Проект «Валькирия»

«Здравствуйте, Хуберт! Хочу ещё раз поблагодарить вас за чудесное спасение на пляже. Не уверена, что увижусь с вами лично до отъезда – знаю, что через неделю вы отправляетесь на сложное задание. Отец отправляет меня в санаторий на десять дней, хочет, чтобы я пришла в себя после шока. Никакие мои возражения в расчёт не принимаются. Ещё раз большое спасибо. Удачи вам!»

Вот и всё. А что он ожидал? Обычная вежливая записка, не более того. Вдруг нахлынуло острое желание повидаться с той, чью тёплую руку держал в своих, глядя в бездонные серо-голубые глаза и ощущая, как два сердца ухают в унисон.

Не отдавая себе отчёта, зачем это, Хуберт встал и решительным шагом направился к дому инженера Холмского.

* * *

Неделя пролетела быстро. Штрасслу всё же удалось «скроить» из своих штрафников вполне приличный отряд. За это же время произошли два события, потрясших до глубины души. Вчера Хуберту вручили сшитую для него форму «кайзеровского» образца, со всеми знаками отличия. Сначала он смутился: как же так? Ведь фактически австрийца призвала страна, с которой воевал его народ. Пусть и на Земле-7, но ведь все они связаны в многомирии! Неужели у здешних северян, которых привычно именовал русскими, вообще нет никакой неприязни? Или они настолько великодушны, что способны простить даже убийства предков людей, с которыми их связывают родственные нити через гиперпространство?

Как бы то ни было, но форма была скроена на удивление хорошо и сидела как влитая. Догадывались ли приютившие и возродившие его северяне, что мундир и возвращение прежнего звания – перед всем строем объявили об этом! – так много значат для выходца из простой австрийской семьи? Наверное, да.

Штрассл подозревал, что его посылают почти на верную смерть. Поэтому единственное, о чём сожалел, что своей гибелью может «разбить сердце» этой милой юной девушке, Полине. Она так прямо и сказала, когда заявился к ней домой, получив записку. Тот прилив нежности, который ощутил впервые на пляже, держа её руки, снова подкатил к горлу и ошеломил властной неудержимостью.

– Пообещайте, что постараетесь выжить!!! – девичьи глаза сверкали как сапфиры на побледневшем лице.

Он пытался отмолчаться. Как такое вообще можно обещать? На фронте каждый солдат лишь винтик. Но она требовала снова и снова. Наконец, нехотя, выдавил:

– Сделаю всё возможное.

Она подарила ему мнемокристалл с записью песни «Эхо любви», которая так понравилась на пляже:

– Это – талисман! Берегите его.

И вот теперь, когда перед взлётом остаются считанные минуты, он слушал её в исполнении самой Полины:

И мне до тебя, где бы я ни была,

Дотронуться сердцем не трудно.

Опять нас любовь за собой позвала.

Мы нежность, мы нежность,

Мы вечная нежность друг друга.

Мы нежность, мы нежность,

Мы вечная нежность друг друга…

* * *

Ставший уже привычным «Нибиру» словно чувствовал предстоящую разлуку. Его биомасса выдавала сейчас чуть больше стандартного электрозаряда, отчего галогеновая подсветка делала полукилометровое кольцо особо красивым. Движки ровно толкали перегруженный орбитал. Он уже давно шёл на второй космической скорости и приближался к мистической отметке в 13, 66(6) километров в секунду – где открывается возможности войти в подпространство. Вот только делать этого опытный Штрассл пока не собирался. Не стоит без нужды бить в мироздании дыры, которые научились находить Дикие. В принципе, методика полёта была уже хорошо отработана: сначала нужно надёжно затеряться в поясе астероидов между орбитами Марса и Юпитера. Затем, в произвольно выбранной точке, совершить нырок и найти в подпространстве базу Солдат Сумерек. Трюмы орбитала забиты различными припасами для них. А вот на внешних стапелях «Нибиру» летели три космических носителя, каждый из которых оснащен четырьмя автономными бомбовозами. Только один не стандартный, а переоборудованный в десантную капсулу на сто восемь Мехов. Это такие боевые экзоскелеты для его «штрафников», помесь одноразового индивидуального танка с шагоходом. Арестованные прозвали их «белыми тапками» или «гробиками на ножках». За то что сначала позволяют бить Диких почти как тараканов домашней обувью, но потом превращаются в собственное последнее пристанище. По крайней мере, никто из арестованных не слышал историй о чудесном возвращении на Землю оператора «тапка».

