она в порядке… Понял вас. Так точно, – кивнул он, вернув телефон в карман. – Я отвезу тебя домой, поехали…

Полицейская «Лада» уперлась мордой в ворота сабуровской обители. Я вцепилась пальцами в дверную ручку и стала судорожно озираться, словно в поисках несуществующего выхода. Распахнувшаяся калитка явила нам Дамира со злобным прищуром. Мужчина выбрался из тесного салона и, подойдя ближе, что-то принялся объяснять, но Сабуров недовольно скривился и, отмахнувшись от него, подошел к машине. Он распахнул заднюю дверь, поместив на меня свои жутко черные глаза. Я сидела неподвижно, рассматривая парализующий недобрый взгляд. Тяжелый вздох – и Дамир, раздраженно схватив меня за руку, практически вытащил дрожащую от страха фигуру на улицу, как невесомую куклу из коробки.

Оказавшись в доме, он усадил меня на диван и опустился рядом, продолжая всматриваться в глаза так пристально, что я отчетливо ощущала жуть, бегающую по спине, подобно электрическому току по проводам. Она металась из угла в угол, от тупика к тупику покалывая кожу, покрывающуюся испариной.

–– Кто он? – раздувая ноздри от негодования, спросил муж.

–– Кто – он?

–– Чего он хотел? – не потрудился ответить Дамир, выходя из себя.

–– Он сказал, что ты заплатишь ему за все, – не думая ни секунды, соврала я, да так уверенно, что даже сама поверила в собственную ложь.

–– Как он выглядит? – продолжал щуриться и раздувать ноздри муж, подрагивая от гнева.

–– Невысокий, с черной бородой, – продолжала я фантазировать, тем самым обеспечивая себе какое-никакое будущее и стараясь подмостить солому для пущего комфорта. – Нерусь какая-то.

–– Как ты покинула дом? – Дамир нахмурил лоб, а в его зрачках вспыхнула ярость. Казалось, вот сейчас он и вцепится в мое лицо, не сдержавшись.

–– Спряталась в салоне «Шкоды» охранника, – маскируя грехи Никиты своим враньем, я старалась прежде всего создать видимость спокойствия.

–– И где ты была?

–– Пила в баре… Послушай, Дамир, я так больше не могу, – начала я, а Сабуров напрягся, хмуря лоб все сильнее. – Я не жена. Я заложница. Ты не имеешь право ограничивать мою свободу…

–– Да, – перебил он, – ты не жена. Ты бестолковая глупая стерва, которая ни хрена не понимает в этой жизни, – недовольно скривился Дамир. – Ты принадлежишь мне, и так будет всегда. Именно поэтому я имею право делать с тобой то, что посчитаю нужным.

Я смотрела в его жестокие глаза, не веря своим ушам. Казалось, Сабуров бредит, произнося эти слова.

–– Значит так, еще одна подобная выходка – и ты будешь сидеть на цепи, рядом со своим бесполезным кобелем! И приведи себя в порядок: смотреть противно!

Когда он покинул каминную, хлопнув с ненавистью тяжеленной дубовой дверью, я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Эта жизнь становилась все более невыносимой, испытывая мое терпение, которое было раздуто до таких неимоверных размеров, что угрожало лопнуть в любой неподходящий момент.

Следующим утром Дамира словно подменили: вызывающее подозрение спокойствие, тихий голос без гневного дребезжания, отсутствие недоброго прищура и предъявляемых претензий. Но меня не проведешь! Я нисколечко не верила мужу, когда характер его обрастал белой и пушистой шерстью. Все это – хорошо продуманный тактический ход. После завтрака он вернул мне ключ от любимого кабриолета («Мерседес» цвета электрик я получила в качестве приза за первое место в международном конкурсе, и был он, пожалуй, самым дорогим и ценным из всех) и даже позволил выехать на несколько часов из дома. Вечером же ему вздумалось вывести меня в свет, и эта идея мне сразу не понравилась. Проводить наедине с ним время, желания не было, но разве я могла спорить с Дамиром и озвучивать собственные желания, которых у меня, по его мнению, быть не могло? Конечно же, нет. Проще было подчиниться, дабы не злить этого жестокого кровожадного монстра с эмоциональной лабильностью.

