Золотая крыса. Новые похождения Остапа

Дизайнер обложки Алексей Борисович Козлов

© Алексей Козлов, 2019

© Алексей Борисович Козлов, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4474-9948-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение
Древнейшее Искусстве ходить по головам

Парад, так парад! Я разве спорю! Сейчас начнём! Дайте только из носу зелёную сестрицу приберу!

Чьи это голоса слышатся вдалеке, и что это за невидимые в тумане люди покоряют мир?

– Знаете, Шура! Я любил Англию, пока она не стала показывать свои империалистические зубы! Это был шок! Я думал королева – это принцесса Диана, только старая! Думал, что лорды – джентльмены с тросточками и в моноклях! Думал, что это святые! Знаете, как это в старой песне? Святые выходят маршем! Да! Потом я увидел опущенного Гитлером Чемберлена! Зрелище было незабываемым! Чемберлен сидел перед Гитлером, как школьник перед завучем и плакал в жилетку! Я ещё такие глаза видел у шашлычника, когда его арестовывали! Шашлычник жил на той улице, где я родился и в тяжкие годы индустриализации додумался делать шашлык из собак и мышей. Я был удивлён! Британия упала в моих глазах до уровня плинтуса! Лорды слетели с мешков, набитых бараньей требухой и свалились под стол. Сердце пророка было разбито! В общем, многое изменилось с тех пор! С Ми-6 нам больше не по пути!

– А с До-6, Ре-6 вам по пути?

– Шура! Оставьте ваши глупые шутки!

– И как же Англия показала вам свои зубы! Вы, что, там бывали? – Конечно!

– В снах?

– Шура-Шура! Откуда в вас столько зла? Вы выросли в простой, но честной семье! Это видно по вашей бедности и таланту! Носили в детстве пилоточку и пионерский галстук в горошек! И любили в пионерлагере подсматривать за растущими девочками! И вот какое чудовище получилось из маминого ангела! Вы завистливы к чужим талантам! Я вижу! За пирожок с ливером такие, как вы, убьют человека и закопают в палисаднике у бабушки так, что святые угодникик не найдут! Вы созданы, чтобы воровать малину с саду у соседа!

– Святые угодники такое искать и не будут!

– Не кошунствуйте, отрок!

– Я не кошунствую! Я жизненные вещи говорю!

– В Англии хорошо! Там англичане! Воронежцев там нет! Там хорошо! Там Пикадилли, Тауэр, Фата Моргана… Если ты – англичанин, тебе всё можно! Ограбить индуса, иметь прислугу, шерстить на пиратском корабле по тёплым морям! Всё с тебя как с гуся вода! И ещё лучше, если ты не просто англичанин, а хороший англичанин!

– И что значит «хороший англичанин»? – засмеялся Балаганов, обнажив дырку от переднего зуба.

– Хороший англичанин – и есть хороший англичанин! Ну, настоящий джентльмен, с костюмом, деньгами, досугом, красивой женой и яхтой!

– А если у тебя в Англии нет денег, жены и яхты? Повеситься?

– Вешаться не надо! Досуг-то всё равно есть!

– И что мне делать с досугом, если у меня нет ни денег, ни яхты, ни жены?

– Быть плохим англичанином! Когда у человека нет ни денег, ни жены, у него всегда появляется досуг! Хотя бы для того, чтобы проводить досуг под мостом «Золотые Ворота»

– А какой он, этот плохой англичанин?

– О-о! Плохой англичанинн – это всегда шкатулка в двумя или тремя днищами! Это англичанин во-первых, без жены, во-вторых, в пятых – без денег, жилища и яхты, в седьмых, англичанин, стабильно сидящий на стадионе «Уэмбли» с прекошенным от зубной боли лицом и банкой пива в забинтованной после драки в Клошмерли руке, англичанин, неистово горланящий дикие нео-нацистские песни, англичанин сражающийся с «бобби» на всех углах Хакер-стрит, англичанин, р-рыгающий во все урны, пуф, плюющий во все витрины Пикуадилли-Сёркус и при этом гордо спящий под мостом «Золотые ворота» пред костром, на котором жарятся местные рогатые лягушки или волосатые зелёные сомы. Вот мы и вернулись на родинку – под мост «Золотые ворота». Здравствуй, милая родина! Мы принесли тебе свой пионерский привет! Смурые и гордые!

