Я поковылял к Ярно – лоб прострелен насквозь (очевидно стреляли из югославского «монстра» «Застава» (шести зарядный револьвер, если его можно так назвать)), Мортэну – три дырки в торсе (даже шевельнуться не успел), шоферу «КАМАЗ» – размозжена голова, шея, плечи (руки на руле), Пенцалла – торс, руки, ноги, словом досталось больше всех (рука с пистолетом направлена в сторону дверей гаража).

«Так. – растянул я, обращаясь к Дженто – Кто укокошил привратников?»

«Пенцалла…» – ответил он.

«Джоз, ты видел, как Пенцалла стрелял в охранников у ворот».

«Я ничего не видел, я спрятался тут, в машине… Ты же знаешь… я всего лишь шофер…»

«Ничего, ничего… – успокоил я Гарибальди и продолжил с Дженто, – А почему я должен тебе верить? Может, ты сам не выдержал, а потом свалил все на Пенцаллу».

«Сам видишь, в каком он положении… Рука с пистолетом направлена в сторону ворот…»

«Кто знает, может, это ты его в такое положение поставил, пока я разгуливал, осматривая трупы».

«Да, нет, он сразу так залег…»

«Разберемся…»

Я решил применить знаменитую тактику проверки: развернулся, сделал один шаг, после скоростной переворот на 180 градусом с оружием в руке (в данном случае это русский «Кедр»). Дженто сумел достать ствол, но не направить его на меня, скорее всего он хотел прикончить меня, после Гарибальди и сообщить Чепино, что это произошло в ходе перестрелки (тугодума Чепино то уж в этом убедить не сложно, а после все трупы уберут и узнать, что произошло на самом деле, не сможет ни наш лучший специалист Францеско Скарабелли, ни коллега из Якудзы Исиро Ямомото).

«Бросай пушку!» – заорал я.

«Да ты чего, я просто хотел её почистить…»

«Бросай!!!»

Он не хотя положил огнестрелку на песок.

«Развернуться. Руки за голову», – мой голос пришёл в обычное состояние.

«Ты всё не так принял».

Он выполнил приказ, а я подковылял и шлепнул рукояткой ему по башке, в тот момент, когда раздался стук в ворота: наконец-то, прибыл Чепино.

«Джоз, открой, а… Я уже устал хромать».

Гарибальди, держась за плечо, повторил процедуру мертвеца.

«Эй…Эээ…Ребят, что здесь произошло?»

«Не видишь, ценой не сошлись».

Я вытащил мобильник и набрал номер: «Ричард, это Фауст, пришли ребят в д. 3 на ул. Jeremenkova, надо мусор убрать».

«Будет сделано».

Я оглянулся и, не увидев кое-кого, сказал Чепино: «А где водитель «КАМАЗ»?»

«Ты же сказал, вправить ему мозги…»

«Ты что, убил его что ли?»

«Да…»

«Идиот!!! Я сказал ему мозги вправить, а не вышибать!!!»

«А разве они не вправились?»

«Куда ты дел тела?!»

«Положил в «КАМАЗ», к ящикам».

«Еще одна такая выходка и будешь иметь дело с Риманоа».

Риманоа был «палачом» в семье, его видели только однажды (кроме босса и тех, кто иногда отводил к нему приговоренных, однако фамилию его знали все уголовники выше второго ранга; он – наш своеобразный символ непобедимости, и ,если бы у нас был флаг, я не сомневаюсь, что с изображением босса посередине и его правой руки Роберты Тобиа справа, слева непременно был бы Риманоа (всего рангов 7: 1 – простые вышибалы, отморозки и охранники (такие, как Ярно Галанцио); 2 – уже опытные головорезы (так называемые «братки»: Дженто, Пенцалла); 3 – командиры головорезов (вроде, как офицеры: Чепино (хотя этот человек, вообще говоря, должен занимать нулевой ранг, то есть труп); 4 – связники и отменные шофёры («Львиное Сердце» и Гарибальди); 5 – – профессиональные убийцы (киллеры), а также люди занимающиеся частными делами и заданиями («управляющие»), всё это – высший офицерский состав (это я, при чем раньше был киллером, сейчас – управляющий); 6 – «послы», советники босса и «наместники» (ЛаСкольца); 7 – сам босс) .

Чепино замолчал.

Возмемься за новое

10: 34 15 августа.

В итоге меня отвезли к доктору, трупы убрали, с Дженто разобрались (что с ним стало меня абсолютно не интересует) и вот теперь мне предстоит заняться тем делом, за которое я должен получить дополнительные пятьсот тысяч евро.