Два часа, проведенные в салоне красоты, сделали меня похожей на куклу, что вызвало отвращение. Я не привыкла к яркому макияжу и пафосной прическе, ведь в спортзале во всем этом не было нужды. Конечно, соревнования обязывали выглядеть ярко и броско, но я не так часто участвовала в них, а после замужества это осталось для меня в далеком прошлом. Хостес с приветливой улыбкой распахнул перед нами зеркальные двери ресторана и вежливо пожелал приятно провести время. Оказавшись в просторном белоснежном зале, Дамир взял меня за руку и с восхищением осмотрел фигуру с головы до ног. Он с гордостью подвел меня к столику и, отодвинув стул, произнес:

–– Ты шикарно выглядишь.

Не обращая внимания на его неуклюжий комплимент, я опустилась на сиденье и откинулась на высокую спинку, мечтая как можно скорее вернуться домой и смыть с лица этот толстый слой омерзительной косметики. Мне было безразлично, что думает обо мне Сабуров. Его слова восхищения никогда не доставляли удовольствия, так как в их искренность я не верила. Эта похвала палача перед экзекуцией звучала как издевательство и насмешка. Дамир уселся напротив, рассматривая безразличие в моих холодных глазах с абсолютно равнодушным видом (а ему, похоже, было безразлично мое равнодушие).

Спустя минут сорок официант принес наш ужин и, пожелав приятного аппетита, удалился. Я сидела неподвижно, пристально глядя на лазанью, которую есть даже не собиралась: эта калорийная бомба никак не вписывалась в мою спортивную диету. Такую гадость могла есть только его любимая доченька Алия, по периметру обрастая жиром.

Сабуров, изображая из себя важную персону, отвечал на бесконечные телефонные звонки, периодически покидая зал ресторана для каких-то тайных бесед. Очередная такая беседа – и он снова оставил меня одну. Цыкнув от раздражения, я подняла глаза, наткнувшись взглядом на Кирилла, стоящего на пороге. Сердце ёкнуло и зачастило с ударами. Мгновенно потупив взгляд, я замерла. Руки задрожали, ладони стали противно мокрыми, остужая кожу, по позвоночнику медленно скользила капля пота вниз к пояснице. Я чувствовала пристальный взгляд Хромова на себе, чувствовала его сильное волнение на расстоянии. Но и мое волнение чувствовалось не меньше. Подскочив с места, я направилась в уборную, прекрасно понимая, что, если Сабуров заметит мое неукротимое неспокойствие, то это вызовет неудобные вопросы, а затем его гневные конвульсии от неизбежного хамства (а я ведь обязательно начну хамить, я-то себя хорошо знаю).

Я подошла к зеркалу и тщательно осмотрела побледневшее лицо: даже приличный слой декоративной косметики не мог замаскировать обесцветившиеся щеки. Волнение в глазах тоже было хорошо заметно, да и печаль дымкой окутывала зрачки, подсвечивая грусть и тоску. «Нет, в таком виде появляться перед мужем нельзя, – подумала я. – Эта тварь всем своим животным нутром чует человеческое волнение». Дверь громко бахнула – за спиной возникла высокая фигура Хромова. Он, недолго думая (а может, и не думая вовсе), схватил меня за руку и потянул в сторону отдельной кабинки. Неспособность женского мышления оперативно обрабатывать информацию и тут же принимать решения походила на покорность. Повернув барашек замка, Кирилл прижал меня к стене и мгновенно впился в губы жадным поцелуем. Сердце стало пропускать удары, просто не успевая сокращаться так быстро, как того требовало волнение. Я вцепилась в его пульсирующие запястья, ответив на страсть. Подушечки моих дрожащих пальцев отчетливо осязали стремительно ускоряющийся пульс Кирилла, что позволяло физически ощущать его волнение, так схожее с моим. Не знаю, сколько длилось это неконтролируемое безумие, но, когда его рука оказалась под подолом платья, я сразу же отстранилась, понимая, что сам он уже не сможет остановиться. Кирилл смотрел с растерянностью, продолжая жадно втягивать носом воздух. Он провел пальцами по моим влажным губам и медленно выдохнул все то, что поглотили его легкие при крайнем вдохе.

