Двое мужчин собрались вечером в кабинете короля Ремирены. Один из них был, как можно догадаться, королем, а второй – его придворным магом и лучшим другом.

Его величество – молодой, худой, если не тощий, высокий темноволосый мужчина с породистым, но некрасивым лицом, состоящим, кажется, из одних острых углов, мрачно смотрел на своего приятеля, невысокого, изящного, симпатичного шатена, в ярко-голубых глазах которого прятались смешинки.

Большой, но уютный кабинет тонул в вечерних тенях. Хорошо был освещен только стоящий у горящего камина стол, за которым и собрались посумерничать эти двое. Они сидели в удобных креслах у стола, на котором красовались бутылки всех размеров и блюда с разнообразными закусками. Но ни один из них не поддался соблазну: вся эта роскошь оставалась нетронутой. Разговор шел слишком серьезный, и нерешенные вопросы отбивали всякий аппетит как у одного, так и у другого.

Что делать, ума не приложу, – жаловался шатен, – Если бы она была просто дура…

Дура-королева может погубить королевство, – веско уронил король.

Маг его поддержал:

Может. Если просто дура. А эта обязательно погубит, – он тяжело вздохнул, – Она как зомби, просто не запоминает то, что говорят ей другие. Повторяет все за своим папочкой наизусть. У меня такое чувство, что, когда она открывает рот, я слышу его голос. Герцога с ней нет, а она все равно произносит только то, что он впихнул ей в голову. Да еще и настаивает на своем. Как шарманка повторяет одно и то же хоть тыщу раз, пока собеседник не окосеет и не согласится.

Он снова вздохнул и уронил руки в жесте бессилия.

Тарг, надо признать, наш план не работает. Я уже два месяца бьюсь, и все без толку. За оставшиеся четыре до свадьбы, которые мы выторговали, я не смогу ничего изменить. Достучаться до ее разума – гиблая затея.

Король не терял надежды.

Но хоть что-то хорошее в Алиенор есть?

Маг развёл руками.

А как же! Она потрясающе красива, да ты и сам видел на помолвке.

Король поморщился.

Ну. не знаю. Фигура, конечно, хороша. Но у нее такое тупое выражение лица… Все-таки я предпочитаю иметь дело с женщиной, а не с бревном.

Маг невесело усмехнулся.

Тебе бы только придираться. Можно подумать, твои любовницы – светочи интеллекта. Да, чуть не забыл. Есть ещё одно достоинство: Алиенор замечательная вышивальщица. Под руководством своей няни вышила портрет своего батюшки, да так, как не каждый художник красками сумеет. Теперь вышивает твой портрет, копирует с того, что висит в большой гостиной.

Король, а брюнет именно им и являлся, недовольно передернул плечами.

Только этого шедевра мне и не хватало. Я не настолько высокого мнения о собственной внешности, чтобы радоваться лишнему портрету, да и вышивка – не мой любимый вид искусства. Давай лучше о деле. Что ее нянюшка? Удалось перевербовать эту женщину?

Маг пожал плечами:

Удалось, да что толку? Она никакого влияния оказать не может. Сама плачет от того, что стало с ее воспитанницей. Говорит, раньше она такая не была. Не знаю, что сделал герцог со своей дочерью, только теперь это не человек, а механическая кукла с заданной программой. И это сейчас, когда ее удалось оторвать от родной, так сказать, почвы. Вокруг твоей невесты сплошь наши люди, которые пытаются ей внушить более подходящие для королевы идеи, как-то повлиять в нужную нам сторону, но сдвигов никаких. А после свадьбы сюда прибудет советник ее отца со статс-дамой и тогда с Алиенор вообще невозможно будет справиться.

Король откинулся в кресле и забарабанил пальцами по подлокотнику:

Подведем итоги: через четыре месяца я должен буду жениться на этой красавице-вышивальщице с мозгом, запрограммированным ее папашей, который спит и видит, как бы сесть на мой трон.

Он вытянул руку, налил себе темного тягучего вина, но не стал его пить, а продолжил речь:

Я уже сто раз проклял сделку, которую умудрился заключить мой отец. Если бы он тогда не пошел на уступки, мне бы сейчас не пришлось отдуваться, а в то время войну мы могли бы и выиграть. Жениться на Алиенор – все равно что положить голову на плаху. А отказ от брака так и так приведет к войне, чего герцог и добивается. Главное, даже отравить дуру не имеет смысла. Если она умрет, война тем более будет, а мы к ней не готовы.