Оно, как оказалось, заключалось в том, что один очень богатый папаша захотел обучить своего сыночка навыкам убийства и всего, что к этому прилагалось.

«Во-первых, – сказал я, приехав на следующий день в Брно в наш здоровенный тренировочный центр и увидев этого самого ученика (высокий худой двадцатилетний парень с «грязной» головой, одетый в красивый дорогой костюм и держащий за плечом АКМ; глаза пустые, мозг, скорее всего, тоже; одним словом – бездарь) – Всем навыкам учить я тебя не буду, ты это сразу пойми. – я зевнул – Во-вторых, сила профессионала не в его оружии, а в способности быстро и правильно соображать. – мой голос резко повысился – Так что, положь на пол эту штуку!»

Кроме нас в зале больше никого не было, поэтому даже если бы он был полным тугодумом, смог бы понять, что я это ему.

«Это вы мне?» – переспросил он.

«Да».

Он бросил Калашникова с громадным треском метрах в дести справа от себя.

«Подними».

«Вы опять это мне?»

«Все, что я сейчас буду говорить, будет обращено именно к тебе, ясно?»

«Да».

Он поднял автомат.

«Положь».

В этот раз АКМ полетел влево и гораздо дальше.

«Подними».

После двадцати попыток понять, что с оружием нельзя так обращаться, я не выдержал: «Да пойми ты, наконец, что нельзя бросать направо и налево такие вещи!»

«Можно только взад и вперед что ли?»

Теперь я понял, почему эта работа по денежным меркам стоит 500000 тысяч Евро.

«Его вообще нельзя бросать».

«Понятно».

«Его надо нежно, ласково, аккуратно класть».

«Понятно».

«Продемонстрируй мне, как это надо делать».

Он швырнул этот предмет к своим ногам с такой дурью, что тот испортил пол.

«И это называется положить?»

«Он же лежит…»

Я приблизился, поднял ствол и положил его обратно так тихо, что даже сам ничего не услышал.

«Вот так это надо делать».

«Понятно».

Он поднял пушку и швырнул его обратно чуть легче, чем в прошлый раз, а я подумал о видимом прогрессе.

«Ладно этот экзамен ты сдал на положительную оценку (я имел в виду больше нуля), теперь посмотрим, как ты стреляешь… – я указал ему на крайнюю левую мишень в другом конце сорока метрового зала – Стреляй».

Он не стал вставать ни в какие стойки, просто взял и выстрелил, одной рукой.

Я окаменел: он попал в яблочко.

«Неплохо, неплохо. А теперь попробуй лёжа».

Ученик проделал тоже самое и попал в ту же самую точку, опять-таки стреляя всего одной рукой – виднелся явный талант.

«А ты будешь всё-таки стрелять двумя руками?»

«Мне так удобнее…»

«Все же попробуй».

Снайпер прислонил вторую руку к стволу, отчего последний задрожал с такой силой, что пуля попал в «молоко». Ясно было одно – либо раньше он стрелял только из пистолета, либо у него что-то с рукой.

«Как тебя зовут, парень?»

«Майкл Виллиамс».

«Второе, никогда не говори, как тебя зовут».

«Понятно».

«Третье, вместо настоящего имени у тебя должно быть хотя бы пять других».

«Понятно».

«Придумай себе какое-нибудь».

«Майкл Виллиамс».

«Оно должно быть другим».

«Понятно».

«Чтоб даже инициалы не совпадали».

«Эээ…»

«Раз ты не можешь придумать себе сам, придумаю его я».

«Понятно».

«Твоё имя – Аманда Ласт».

«Понятно».

«Ты согласен?»

«Полностью».

«Четвертое, оно должно соответствовать твоему полу».

«Понятно».

«Поэтому что?»

«Оно не подходит».

«Верно. Ты будешь Джеймсом Ласт».

«Хорошо».

«Так вот, Джеймс, – я уже приготовился к очередной волне непониманий, но ничего похожего – Пятое, ты должен как можно меньше выделяться из толпы».

«Понятно».

«Так, что это значит».

«Я должен постоянно прятаться за кем-нибудь…»

«Да нет. Если жарко, ты – ходишь в легкой одежде, холодно – в теплой, походка свободная, шаг – не слишком большой или маленький, не надо смотреть в глаза или часто и резко вертеть головой. Всё в таком роде».

«Понятно».

«Шестое, разъезжать на «Ferrari» тоже не надо, впрочем, и ездить ты тоже должен меньше. Чаще пользуйся общественным транспортом, а самое лучшее ходи пешком, там уж наверняка».