– Как Буревестники?

– Как Буревестники!

– И много там таких?

– Все!

– Я не думал, товарищ Бендер, что вы бывали в Англии? Я слышал, въезд туда строго ограничен? Для многих – воспрещён! Брата к умирающей сестре могут не пустить! Умирающему солдату проститься с матерью не дадут!

– Отчасти! Для обитателей восточных анклавов Педжристана въезд в Англию в самом деле ограничен! Племени Маракоту-Чува он просто категорически запрещён! Англичане не хотят видеть смуглые лица своих индийских друзей! Им не нужны людоеды! Они не желают видеть пред собой лик бедности и отчаянья! Им нравятся хорошо одетые и упитанные денди! Женщины с правильно ориентированными ягодицами! Денди, с правильно расположенными мыслями в голове и счётом в британском банке! Прошу заметить – счёта с уникальным, свойственным только этому счёту номером! Увы! У нас нет счёта в британском банке! Нет даже хорошего костюма в клетку! У нас нет даже шотландской юбки, не говоря уж о валлийских трусав в полоску! Но честному сердцу нет препон! Мне не нужны паспорта и визы! Я всегда преодолевал границы на крыльях соловья! Так будет всегда!

– В вещих снах?

– И не только! Шура! Вы ведь верите в переселение душ! Или в душ Шарко на худой конец!

– Там колония!

– И что? Смысл колонии состоит не в том, что негров дубасят палками по спинам, чтобы они работали. В колонии можно и не работать. Хотите – работайте, хотите – нет! Вон неприкасаемые вообще к сошке не прикасаются! Сидят себе под забором и молятся!

– Но и с ложкой их никто никуда не пускает! – отреагировал Воробьянинов. Остап посмотрел на него изучающе-презрительно и продолжил просветительскую лекцию:

– Там все йоги! Они питаются воздухом! Вы знаете, что сорок литров водопроводной воды, выпитой залпом по калорийности вполне заменяют хороший обед в ресторане?

– Шутите всё! – осклабился опять Шура и стало видно, что дырок от зубов у него не одна, а две.

– Смысл колонии, чтобы в ней как можно меньше произведённых денег тратилось на себя. Желательно, чтобы вообще ничего не тратилось! На инфраструктуру, свою промышленность. Такая роскошь, как промышленность, колонии не нужна. промышленность, станки – дело сложное, дорогое. Колонии нужна трехклассная школа, библия в каждом доме, церковь на каждом углу, отсутствие наказаний за коррупцию, отсутствие каких-либо стандартов, плохая еда, кучи воров, и специалисты, вывозящие деньги за границу в кейсах.

– А в колонии деньги за границу только в кейсах можно вывозить или как?

– Кто как может! Я знаю, что некоторые любят возить деньги в ксероксных коробках…

– Ну и?

– Что ну и?

– Ну и как?

– Разумеется, в кейсе из крокодилловой кожи лучше! Кто спорит! Но и в ксероксной коробке неплохо! Демократично так!

– Господа аристократы! Позвольте продолжить! Итак! Это – колония! Настоящая колония! Крутая! Лучшая! Поэтому стоимость электричества и бензина сегодня здесь уменьшать не будут. Увеличить – могут!

– Может и нам, прежде чем работать руками, поработать головой и стать специалистами по вывозу денег за границу? Я чувствую, у меня кой-какой талантец в этой области у меня есть!

– Аститесь, Шура! Вы что, товарищ Арнольд Нэтте? Забыли, как он кончил?

– Чем кончил этот Нете?

– Пристрелили его, когда он дипломатическую почту вёз!

– И что? Из-за писем застрелили? – Нет! Из-за денег, которые были в письмах! Вы вообще о чём?