На базе на планетолёт дополнительно закрепят три пары истребителей Солдат Сумерек, которые будут прикрывать бомбометание и десантирование «штрафной роты» при выходе из подпространства на низкой орбите Земли-9. Теоретически, потом они должны помочь и с возвращением на борт. Если, конечно, кто-то уцелеет после выполнения задачи…

Что-то не о том он думает! Штрассл с удовольствием одёрнул и без того ладно сидящий мундир кайзеровской армии, но с погонами оберфельдфебеля. Проверил угол наклона широкополой тропической шляпы. Точно такой, как у легендарного «Африканского льва». Говорят, сама коммандор-атташе О`Гирли разрешила изготовление этой нестандартной формы после того, как Хуберт завершил первичную подготовку более чем сотни преступников. Пришлось, конечно, попотеть! Здорово помогли сведения из Информатория о методах сколачивания и управления организованными бандами триад и хунхузов. Плюс – выданный умовцами прозрачный пуленепробиваемый экзоскелет, превративший его в почти неуязвимое и дьявольски сильное чудовище. А если ещё учесть, что почти вся партия «штрафников» состояла из дремучих малообразованных отщепенцев Африки, вроде пойманных сомалийцев, то быстро сработал и умело распущенный слух, что командир является самим живым «герром Огуном» (по религии йоруба – богом войны и железа, покровителем военных конфликтов и воинов, мест стихийных бедствий, а также всех униженных).

Всё же невероятно грустно было в последний раз стоять на мостике своего «Нибиру», с которым за полтора года сроднился почти физически. Сзади почтительно помалкивал старпом. Он же тот, кто после отстрела десантной капсулы станет новым капитаном. В принципе, толковый парень. И орбитал любит.

– Камрад Соколов, примите управление!

– Есть принять управление!

Старпом включил соответствующий сигнал. В двигательном отсеке, комнатках водолазов и механиков, а также казарме операторов боевых турелей, установленных на внешних обводах кольца, сработала светозвуковая индикация.

– Вы на отдых, командир?

– Вроде того. Хочу с креветками попрощаться.

Соколов не понимал этого увлечения Штрассла. Но мудро не препятствовал. Ещё в первом полёте Хуберт лично опробовал все рабочие места, имевшиеся на «Нибиру». И больше всего его поразила работа водолазов. Вращающийся тороид с морской водой, планктоном и креветками, не смотря на замкнутый цикл, требовал ручного обслуживания. То любопытные десятиногие умудрялись затереть собой скользящие площадки очистителей, то фильтры заедали или застревали отсечные заслонки. В общем, не смотря на всю умную автоматику обслуживать живую электростанцию приходилось в том числе и вручную. Работы у водолазов было немного, и всю её обычно спокойно выполнял один человек. Но, по правилам, в космосе всё делалось с тройным запасом. И такой же оптимизацией. Каждый из трёх специалистов-подводников работал по второй специальности: один был оператором оборонительной турели, второй инженером двигательного отсека, третий механиком. Сегодня дежурил как раз механик. Все звали его просто Палыч.

– Здравия желаю, камрад оберфельдфебель! – весь экипаж почему-то гордился особым поощрением командира. Педантичного справедливого Штрассла, единственного, кто имел боевой опыт, подчинённые любили. К немалому удивлению австрийца. Он всё ещё подсознательно считал, что его должны упрекать за службу в армии вражеского государства. Но жителям Метрополии, похоже, та давняя война Окраинного мира была мало интересна.

– Стандартный комплект, командир? – Палыч уже вытягивал из шкафчика тонкий эластичный гидрокостюм.

– Нет. Только дыхательную маску. Хочу почувствовать их всем телом.

Глава 5

1990 год, 16 августа. Земля-1. Западная Сибирь

– ¡Arriba! ¡Alerta!! («Подъём! Тревога!!» – на испанском).

