Судный час. Киносценарии художественных фильмов

К 100-летию трагедии русского крестьянства в эпоху военного коммунизма в советской России (1918—1921 гг.)

© Петр Алешкин, 2016

© Владимир Чеботаев, 2016

ISBN 978-5-4483-4284-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Петр Алешкин. Хлеб и кровь
Киносценарий художественного фильма

ИНТЕРЬЕР ИЗБА ИГНАТА АНОХИНА УТРО

Июнь 1920 года. В просторной избе Игната Алексеевича Анохина готовятся к завтраку. На столе дымится чугунок с пшенным кулешом. Сам хозяин сорокапятилетний мужик сидит за столом и режет ножом круглый черный хлеб большими ломтями. В большой густой бороде его видна седина.

Хозяйка Мария Петровна носит на стол от судника алюминиевые чашки, деревянные ложки.

Старший сын двадцатитрехлетний Николай возле судника моет руки над лоханкой. Воду льет ему на руки из кружки четырнадцатилетний брат Ванятка.

Сноха Любаша, двадцатилетняя женщина, укладывает в люльку, висящую возле сундука, своего пятимесячного ребенка, поправляет его бережно в люльке.

ЛЮБАША

Лежи, лежи… ты наелся, теперь нам пора…

Качает люльку.

ЛЮБАША

(тихонько запевает)

Баю-бай, засыпай, глазки закрывай…

Люлька качается, мальчик удовлетворенный, потихоньку закрывает глаза.

ЛЮБАША

Молодец, Гнатик у нас молодец…

Любаша отходит от качающейся люльки, смотрит в окно.

На улице мимо окна к крыльцу их дома быстро, легко идет красноармеец в форме.

ЛЮБАША

(озабоченно)

Ой… идет кто-то… Боец…

Игнат Алексеевич отрывается от хлеба, поворачивается к окну. Николай, вытирая руки утиркой, тоже глядит в окно.

Красноармеец быстро, уверенно громыхает уличной дверью и ныряет в сени.

Дверь в избу распахивается, и боец возникает на пороге.

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Егорша!

Мария Петровна кидается к красноармейцу, обхватывает его руками.

Красноармеец, Егор Анохин, роняет на порог заплечный мешок и, счастливо улыбаясь, морщится, обнимая мать.

ЕГОР

Мам, раненый я… не шибко жми…

Отец торопливо вылезает из-за стола.

Николай, радостно смеясь, обнимает младшего брата.

НИКОЛАЙ

Здоров, здоров!

Игнат Алексеевич обнимает сына.

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Да-да, выше отца стал… Прямо к столу попал… Откуля шел, из Борисоглеба?

ЕГОР

Не, из Мучкапа, в Балашове в госпитале лежал…

Егор снимает с пояса шашку. Шашку у него из рук тут же выхватывает брат Ванятка и отбегает с ней к сундуку и осторожно вытягивает ее из ножен.

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

А ранило тебя куда?

ЕГОР

В грудь. Клок мяса осколком выдрало. Заживает…

ВАНЯТКА

(кричит радостно)

Смотрите… тут написано «Егору Анохину за храбрость… Туха… Туха…

НИКОЛАЙ

(Ванятке сердито)

Тихо! Гнатика разбудишь! Дай-ка сюда…

Николай берет шашку у брата, вытягивает наполовину лезвие.

НИКОЛАЙ

(читает)

«Егору Анохину. За храбрость! Командарм Тухачевский»!

(Егору)

Молодец – храбрец! А я у Буденного был…

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Ну, за стол, за стол… Потом наговоримся. В кои-то веки всей семьей собрались. Привёл Господь…

(крестится на иконы)

Марусь, ради встречи сына с фронта можно и по стаканчику.

(машет рукой)

Бог простит.

Егор заглядывает в люльку.

ЕГОР

У нас пополнение?

НИКОЛАЙ

Гнатик…

Анохины рассаживаются за столом, берут ложки и принимаются за еду.

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

(Егору)

А када выздоровеешь, опять на фронт?

ЕГОР

Дома остаться хочется… Жениться, хлеб растить…

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Хорошо бы, да не дадут…

ЕГОР

Может, пока в уезде кем пристроят. Я ведь теперь партейный… Коммунист. Эскадроном командовал. Сам Тухачевский мне именную шашку вручил.

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

А тут тобой Мишка Чиркун командовать будет.

ЕГОР

(удивленно)

Мишка? Чиркун? Почему он? Разве он не на фронте?

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Списали с фронта. Подчистую…

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Говорят он увольнительную у военкома в уезде купил.

