Мардунг

Вертолёт перешел на бесшумный режим. Лопасти изменили геометрию, стали вращаться медленнее. Ленивее. Корпус "вертушки" ощутимо завибрировал. Пилот обернулся, поднял два пальца – "виктори". Майор кивнул. До прибытия две минуты.

Заговорил негромко, весомо. Участники группы мгновенно собрались, скинули расслабленную сонливость, придвинулись ближе.

– Задача по-девичьи проста, – инструктировал Майор. – Прорезаем проход. Входим. Зачи… – на язык просилось привычное "зачищаем территорию", но сегодня был иной случай. – Осматриваем территорию. Убеждаемся в безопасности. Задача ясна?

– Так точно! – бойцы ответили хором.

Петренко негромко буркнул:

– Ага. Нас вызвали закусочную проверить. На предмет окурков в кетчупе.

– Отставить разговоры! – Майор опустил уголки рта. Ему самому не нравилось это задание. – Сделаем работу и вернёмся на базу. Чем быстрее, тем лучше.

2035 год. Левитирующий город над Новосибирском. Его называют "Гелио-Сити" или просто Сити. Четыре десятка этажей: офисы, магазины, жилые и технические помещения.

В основании этого "чуда техники" – графеновые сверхпроводники и магнитная подушка.

Левитирующий город решил многие проблемы. С точки зрения современного человека, это – мечта. Жильё, работа и развлечения "в одном флаконе" – так, кажется, говорили в двадцатом веке. На верху Сити предсказуемо дислоцировался солярий. Японские инженеры работали над горнолыжной трассой, это должно было стать хитом развлечений. (Прыжки с парашютом набили оскомину.)

Связь Сити и "внешнего мира" осуществлялась посредством лифтов. "По четырём скоростным артериям днём и ночью бежит людской поток", – написал один журналист.

Вертолёт приблизился к этажу 26 "бис". Пилот распахнул дверцы. Молчаливый Лацис прилепил к стеклу присоску и запустил резак. Минуты через три плазма прорезала сверхпрочное стекло. Такое стекло зовётся "Капли принца Руперта". Забавное название.

– Работаем, – коротко приказал Майор.

Пятеро бойцов скользнули в брешь вслед за командиром.

Этаж 26 "бис" считался местом развлечений. Фактически он состоял из двух уровней. В центре располагалась детская площадка (горки, лестницы, песочница, качели, положенный набор незатейливых аттракционов). Левое крыло занимал кинотеатр. Огромный фуд-корт (на юго-западе), рекреация для уставших родителей (включая лежаки для мужчин). Для дам – стрип-молл – галерея бутиков и павильонов.

Хлеб и зрелища в одном месте. Мечта римских плебеев.

Боец Петренко перекувыркнулся, бегло осмотрелся и занял боевую позицию. Ствол его штурмовой винтовки сновал по сторонам.

– Чисто!

Майор раскрыл планшет, озвучил боеву… пока-ещё рабочую задачу:

– Осматриваемся. Петренко и Швец – вдоль правого фланга. Сорокин-Лацис – центр. Андросов подготовь сканер, я возьму на себя левый фланг. Судя по схеме, здесь кинозал.

Андросов кивнул. Майор продолжил:

– Андросов – контролируешь точку отхода.

Боец Андросов ещё раз кивнул.

– Связь на сверх-УКВ волнах. Передвижение на дистанции десять-двадцать метров. Держать напарника в поле зрения. В огневой контакт вступать… – Майор на мгновение задумался, – не вступать. Сегодня работаем без трупов. Рапортовать обо всех деталях. Вопросы есть?

Вопросов не оказалось. Петренко и Швец выдвинулись вперёд. Им достались геометрически правильные коробки заполненные тряпьём – бутики. Место нервное и опасное, ибо там легко устроить засаду.

– Сканер готов! – отрапортовал Андросов.

Майор пристегнул к поясу стальное яйцо размером с кулак и перебежками направился к кинотеатру. Подвижный лазерный сканер должен был помочь осмотреть громадное пустое помещение.

Пустой безжизненный кинозал почему-то не казался мирным. Он напомнил Майору кладбище и воспоминания эти не были приятны. Полотнище экрана мерцало серым трупным оттенком. Высоченные звуковые "аламбики" напоминали стволы притаившихся гаубиц. Преобладающий чёрный цвет раздражал. "Точно в жопе у негра!" – зло подумал Майор.