Сначала Борис среагировал лишь на интонацию, кубарем скатившись с постели к одежде, но затем дошёл и смысл фразы. Саргенто снова развлекался! Вот только сам он стоял в дверях почти обнажённым. Если не считать узкой полоски грубой дерюги, прикрывавшей старшему космонавту причинное место.

– Отставить одевание! – Инструктор перешёл на русский и бросил Сафонову такой же широкий «ремень». – Боевой выход!

В коридоре обнаружился и Кабо в аналогичном одеянии. Его отрешённый вид даже встревожил подшефного.

– Твой сектор – левая задняя треть!

– Понял!

Хотя как раз понятного-то и не было. У самого здания ждал бронированный антиграв, ощетинившийся турелями автоматических пушек и стволами бластеров. Как только троица голых пилотов запрыгнула внутрь, аппарат вертикально стартовал и присоединился к висевшей в небе эскадрилье. Причём, два звена в ней вообще составляли тяжёлые армейские штурмовики!

«Вот это – точно не шутка!»

На полу десантного отсека уже сидел по-турецки крайне примечательный персонаж, словно явившийся с этнонационального фестиваля – похожий на индейца смуглый, узкоглазый мужчина лет сорока-сорока пяти. Его длинные чёрные волосы, заплетённые в две жидкие косички, спускались на грудь с обеих сторон полукруглой шапочки, отороченной мехом. Тело закрыто чем-то вроде длинного коричневого платья с бахромой снизу. Рядом с «индейцем» лежал большой кожаный бубен и причудливо изогнутый чурбачок колотушки.

– Не смотри ему в глаза! – приказал Феоктистов.

– Почему? – Сафонов как раз увидел их грустную мудрую глубину.

– Проводку на фиг спалишь! Экранироваться-то ещё не умеешь!

Похоже, балтийцы опять шутили. Коля слегка коснулся локтем:

– У товарища Дансарана очень мощная биоэнергетика. Реально можешь что-нибудь у себя коротнуть сдуру. В розетку же голыми пальцами не лезешь? А глаза – это естественные излучатели организма.

Сафонов пристыженно кивнул. Опять эта околонаучная мистика, как и с его психоматрицей-душой. Хотя, всегда же можно «просто спросить»:

– А это тоже связано с теми материалами? Я их вчера прочёл.

Честно говоря, вёдер помоев и моральной грязи, что узнал о пришедшем к власти в РСФСР Борисе Ельцине и всей шайке «младореформаторов», хватит на несколько «расстрельных» процессов над изменниками Родины, а лично Сафонову – ещё на несколько бессонных ночей.

– Нет, Феоктистыч! – скривил губы Саргенто. – Пусть пока поразвлекаются, твари. Напоследок. Надеюсь, у земляков хватит ума с ними разобраться… Тут беда жёстче – на «Десятке» полный разгром! Дикие вошли в подпространство и раздолбали все людские орбиталы. И связные, и боевые. Ребята из отдела товарища Дансарана говорят, что на поверхности там сейчас ещё жарче. Мочат наших почём зря. Здесь только успевают всплески уходов мёбов-партизан фиксировать… Помнишь, я тебе говорил про вспышки разума в океане вселенной? Так вот эти ребята чувствуют смерти наших товарищей на Земле-10. А помочь мы им ничем не можем. Почти. Уже весь отряд Солдат Сумерек там. Рубятся на низких орбитах и в подпространстве с истребителями Диких. Как над Кубанью в сорок третьем. Главное, психоматрицы пацанов сейчас пачками безвозвратно теряем!

– А что было над Кубанью?

– А, ну да! Там в 1943-м разгорелись самые ожесточённые сражения за господство в воздухе. Люфтваффе, наконец, проиграло.

– Понятно. А сейчас что?

– Да вот придётся нам разведку боем провести. Мы, получается, чуть ли не единственные специалисты нужного профиля тут остались. В общем, так! Учёные Метрополии не так давно выяснили, откуда Дикие приходят.

Сафонов молча слушал. Кажется, кончилась его спокойная передышка в сказочном мире будущего.