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Мало чего говорят. Мы рядом не были… У нас в Масловке партячейка образовалась, и Мишка в ней верховодит. Все с председателем сельсовета Докиным меряется: кто из них главней на селе. Молодой, а шустрый, не в отца, тот смирный, а этот в деда с материнской стороны пошел. Тот чумовой был, всё деревню булгачил, пока на каторгу не сослали…

НИКОЛАЙ

(Егору)

Он, Мишка-то, к невесте твоей сватался.

ЕГОР

К Настеньке?

НИКОЛАЙ

Не отдал дочку поп, на ворота указал… Настенька тебя ждет, даже на Троицу на гулянках не была…

Егор переводит тревожный взгляд на отца.

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Пойдем, пойдем мы свататься… Мы уж с отцом Александром заводили разговор, он не против. В воскресенье пойдем… А то из под носа девку уведут… Но сперва обговори с ней…

Вдруг с улицы доносится задорная песня. Егор не доносит ложку до чашки с кулешом, замирает, прислушивается. Молодой озорной голос чисто и звонко выводит.

ГОЛОС

(поет за кадром)

Тигры любят мармелад,

Люди ближнего едят.

А дальше с присвистом, с посвистом лихим, разухабистым подхватывается песня мужскими голосами.

ГОЛОСА

(поют за кадром)

Ах, какая благодать

Кости ближнего глодать!

Егор недоуменно глядит на отца.

ЕГОР

Что за архаровцы?

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

(хмуро)

Троцкий идет… Не дай Бог, остановятся… Хучь бы в другую деревню…

Его перебивает мать, крестится громко на иконы, под которыми сидит отец.

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Господи, Царица Небесная, Николай Угодник, пронеси и помилуй!

Егор отодвигает занавеску, глядит в окно.

По дороге на белом коне важно едет человек в черной кожаной куртке, весь в ремни затянут. За ним человек двадцать красноармейцев. На тачанке – пулемет.

Егор опускается на свое место за стол.

ЕГОР

Почему Троцкий?

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Продовольственный отряд имени Троцкого… Маркелинская песня, черт бы его побрал. Не надо и беса, коли Маркелин здеся.

(крестится)

Прости меня Господи!

НИКОЛАЙ

Максим пострашнее Маркелина будет… Змий!

ЕГОР

(отцу)

А ты всё в сельсовете?

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Я ему кажный день твержу: выйди, выйди из сельсовета…

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Выйдешь, хуже будет… Врагом сделают…

МАРИЯ ПЕТРОВНА

А так они тебя другом считают? Знают теперь, знают, кто «Мирской приговор» писал. Ты б его хучь спрятал подальше! К бабе Грушке отнеси. К нам припрутся, и по этапу или к стенке…

ЕГОР

Что за «Мирской приговор»?

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Собрались мужики, написали жалобу… На сходе принять хотят и в Москву… Жить невмоготу стало, подчистили всё, люди на крапиве сидят, еле дотянули до весны.

Вдруг раздается резкий стук по стеклу окна.

ГОЛОС

(за кадром)

Игнат Лексеич, в сельсовет требуют!

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Не пронесло!

Игнат Алексеевич встает из-за стола, креститься на иконы.

Семья тоже вылезает из-за стола. Мать начинает убирать со стола чашки-ложки и тревожно поглядывает на мужа.

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Не гляди, вернусь.

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Откажися от Совета, некогда, скажи, хвораешь. Сил нету…

ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ

Хватит.

(сыновьям)

Ежли на сход звать будут, неча ходить. Я – там!

(выходит в сени, оглядывается)

Миколай, ребро у гарбы замени… Скоро траву косить, а возить не на чем.

ЕГОР

(матери)

Я видел Чернавку на лугу с жеребенком.

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Жеребчика принесла. Отец Николая отделять хочить. Подрастет как раз, конь в семье будет.

НИКОЛАЙ

Сейчас семью бы сберечь, да себя. Не до отделения!

ВАНЯТКА

Егорша, можно я шашку посмотрю?

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Неча! Игрушку нашел! Намашешься еще, никуда не денисси!

В избу торопливо и возбужденно влетает Андрюшка, приятель Ванятки, удивленно смотрит на Егора.

АНДРЮШКА

Здорово, совсем вернулся?

ЕГОР

В отпуск. Ранен.

ВАНЯТКА

У него сашка от Тухачевского. Так и написано: за храбрость!

ЕГОР

Сиди, сашка.

АНДРЮШКА

Покажи.

Ванятка с Андрюшкой разглядывают шашку. Егор смотрит в окно.

ЕГОР

А куда это народ попер?

АНДРЮШКА

К церкви, на сход. Маркелин сзывает… Пошли с нами, я за Ваняткой зашел…

Мария Петровна сердито взглядывает на них.

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Отец чо сказал? Сидеть дома… Ай неслухи?

Егор нежно обнимает мать за плечи.