…Однажды группа сатанистов устроила на старом еврейском кладбище шабаш. Также как и теперь, известно было немногое. Майор получил приказ уничтожить группировку. Знал о внедрённом в банду человеке, имел приказ спасти этого "засланного казачка". Если представится такая возможность.

Сравнительно легко удалось установить периметр, окружить сатанистов. В какой-то момент те открыли огонь – очевидно, догадавшись о присутствии спецназа… Шпиона спасти не удалось. Его пытали. Пытали жестоко (вероятнее всего это он, не выдержав боли, выдал спецназовцев), потом облили бензином и подожгли. В том бою погиб Коля Смирнов. Смерть глупая, а потому, вспоминать о ней было особенно болезненно. Шальная пуля. Рикошет от мраморного надгробья угодил Смирнову под бронник. Пробил паховую артерию. В считанные секунды Коля… в общем… Майор заставил прекратить эти мысли. Не мог вспоминать спокойно.

Вот и теперь – чёрные бархатные спинки сидений, искусственный воздух, тягостное предчувствие.

Майор запустил сканер, стал медленно продвигаться вдоль рядов кресел. Штурмовик он снял с предохранителя и перевёл на автоматический режим, сказал себе, что откроет огонь немедленно. Без розовых соплей.

Добравшись, до широкого прохода, негромко спросил в левый воротник:

– Группа?

Из трансивера понеслись ответы:

– Андросов жив.

– Лацис жив.

– Петренко жив.

– Швец жив.

Майор помедлил, выдержал паузу.

– Сорокин?

Сорокин не ответил.

– Сорокин?

Тишина.

– Его кто-нибудь видит?

– Нет, – ответил Лацис, напарник Сорокина.

Для другого бойца это было бы просчётом – потерять напарника из поля зрения. Но только не для Лациса.

Лациса считали в группе стальным человеком. Это был потомок латышских стрелков. Потомственный военный. Про его прадеда рассказывали шокирующие вещи. Однажды – ещё в Первую мировую войну – роту пехотинцев отсекли от участка фронта – немецкие войска пошли в прорыв. Роту окружили, точнее, загнали в болото. Снабжение было нарушено. Три недели бойцы держали оборону, постепенно сдавая позиции. Многие погибли, некоторые утонули. Когда голод стал невыносим, у павших товарищей стали срезать мясо. Бицепсы, ягодицы – всё, что годилось в пищу. Рядовой Лацис не опустился до каннибализма. Он взял трофейный немецкий штык, наточил его до бритвенного состояния и отрезал собственные уши. Сварил их и съел. Когда окружение прорвали, прадед Лациса оказался среди немногих выживших.

Андросов предложил:

– Связь плохая. Перейти на УКВ диапазон? На сверх-УКВ сильные помехи…

– Нет! – оборвал Майор. – Распоряжение генерала. Всё происходящее должно остаться между нами.

Приказал:

– Продолжать выполнение!

Буквально через несколько минут откликнулся Лацис. Высказался скупо:

– Обнаружил огневой контакт.

Целую секунду эфир безмолвствовал, затем Майор приказал:

– Опиши подробно!

Лацис говорил отрывисто, словно вбивал телеграфные точки-тире:

– Автомат. Наш. Гора гильз. Выпустил целую обойму. Судя по трассе на стене и потолке, ни одна пуля не попала в цель. Стрелял профессионал. – Лацис нервничал, и в его выговоре проявлялся акцент. – Позиция выбрана тактически верно. Согласен с выбором. Тело не обнаружено. Приём.

В трансивере затрещали помехи, несколько секунд гулял "электронный ветер", потом прорвался нахально-взволнованный голос Петренко:

– Что за херня здесь творится, Майор? Может объяснишь?

Майор закончил осмотр кинозала. Включил планшет. Проверил данные сканера – потенциально-опасных объектов не обнаружено. Биологических тел в том числе.

Сбоку от прохода присутствовало отдельное, широкое кресло. "Для смотрителя зала", – понял Майор.

Не выпуская штурмовик из рук, присел. Вышел на связь.

Ответил Петренко мягко, как старому боевому товарищу (что соответствовало действительности):

– Нечего рассказывать, Юра. Исчез охранник. Затем второй. Несколько посетителей объявлены в розыск. Предположительно пропали здесь, в Сити. Этаж 26 "бис" эвакуировали. Прислали ОМОН.