– Об Англии! Англия! Да! Там очень хорошие товары! Уникальные! Универмаг «Маркс и Спенсер» марксизмом не торгует! Твари! Старая фирма! Шура, в универмаге «Маркс и Спенсер» такие упоительные тёплые кальсоны, какие вам тут и не снились! Расцветка от нежно-розового до классического нежно-кальсонного цвета. Сьюир Бурдоне!

– Голубого?

– Сами вы голубого! Палевого! Нежно-палевого! Если вы любили своего папу, вы поймёте, о чём я говорю! Вы любили своего папу?

– Папу любил! Палёные кальсоны не люблю!

– Да что вы такое говорите? Энергия гульфика! Но вам, Шура, нельзя попадать в Англию ни под каким соусом! Во-первых, вас не пустят из-за этого дурашливого взгляда! Когда вы научитесь смотреть томно? Ну, смотрите же на мир нормально! Когда я преподавал в вузе…

– А вы ещё и в вузе преподавали?

– Всякое бывало!

– И что ж вы там, Остап Ибрагимович, перподавали!

– Допустим коллоидную химию! Устроит? Я вообще специалист широкого профиля! Где угодно и что угодно могу преподавать!

– И космологию?

– Отчасти!

– Кажется, мы отвлеклись?

– Да уж! Смотрите нормально! Почему у вас глаза всегда бегают и почему они бегают в разные стороны? У вас что, астигматизм и косоглазие в одном флаконе? Мне страшно будет оставить вас там в таком развращающем изобилии! Вы рухните под тяжестью своих недостатков! Не потерять бы героя!

– Сами вы дурак, Ипполит Матвеевич! – весело отвечало молодое дарование.

Вслед за этим друзья отвернулись друг от друга и беседа на некоторое время заглохла.

***

Тут нам надо отвлечься, чтобы отлить там, у стены. Посвятим время, пока моцартовская струя музкально звенит, орошая чей-то почтовый ящик с газетой «Красная Звезда» в нём, поискам собственного амбивалентного Я. Это самая крутая забава интеллигентном молодёжи последнего времени – постоянно искать своё собственное амбивалентное Я. В этой забаве канули целые пласты общества и благодаря ей буквально через пару лет страна получит следующее поколение потрясающих своими способностями бомбистов-энтузиастов.

Читатель знает, что не деньги, не карьера, и даже не любовь прекрасных женщин – главное предназначение жителя Фиглеленда, а денные и нощные поиски собственного Я. Это имеет под собой столь мощные фундаментальные камни, что без сомнения нуждается в пояснениях. В Древней Греции, где каждый куст, каждая точка, с которой идёт обзор – уникальны, понимание этой уникальности пробуждали любовь к окружающему миру и упоительное чувство соучастия в нём. Имено здесь, чувствуя коррдинаты каждого мгновения и каждой точки пространства, человек определяет свою сущность с лёгкостью и естественностью. Но представьте себе, что этот человек живёт не на Пелопонессе, а где-нибукдь в центре Сахары. Зададимся вопросом, а будут ли его поиски привязки к миру здесь столь же успешными, как в Греции, зацепится ли он за куст перекати-поле или кучу кизяка? Найдёт ли своё амбивалентное Я? Возведёт ли в честь его храмы и статуи? Выдумает ли богов? Сомнительно! Так и в Фиглеленде, где к ровной, как бильярдный стол, территории присоеденены ещё и холодные зимы и дикие летние ветра «карачуи», и нередки стаи докучливых шершней, сладкая Кремонская саранча и набеги кочевых соседей, алчных до Фиглелендского сатина и девок – так и Фиглеленде всегда была проблема – определить кто ты, где ты, откуда ты, и куда тебе, братан, надо идти! Местный житель, средний местный житель, по большей части, кривоногий, лысый и пузатенький, всегда по-своему, с выдумкой и блеском справлялся с этой проблемой. Да, ему некогда было строить храмы и Парфеноны, дабы определиться с опорными точками свооего смурного существования, но он интуитивно, эмпирически всегда удивительно верно находил точки, где ему можно в нужный момент отлить. Эти места и стали цивилизующими центрами растущей Фиглелендской Джамахерии, со временем распространив её благотворное влияние от северных морей до южных гор, от Малахольдкнепинга до Отбутсменнбурга и Крилла.