ЕГОР

Мам, чего ты сердишься? Можно мне на народ посмотреть, ай нет? А Ванятка? Так без него сход не сход. Слово его будет решающим… Я, можа, там Настеньку встрену… Николай дома будет…

(Николаю)

Тебе помочь с гарбой?

НИКОЛАЙ

Ребро сам заменю. После обеда передком займусь, тада поможешь.

МАРИЯ ПЕТРОВНА

Ты не лезь там… Слухай, а не суйся. Маркелин-то враз стрельнёть. Для него стрельнуть в человека, как плюнуть. Надыся приехал, выпорол Серегу Кирюшина да Митьку Булыгина. Не суйся…

Братья и Андрюшка выходят из избы.

НАТ. КРЫЛЬЦО ИЗБЫ АНОХИНЫХ УТРО

Братья выходят на крыльцо. Ванятка с Андрюшкой весело соскакивают по ступеням на протоптанную в траве дорожку и бегут к калитке. Николай и Егор неторопливо идут следом.

НИКОЛАЙ

Ты к Насте-то зайди, объявись. Обрадуй девку!

ЕГОР

Неудобно как-то, вдруг отец дома, я вечером вызову.

НИКОЛАЙ

Зайди сейчас, зайди… Не пойму я только… Отец Александр Настю без венчания не отдаст. Это точно. В церковь придется идить.

ЕГОР

Пойду.

НИКОЛАЙ

Ты же коммунист. Вам нельзя…

ЕГОР

Ради Насти я на все пойду!

НИКОЛАЙ

Значит, коммунист ты липовый. У нас в части комиссар говорил, что за честь партии любой коммунист с радостью голову сложить. И ложили, сам видал…

ЕГОР

Дак и я б сложил, там, на фронте. Кровушки-то своей… немало пролил. Надо будет, еще пролью… Но Настенька… Настя совсем другое, тут меня лучше не трогать. За нее я самому Троцкому в миг горло перехвачу!

НИКОЛАЙ

Ты такими словами не бросайся!

ЕГОР

Это я к слову… Да тебе… Ладно, пошли мы…

НАТ. УЛИЦА ДЕРЕВНИ МАСЛОВКИ УТРО

Егор идет по деревне с Ваняткой и Андрюшкой, поглядывает то на церковь, где в ограде и на улице клубится народ, то на попову избу. Тихо у избы попа, вытянул шею с веревкой журавль у сруба колодца, зеленеют деревья под окнами.

ВАНЯТКА

Мы с Андрюшкой поклялись в вечной дружбе… Чтоб с нами не случилось, где б мы не были, а друг за дружку горой! Мы даже кровью обменялись, как в книжках написано.

ЕГОР

Это как же вы обменялись?

ВАНЯТКА

Я разрезал, вот тут, руку, (оголяет руку Ванятка)

видишь шрамик, и Андрюшка тоже на своей руке, и приложили рану к ране. Моя кровь перешла к нему, а его ко мне. Теперь мы кровные братья…

ЕГОР

Молодцы, вдвоем легче жить.

Егор приостанавливается возле тропы к избе попа.

ЕГОР

Вы ступайте к церкви, а я на минутку загляну к отцу Александру.

ВАНЯТКА

Так он в церкви, должно.

ЕГОР

Мож, дома… ступайте…

Егор уверенно идет к крыльцу.

В окне отдергивается занавеска, мелькает лицо Настеньки.

ИНТ. Сени избы священника утро

Егор входит в сени, дверь избы распахивается, вылетает Настенька.

Егор и Настенька жарко обнимаются.

НАСТЕНЬКА

(шепотом)

Мама дома… мама увидит…

ЕГОР

Пусть… пусть… отец сказал – в воскресенье свататься придем. Он с отцом Александром договорился уже…

ГОЛОС ЖЕНЩИНЫ

(за кадром)

Чой-та ты выскочила?

Настенька отпрянула от Егора.

НАСТЕНЬКА

Я думала, у нас дверь закрыта, открыть хотела…

ИНТ. ИЗБА СВЯЩЕННИКА УТРО

Егор и Настенька входят в избу священника.

Посреди избы стоит мать Настеньки, ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА.

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

Кто это?.. Ой, Егорша! Заходитя, чего вы там… С фронта? Насовсем?

ЕГОР

Из госпиталя… В отпуск, ранили маленько.

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

Потом опять на фронт?

ЕГОР

Военком решит, мож, в Тамбове оставит…

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

Ты проходи, садись.

ЕГОР

Я на минутку… Отец Александр дома?

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

В церкви. Видал там, что твориться… Житья совсем не стало. Изживают. Хоть уезжай из села. Охо-хо-хо!

ЕГОР

(Настеньке)

Ты не пойдешь на сход?

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

Неча ей там делать.