–– Забери меня, – попросила я, прижав ладонь к его смуглой щеке.

Хромов внимательно смотрел на меня, а в его взгляде читался испуг, неподдающийся объяснению. Он гладил лицо, упорно храня молчание, словно пытался растянуть время и отсрочить ответ.

–– Ты же обещал… – напомнила я, начиная понимать, что обещание – не более чем просто слова.

–– Я обязательно выполню обещание, – наконец-то произнес Кирилл, – но чуть позже.

От длительного напряжения мышцы лица сократились, изобразив нервную улыбку, а я согласно кивнула, как будто ожидала услышать именно такой ответ. Отступив назад, я пристально посмотрела в пыльно-серые глаза, осознавая, что доверие к этому человеку растворяется во мне бесследно. Качнув отрицательно головой, я опять улыбнулась.

–– Сандра, я сделаю все то, что обещал… – Кирилл сделал шаг мне на встречу, но я тут же отступила назад, не жалуя сближения. – Ты что? – опешил он.

–– Я больше не верю тебе.

–– Сандра, послушай, мне просто необходимо время…

–– У тебя теперь будет достаточно времени, – перебила я его, не желая больше слушать пустые и бессмысленные слова.

–– Да что ты несешь? – взбесился Хромов, схватив меня за плечи и встряхнув, но все это не могло переубедить меня.

–– Не смей прикасаться ко мне больше никогда!

Кирилл тут же разжал пальцы, возвращая мне свободу.

–– Я не могу рисковать твоей жизнью, – сделал он очередную попытку убедить меня в верности его решения. – Сабуров так просто не отпустит тебя, ты же понимаешь.

–– Я оружие, которое ты когда-нибудь используешь против Дамира в корыстных целях.

–– Это не так.

–– Именно так, и ты об этом знаешь.

Хромов окончательно растерялся, не понимая, какой еще преподнести мне аргумент, дабы убедить в том, в чем был так убежден сам. Но его аргументы больше никогда и ни в чем не смогут убедить меня. Повернув блестящий барашек замка, я беспрепятственно покинула его отныне нежеланное общество.

Оказавшись в зале, я увидела злющего Сабурова, что-то объясняющего охраннику. Он был раздражен и эмоционален, а мужчина в форме – растерян и озадачен. Подойдя ближе, я вцепилась в руку Дамира, испуганно уставившись на его жестокое лицо.

–– Ты где была? – спросил шипящий от негодования голос.

–– Мне плохо, – прошептала я из последних сил и прижалась к нему. – Давай уедем отсюда.

Он окинул взглядом зал, понимая: причина моего плохого состояния материальна и наверняка имеет человеческое обличие. Так ничего и никого подозрительного не обнаружив, Сабуров повел меня к выходу. Зачем-то обернувшись, я наткнулась взглядом на Хромова, внимательно наблюдающего за нами. Я опять вцепилась в руку мужа, стараясь быть как можно ближе к нему.

Продолжая наслаждаться временной свободой, я пыталась насытиться ею вдоволь, зная, что приступ щедрости моего благоверного скоротечен и вскоре я снова окажусь взаперти. Не спеша двигаясь между рядами с дизайнерскими платьями, я равнодушно рассматривала их, стараясь не приближаться, так как они не вызывали у меня ни восторга, ни каких-либо иных положительных эмоций. Пафосные шмотки никогда не доставляли удовольствия, и не важно, какой была их стоимость и какого именитого дизайнера было сие творение. Мое сердце подавало признаки жизни лишь при виде инвентаря и одежды для спорта. Муженек жутко бесился, когда я спускала деньги на очередные легинсы и футболки из новой коллекции, но больше всего его выводили из себя бесформенные толстовки и брюки, в которых я чаще всего представала перед ним, естественно, назло (не без этого).