Найти себя – не об этом ли мечтает всякая амбивалентная личность Фигнеленда? А я если признаться, как на духу, всю свою жизнь в общем-то ничего не деллал, за исключением этого упоительного занятия – постоянных поисков своего собственного, постоянно ускользающего собственного я.

Во-первых, что такое личность? Является ли бомж с Чижовки желанным гостем на страницах «Гардиан»? Будет ли знаменитая английская королева «Елизавета» рада, утопая в Воронежском водохранилище, если её спасёт бомж с Чижовки, по кличке Адольф Моисеич, если она броситься со знаменитого моста «Золотые ворота» в Темзу, дабы утопиться? Не уверен! А уж наградит ли она бомжа с Чижовки «орденом подязки» за спасение на водах высоскопоставленного утопающего – тут уж я вообще теряюсь в догадках! Может, не наградит, может – даст чего! Всё может быть! Всё в руках господних! И никто не знает, куда эти ручонки потянутся! Но я не уверен в этом. Я не уверен даже в том, что читателю нравится автор постоянно врывающийся, как дикий слон в посудную лавку, в своё же описание, портящий его своим сомнительным видом, рыгающий не к месту и не ко времении, пукающий за обедом, готовый вместо описаний красивых девущек и героических парней, вместо картин приключений и чудес, все время трепаться о поисках собственного амбивалентного Я! Этим следовало грешить какой-нибудь изнеженной до психиатрии Мерилин Монро или зловещему Чеку Брикки, или недавно посаженному в тюрьму за совращение младенцев Пентардвилля, Кремолу Петушинскому из Пловдива. Что может быть лучше? А между тем…

Сколько людей, сколько добрый талантливых прозелитов боролось с угрюмой тупостью автора, не желавшего сделать нужное им откровение! Сколько советов пропало втуне и зря! Ведь говорили автору, говорили… Сюжет должен пульсировать! Герои должны действовать в непринуждённой и красивой обстановке. Не нужны рассуждения! Сюжет! Завзка с первой строки! Бац – и всё! Убийца поволок труп кардинала Тре Плю к канализационному коллектору, и тут его застал доблестный полицейский Джим. Буц. Тот броситлся бежать! Лучше, чтобы его звали не просто Джим, а Джим Джармуш! Никаких долгих прелюдий, никакого рассусоливания и растекания по поверхности, – сразу к делу – труп, полицейский машина «Скорой помощи», сначала камера наплывом, потом камера допра! Читатель не будет ждать у моря погоды! Фабула! В ней фишка! Но продолжим искать собственное утраченное амбивалентное я! Искать своё амбивалентное я – это вам не чуфанить пол Павелецкого вокзала, освобождая его от залётной грязи!

Струя ещё только-только отзвенела о стенку почтового ящика и обитатели машины косолапа возвращаются ней через бурьян и вишнёвый сад с поваленной изгородью. У нас ещё есть время для мечты!

Вы как хотите, а я думаю, количество людей, верящих в оживших покойников, в точности соответствует количеству людей, предрасположенных к психическим заболеваниям! Я это не сразу заметил, а как-то исподволь!

Когда дело к весне пошло, и зима тревоги нашей, как однажды выразился Шекспир, осталась позади, я как-то сел у стола, и сам не знаю почему, задумался так крепко, что забыл обо всём окружающем. У меня тогда что-то со сном было, и так вышло, что днём я спал, а ночью наоборот – бодрствовал. Так продолжалось месяца два – три, немного. А потом я проснулся и сел у стола в глубоком раздумье. Все куличи куда-то несут крестить, жуткая толпа у входа в церковь, дамы, нищие, машины, а я сижу дома у стола и думаю. Все куличи пекут, яйца красят, а я сижу у стола со скорбной рожей, не замечая, что по телевизору показывают детский «Голос» – настоящее бесиво, и детишки там почище красных дьяволят. Я не в упор не слышу их кривые голоса! Мне мысль тогда пришла, вот они изголяются, детишки эти ангелоподобные, а у где-то телевизора в далёком таёжном крае сидит обросший волосами пузатый маньяк и дрочит на компьютер, где эти детишки выкипают! Страшная картина, должно быть. Хоть кул-центр открывай! Миру бы тоже замереть и тоже призадуматься на минуту, посмаковать своё балансирование на краю, но не тут-то было, не до того им, они, видите ли, куличи пекут! Чёрт подери! Как интересна человеческая история! Даже пожар в большой исторической библиотеке не смог поколебать её хода. Даже распродажа поджаренных и подмоченных книг на блошином рынке не поколебала! Вот теперь по этим подмоченным книгам и будем вспоминать мировую историю!

