Новый мистицизм

Булашов – натура не боевая. Своих убеждений он не старается провести в жизнь, своих порывов «претворить в кровь» и «плотью облечь». Он лишь изучает «душу» народа, лишь высказывает симпатии развитию религиозного сознания в народе, и только; дальше платонических стремлений он не идет. «Он, если не созерцатель, то человек со стороны».

В общем, он натура слабая. Он тяготится своей пассивностью. Он чувствует, что не имеет под своими ногами твердой почвы. Он убеждается даже в своем невежестве, когда сталкивается с представителями народной религиозной мысли… Он раздвоенный человек. Его новые убеждения не дали ему душевного покоя, твердости и нpaвственной гармонии, которую он знал в пору молодости. В сущности, его убеждения очень неопределенны. Для читателей ясно лишь одно: религиозность Балашова чужда «средневековых» элементов, чужда мистицизма.

Он – человек, стоящий «на полпути», – выражается о нем другой «исповедник» Павел Костровин.

Костровин – «исповедник» с мистическим оттенком.

Развитием мистических наклонностей он обязан «отягченной наследственности». «Средневековые элементы» были завещаны ему предками.

В его крови течет смешанная кровь. По отцу, он представитель древней аристократической фамилии; мать его происходит из богатого купеческого рода.