Недолго думая, я отправилась в спортивный магазин (и в этот раз наказ мужа: купить себе женский наряд для званого ужина, не удостоился моего внимания). Манекены в спортивных бра, легинсах, шортах и футболках, на которых красовались эмблемы известных брендов, приводили меня в восторг и вызывали блаженную улыбку. Войдя в примерочную кабинку, я натянула на себя короткие ярко-зеленые шорты и такого же цвета бра, расплывшись в довольной улыбке. Мое тело до сих пор доставляло мне удовольствие, радуя отражением, но стоило мне это, конечно, больших трудов: изнуряющих тренировок и жизни впроголодь. Сменив несколько комплектов для получения эстетического удовольствия, я переоделась в свой спортивный костюм и, сунув ноги в кроссовки, повернулась к двери. И именно в этот момент она распахнулась, заставив меня отступить назад. Предо мной возник незнакомый мужчина и, сунув руку за полу пиджака, достал пистолет. Наверное, я испугалась при виде оружия, но организм почему-то воспроизвел слышимый вздох, будто бы не очень-то и удивившись происходящему, а, скорее, утомившись от однотипных событий.

–– Тихо, – зачем-то сказал он, ведь я и не собиралась шуметь. – Пойдешь со мной, – поставил меня перед фактом мужчина. – И без глупостей.

О каких именно глупостях шла речь, я так не поняла, но спрашивать не стала, дабы не оттягивать неизбежное. Похититель сунул пистолет за пояс брюк, прикрыв его низом пиджака, и взял меня за руку. Мы вышли из примерочной и направились в сторону служебного входа. Несколько минут плутания по коридорам – и мы оказались на парковке с тыльной стороны здания торгового центра. Мужчина усадил меня на пассажирское кресло и захлопнув дверь, занял место водителя.

Видавший виды старенький «Опель» неистово завывая и странно булькая катился по трассе, выстеленной солнечным светом. Мне потребовалось меньше двадцати минут, чтобы понять, куда меня везут и на кого работает нестрашный похититель. Я устало вздохнула, привлекая его внимание. Мужчина повернулся ко мне, а я, напротив, повернулась к боковому окну, уставившись на знакомые горные вершины, утыканные вековыми хвойными красавицами.

Встретили нас металлические ворота; по обе стороны ворот, справа и слева, – две каменные колонны, на каждой из которых – по черному волку с высунутыми языками, изнывающими от изнуряющего пекла, и трехметровый забор, из-за которого выглядывала черепичная крыша, – не стали для меня сюрпризом, ведь именно их я и ожидала увидеть. Автомобиль въехал на территорию дома, хрустя мелкими камушками, напоминающими морскую гальку. Из дома вышел Кирилл и, замерев на крыльце, сунул руки в брючные карманы. Он смотрел на меня сквозь лобовое стекло, которое, отражая солнечный луч, посылало его на красную кирпичную кладку стены дома. Мужчина покинул салон и скрылся из вида, растворившись в саду, а я по-прежнему оставалась внутри, рассматривая уставшее лицо Хромова. Дрожь от раздражения и гнева становилась ощутимее. Он подошел к машине и открыл дверь, протянув ко мне руку. Раздув ноздри и с призрением взглянув на его ладонь, я выбралась из салона и фыркнула, выказывая недовольство хромовской наглостью.

–– Я исполнил твое желание: больше ты не вернешься к нему…

–– Ты ошибся, – повторно фыркнула я, скорчив гримасу отвращения, – это не мое желание.