ЕГОР

Я схожу туда. Посмотрю, что там делается… До свидания, Екатерина Алексеевна!

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

Будь здоров, будь здоров…

ЕГОР

(Настеньке шепотом)

Как стемнеет, я приду к колодцу, выходи!

Настенька еле заметно кивает ему в ответ.

Егор выходит из избы.

Екатерина Алексеевна подходит к окну, чуточку отодвигает занавеску рукой и смотрит на улицу. Потом отходит от окна и грустно качает головой, не глядя на дочь.

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

Ладный парень! И из семьи работящей. Хорошим хозяином в другое время мог бы стать…

НАСТЕНЬКА

Мам, он сказал, свататься с отцом придет… будто с папаней всё оговорено…

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

(печально)

Был такой разговор, был… Согласен наш батюшка… Да и ты, гляжу я, сияешь…

НАСТЕНЬКА

Ну да, по душе он мне, мам… Ты сама говоришь, ладный парень, и из семьи работящей… Что же тебя так тревожит?

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

Ой, доченька, всё ты правильно говоришь. В прежнее время я бы только радовалась за тебя! А теперя… теперя… чует мое сердце, не отступится от тебя Мишка Чиркун… Не даст нам покоя…

НАСТЕНЬКА

Как это не отступится? Посватался – отказали! Сама рассказывала, что до папани к тебе не раз сватов засылали. Отказала – отступились!

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

Бывает, доченька, бывает такое у каждой, и не раз… Но Чиркун не таков… Не даст он вам житья…

НАСТЕНЬКА

(смеясь)

Не переживай ты, мам, за нас. Видела какой Егорша… боец!

ИНТ. ЦЕРКОВЬ УТРО

В церкви тускло горят свечи. Старушка в черном собирает в руку потухшие огарки свечей.

Отец Александр спокойно выходит из алтаря и направляется к аналою, на котором лежит раскрытая Библия.

В церковь входит комиссар продотряда Максим, молодой парень лет двадцати трех, в черной куртке с саблей и револьвером в кобуре на поясе. Фуражки он не снимает, не креститься, бегло окидывает взглядом церковь, поднимает голову, смотрит на изображение бородатого Бога на куполе.

МАКСИМ

Похож, очень похож!

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

(строго)

На кого похож?.. Картуз сними, церковь здесь…

Отец Александр берет Библию с конторки, закрывает книгу.

Максим, не снимая шапки, достает из бокового кармана несколько карточек с портретами мужчин и показывает с улыбкой одну, где изображен бородатый Карл Маркс, отцу Александру.

МАКСИМ

А вот глянь! Правда, похож?

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

Кто это?

МАКСИМ

Как? Разве не знаешь? Наш бог – Карл Маркс. Не слыхал?

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

Слышать слыхал, но вижу впервые…

МАКСИМ

Теперь он станет богом всей России, а потом и всего мира!

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

И как же он им станет?

МАКСИМ

Тем же путем, что и Иисус… И веру в Христа народы Руси не сразу приняли. Вспомни, как святой Владимир огнем и мечом крестил Русь, сколько народной кровушки пролил, чтоб веру Христову утвердить на Руси. Утвердил все-таки, поверил народ. Поверил в Христа, поверит и в Маркса.

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

Не остановитесь и перед огнем и мечом?

МАКСИМ

Не остановимся. Иначе в силу нашей веры народ не поверит. Без крови и за один день народ не перейдет в нашу веру, не поверит в нашего бога. Что ж, будем учиться у святого Владимира… Там,

(указывает на купол)

наш художник подправит немножко по портрету Карла Маркса, – а там,

(указывает на иконостас) вместо Христа поместим портрет Энгельса. Христос и Бог едины по вашей вере, а у нас – Маркс и Энгельс едины! Вместо Петра и Павла поместим Ленина с Троцким…

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

И кто же из них Петр, а кто Павел?

МАКСИМ

Ленин, конечно, Петр. Он всегда был с Марксом-Энгельсом. А Троцкий раньше против Ленина выступал, зато теперь он яростно борется за идеи Маркса. Павел-то ваш тоже сперва против Иисуса шел, а потом принял его веру… Всех ваших апостолов заменим нашими апостолами: Свердловым, Бухариным, Рыковым, Каменевым, Зиновьевым…

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

А Божью Мать кем замените?

МАКСИМ

Да, это вопрос… Может, Крупской.

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

Какая же она мать? Она бездетная…

МАКСИМ

Значит, возьмем Инессу Арманд, у нее детей много… Заменим кем-нибудь. Свято место пусто не будет…

(указывает на икону Серафима Саровского)

А это кто убогонький такой?

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

Преподобный Серафим Саровский.

МАКСИМ

Мы на его место Калинина повесим… Он такой же убогонький.

