Ольга Корк

ноги и напрягся весь как струна. У него в голове не укладывалось услышанное. – Гомер, ты понимаешь, что говоришь? – Слушай, я, по-твоему, прилетел, чтобы пошутить? Про Ивкаса?! – Тихо-тихо, я просто хочу понять, уверен ли ты в том, что вспомнил? – Уверен, – громко каркнул проводник. – Точнее, почти уверен. – Это как? – Алисия. – Гомер наклонил голову набок и покосился

казываться не приходилось. Начальник был категоричен, а значит, Бакстеру ничего не оставалось – только ехать в верхний западный

– Конечно, жива, – опустив малышку на ноги, потрепала ее по макушке, – с чего это мне не быть живой? – Ка-ак, – голубые глаза распахнулись, – ты разве не знаешь, что тебя вчера Палач унес куда-то

перестают быть тенями и рождаются снова

ты собираешься у него за спиной проворачивать! А представь себе, он так с тобой поступил. Как бы ты отреагировала? Она молчала, поджала губы и ушла в себя. А я предпочел не давить. Пусть осознает. Перевел снова взгляд на компанию молодых придурков и с улыбкой наблюдал за их игрищами. Сергей что-то рассказывал, и вся их шайка громко смеялась над пантомимой, разыгрываемой перед ними. Девчонки о чем-то спорили,

кушали, обмениваясь планами на день, а сытый пес лежал под столом и подслушивал. Пока Рома был на работе, мы успевали с Зевсом и поиграть, и навести порядок в квартире, и приготовить ужин, я обязательно ездила к маме, чтобы каждый день слышать одно и то же: "Состояние без изменений" – от врачей и "Уляша, не волнуйся, все будет хорошо" – от мамы. Вечером мы втроем гуляли в ближайшем сквере, а затем нас ждал тихий ужин,

и правда не понимал, но вид сердитого хомяка Анне удивительно шел, поэтому я поспешил отвернуться, скрывая от нее свою улыбку. – Да ты… да вы… да блин! – хомячок пыхтел у меня за спиной, шурша упаковочной бумагой. – Да неужели красноречие отка