Цитаты из аудиокниги «Лабиринт Мёнина (сборник)», страница 42

У меня не так много любимых девушек, чтобы таскать их по всяким подозрительным лабиринтам!

события, оставшиеся в прошлом, не менее призрачны, чем события, которых никогда не было

бывают такие знания, которые вряд ли доведется применить на практике, и даже поделиться или с друзьями почти невозможно, потому что рассказывать, в сущности нечего; можно только помолчать как следует, чтобы дать бессловесному, невесомому, не поддающемуся формулировке знанию вылиться из тебя, как молоко из переполненного кувшина.

...мы примеряем на себя слова, мысли и поступки других людей, чтобы составить хоть какое-то представление о них. И оно всегда оказывается ошибочным, поскольку мы знаем, что говорит или делает другой человек, но не знаем почему

Серьезная, спокойная красавица Клер, обладательница тонких запястий, оленьих глаз, высоких скул и звонких браслетов, однажды со снисходительной, словно речь шла о давних школьных проказах, улыбкой поведала мне, что в прежней жизни убила не менее сотни человек.

- Вы были наемным убийцей? - опешил я.

- Нет, что вы, Макс. Это была не профессия. Так, любительство. Просто я слишком серьезно относилась к поэзии...

- Если вы убивали плохих поэтов, сто - это слишком мало; если же гениальных, цифра чересчур велика, - заметил я.

Клер оживилась.

- Вы все очень правильно понимаете. - Она дружески сжала мою руку, чего за ней прежде не водилось. - "Сто - слишком мало" - о, еще бы! Но у меня не было задачи убить всех плохих поэтов. Я - здравомыслящий человек, я прекрасно понимала, что это невозможно. Но плохой поэт - это полбеды. Существуют гораздо более опасные типы. Они пишут стихи к именинам, свадьбам и юбилеям. Стихи ко дню окончания средней школы. Стихи в честь Пасхи. Высокопарные стихи по поводу любого торжества, какое только может случиться в их бессмысленной жизни.

- Знаю, как же, - хмыкнул я. - И этих безобидных дурачков вы убивали?

- Именно эти "безобидные дурачки" уничтожили магическую составляющую поэзии, - жестко сказала Клер. - Их трудами поэзия стала обычной ритмически организованной речью. Эта разрушительная техника описана еще в Библии и называется "поминать всуе". Понимаете ли вы, что это значит - потерять магическую составляющую?

- Догадываюсь, - горько усмехнулся я. - Я сам, кажется, потерял свою "магическую составляющую"...

Впрочем, горечь моя прошла почти сразу. Секунду спустя я и сам удивлялся собственному пафосу.

- Вам виднее, - сухо заметила Клер. - Но речь сейчас идет не о вас, а о поэзии. В юности я была достаточно наивна, чтобы полагать, будто дело еще можно поправить...

- Вы убивали людей, которые писали стишки к праздникам? - удивленно уточнил я.

- К праздникам, и не только... Но суть вы уловили верно.

- И вас не поймали? - недоверчиво спросил я.

- С чего бы? - Она пожала плечами. - Меня невозможно было заподозрить. С точки зрения следствия, у меня не было решительно никаких побудительных мотивов. В нескольких случаях их смерть была мне чрезвычайно невыгодна: ущемлялись мои материальные, карьерные и прочие интересы... К тому же я была очень ловка и осторожна - сейчас сама удивляюсь.

- И чем это закончилось? - осторожно поинтересовался я.

- Как видите, ничем. Поэзия так и осталась ритмически организованной человеческой речью. Сотня трупов ничего не изменила. Мне следовало родиться на тысячу лет раньше - тогда еще можно было что-то исправить...

— Любая женщина — сумасшедшая птица, — всё так же серьезно ответила Меламори. — Любая — запомни это, сэр Макс! Проблема в том, что большинство женщин стремятся научиться не летать, а только вить гнёзда. Просто беда с нашей сестрой!

Любому живому человеку следует ждать смерти и перемен: это единственные ожидания, которые никогда не оказываются обманутыми…

Если встречу на улице свою судьбу, непременно набью морду этой гадине…

Могу соврать, могу промолчать. Выбирай, что тебе больше нравится.

Любая женщина — сумасшедшая птица. Любая — запомни это! Проблема в том, что большинство женщин стремятся научиться не летать, а только вить гнезда.