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

Кто же пойдет в такую церковь?

МАКСИМ

(уверенно)

Народ пойдет. Народ! Церковью храм зваться больше не будет. Назовем мы его «Народный клуб» или «Народный дом». Поставим вот тут скамейки, народ отдыхать должен после трудового дня… Только русские не присели перед своим Богом, часами службу выстаивали. А перед нашим богом сидеть можно. За это нам трудовой народ спасибо скажет. Согласись, хорошо посидеть, отдохнуть после тяжкой работы…

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

Подремать.

МАКСИМ

И подремать, восстановить силы тоже неплохо.

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

И какие же молитвы читать вы будете здесь?

МАКСИМ

Молитвы мы упраздним… Читать ты будешь здесь произведения Маркса, Энгельса, товарищей Ленина, Троцкого, вперемежку со стихами Бедного, Горького, Маяковского. И зваться ты не будешь больше ни попом, ни отцом Александром, а более скромно – агитатором…

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

При чем здесь я?

МАКСИМ

Кто-то должен народ агитировать, звать к новой жизни, разъяснять ему нашу веру. Ты – образованный, народ тебе верит. А народ без веры не может. Без веры, без кнута он скотом становится, зверем. Пусть он верит в светлое будущее на земле, а не на небесах, верит в Маркса, следует за его апостолами, а такие, как ты, будут направлять его по нужному пути. А путь этот указывать будем мы!

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

Пути у нас с вами разные… Никого, никогда не буду направлять я по вашему пути. Ваш путь ведет к антихристу, а я всю жизнь звал и буду звать народ к Спасителю.

МАКСИМ

Бесплодным труд твой был, товарищ Александр… Назови, много ли народу спас твой Спаситель?

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

Несть числа душам человеческим, которых вывел Христос на праведный путь, а значит, спас их души от вечных мук!

МАКСИМ

В этом-то и разница между вашим и нашим богом. Ваш Иисус спасает души человеческие, а наш Маркс спасает тело человека от вечного рабства, от эксплуатации человека человеком.

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

Тело смертно, душа бессмертна.

МАКСИМ

Душа это нечто эфемерное, неосязаемое, невидимое. Никто никогда душу не видел, не встречал. И есть ли она, как доказать.

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

Душу направляет Бог, а тело – дьявол! Значит, вера ваша дьявольская, и бог ваш – дьявол! Всю свою жизнь я старался бороться с дьявольской сущностью в человеке, старался указывать своим прихожанам путь к Богу, старался вести их к спасению души.

МАКСИМ

Тело наше всегда при нас, всегда с нами, вот оно, всегда потрогать можно… ущипнешь – больно, поранишь – страдать начинаешь, мучиться. И пищи наше тело ежедневно требует, и не единожды, а по нескольку раз в день. Если нечем человеку насытить тело, он страдает от мук голода посильнее, пострашней, чем от душевных мук. Отсутствие духовной пищи вынести можно, а отсутствия хлеба – нельзя.

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

Не хлебом единым жив человек! На крест взойду, но никогда не приму вашей веры, никогда не буду агитировать людей идти по вашему пути, по прямому пути к антихристу.

МАКСИМ

Примешь… Когда дело до креста дойдет, тело воспротивится. Не терпит оно страданий и мук!

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР

(твердо)

Не приму!

Отец Александр отворачивается от Максима и решительным твердым шагом идет ко входу в алтарь.

МАКСИМ

Проверим… Крест нам организовать не долго…

ИНТ. ИЗБА СВЯЩЕННИКА УТРО

Настенька сидит у окна и смотрит на улицу. К ней подходит Екатерина Алексеевна.

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

Ты чего притихла? Что там?

НАСТЕНЬКА

Смотрю, не идет ли папаня?

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

Гляжу я, не о папане у тебя думки. Вижу, смутила я твою душеньку, посмурнела ты…

Екатерина Алексеевна прижимает голову дочери к своей груди.

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

Не тоскуй, Господь не оставит нас. Надо бы вам с Егоршей сразу после свадьбы в Борисоглеб уехать, пока не уляжется здесь…

Дверь в избу открывается, входят две молоденькие девушки, подружки Настеньки.

БОЙКАЯ ПОДРУЖКА

Здрасте, матушка! Настенька пошли к церкви, там народу – страсть!

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

Неча ей там делать! Идитя!

НАСТЕНЬКА

Мам, я схожу с ними. Я уж и так из дома не выхожу. Теперь можно…

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

(не сразу смягчается)

Ну ладно… Только поскромней себя ведите. Солдаты округ…

БОЙКАЯ ПОДРУЖКА

Это не солдаты! Продотряд.

ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА

(крестится)

Один черт!

