Андрей Гончаров

может. Я слово свое на ветер бросать не привык. И долг мой перед князем рязанским Юрием – обоз этот сохранить, не дать убить или в

армией был назначен Потемкин, которому Румянцев должен был подчиняться

надо было считать вполне приличным. А сейчас! Какая грязь! Какое убожество! Как ни старался капитан сдержать свой баритон, последние слова все же достигли слуха Михаила

загадочная прелестница с конфектами, как эта сласть здесь называется, и есть наш главный подозреваемый. Недаром она так скрывается. – Нет, не она! – вдруг воскликнул Ваня. Неожиданная догадка заставила его вскочить с места. Глаза

расширились, он глядел на арестанта даже с каким-то испугом.