Министру финансов

Восстание было неизбежно.

Но у пьяного народа это превратилось бы в дикий, беспорядочный бунт.

Который был бы как огонь залит кровью.

И только у трезвого народа бунт превратился в революцию.

Ибо революция – это организованный бунт.

Планомерный, здравый, знающий, к чему он стремится, владеющий собой и выбирающий самые лучшие, самые верные средства.

Революция – это порядок. Революция – это организация.

В революцию превращается только трезвый бунт.

На моих глазах произошла турецкая революция. Я был тогда в Константинополе.

И оставалось только удивляться, с какой странностью, с какой лёгкостью прошла турецкая революция.

У какого тёмного, какого граждански совсем неразвитого, у какого совсем уж несознательного народа!

Только потому, что этот народ как мусульмане трезв.

У нас про старый режим можно сказать то же, что во Франции говорили про вторую империю.

– Он не был ниспровергнут. Он пал.

В какие-нибудь два дня пала не только монархия. Но идея о монархии.

Мысль о монархии.

Эта идея пала в трезвых головах. И новые идеи загорелись в трезвых головах.

Своей лёгкостью, своим невиданным в мире единодушием, своим благородством небывалая, никому никогда не снившаяся, почти бескровная русская революция обязана тому, что её делали трезвые люди, трезвый народ.

Мы совершили колоссальную революцию у себя дома и зажгли великую революцию на весь мир, – после войны вы увидите, что мы зажгли её! – потому, что мы делали её:

– В здравом уме и твёрдой памяти.

Трезвые.

Теперь «губернаторов», как называли их все мы, или несколько иначе, по министерскому определению, – уже не существует.

Но остались их помощники, их пособники, их исполнители.

Знающие ходы к пороховым погребам, чтоб взорвать революцию.

Монархическая контрреволюция не страшна.

Она удаться не может. Её не может быть.

Нет веретена, на которое накрутилась бы эта нить.

Пасть абсолютизма никому не может улыбнуться. В ней не осталось ни одного цельного зуба. Одни гнилушки.

Но контрреволюционные попытки возможны. Много осталось людей, для которых нет другого выбора, – только «рисковать». Которые со старым режимом потеряли всё, которые в новом строе должны подохнуть с голода. Много осталось людей, не понимающих значения того, что совершилось. Мечтающих, радуясь разрухе России, вернуть старое.

Их попытки не удадутся. Но они могут стоить крови. И потому страшны.

Ваша обязанность, гражданин министр финансов, – ваша обязанность, граждане министры, застраховать новую Россию, застраховать русскую революцию от величайшей из опасностей.

От самой главной.

Вы должны, обязаны, не смеете не застраховать революции, её главную основу, – народную трезвость.

Г-н Терещенко подтвердит вам о гнуснейших покушениях, которые уже делались на русскую революцию.

Он подтвердит вам, что было сделано покушение превратить в Петрограде скорбный и величественный день 23 марта, день всенародных похорон жертв революции, – самый величественный день новой истории России, – в пьяное побоище и резню.