НАТ. ПЛОЩАДЬ ПЕРЕД ЦЕРКОВЬЮ УТРО

Егор подходит к воротам в ограду церкви, возле которой стоит тачанка с пулеметом. Толпятся рядом красноармейцы, разговаривают между собой. Егор входит в ограду к народу. Навстречу ему оборачивается щуплый ДЕД.

ДЕД

Егорка! Смотрите-ка Егорка вернулся… Здоровым будь!

Дед протягивает руку Егору. Егор жмет ему руку, жмет другим мужикам. Пожилой КРЕСТЬЯНИН обнимает Егора.

КРЕСТЬЯНИН

Отец где? Что-то его не видно.

ЕГОР

Здесь должен быть.

ДЕД

Идут.

Вдоль ограды быстро идет черный человек маленького роста в затянутой ремнями кожанке, тот самый, которого видел Егор на белом коне. За ним – два красноармейца и высокий парень со сдвинутой на затылок кепкой, Мишка Чиркунов.

Толпа молча и быстро раздается, освобождает проход к паперти.

Невысокий черный человек в фуражке со звездой, Маркелин, совсем юный мальчик: краснощекий, кожа нежная, но глаза стальные, злые. Идет он по проходу быстро, ни на кого не глядя, сжимает в руке плетку. Скрипит ремнями и кожей мимо Егора и легко взбегает по ступеням на невысокую паперть. За ним оба красноармейца и Мишка Чиркунов.

Из церкви к ним выходит комиссар Максим.

Маркелин резко поворачивается к толпе и вскидывает руку с плеткой.

МАРКЕЛИН

(зычно)

Товарищи! Дорогие мои! Два года Красная Армия ведет непрестанную борьбу со всеми врагами трудового народа. Два года без устали отражает нападение своих и иностранных бандитов, стремящихся вернуть помещикам землю, капиталистам фабрики и заводы. Несмотря на все препятствия, до сих пор нам удавалось накормить, обуть и одеть доблестную Красную Армию, спасти от голода и холода население центра Советской России…

Маркелин раскачивается, рубит воздух рукой с плеткой, поворачивает голову то в одну, то в другую сторону.

МАРКЕЛИН

(продолжает)

Все, что нужно нашей героической Красной армии – мы дадим! Без полной поддержки тыла Красная армия не может вести решительной и энергичной борьбы с мировыми хищниками. Наш боевой девиз: всё для Красной армии, всё Красному фронту! Чем скорее, тем лучше! Да здравствует всемирная пролетарская революция! Да здравствуют вожди Революции товарищи Ленин и Троцкий!

Маркелин опускает руку. Народ молчит. На некоторое время наступает тишина. Слышно, как фыркает лошадь за оградой, звякает удилами.

МАРКЕЛИН

(буднично)

Да, забыл сказать… Вам нужно сдать дополнительно к продразверстке по двадцать одному яйцу с десятины, по двадцать пять фунтов хлеба и по двадцать фунтов картошки с едока…

Толпа охает, колышется, раздаются крики:

КРИКИ ИЗ ТОЛПЫ

Почему?

Мы выполнили!

Все сдали!

Маркелин

Тихо! Говорю, дополнительно и добровольно! В подарок Красной армии!.. Говорите по одному, и сюда! МАРКЕЛИН

(указывает плеткой на паперть)

Я лицо контрреволюционера хочу видеть. Глаза в глаза!

Крики прекращаются, но гул и ропот стоят.

К толпе подходят Настенька с двумя девушками и останавливаются с краю.

ДЕД

Товарищ, товарищ… Я спросить хотел…

МАРКЕЛИН

Поднимайся сюда.

ДЕД

Не, я отцеда, я не нащот Красной армии… Она тоже исть хочить. Я нащот товаров… По указу обещано нам, коль мы разверстку исполнили, мануфактуры два аршина, карасину поболе двух фунтов на едока…

МАРКЕЛИН

Я понял… Какое число сегодня, знаешь? Десятое июня, а в указе сказано – выдать до первого августа!

ДЕД

Ну да, ну да… Это карасин и мануфактура… Месяц исшол, а где жа четвертушка фунта соли, полкоробка серников. Кажный месяц обещано давать… Ты не подумай чаво, я не контрреволюция… Соли нету…

МАРКЕЛИН

Будет вам соль, за два месяца получите… Ну, так что, согласны сделать подарок Красной армии? Давайте по домам. И срочно сюда, к церкви, хлеб, картошку, яйца. И пять подвод, чтоб отвезти на ссыпной пункт.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ

Не согласны! Нету хлеба! Вымели под гребло. Хучь с сумой иди…

КРЕСТЬЯНИН

Почему в Киселевке по восемь фунтов хлеба взяли, а с нас двадцать пять? Мы рази богаче? Где Докин? Почему его нет? Где советчики? Мы их на чо выбирали!