В голосе шатена слышалась неприкрытая жалость. Чувство, которое подданный не имеет право испытывать к королю.

Ну зачем ты так…

Брюнет взорвался:

Думаешь, я бы на это не пошел? Отравил бы как крысу и ни мгновения не испытывал угрызений совести! Для меня она не человек, а дьявольская мина, подведенная под мой трон. Хотя ты прав, травить женщину… Некрасиво как-то. Не по-королевски. Лучше удавить. Нет, серьезно, я совершенно не представляю, что в этой ситуации можно предпринять. По договору я должен жениться и в течение пяти лет обеспечить страну наследником посредством этой невменяемой. Договор придется выполнять, хотя для меня это самоубийство, – он хрустнул костяшками пальцев и продолжил злым голосом, – С наследником я намерен тянуть до последнего. Без него затея герцога Истара обречена на провал. А у нас появляется время хоть как-то подготовиться к войне. А что еще можно сделать? Или?…

Он вгляделся в лицо своего давнего приятеля и что-то показалось ему подозрительным…

Ангер, у тебя есть идея! Я же вижу! Ну, что ты там придумал?

Миловидный маг протянул задумчиво:

Где-то ты прав, Тарг, идея есть. Сомнительная, конечно, но в нащей ситуации и за соломинку хватаешься. Посмотри на Алиенор, она сейчас почти не человек. Знаешь, есть у меня одна мысль, может, она сработает… Если бы герцог не сделал что-то с разумом своей дочери, чтобы превратить ее в покорного проводника своей воли, я бы до этого не додумался…

Король в нетерпении привстал со своего кресла и вперил в друга пронзительный взгляд:

Что ты предлагаешь?

Другая сущность! – выпалил маг и преданно уставился на своего сюзерена.

У короля глаза выражение лица сменилось с мрачного на недоверчивое:

В смысле?

Призвать в это тело новую сущность из другого мира.

И маг заговорил торопливо, боясь, что его перебьют:

Понимаешь, сущность каждой личности – это разум и душа. Герцог слишком активно влиял на сущность своей дочери, и разум, и душа повреждены очень сильно, поэтому заместить их другими достаточно несложно. В противном случае это было бы абсолютно невозможно.

Практичному и конкретному королю требовались подробности:

Какой сущностью ты собираешься заменить Алиенор?

Маг равнодушно пожал плечами.

Какой удастся. Ну, не совсем так, но… Это будет сущность женщины из другого мира, иначе не получится. Наших женщин лучше не трогать, они все накрепко связаны с реальностью и при переносе мы получим просто два трупа. А вот другой мир… Тут будут действовать иные законы. Я планирую, что это будет женщина ее лет, ничем не связанная в своем мире и перенесенная в наш в момент смертельной опасности, на грани гибели. То есть в её мире исходное тело погибнет в любом случае, даже без нашего вмешательства. Это условия успешного переноса. А мы получим вместо ненормальной Алиенор условно адекватную женщину. Тело то же, личность другая.

И чем она будет лучше?

Маг заметил, что недоверчивый тон короля сменился заинтересованным.

Любая будет лучше, чем Алиенор. Во-первых, она будет вменяемая, это самое главное. Кроме того, она ни с кем не будет заранее связана, влиять на нее сможем только мы. Надеюсь, мне ты доверяешь?

Король с сомнением вздохнул, но ответил:

Доверяю.

Спасибо. Так вот, она нам будет благодарна за спасение от смерти. Тем более что мы перенесем ее в тело красивой женщины, невесты короля. Дадим ей обеспеченную жизнь, высокий статус да еще прекрасного мужа в придачу.

Король хмыкнул, как бы сомневаясь в своей прекрасности, но вслух выдвинул еще одно возражение:

А если она будет низкого рода или…

Маг отвел этот аргумент одним движением руки.

Это не так важно. Главное – она будет свободна от влияния герцога. Но не от нашего. Если она недостаточно образованна или умна… Может быть это даже и к лучшему, она сильнее будет от тебя зависеть. А придворные манеры… Ничего, за четыре месяца берусь её поднатаскать, а там разберемся. Тем более что базовые знания тела Алиенор при ней и останутся. Ну, там, речь, письмо, умение танцевать и другие простые телесные навыки. Новая сущность не заместит их, а наложится. Так что это будет абсолютно новая личность, не та и не другая, а третья женщина. Нечто подобное проделал примерно пятьсот лет назад Гиламерий с собственной женой, получившей перед этим травму головы, и жил потом с ней долго и счастливо. Главное, герцог не будет иметь на нее влияния.