– У каждого русла есть так называемые «карманы» или «заводи». Что-то вроде маленького пузырька отдельной реальности, держащегося за большую. В обычное время входа-выхода меж ними нет. Как правило. Но при определённых условиях его можно открыть. В общем, враг научился это делать. Именно в «карманах» он устанавливает контуры межпространственных переходов, накапливает орды, а затем массово выводит в захватываемый мир.

– Остроумно! Но отсюда-то мы что сможем им противопоставить?

– Есть мнение, что наиболее крупные «карманы» едины для всех или хотя бы нескольких соседних миров. Как очертания континентов везде почти одинаковы. Так что можно попробовать отсюда выйти к действующему контуру Диких и уничтожить его. Сразу прекратится поступление подкреплений на «Десятку». Да и здесь появления вражеских диверсантов можно будет не опасаться.

Антиграв тем временем зашёл на посадку. Правда, больше это походило на простое падение или крутое пике.

– А почему голыми?! – заорал Борис, перекрывая шум инерционного кровотока в ушах.

– Нельзя ничего отсюда! Там сделаем!!

Вот значит почему его учили изготавливать примитивное оружие.

* * *

Проникновение в «карман» прошло буднично и непонятно. После того, как они вчетвером выпрыгнули из антиграва, аппарат свечой ушёл ввысь и присоединился к полукольцу собратьев, прикрывавших операцию с воздуха. Товарищ Дансаран немного походил по большой лесной поляне и радостно помахал им рукой. Оказалось, в траве скрывался старый фундамент. Не то отдельный дом тут стоял когда-то, не то вообще таёжный хутор.

– Выковыривайте камни! – распорядился шаман. Именно так Сафонов классифицировал специалиста неведомого ему отдела, воспринимающего «волны океана вселенной». Насмотрелся на его более диких собратьев за годы службы в Заполярье.

Узнав, что товарищ Дансаран собрался установить в этом месте обоо – культовую насыпь из камней и веток, Феоктистов предложил сделать это гораздо левее. Специально походил по тайге и выбрал небольшую, сплошь заросшую кедрачом высотку. Конечно, таскать туда камни было в разы сложнее, но Сафонов полностью доверял инструкторам. Кстати, у него складывалось ощущение, что комары и гнус их почти не донимали. А вот североморцу доставалось. Вскоре он уже чуть не наощупь ходил по тайге со скальными кусками, которые практически голые балтийцы с помощью сучьев и мускулистых рук выковыривали из древней кладки.

Часа через два обоо, наконец, достиг высоты человеческого роста. Товарищ Дансаран решил, что этого вполне достаточно. С десантного антиграва спустили трос со страховочной обвязкой, которую балтийцы помогли закрепить на шамане. Затем сняли с себя последние ремни и, на манер ленточек, повесили на верхушку каменно-деревянной насыпи. Борису ничего не оставалось, как последовать их примеру. Затем специалист начал свои пляски с бубном, мало отличавшиеся от заполярного камлания.

Сафонов как-то пропустил момент, когда тайга перед ним чуть изменилась. Зато его точно уловили балтийцы. Они с двух сторон подхватили подшефного и после мощного прыжка вперёд рухнули куда-то в траву. Краем глаза Борис заметил, как стремительно начал взмывать ввысь шаман, похоже, выдернутый антигравом. При этом он не выпустил из рук бубен и колотушку. Профессионал!

– Держи его! – приказал Саргенто и резко рванул куда-то вперёд.

– Отползай влево! – тут же спокойным шёпотом скомандовал Кабо и помог сместиться метра на два в сторону от точки падения. Впрочем, предосторожность оказалась излишней – их так и не заметили. А вот впереди начался бой. Странный, сюрреалистичный, совершенно не подходящий концу XX века. Среди деревьев и зарослей кедрового стланика мелькали силуэты древних всадников в шкурах и металле. Вооружённых явно холодным оружием. Среди них выделялось светлое пятно обнажённого Феоктистова. Старший космонавт уже как влитой сидел на низкой косматой лошадке, скорее всего трофейной, вращал над головой что-то длинное и жутко выл по-волчьи. Местные его атаковали. Сердце Бориса сжалось… Но тут картинка исчезла. Зубров влепил прямо в лицо горсть земли с сухими хвоинками и сильно растёр.