–– Ты издеваешься? – насупил брови Кирилл.

–– Это ты издеваешься. Мое единственное желание – твое окончательное и бесследное исчезновение из моей жизни.

Он тяжело задышал от оккупировавшего его гнева и схватил меня за плечо, двинувшись в сторону гаража. Я двинулась следом, ничего не подозревая. Оказавшись внутри, Кирилл подвел меня к открытой металлической двери и насильно впихнул в темноту, что-то невнятное пробурчав в спину. Громкий хлопок и три щелчка в замке очень уж походили на судебный приговор о лишении свободы. Я еще долго стояла без движения, ожидая, что благоразумие вернется к нему, что он одумается и выпустит меня на свободу, но время шло, а дверь по-прежнему была заперта. Лишившись всяческой надежды, я нащупала шершавую стену и смело шагнула вперед, чуть было не скатившись кубарем вниз с крутой лестницы. Спустившись с горем пополам вниз, я оказалась где-то под землей (не иначе как в преисподней), и, прижавшись спиной к стене, опустилась на бетонный пол. Разочарование вызвало слезы. Они скользнули по щекам, после по шее, впитавшись в ворот кофты. Произошедшее стало неприятной неожиданностью для меня. То, что сделал Кирилл, никак не укладывалось в моей голове. Такое жестокое обращение не уживалось с недавним признанием в любви. Да, его бесспорно разозлили мои слова, но ведь это не повод запирать меня в холодном подземелье. Разве любимую женщину допустимо держать в подобных условиях? Я обреченно вздохнула и, притянув колени к подбородку, обняла их руками. Уткнувшись носом в ткань спортивных брюк, я всхлипнула.

Время растворялось во тьме, прекращая свое существование. Я даже представить не могла: опустилась ли ночь на землю или она по-прежнему во власти палящего солнца? кинулся ли Сабуров на мои поиски или еще пока даже не догадывается о моем исчезновении? отправил ли преданных ищеек шерстить город и пригород или же уповает на мое добровольное возвращение? Я подняла голову с колен и посмотрела на обнимающую меня черноту. Вдруг воздух вспыхнул, заслепив глаза. Я сощурилась и прижала ладони к лицу, дабы побороть режущую боль. Три замочных щелчка, скрип дверных петель и приближающиеся шаги. Пока я боролась с болью, у подножья лестницы появился Хромов. Тихий мой вздох – и я снова опустила голову на колени, чувствуя тошноту и неимоверную слабость. Он долго стоял на месте, наверное, чего-то ожидая от меня. Не дождавшись долгожданного чего-то, Кирилл подошел ближе.

–– Поднимайся! – приказал он, а я опять расслышала ноты гнева в его негромком холодном голосе.

Не желая демонстрировать упертость своего характера, я, держась за стену, встала на онемевшие ноги. Скованные холодом мышцы плохо сокращались, делая тело каким-то деревянным. Рассматривая лицо Хромова, которое было таким же серым, как и глаза, я видела лишь жестокость и ни грамма того тепла, что присутствовало в нем ранее. В этом сером взгляде не было любви, не было прежней нежности, не было и восхищения. Суровый взгляд сделал его неузнаваемым и чужим. Я не знала этого мужчину. Незнакомец не походил на Кирилла, в которого я неосмотрительно влюбилась. Больше он напоминал средневекового воина, на совести которого – сотни рубленных мертвых тел.

–– Поговорим?

–– Нет, – тихо ответила я, уткнувшись взглядом в стену подвала.

–– Ты решила испытать мое терпение? – пытаясь натянуть на пасть своему гневу намордник, прошипел Хромов.

Я не стала отвечать, понимая, что любое мое слово просто включит режим уничтожения раздражителя, неким в данный момент и являлась я. Он тяжело задышал, так как гнев мотал головой из стороны в сторону, не позволяя пленить свою саблезубую пасть. Два широких шага – и его напряженное тело оказалось на небезопасном от меня расстоянии. Вцепившись в руку, Хромов в упор посмотрел на меня.