А что такое мировая история? Мы вот смеялись над тем, как нам большевики рисовали империалистов, с оскаленными рожами и с тесаками в руках, думали, это выдумки всё и поклёп – картинки Кукрыниксов, Бориса Ефимова, где эти буржуи с огромными клыками и ножами патронят туземцев, а теперь выяснилось, что это не поклёп, а сущая, голая, всамделишная правда, и эти империалисты, если им повезёт, не… делать, и на мыло нас без зазрения совести пустят. Как индейцев и индусов! Они небось и не разбирались, чем индейцы от индусов отличаются – всех одним миром мазали! Вот просто, не моргнув, нас на мыло пустят! Раз – и всё!

Я недавно прочитал где-то, что Ротшильды приказали засекретить всю информацию по вкладам и акциям Англо-Французского Консорциума, того самого, акционером которого мой дед Алексей Алексеевич был. Обобрали инвесторов всего-навсего на семьсот миллиардов долларов – вот и засекретили наши денежки, им они нужнее. Честно говоря, я не из таких, кто ничего не помнит, я всё помню, и как-то вспомнил, что моего деда с его акциями большевики ограбили, и написал письмецо этому Баламумукину, так мол и так, слышал я, что при Елкине как-то шёл разговор о возврате капиталов французских акционеров Англо-Французского Консорциума, не поможете ли хоть как, может, сохранились списки, а если списков нет, дайте адреса, куда мне во Франции обратиться. И знаете, что я получил. Ответил мне какой-то полячишка от имени нашего начальника: о таких акциях нам, мол, ничего не известно, и на долговом балансе ихней поганой микроимперии их нет! До свидания, товарищ! Как же нет, думал я, как же нет, если таким же акционерам-французам Елкин возвращал, как же нет? И так всё! В общем, я понял, что к этому Утину ни по поводу сбережений, ни по поводу Акций деда обращаться не стоит, легче Эйфелеву башню разжалобить, чем этого чёртова Мумутина. Эта банда не для того нас грабила и наши сбережения умыкнула, чтобы нам что-то возвращать. Я его физиономию противную, честно говоря, видеть не могу, и когда это рабьё его хвалит, какой он хороший, да какой он пригожий, про себя посмеиваюсь – и не в такое дерьмо Сан-Репскому человеку наступать приходилось и ещё придётся. Но это не значит, что имея к этому мутному Утину претензии, я позволяю кому угодно из-за океана на нашего команданте покушаться! Не в коня корм!

И эти черномазые за Мумутина взялись – вот де какой злодей, их не слушается, не хочет позволить Белоцерковину снова разграбить и её богатства всему миру предложить! Нефть отправлять белым, хлопок – чёрным, воду Байкала – африканцам! Только и ждут, кто бы выронил монетку из руки, чтобы за ней броситься вдогонку! Сами-то каковы! Караульщики!