– Вон туда! Спрячься под куст и весь намажься грязью. Тут делов-то… На десять минут.

Он уже был вооружён большой сухой веткой с остатками хвои. Убедившись, что Сафонов понял, сам затаился в гуще стланика. Там загорелое тело космонавта мало отсвечивало. Борис дисциплинированно занял указанную позицию и тщательно растёр себя почвой. Может, хоть так часть гнуса шкуру прокусить не сможет? Пока он этим занимался, послышался топот нескольких лошадей, шедших галопом. Так мчаться по густой чаще можно только спасая жизнь. Он заметил, как Зубров с силой швырнул ветку и тут же метнулся куда-то за ней. Оказалось – прямо в седло местному всаднику. Космонавт ловко оседлал пригнувшегося шкуроносца, странно дёрнулся, словно пытаясь вскочить, и тут же упал на него вновь… Группа исчезла из поля зрения. Всего мимо пронеслось пять всадников. Крайним скакал Саргенто. Как заправский скиф он держался за круп лошадки, не имевшей стремян, одними ногами и выцеливал преследуемых из натянутого небольшого косматого лука!

Прошло около получаса. Звуки схватки стихли, и им на смену пришёл обычный шум тайги: шорох хвои, лёгкий гул ветра в кронах, потрескивание и пересвист птиц. Сафонов решил перебраться ближе к месту проезда конницы. И вскоре обнаружил первый труп. Это был явно тот, кого «оседлал» Зубров. Теперь у него была неестественно вывернута голова. «Ничего себе! Голыми руками!» Преодолевая брезгливость, стажёр снял с поверженного кожаную куртку с нашитыми защитными металлическими бляшками и натянул на себя. Ну, лучше, чем ничего! Защита была неимоверно мала и еле налезла на широкие плечи. А уж воняло от неё! Он с сомнением посмотрел на штаны и кожаную рубаху покойника, размером не сильно превышавшего подростка. Судя по характерным укусам, которые почти сразу начал ощущать под трофейной курткой, на нательной одежде паразитов должно быть ещё больше. Ладно, не баре – перебьёмся и без порток! А вот широкий кинжал в ножнах хозяйственно перевесил на себя. Правда, пришлось помучиться, повторяя сложный узел, скреплявший кожаный ремень всадника.

Всего в окрестностях места высадки Борис обнаружил трёх лошадей и тела четверых всадников. Двое были живы, хотя и имели серьёзные ранения – у одного раздроблена челюсть, у второго стрела в пояснице. Для начала связал местных ремнями, которые нарезал кинжалом из их же кожаной одежды, а затем оказал первую помощь. После чего начал собирать лошадей. Здесь ему помогли навыки, полученные ещё в детстве, когда ходил с табуном в ночное.

Вскоре в лесу послышался характерный хруст и треск. А затем и не очень мелодичный свист, с азартом исполнявший «Марш авиаторов», что с 1933 года являлся официальным гимном Военно-воздушных сил СССР.

Подпустив подъезжавших поближе, Сафонов с жаром подхватил:

Всё выше, и выше, и выше

Стремим мы полёт наших птиц,

И в каждом пропеллере дышит

Спокойствие наших границ!

Вот уже показались два всадника. Сначала он принял их за местных – те же меховые шапки, кожаная броня, оружие. Но затем рассмотрел светлые лица и нормальные размеры. Друзья вели по одному заводному коню, на которых были навьючены тела недавних низкорослых противников.

– Как дела, Феоктистыч? Не ранен?

– Отлично всё! Пока трофеи в кучу собрал!

Ребята подъехали к нему:

– Вот молодец! Смотри, и прибарахлился уже.

– А чего без порток-то до сих пор? А, понятно! Побрезговал.

Борис смутился.

– Ладно, дело житейское. Пленных допрашивал?

Теперь на широком лице отразилось чувство безмерного удивления.

– Чего пристал к мальчишке? – как всегда заступился Кабо. – Сам же сказал, что ромейский тут сильно извратился. А он-то его откуда знает?