МАРКЕЛИН

Я арестовал ваш кулацкий Совет за контрреволюционную агитацию. Мы их будем судить революционным судом!.. Потому, прежде чем вы пойдете за хлебом, нужно избрать нового председателя сельского Совета. Я предлагаю кандидатуру Чиркунова Михаила Трофимовича! Кто против этой кандидатуры, поднимите руку! И повыше!

Егор оглядывается. Никто руки не поднимает.

МУЖСКОЙ ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ

Не жалаем дезентира!

МАРКЕЛИН

Кто крикнул?! Кто? Выйди сюда! Найти крикуна!

Маркелин выкидывает руку с плеткой в ту сторону, откуда крик раздался.

Два красноармейца слетают с паперти, ввинчиваются в толпу, продираются к тому месту, откуда крикнули.

Маркелин сурово следит за ними. Максим весело улыбается. Мишка Чиркунов тоже тихо посмеивается.

ВОЗГЛАС ИЗ ТОЛПЫ

Здесь крикун! Вот он!.. Сюда идитя… Ага, он. Держи его, держи крепче…

Гул, шелест идет по толпе. Красноармейцы тащат к паперти человека. Их сопровождает сдержанный смешок крестьян.

Егор тоже улыбается.

В руках красноармейцев бьется деревенский дурачок. Он сопит, упирается ногами, высунув мокрый язык, сопатится. Красноармейцы подтаскивают его к ступеням.

МАРКЕЛИН

Это ты крикнул?

Дурачок радостно кивает и проводит рукавом по верхней губе, размазывает по щеке сопли.

ДУРАЧОК

Ага.

МАРКЕЛИН

А что ты кричал? Крикни-ка еще раз.

ДУРАЧОК

(гнусаво)

Не жалаем дезентира.

Снова смешки раздаются из толпы.

МАРКЕЛИН

(красноармейцам)

Отпустите его…

(в толпу)

Выборы состоялись! Большинством голосов председателем сельского Совета избран Чиркунов Михаил! А Совет он себе подберет сам. Теперь расходитесь. Жду вас с хлебом…

КРЕСТЬЯНИН

Где мы его возьмем? Всё сдали!

МАРКЕЛИН

Товарищи! Я не понимаю вас, в Красной армии ваши же сыны, братья. И вы не хотите, чтобы они были обуты, одеты, накормлены? Товарищ красноармеец…

(вытягивает руку в сторону Егора)

Да, ты, ты! Поднимись, расскажи, в каких условиях сражается Красная армия! Иди, иди…

Егор оглядывается растерянно.

ДЕД

Иди, просють.

Анохин нерешительно поднимается на паперть.

МАРКЕЛИН

Коммунист?

ЕГОР

Да…

МАРКЕЛИН

Врежь им по партийному!

Растерянный Егор стоит на паперти, глядит в молчаливую толпу. Молчит.

МИШКА

Расскажи, какова на фронте житуха.

ЕГОР

(негромко)

Да, жизня на фронте не сладкая… Пирогов в постелю не подають…

Смешок в толпе.

Настенька смущенно опускает глаза.

ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ

Оратель выискался!

ЕГОР

(резко)

Да, пирогов не подають! Да и постеля не кажный день бывает. Ляжешь у костерка на шинелюшку, да шинелюшкой и укроешься. И холод, и голод – все бывало. И под пулями, под пулями… Без вашей помощи мы ничего не сделаем, не поборем белых хищников. Нужен хлеб, мужики, нужен…

ДЕД

И нашим детям нужен! Нам тоже с голодухи пухнуть неохота… Мы с твоим отцом в поле хрип гнули, а Маркелин прискакал – и под гребло. Мякину оставил! И ту забрать хочить… Ловок ты лялешничать!.. Нету хлебушка у нас, весь выгребли, пока ты сашкой махал!

Егор шагает с паперти, но Мишка схватывает его сзади за руку, останавливает, отводит за спину к Маркелину.

МАРКЕЛИН

Ты мне контру не разводи! Выпорю!

ДЕД

Зна-ам мы, скор на руку… Не думай, не век тебе царевать, дойдет и твой черед!

МАРКЕЛИН

Что-о! Выпороть! Сейчас же.

Два красноармейца снова с готовностью слетают с паперти, подхватывают деда под руки. Один из них ловит на лету брошенную Маркелиным плетку. Деда они кидают на скамейку возле куста сирени, сдирают с него штаны. Взвивается плетка, и багровый рубец проступает на серой коже старика. Дед дергается, но молчит. Снова взвивается плетка.

МИШКА

(весело Егору)

Рад тебя видеть, рад… Насовсем?

ЕГОР

(хмуро морщась)

В отпуск. Ранен…

Максим протягивает Егору руку.