Если посчитать, сколько амеры с ровного листа, когда их никто не трогал, вообще не было темы, убили людей в Японии, во Вьетнаме, Ираке, Сербии Ботсване этой и… знает где, Мумукин на фоне этого ада выглядит ангелом, хотя я его недолюбливаю, как личность, если честно. Мне он чем-то претит! Мелет что-то невнятное! Он так и не вознамерился возвращать нам наши сбережения, какие его предшественник так ловко у нас умыкнул, что мы даже сначала не заметили пропажи, и этот умник, когда старикан кони нарезал, сделал вид, что ничего не понимает, ничего не видит, не слышит, подслеповат, ну просто ничего не видит. Маму у него, кстати, тоже грабанули, но у него мораль видно такая, думает, из своих доходов ей компенсирует. Ха-ха! Моралисты! Ладно, его дело, если у него совесть такая, что он в собственном глазу бревно не видит, она его всё равно настигнет, пусть Мумукин не думает, что им всё так сойдёт с рук – Провидение их, ха-ха, всё это ещё пригвоздит к кресту правды! Возьмёт вот так своей железной клешнёй и выдавит весь этот гнилой лимон в одно мгновение. Представляю, что будет, когда это случится, и что будут говорить местные лживые патриоты! В церковь в мокрых штанах все сразу помчатся – грехи замаливать! Но, я признаю, чужих народов он не бомбил и никого своими руками не убивал, как его теперь обвиняют всякие литовцы малообразованные. Так что не в коня корм, господа!

Он точно немного получше Пирата Кидда, Черчилля или самого Ротшильда, на которых пробы негде ставить – такие это отпетые люди! Глядя на них, начинаешь, честно говоря, сомневаться, не пьют ли они на самом деле кровь христианских младенцев? Так, для заполнения досуга!

Но удивляет этот рабский двойной стандарт в них. Почему они никогда правде не служат, почему даже цели в душе у них такой нет – правде служить! Вах-вах-вах! Видать, чрезмерным христианским послушанием и покорностью к ограблению 1919, 1991 года мы так убедили саксонских наглюг в своём ничтожестве, что они уж и здравому смыслу неймут, им теперь не только ясак нужен, но и кишки наши. Это в них рабское что-то! Такое моральное говно – этот негритос, напишите, вот тото – Мумукин, а этот черножоп – не лучше! Хотя бы так! Хоть порядочно будет с их, стороны! Всё в мире несовершенно! В беседах людей непростительна только откровенная ложь и ангажированность.

Кто рассказывает истории? Кто, кроме историков и болтунов? Да все рассказывают, вот и я кое-что хочу рассказать! История, конечно уважаемая наука, а её истории – очень полезны, назидательны и ценны для всяких ослов и губошлёпов, которых когда-то чему-то учили, и которые где-то чему-то вроде бы научились. Благодаря историкам мы знаем, как выглядели Александр Македонский – великий завоеватель полумира и Рыжая Бесс – величайшая королева Англии, та ещё стервокоза. Благодаря историкам мы можем воочию, во всех красках и деталях представить избиение младенцев злобным царём Иродом, и воскресить в звуках и красках взрыв вулкана Кракатау, покончивший с Римской Империей к радости расползшихся по миру иудеев. Полазив по архивам, мы найдём вещественное доказательство живой истории – отпечатанное на желтой слоновой бумаге меню Коронационных Торжеств Его Императорского Высочества Императора Николая II Миролюбца, с указанием поданных блюда – «Рыба фаршированная «Пиль по-Кронштадски» и «Пирожки разные в Ассортименте». Что это за пиль такой, до сих пор с раздумьях! Вау! Господи! Останови мои слюнные железы! Ибо мир иначе будет затоплен святой слюной! Ибо моря выйдут из берегов! Нет уже той рыбы, нет разных пирожков, нет наконец самого императора Николая II, а память о них живёт. И фантазия рисует парадную картину лакеев, носящих пирожки в серебряных блюдах и рыбу в золотых. Где она там живёт, и живёт ли вообще, это ещё большой вопрос, но кое-кто говорит, что живёт. История вообще наука живая, если не сказать более – слишком живая. За время существования знакомой нам цивилизации она переписывалась, подделывалась и уничтожалась бессчётное число раз. Ну, мою родину я вообще отдельно ставлю – тут архивами во все времена зимой печки топили. Если мы заглянем в анналы, то узрим, как впавший в опалу Нерон, до того превозносимый до небес римскими чмошниками, на второй день после своего свержения уже описывался в римских книгах не как благодетель и отец нации, а как омерзительное чудовище и маньяк. За одну ночь все книги переделали! Они успевали переписывать книги за одну ночь, и за одну ночь белое легко могло стать чёрным, а чёрное – белым. Сразу после смерти Нерону приписали по алфавиту все наиболее презираемые человечеством грехи, и всё это с таким умным видом, что душа радуется. Также нам станет известно, что благодаря нечеловечески дотошным Хайфским историкам-доброхотам за 70 лет, последовавших после второй мировой войны, рост Гитлера уменьшился со 182 до 170 сантиметров, и всем стало ясно, что у сионистской историографии есть тайные планы довести рост великого австрийца до 163 сантиметров или даже значительно менее. Вряд ли и это кого-то удивит. Если величественный исторический процесс, начатый Ротшильдами в середине 20 века и жирно смазанный их деньгами, затянется, вероятно, и дальнейшее неудержимое уменьшение роста Гитлера. Вероятно также, что наши внуки будут читать в больших, украшенным золотым тиснением, книгах, что Гитлер был карлик и мог уместиться в кармане у своего адъютанта. При этом, как полагают некоторые, рост мифического Моисея, бывшего на самом деле горбатым, карликом – заикой, уже сейчас достигает семи с вершками метров. Я сначала не понимал цветущей логики хайфских историографов, а потом предположил, что рост Гитлера они измеряли без головы. Да, я уверен в этом, врага приятней всего воображать без головы. И в таком состоянии мерить. Это направление современной историографии называется сейчас «Романтическим объективизмом». Бывает так, что историк становится необъективным и личная неприязнь становится между ним и историей. Если он умён, он врёт с таким видом, как будто читает 666-ю заповедь Библии. Тогда ему верят, как родному. Если глуп, он перегибает палку и попадает впросак. Я называю этот феноменальный подход «Эмоциональной Историографией».