* * *

Сафонова балтийцы озадачили дальнейшим сбором трофеев, а сами растащили четверых пленников по разным концам поляны и привязали к деревьям, с таким расчётом, чтобы те не могли слышать друг друга. После чего с двух противоположных сторон занялись дополнительными допросами. Судя по истошным воплям, быстро переходящим в малосвязный сбивчивый лепет, инструкторы оказались не только умелыми всадниками и рукопашниками, но ещё и специалистами фронтовой разведки. Борису стало не по себе. Что-то многовато получалось не только для обычного человека, но даже и для старших командиров ВВС Балтийского флота.

Прошло около часа. Инструкторы собрались в центре поляны и о чём-то посовещались. Наконец, Зубров слегка пожал плечами и чуть развёл руки. Типа: «ну фиг его знает, тебе виднее!»

– Феоктистыч! – гаркнул Саргенто. Сафонов поспешил к ним.

– Выводы, стажёр?

Вот этого он не ожидал. Хотя, конечно, ситуацию анализировал:

– Как я понял, нас здесь ждали. Не знаю как, но место засады выбрано почти идеально. Если бы не наш неожиданный манёвр с переносом места постройки обоо, могло закончиться совсем по-другому.

Старший космонавт одобрительно кивнул. Это приободрило:

– Здесь, похоже, задержался «железный» век. Судя по оружию.

– Что ещё?

– Время нашего прибытия они знали достаточно точно.

– Та-ак! Откуда такой вывод?

– Засада поставлена недавно и долго ждать не собиралась. Я осмотрел поклажу. Есть лишь по бурдюку с водой и небольшой запас овса. Примерно на одну кормёжку лошади. Значит, планировали встретить в нужное время, убить или пленить, и убыть обратно. Овёс – это подстраховка на всякий непредвиденный случай.

– Молодец! Примерно так им задачу и поставили – привезти чужаков. По возможности, живыми. По врагу что скажешь?

На это Борис лишь пожал плечами:

– В антропологии не силён. Может, одно из коренных племён Сибири?

– Да нет! Больше похожи на европеоидов. Только уже в сильной стадии вырождения. Народу здесь проживает не так много, притока свежей крови вообще нет. Вот и деградируют потихоньку.

Саргенто указал на горку сваленных с лошадей трупов. Все они были похожи как страшненькие родственники: невысокие, квадратные, с короткими руками, одутловатыми лицами и мелкими глазками.

– В общем, так! Сейчас с товарищем гвардии майором выбираете три тела покрупнее, раздеваете донага и наваливаете на самых крепких лошадей. На них сами поедем. Тебе – выбрать оружие для боя верхом… Отставить! Забери у Николая кистень. Дёшево и сердито. Если что, гаси им прямо по центру тела! И замаха не жалей. Не до изысков. И да – приоденься уже! Что бы хоть издаля за местного мог сойти.

– Есть, товарищ гвардии подполковник!

– Отставить старые звания!

– Есть, товарищ старший космонавт!

Хохотнувший было Зубров уже хотел что-то сказать, но резко заткнулся.

* * *

2022 год, 25 июля. Земля-9. Среднее течение реки Вольта

Судя по ощущениям, Хуберт Штрассл летел где-то над саванной центральной Африки. Так низко, что на обзорном экране были видны винторогие газели, спасающиеся от изящного леопарда, чья пятнистая шкура мелькала в густой высокой траве. Вот они добежали до берега большой реки и бросились в разные стороны: часть ринулась вверх по течению, остальные – в противоположную сторону.

При выходе из подпространства и входе в атмосферу Земли-9 всё пошло не так. Вначале взвыла сирена боевого предупреждения. Затем сенсоры его пилотажного шлема буквально взорвались звуковыми и визуальными предупреждениями о нарастающих повреждениях. «Нибиру» атаковали! Инстинктивно Хуберт задействовал аварийный сброс, и полуконус десантной капсулы хаотично закувыркался в пространстве.

– Bomben-Abwurf!!! («Сброс бомб!!!» – на немецком) – заорал он. В принципе, с момента отделения от орбитала Штрассл уже не был его капитаном. Но рефлексы оставались:

– In den Unterraum gehen! Turmchen-Feuer!! («Переход в подпространство! Турели – огонь!!»)