МАКСИМ

Меня зовут Максим. Комиссар продотряда… А это мой командир, товарищ Маркелин.

Егор жмет им по очереди руки.

ЕГОР

Егор Анохин, командир эскадрона. В отпуске по ранению…

МАРКЕЛИН

Ты хорошо выступил, не переживай… Я тоже, когда в первый раз перед народом встал, язык проглотил. А теперь часами могу беседы вести, да некогда, деревень много, а народ, вишь, какой – кулаки, добром не отдают хлеб, каждый фунт вышибать надо…

МИШКА

Кстати, Егор сын Игната Анохина, члена сельского Совета.

МАРКЕЛИН

Игната?.. Беспокойный мужик…

(взглядывает, как порют деда)

Мужика пока не выпорешь, он не поймет, что от него требуется…

(кричит красноармейцам) Довольно!

(толпе)

Сход закончен! В течение двух часов чтоб каждый двор сдал яйца, хлеб, картошку… Найдете! А не найдете, я найду! Кто не привезет, пусть пеняет на себя!

Маркелин поворачивается спиной к крестьянам.

МАРКЕЛИН

(Мишке)

Пожрать надо сообразить что-нибудь… У кого, ты говоришь, сальцо есть, огурцы соленые? Давай, командуй, кто у тебя тут из ребят пошустрей?

Мишка оглядывает из-за его плеча расходящуюся понурую толпу.

МИШКА

(Андрюшке)

Андрей, поди сюда.

Андрюшка взбегает к ним на паперть.

МИШКА

Хочешь быть членом сельского Совета, а?

Андрюшка растерянно улыбается. Молчит.

МИШКА

Ага, вижу – хочешь… Ты комсомолец – справишься! Первое тебе задание: надо реквизировать у Алешки Чистякова соленые огурцы, так, так…

Мишка смотрит на Маркелина.

МАРКЕЛИН

Пятьдесят штук.

МИШКА

Пятьдесят штук огурцов и три фунта сала.

МАРКЕЛИН

Мало, пять… Скажи, реквизиция производится по указанию уездного Совета.

АНДРЮШКА

А если не поверят?

МАРКЕЛИН

Скажи, распоряжение у Маркелина,

(поднимает вверх плетку)

если сомневаются, сам заеду, покажу, неделю чесаться будут.

АНДРЮШКА

А к огурчикам и сальцу, естественно.

Максим хохочет, хлопает ладонью по спине Мишки.

МАКСИМ

Ну и орла ты выбрал! Парочку еще таких, и за Масловку я спокоен,

(Андрюшке)

И это, есессно, да поскорей!

АНДРЮШКА

(Мишке)

У кого, у Ольки Миколавны?

МИШКА

Вонючий у нее, зараза… У нее завтра реквизируем. Щас у Гольцова, у него почище и покрепче.

АНДРЮШКА

Может, эта… Один я не донесу… Мне бы красноармейца… на первый случай, чтоб потом знали, а?

Маркелин

Соображает, стервец…

(двум красноармейцам)

Ребята, под его команду ровно на полчаса. Возьмите телегу!

Андрюшка с красноармейцами выходят со двора церкви вслед за понурыми крестьянами.

ЕГОР

Я пойду, надо своим помочь хлеб подготовить…

МАКСИМ

Идем с нами, посидим, полялешничаем.

Все четверо спускаются с паперти. Маркелин с Максимом идут впереди. Мишка приостанавливается.

МИШКА

Я мигом!

Мишка взбегает по ступеням на паперть и скрывается в церкви.

Егор ищет глазами среди расходящегося народа Ванятку, видит и подходит к нему.

ЕГОР

Беги домой, скажи матери, пусть готовит зерно, яйца. Я скоро приду.

Маркелин и Максим идут к тачанке.

МАРКЕЛИН

(недовольно)

Что ты делал в церкви? Опять над попом измывался? Отстань от него, он вреда нам пока не делает.

МАКСИМ

Вот именно, пока. Слышал бы ты, что он мне говорил.

МАРКЕЛИН

Я от него ничего плохого не слышал.

МАКСИМ

Значит ты слушать не умеешь… У тебя какая задача? Хлеб из мужика выколачивать, вот и пори его. А моя задача – идеология!

МАРКЕЛИН

Измывательство над невинным человеком зовется иначе.

МАКСИМ

Ты хорошо делаешь свое дело, продолжай также, и не суйся туда, куда тебе не приказывают.

ИНТ. ЦЕРКОВЬ УТРО

Мишка вбегает в церковь, снимает шапку. Рука его невольно поднимается ко лбу, перекреститься, но Мишка быстро опускает ее и озирается. В церкви пусто. Мишка торопливым шагом входит в алтарь.