Это всё так называемая Великая история. А моя история – мелкая, пошлая, честно говоря, я задумываюсь, порой, кому она будет интересна? Сколько на свете блох и Дундуков? Миллиарды. У каждого своя история, у одной блохи – история покусанной свиньи, у другого клопа – история преступного тапка, которым прихлопнули его папу, героически высосавшего кровь у эсэсовского генерала. Великая история так увлекала рассказчиков только тем, что они прикасались к силам и персонам неизмеримо большим, чем они сами, это так интересно оценивать Гитлера или Наполеона из кабинета с низким потолком, вращать так и сяк их решения и поступки, класть на предметный столик и рассматривать в лупу своей необузданной фантазии. Люди, описывавшие великих, были блохами и клопами, вознамерившимися прикоснуться к Человеку.

Не смея даже приблизиться к такой решительности, но разобравшись с терминологической путаницей, мы будем долго и нудно приближаться к основной теме нашего повествования – приключениям мелких жуликов, которых вы несомненно знаете. Судьба и произвол автора переместят их на сей раз в мутную российскую провинцию, где по-прежнему царят законы дикого запада.

Наш брат – литератор, как правило, влекущий ничтожную, скучную жизнь в водосточной трубе какого-нибудь замшелого городишки, ну, положим, Старобыдлова, часто норовит предстать этаким Геркулесом, всесильным и покоряющим сердца. Он жаждет признания и денег. Кому ж не нравится признание и кого ж пугают деньги? Ну, какие деньги может поиметь писатель в Старобыдлове? Не смешите меня! В Гуляй-Поле деньги бывают только у разбойников и воров! А в последнее время возможностей для ничтожной жизни у нормальных людей становится всё больше, а для нормальной и зажиточной – всё меньше. И в соответствие с ужесточением внутренней конкуренции среди борзописцев разного рода, вопрос о том, кем быть литератору – львом или палочником становится всё более насущным. Сильное, растущее и молодое государство ещё может позволить себе орду борзописцев-пропагандистов, но разрушенная империя никогда. Разрушенная империя изгоняет литераторов и художников, как пчёлы – трутней голодной зимой. Вы видели, как пчёлы избавляются от лишних ртов? Нет, они не сбрасывают трутней на землю, не перегрызают им глотки и не обламывают лапки, они уважительно и даже доброжелательно, медленно и последовательно подталкивают трутней сначала к выходу, потом к лотку, и наконец заставляют отважно вылезать на мороз. И жалкие трутни, повинуясь благодетельному инстинкту, но уже потерявшие волю к жизни, покорно ковыляют к краю лотка и сами сбрасываются на землю, где гибнут в одиночестве и тоске.