В бою вся шелуха мирного времени мгновенно слетела, и он вновь стал пилотом, дерущимся в «собачьей свалке». Как неважный временный бонус отключился и его метрополианский. Команды срывались на родном языке.

– Есть, кэп!!! – тут же отозвался в эфире Соколов. Похоже, тоже ещё не осознал себя капитаном. Мгновенно расцветившие космос зелёные высверки бластеров показали, что и стрелки-операторы «Нибиру» поняли немецкий.

– Jagdflugzeuge – schneiden Sie den Feind! («Истребителям – вырезать (отсечь) врага!»)

– Держитесь, «большие»!! – тут же отозвался кто-то из приданных «сумеречников». – «Рыжий», прикрой – атакую!

– «Жужа», ёрш твою! Слева!!

– Вижу. Нормально. Атакуй – прикрываю!

Вокруг разгорался космический бой. Классическая «собачья свалка». Вышел из строя контроллер теплозащиты в десантном и грузовом отсеке, а там содержатся основные боеприпасы. Не перегрелись бы, иначе и до детонации недалеко… Задействовав маневровые двигатели, Хуберт почти убрал боковое вращение и врубил маршевый. Капсула рванула вперёд и поток сообщений о повреждениях иссяк. Вышли из-под огня. Не мешкая, направил аппарат в атмосферу. Но тут же вновь ожила сенсорная консоль. Выскочило сообщение:

«Dritter kleiner Motor – 100 Prozent Leistungsverlust» («Третий небольшой двигатель – 100-процентная потеря мощности»).

Не понял? Что за ерунда? Зрительная память за месяцы здешних тренировок привыкла к метрополианским сообщениям на лицевом сенсоре. А в «Фокке-Вульфе» обходился только плексигласовыми очками, без каких-либо наворотов из будущего. Язык сенсора сразу сменился:

«Третий маневровый двигатель – потеря мощности 100 процентов».

«Разрушения оболочки – 7,3 процента»

«Разрушение оболочки – 7,4 процента»

…

«Разгерметизация грузового отсека»

Похоже, враг сел в хвост и продолжал обстрел. Ну, ладно! Такое мы уже проходили… Хуберт выключил маршевый двигатель – пусть преследователь думает, что сбил его. Чуть выдвинул кончики маневровых крыльев и намеренно ввёл капсулу в штопор. Вскоре вокруг засверкали огненные сполохи – обшивка быстро разогревалась от трения о воздух. О, как! Это не есть гут. Чрезвычайно высокая температура в атмосфере, плюс уже сорок градусов по Цельсию внутри, не входили в планы приземления. Кроме того, полетел клапан циркуляции воздуха в десантном отсеке. Ещё не хватало, чтобы «подопечные» задохнулись! Небоевые потери никто не простит. Прежде всего он сам.

Ладно, рискнём! Штрассл вновь дал тягу на маршевый, сманеврировал обгоревшими закрылками и вышел из штопора. На панели остались лишь сообщения о растущей температуре. Вновь вырубил двигатель и попробовал включить антиграв.

«Управляющий контур антигравитационной тяги повреждён»

Ну, следовало ожидать! Хуберт до конца выдвинул маневровые крылья. Придётся по-старинке, снижать скорость планированием. Вот только долетят ли они так? Кликнул взглядом на ставшую активной иконку пилотного задания:

«Высадить десант на северо-восточной окраине Парижа (координаты). Остановить наступление Диких. По возможности – перейти в контратаку и закрепиться по рубежу «канал де Сен-Дени – канал д`Лурк».

Да они шутники там, в штабе! Это с его-то неграми-«штрафниками»?!

Вдобавок ко всему стал барахлить навигатор. Чудеса, да и только! Простым глазом видно, что летят над Африкой, а прибор упорно показывает: «Париж – 100 км». Конечно, одноимённых пунктов на Землях много. Взять, к примеру, хоть «Семёрку». Несмотря на опасность ситуации, Хуберт не мог сдержать улыбки. Вспомнил случай, рассказанный «плутонцем», с которым познакомился в баре космопорта.

