Марина Анатольевна Иванова

происходила хотя бы половина того, что описано в книгах, возможно, я переменила бы отношение к замужеству

Дома ей скучно, – замечает самая старшая из нас, Ольми́на Пирэ́з. – Слуги у неё ко всему привычные, родни нет, молодой муженёк пятки лижет. Только мы и остаёмся душу отводить. Жаловаться бесполезно, сопротивляться бессмысленно, огрызаться глупо. Уволит в два счёта без выходного пособия, а где мы в Дэйноре такую работу найдём – чтобы на полдня и за хорошую зарплату.

– Допустим, он всё же не настолько бесчеловечен. Стихийников он убивает с какой-то целью, посторонних щадит. – Месть? – выдаю я самый

Есть вечная война, – я спокойно посмотрела в тоскливые глаза друга, – и вечное зло. Оно не зависит от государств и правителей и расползается, как та же нежить, если сложить руки.

– Пушок, – глажу мягкую снежно-белую шёрстку, – ты же меня любишь? Недовольное подёргивание хвостом. «Чего привязалась? Не видишь – я сплю. Не тревожь меня, недостойный человек!»

Как ты посмел назначить архимагом Эрно́са не меня?!