Писатель вообще очень похож на трутня. Он ничего не производит осязаемого, его миссия туманна и становится ясной только с ходом времени, а порой и вовсе не становится, а катится в Лету.

Как тут не вспомнить орды голодных писунов в Испании времён упадка. Горделивые даже в нищете, в час обеда они вываливали на крылечки своих ветшающих домов и до дыр в языке начинали ковыряться во рту, намекая прохожим, которые наверно питались не лучше, сколь калорийным, сколь вкусным и горячим был их сиротский обед. И не было им дела до того, что съели они на этот раз только сухую рыбу и корку чёрствого хлеба с плесенью. Иногда они ковырялись во рту на голодный желудок, кстати.

Сейчас буйные толпы этих несчастных штурмуют литературные сайты в интернете, откликаются на любой призыв псевдо-издателей поучаствовать в бесплатном издании абы где и абы на каких основаниях, поместить свои шедевры на каких-то загадочных виртуальных страницах, никому не ведомых и никем не посещаемых. Если испанец Гоменац Мучо Арагонский, автор потрясающей поэмы «Гомоэректус» имел с этого сухую рыбу и хлеб с плесенью, эти, изводящие свою фантазию немыслимыми сюжетами и персонажами, интернет-писари не имеют со своих виртуальных эректусов абсолютно ничего, даже корки хлеба с плесенью. Как они живут, как уцелевают, как не умирают с голода в таком жестоком мире – бог знает.

На моих глазах появился интернет и эти сайты, на которых можно выставлять свои произведения. Платить за это не нужно, и многие даже готовы счесть это благом. Хозяева этих сайтов получают деньги за рекламу, получают гранты от государства, но никогда они не додумаются поделиться толикой своего богатства с теми, чья плоть подобно пыльце на цветах, привлекает любопытных читателей к их сайтам. Им, подобным хозяевам «Фейсбука», ловкачу Марику Цукербергу никогда не придёт в голову потребовать создать систему оплаты за интернет с учётом интерсов всех, чьим интеллектом пользуется большинство, создать кучу премий для креативных людей, заполняющим их пустые страницы не отвратительным трэшем, а новой, оригинальной продукцией. Для этого надо быть аристократом духа, иметь широкое мировоззрение и кое-какие человеческие свойства – справедливость, ответственность, гуманизм. При том, что это им не придёт в голову, они – воры и их устраивает статус узаконенных воров. Интернет – революционная среда, где произошла национализация всего интеллектуального богатства человечества, вверив пользование награбленным кучке олигархов. Не уверен, что лучшие уцелеют в этой интеллектуальной мясорубке, в этом махровом, сатанинском равнодушии. И автора этой книги, которого хранила всегда благодетельная судьба, милостивое Провидение, ибо давно у него нет доходов от этого странного хобби, часто охватывает мимолётное и сильное отчаянье пред всем, что он видит. Многие пали прямо на глазах автора.

И уцелевших можно подозревать, нет, отнюдь не в таланте, но в ужасающей тяге к уцелеванию, великой ушлости к нахождению конфигурация, приводящих к успеху. Таких тем несколько – великая, испепеляющая душу и сердце любовь, часто с трагическим концом, лёгкое фентези в причудливых декорациях, поиски богатств в разных формах и обрамлении, как то: пиратские клады, закопанные кровожадным Флинтом, счета и бриллианты известных авантюристов и кокоток, походы на Абиссинию, битвы шерифов с индейцами, поиски золота в горах Калифорнии и наконец истории чудаков, у которых всё валится из рук, но которые приползая в итоге на помойку, находят там кейс с долларами и бриллиантами. Самым кратким путём к популярности, правда, порой было написание псевдонаучных книг о приобретении богатства на фондовом рынке, но подражать таким опытам очень сложно, так как нужно сублимировать знание фондовых терминов.