Дело было на Земле-7 в начале двадцать первого века. Одна русская женщина по имени Анна, от которой ушёл муж, не стала унывать и решила начать новую жизнь. А с детства у неё была мечта – съездить в Париж. Оставшись одна, накопила денег, купила билет на самолёт, но… тут грянула пандемия, и все полёты за границу отменили. Надо отдать ей должное, панике Анна не поддалась. Приобрела велосипед, рюкзак и решила исполнить мечту во что бы то ни стало. Телефон с навигатором у неё был. Но вот беда – на третий день пути выпал и разбился. На последнем издыхании навигатор объявил: «Цель прибытия через сто метров». Путешественница смотрит – стоит указатель, на котором большими буквами написано: «ПАРЫЖ». Оказалось, местный помещик когда-то так назвал своё село в Витебской области. И даже Эйфелеву башню построил, в масштабе 1:11.

Опять же, в штате Теннесси у янки тоже есть Париж. Но не в Африке же! Здесь пока только слоны, гепарды и дикие собаки на горизонте. Да и местную колоритную реку с Сеной спутать – ну никак не возможно. Придётся где-то садиться, с повреждённым фюзеляжем и разбитым хвостовым оперением. Хорошо, что связь всё ещё работала, хотя гиперпространственных вышек поблизости он не наблюдал.

– Штрассл – «Гнезду»! Штрассл – «Гнезду»! Где находитесь? Приём.

Похоже, командный пункт уже наплевал на конспирацию. Но у дисциплинированного австрийца орднунг был в крови:

– «Гнездо», я «Кондор»! Нахожусь над центральной или даже западной Африкой. Точнее определить не могу, навигатор вышел из строя. Фюзеляж разбит – атакован при выходе из подпространства. Лечу на одном крыле.

– Да хоть на честном слове! Хвостовое оперение работает?

Хуберт вгляделся в экран заднего обзора.

– Fluch! («Проклятье!») Неизвестный летательный аппарат висит на хвосте… Уже нет!

– Что нет? Больше не висит?

– Хвоста больше нет! – пилот сам удивился своему спокойствию. К сожалению, на капсуле не было стрелковых турелей. Но есть же боевые Мехи! Штрассл переключился на внутреннюю связь:

– Четвертый взвод! Приготовиться к десантированию! Противник в воздухе, пытается убить нас. Уделайте его, ребята!

Только после этих слов включил активацию оружия «белых тапков». Со штрафниками это стоило делать в самый последний момент, потому что, как показала практика, преступники всегда начинали сразу шарашить со всех стволов во все стороны. Вновь выключил маршевый двигатель и дёрнул скобу отстрела парашютов. Сработали пиропатроны (судя по корявому звуку – не все), и гроздь крепчайших куполов рванула капсулу. Ощущение было такое, словно со всей дури врезались в стену. Зато враг по инерции проскочил мимо.

Эх, шарахнуть бы сейчас по нему! Но на десантном модуле не имелось и курсового вооружения. Вместо этого Хуберт включил аварийный сброс люков первого кольца и самих Мехов со штрафниками четвертого взвода. А чтобы не попасть под их огонь, отстрелил блок парашютов капсулы, вновь дал мощи двигателю и ушёл в правый разворот. Полноценного противозенитного манёвра на изуродованном аппарате всё равно не сделать, а так хоть есть шанс, что сразу не попадут. Всё-таки обычному человеку удобнее стрелять по цели, уходящей от него влево. Если, конечно, он правша.

– Внимание! Вы должны дотянуть до точки с координатами… – вновь ожил переговорник. Далее последовало неразборчивое перечисление цифр, которое не удалось расслышать из-за треска в эфире. – Вам всё ясно?

– Никак нет! Повторите координаты.

– Повторяю: сорок градусов северной широты… – снова треск и шумы. Остальные слова потонули в сплошном вое и низкочастотном гуле. Связь окончательно прервалась. Похоже, повышена электрическая активность внешней среды. Источником шума может быть что угодно: от извержения до солнечных вспышек, дестабилизирующих атмосферу. Вулканы в Африке имеются: например, Килиманджаро в Танзании. Он считается потухшим, но ничто же не мешает ему проснуться в самый неподходящий момент!