Король, по всей видимости, уже достаточно обалдел от всего, на него навалившегося, согласился с предложением мага и даже для порядка возражать перестал.

Ну хорошо, давай попробуем, если это не слишком опасно. С разумом или без, невеста мне нужна живая.

В голосе короля уверенности не чувствовалось. Зато его друг так и фонтанировал энтузиазмом.

Это я гарантирую. В случае неудачи Алиенор просто-напросто останется в своем теле. Так что нам ничто не мешает попытаться.

Глава 1, в которой героиня отправляется в лучший мир

Трасса за Волоколамском была пустынна, и я гнала свою ласточку на приличной скорости, надеясь еще до полуночи попасть в Москву. Попутно прикидывала, сколько мне еще осталось пилить по раздолбанной двупутке до Волоколамска, где она превратится в роскошное Новорижское шоссе. Получалось, еще километров сорок.

Зачем я поперлась к Лизе в такую даль, не знаю. Она никогда не была такой уж близкой моей подругой. У меня вообще нет близких подруг. Просто ее предложение посмотреть, как они устроились в сельской местности, попало на удобренную почву.

Мне все надоело. Надоела моя шикарная одинокая квартира, работа без продыху, секс для здоровья, фитнес и шопинг для того, чтобы не сойти с ума. Хотелось чего-то натурального, первозданного, ради чего я и потащилась за сто восемьдесят километров от Москвы. Моя бывшая однокашница Лиза Пронина с мужем, успешным бизнесменом, бросили все, купили дом недалеко от городка под названием Зубцов и поселились на земле, всем и каждому сообщая, как они теперь счастливы. Кажется, это называется дауншифтинг.

Вот я и поехала полюбоваться на их счастье, примерить его на себя. Естественно, убедилась, что это не мое, но, в конце концов, время потратила не зря.

Лизка, как водится, прибеднялась. Устроились они на широкую ногу, благо изначальный капитал был не маленьким. Огромный сад, огород, в котором вкалывала не только Лизка с домочадцами, но и нанятые работники, теплицы с помидорами и перцем, заросли малины и длинные ряды смородиновых кустов… Дом оказался большим, комфортабельным и уютным, еда вкусной и обильной. Я даже позволила себе расслабиться и налопаться от пуза, чего в обычной жизни не допускаю. В моем возрасте необходимо следить за собой, а то быстро форму потеряешь.

Но главное свежий воздух. Кислород. Меня устроили на ночлег в комнате на втором этаже и я спала так, как не спала уже много лет. Проснулась утром в половине девятого сама, без всякого будильника, на удивление бодрая. Если учесть, что я ярко выраженная сова, то такой результат говорил сам за себя. Уже ради этого стоило ехать в такую даль.

Жалко только, что Лизка не ограничила программу едой и сном. Кроме нее и ее мужа Пети меня там ждал ее брат Валера. С ним у меня когда-то в юности начинался роман, который ничем не закончился, а как-то рассосался. Потом Валера на ком-то женился и, естественно, развелся, но об этом я знала только по Лизиным рассказам. С тех давних пор наши дороги не пересекались.

Я о нем и думать забыла, а он, оказывается, обо мне помнил, потому что, по его словам, уговорил Лизку надавить на меня и убедить приехать в гости. Узнал, наверное, что тощая унылая зануда Лёлька стала успешной бизнес-вумен, и решил подкатить. Надеялся, что на свежем воздухе я размякну и вспомню забытые чувства.

Какие такие чувства? Этот чужой мужик никаким боком не ассоциировался у меня с тем Валеркой, с которым в далеком детстве мы лазили на крышу и в подвал. Он почему-то показался мне неприятным, скользким и одновременно нахрапистым. Я два дня старательно от него ускользала. Вместо того, чтобы с ним флиртовать, всю дорогу резалась в «Монополию» с младшей Лизкиной дочерью Викой. Он попытался было к нам присоединиться, но мы живо раздели его до трусов и отправили прогуляться.

Так что от потенциального кавалера удалось успешно ускользнуть. Хорошо, что мы приехали сюда каждый на своей машине, шанса отвезти меня домой и под этим предлогом поприставать у Валеры не было. Если бы не этот зануда, я не стала бы так торопиться в Москву, уверяя всех, что у меня с утра в понедельник важное совещание. Ага, важное. Обычная планерка, ее отлично мог бы провести мой зам.

