Фантом

нужна свежая кровь. Поэтому Тварь не убила последнего

лежала на расстеленном одеяле и, заложив руки за голову, неподвижным взглядом смотрела на незнакомые звезды, среди которых где-то очень далеко затерялась крохотная Солнечная система с еще более крохотным голубым шариком под названием Земля. С чего вдруг накатила ностальгия, не знаю. Но почему-то с наступлением темноты мне сделалось тоскливо, а мысли при виде красивого неба сами собой свернули к покинутому дому. Злость на старосту давно прошла (я никогда не умела копить

проснулись в моей голове Тени. – Хочу скопировать принцип работы с крыла этой пташки. Сама-то ничего создавать не умею, но оно и не надо. Может, хватит того, что Лин воспользуется чужим примером? «Кхм… – неопределенно кашлянули братья.  – Идея неплохая. Но ты уверена, что демону

выпрямилась, позволив встречному ветру ударить себя в лицо. «Да, друг мой. Вот теперь мы с тобой готовы

подровненная, чтобы кони не спотыкались на

блеском не самой хорошей стали. На голову

был призван служить кому-то… призван болью… словом… и кровью. Только это. – Бедный… – Меня держит заклятие, – тяжело вздохнул демон. – Не знаю, кто его накладывал, но, наверное, это был сильный маг. Айна не смогла ослабить его поводок, хотя пыталась несколько раз. А теперь у тебя как-то получилось. И я больше не хочу обратно.

попавшаяся Тварь разорвет меня на клочки, а их на

матово-черной краской, чтобы, видимо, не бликовал

Поступай, как считаешь нужным, – твердо сказал мой персональный демон. – Я тебе верю. И когда ты скажешь, отращу новые крылья. Если, конечно, ты к тому моменту не передумаешь». – Не передумаю. Только попрошу меня не дергать по пустякам: несколько дней работы мне потребуется точно. А уж что из этого получится… Мы с шейри с пониманием переглянулись и без лишних слов отправились собирать вещи. * * * До вечера меня честно никто не тревожил. Ни Лин, ни с интересом прислушивающиеся к моим мыслям Тени, ни даже Твари. Весь день я провела в непрерывных расчетах, подсчетах, на пару с формулами и воспоминаниями о школьном курсе физики, отчего изрядно намучилась и едва не свихнулась со всеми этими умножениями в уме. Потом, правда, не выдержала и самые важные цифры начала записывать, чтобы не забыть и не пересчитывать по второму разу. Бумаги у нас, разумеется, не было. Картоном или иными писчими принадлежностями я тоже не успела запастись. А единственное, на чем я могла писать, был кусок старого пергамента с наглядным свидетельством моего неудачного опыта рейзерства. Иными словами, на том самом договоре, который я со злости увела из Горечей и на котором мой любимый карандаш весьма неплохо писал. Надо сказать, карандаш этот был старым, еще с советских, наверное, времен – тол