–– Я устала, – прошептала я, не в силах терпеть боль, которую причиняли его пальцы.

Он как-то нехорошо хмыкнул и оставил мою руку в покое.

–– Хорошо, отдыхай. Здесь тебе самое место.

Кирилл быстро поднялся наверх и, оказавшись за дверью, запер ее. Свет погас. Опустившись на пол, я прижалась лбом к коленям и всхлипнула. Было тяжело принять желание очутиться рядом с Сабуровым, но именно его я и испытывала. Методы давления, которые использовал Хромов, никогда бы даже в голову не пришли Дамиру, каким бы жестоким он ни был.

Когда в очередной раз подвал наполнился светом, я тут же поднялась на ноги, не дожидаясь приказа. Хотелось одного – как можно скорее остаться наедине с собой. Кирилл подошел ко мне, посмотрел пристально в глаза, вздохнул, сунув руки в карманы брюк, и спросил:

–– Поговорим?

Я потупила взгляд в пол и отрицательно покачала головой.

–– Нравится роль пленницы?

Ответа не последовало.

–– Сандра, – шепнул он, как-то обреченно, наверное, понимая, что таким варварским способом ничего от меня не добьется, но менять тактику поведения был не намерен, ведь таким, как он, не к лицу признавать собственное поражение. – Я хочу поговорить.

Я оторвала взгляд от бетонного серого пола и посмотрела в такие же серые глаза. Ответа не было и в этот раз. И тут дело даже не в моей упертости, а в отсутствии смысла в разговоре. Дабы мне оказаться там, наверху, надо было признать правоту Хромова, а я не собиралась делать этого по причине утраты доверия к нему.

Кирилл попытался прикоснуться пальцами к моей щеке, но молниеносная реакция – и я отступила к стене, пресекая попытку на корню. Он зло фыркнул, ринувшись к выходу. Хлопок двери – и… Нет, в этот раз свет не погас, став для меня светом надежды, замаячившим на горизонте. Понимая, что мое пребывание в этом плену должно иметь счастливое завершение, я медленно обвела помещение сосредоточенным взглядом. Внимание привлекла старая кирпичная кладка, которой были выложены стены подвала: кирпичи выглядели ненадежно и, казалось, если умело подцепить один из них, то его с легкостью удастся изъять из упорядоченного кирпичного ряда.

Недолго думая, я принялась обшаривать стены, в поисках «слабого звена». Все оказалось не так-то просто, как казалось на первый взгляд. Время шло, а я продолжала ощупывать каждый кирпич в надежде освободиться. И когда я уж было вовсе отчаялась, один из отбитых кирпичей пошатнулся в своей нише. Уцепившись за него ногтями, я стала тянуть кирпич из стены. Но, не смотря на его достаточно шаткое положение, изъять эту глыбу оказалось не так-то просто. Пальцы жгло от боли, ногти ломались, а кирпич лишь крошился, осыпаясь на пол мелкой крошкой. Понимая, что готова сдаться в любую секунду, я резко дернула кирпич на себя, из последних сил впившись в него ногтями. Пальцы соскользнули, а кирпич, вывалившись из стены, упал с глухим грохотом на пол. Из глаз скатились слезы и от боли, и от счастья, и от вновь вспыхнувшей надежды. Схватив кирпич, я мгновенно оказалась у подножья лестницы и, сдвинувшись вправо, прижалась спиной к стене так, что у вошедшего не будет ни единого шанса заметить меня.

Время тянулось, а за дверью было по-прежнему тихо. Очень хотелось спать, но я из последних сил держалась. Сон лишь усыпит бдительность, и мой гениальный план просто невозможно будет осуществить. Но сколько бы я не боролась с физиологической потребностью в отдыхе, она оказалась сильнее. Я все же закрыла глаза, выпав из бытия. Тело гудело и приятно наливалось теплом, погружаясь куда-то в глубь.