Но под этим предлогом я слиняла сразу после шести, как меня ни уговаривали задержаться. Да, верно, на въезде в Москву рисковала часа два простоять в пробке, но это лучше, чем терпеть ухаживания неприятного человека. По крайней мере в моей машине я одна.

Я вообще одна по жизни. Наверное потому, что у меня непростой, если не сказать тяжелый характер. В школе была отличницей, институт закончила с красным дипломом, к тридцати уже защитила диссертацию по клинической фармакологии. И это в медицине, где многие к пятидесяти никак не соберутся.

Родителей я потеряла рано, почти сразу как закончила институт. В июле я получила диплом, а в августе они поехали отдыхать на море и утонули. Оба. А я осталась одна, да так и не собралась изменить это положение. Мне пришлось пробиваться в жизни, а в одиночку сделать это оказалось легче. Не надо оглядываться на других и отвечать за кого-то кроме себя. Я человек гиперответственный, поэтому смолоду стараюсь лишнюю ответственность на себя не навешивать.

А еще можно сознаться хотя бы себе: я не люблю мужчин. Нет, с сексуальной ориентацией у меня полный порядок. Я отвратительно гетеросексуальна. В семнадцать лет успешно избавилась от девственности и с тех пор моими сексуальными партнерами были только мужчины.

Я не люблю их глобально. Мысль о том, что в моем доме будет постоянно болтаться мужик, то и дело залезая в мое личное пространство, приводила и приводит меня в ужас. Правда, я точно так же не могу представить появления в моей жизни ребенка, женщины или животного. Я даже гостей не люблю, стараюсь встречаться со знакомыми и нужными людьми в ресторане или кафе. Мужчин предпочитаю тех, кто может пригласить к себе или заплатить за номер в гостинице.

Одиночество для меня способ существования. Короткие встречи, вот все, что я могу себе безболезненно позволить. Наверное, именно этим меня привлекал мой актуальный любовник, а по совместительству один из владельцев компании, в которой я директор. Где-то раз в месяц мы встречаемся за городом в каком-нибудь пансионате и проводим пару безумных дней. В промежутке между ни он, ни я об этом не вспоминаем или делаем вид, что не вспоминаем. По крайней мере работе это не мешает.

Я бы предпочла для постели второго владельца: он моложе, красивее и умнее, но, к моему глубокому сожалению, гей. Хотя с ним у нас тоже сложились замечательные отношения: он не обращает внимания на то, что я женщина, уважая за деловые качества.

Тут зазвонил телефон. Я съехала на обочину и приняла вызов.

Элеонора Игоревна?

По голосу слышу, это начальник отдела маркетинга. Моя бы воля, я бы его выгнала. Тридцать три несчастья: вечно у него что-то случается, не понос, так золотуха. Но он родственник одного из владельцев. Одно греет: как только пройдет продажа фирмы, я от него избавлюсь. Поэтому побудем немножко добренькими:

Да, Стасик, что случилось?

Элеонора Игоревна, можно я завтра пропущу совещание, у меня машина сломалась. Да еще далеко от Москвы, в Серпухове. Мне ее обещают починить только завтра, сегодня у них электрик выходной.

Я же говорила: тридцать три несчастья. Если бы не машина, было бы что-то другое. Нужен он мне на том совещании, как прыщ на заднице.

Пришлешь мне недельный отчет по электронке и можешь заниматься своей машиной.

Спасибо, Элеонора Игоревна, вы просто ангел!

Ненавижу свое имя. Длинное и помпезное. И за что папочка меня так обозвал? В детстве меня звали Лёлей, это мне нравилось, в школе Элей, это мне нравилось гораздо меньше. А от полного имени-отчества меня и до сей поры передергивает.

В свои сорок семь я могу считаться очень и очень успешной дамой. Самостоятельной и состоятельной. Я уже много лет руковожу фармацевтической фирмой, производящей таблетки по лицензии. Сначала занималась регистрацией и лицензированием, потом стала коммерческим директором, и уже шесть лет занимаю кресло генерального. Завод у нас в Сергиевом Посаде, а офис в Москве. Владельцев у фирмы двое, и оба мне в рот глядят. Особенно теперь, когда ситуация с инвестициями и налогами стала такой, что производство может разорить кого угодно, а я нашла для них прекрасный вариант. Нас решил купить огромный немецкий фармацевтический концерн.

