Александр Конторович

суровым и властным. Характер имел тяжелый. Да и сидел весьма высоко. Пахомыч говорил как-то, что внимания Корабельского к себе лучше не привлекать, никогда не знаешь, чем это закончится. Вполне может и нехилыми звиздюлями. На резонный вопрос «За что?» Пахомыч, не менее резонно, ответил: «Он найдет». При всем при том невозможно было отрицать, что операции под руководством генерала всегда проходили как-то… красиво, что ли… Даже и слова не подобрать сразу. Голова у него варила

тоже. Русские же плохо управляемы. Мне проще подготовить двоих солдат других национальностей, чем одного русского. Иметь с ними дело – все равно что спать в обнимку со взведенной гранатой. Неловкое движение – и рванет. – Теперь понятно. Представляю тогда, что будет получаться у вас с немцами… – Да… Это были бы достойные воины. Но, увы, технология пока не отработана до конца. Я не могу рисковать здоровьем чистокровных арийцев

охраны на пути в лагерь. Наскоро перекусив, мы все вместе принялись таскать наверх

против этих «кошек» от них мало толку

– А если честно, то хотелось бы построение

ухищрения попросту не понадобились бы вовсе. Да, я не могу исключить, что в деле как-то замешаны и отдельные его сотрудники, но в целом – отдел пока на нашей стороне. Хорошее уточнение – пока… – А вот среди администраторов сети –

Труд правит миром, он пьянит, как брага, Как новое шипучее вино. А без него любое знамя – тряпка! Любое слово без него – дерьмо!

напуган. Раздосадован – да, сердит, но ничего не боится. – Это он напрасно…

…Подчинённый пред лицом руководителя должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать высокое начальство…»

полковник послал англичан, очень вежливо и цензурно, хоть в присутствии