Пришлось-таки побегать, чтобы с ними связаться и договориться, а если еще учесть, что поначалу оба владельца были против… Я все нервы себе повыдергала, пока убедила обоих, что это им выгодно. Сейчас наконец закончились переговоры по продаже нашей компании немцам, на следующей неделе должно состояться подписание договора, в результате которого хозяева получат свободу и хорошие деньги, а я новую должность и значительное повышение зарплаты. А как вы думали? В процессе переговоров я выторговала себе отличное положение в качестве компенсации за мои потери.

За глаза сотрудники зовут меня акулой и считают стервой. В основном потому, что я не люблю нытья и жалоб. Если человек не справляется со своими обязанностями, значит, занимает не свое место. А то, что у него больная мама или маленький ребенок, не имеет к делу никакого отношения. У нас не благотворительная организация.

Ненавижу непрофессионалов, дураков и бездельников, оправдывающих свое безделье объективными трудностями. Борюсь с ними всеми доступными средствами, из которых самым действенным мне представляется фраза: «Давайте попрощаемся. Вы у нас больше не работаете». Жалко, не всегда я имею возможность ее использовать. Яркий пример – тот же Стасик. Несмотря на его слова про ангела, он ненавидит меня значительно сильнее, чем я его. Да что там! Он испытывает ко мне испепеляющее чувство, в то время как меня этот парень просто раздражает.

На самом деле я действительно стерва, в том смысле, что манипулирую людьми. Научилась от маменьки: она была гением манипуляции. Я страдала от этого в детстве, но потом научилась не обращать внимание. После ее смерти вдруг поймала себя на мысли, что в некоторых ситуациях веду себя в точности как она.

Семьи у меня нет, так что близких я не тираню этим жестоким способом, а вот решать с помощью искусных манипуляций рабочие вопросы мне не стыдно. Очень способствует карьерному росту. Одинокой девушке-заучке, не отличающейся красотой, такое тайное оружие в свое время сослужило хорошую службу.

Внешность свою я оцениваю вполне реалистично. Французы говорят: если в шестнадцать девушка нехороша собой, Господь не дал ей красоты, но если в тридцать она непривлекательна, то он не дал бедняжке еще и ума. В молодости я была откровенно некрасивой: длинная, тощая, очкастая, нескладная, волосы как пакля, мордочка совершенно невыразительная… Хотя и тогда кое-кому нравилась.

В свои сорок семь я считаюсь очень интересной женщиной. Высокий рост, стройная фигура, молодое лицо без всякой пластики и подтяжек – это подарки от родителей. Стильная стрижка, элегантная одежда, дизайнерские очки а еще сильное, тренированное тело как у топ-модели (дорогой спа-салон и много-много часов на тренажерах) – это уже мои личные заслуги, которые сделали из более чем гадкого утенка нет, не лебедя, но достаточно привлекательную птицу.

Вообще я молодец. Только время от времени возникает вопрос: а зачем мне это все? Если завтра я исчезну, изменится что-нибудь в этом мире, или нет? Боюсь, что через месяц никто и не вспомнит. Зато никто и не будет страдать.

Я гнала машину и размышляла. Как же так получилось, что к сорока семи годам у меня нет ничего, что бы меня привязывало к этой жизни? Работа? Это всего лишь работа, а не дело всей жизни, что бы там ни говорить. Мужчины? В основном козлы, которых я не пускаю дальше постели. Детей, собак, котов у меня не было и не будет. Я не настолько бездушная, чтобы бросать дома живое существо, на которое у меня никогда не найдется времени и душевных сил. Я никому не нужная стареющая стерва. Если бы можно было начать сначала, я бы, наверное, все переиграла, но уже поздно.

Ближе к Волоколамску шоссе перестало быть таким пустым, стали часто попадаться фуры. Да и покрытие не радовало, колейность здесь была настолько глубокая, что моя городская машина едва не садилась на пузо. Я немного сбросила скорость.

И тут… Навстречу мне по моей законной полосе вылетела на обгон огромная фура. Разойтись с ней можно было лишь чудом. Но недаром я двадцать лет за рулем. Заскрежетав металлом днища по горбу дороги, я успела выскочить на обочину под самым носом чудовища, пройдя в десяти сантиметрах от огромных колес. И уже практически разойдясь с железным монстром, увидела прямо перед собой фонари второй фуры. Сволочи совершали двойной обгон… Железная махина ударила мою ласточку со всей дури и мы полетели… Последнее, что я видела, был свет…