Я вспомнил, как один раз в целях безопасности шёл пешком двадцать километров.

«Итак, покажи мне, как надо ходить».

Он прошелся по залу такой походкой, будто двадцать минут назад его выперли из института, и теперь ему грозила армия.

«Сейчас ты прошелся слишком медленно, волоча ноги и повесив голову, а это всегда привлекает некоторое внимание. Нужно ходить свободно, словно ты идешь за хлебом и больше тебя ничего не интересует».

«Понятно».

«Попробуй еще раз».

В этот раз его походка означала то, что шеф сегодня не настроении.

«Чёрт с ней, с походкой», – подумал я.

«Ладно, седьмое, ты должен быть полностью здоров, чтоб в ходе очередной перестрелки не выяснилось, что у тебя в четырёх местах сломана нога».

«Понятно».

«Поэтому у тебя должен быть свой личный доктор, умеющий лечить практически всё. Я говорю практически, потому что гинеколог тебе не потребуется».

«Понятно».

«Этот самый доктор не должен знать кто ты, как тебя зовут, должен быть всегда свободен, он должен знать только твою «верхнюю оболочку»».

«Понятно».

«Ты знаешь, что такое «верхняя оболочка»?»

«Нет».

«Это твое тело и фальшивые имена, фамилии, удостоверения личности и т.д.».

«Понятно».

Поскольку этот малый плохо соображал, я добавил: «Учти, что врач должен знать только одно твоё имя».

«Понятно».

«Так какое имя ты ему скажешь?»

«Майкл Виллиамс».

«Я сказал – только фальшь».

«Понятно».

«Поэтому скажи ему Джеймс Ласт».

«Понятно».

«Кстати говоря, нельзя зацикливаться на одних и тех же фразах».

«Понятно».

«А ты что делаешь?»

«Что?»

«Говоришь все время – понятно, понятно, понятно».

«Понятно».

«Ну вот опять… Говори «хорошо», «ясно», «да» и твое любимое «понятно» в разнобой».

«Понятно».

«С этой минуты».

«Ясно».

Парень уже что-то понял с помощью своего «понятно».

«Да и, что у тебя с рукой?»

«Да так, ерунда…»

«Вот, ты разберись с этой ерундой у нашего «местного» врача, а уж потом продолжим тренировку. Позвонишь мне, когда разберешься со своими делами, попроси «Пирса Бросмана» (наш человек, делающий разные «чудеса» и находящийся в тот момент в Брно в том самом центре подготовки, соответственно и знающий номер моего мобильника).

Вопросов не последовало.

Возьмемся за старое

Старое – то, что не новое, а не новое это – задание узнать у некоего Билла Гаррисона (кодовое имя – «турист»), где находится Джозеф Гутголд (таков был заказ, ничего не поделаешь). Аванс я уже получил (500000 $ драгоценностями) в баре «Здрасти» «с захудалой репутацией».

Для этого дела нужно семь человек (я, два из семьи и четыре наемника): Френк Полацци (41 год, проработал со мной двенадцать лет и имеет кличку Marlboro, а получил он её за то, что постоянно (за исключением особо важных операций) держит во рту сигарету этой марки, причём, редко, когда её курит; умеет себя контролировать, отличный стрелок – чем-то мы с ним схожи), Карло Сальваторе (34 года, работал со мной семь лет, прозвище – Шок, за мгновенное понимание, что происходит и моментальное (хотя, к сожалению, не всегда лучшее) предложение простого и быстрого выхода из сложившейся ситуации), Эмильен Рож (31 год, хороший доктор и взломщик сейфов, весьма редкое сочетание; очень общительный и приятный на вид мужчина; говорит о чём попало (не считая работы «медвежатника) и с кем попало; любит выпить), Данила и Константин Булатовы (27 и 24 года, два бывших головореза из спецназа ГРУ, я знаю много хороших русских, но эти двое почему-то не вышли в люди, в прочем, везде есть исключения; главное развлечение для них пострелять и подраться (особенно второе); ещё одной антинациональной чертой является чрезмерно малое потребление водки да и спиртного вообще), Михаэль Люттвец (36 лет, бывший спецназовец Бундесвера, ныне «Призрак»; полная противоположность Рожу – не любит разговаривать почти на уровне принципов; человек-одиночка; наверное, поэтому и обладает даром передвигаться тихо и незаметно, почему и заслужил себе такое странное прозвище, убив во время одного секретного задания 15 солдат противника втихаря, тем самым облегчив выполнение задачи всем остальным, грубо говоря, на половину).

Информация о местонахождении цели: трехэтажная вилла в гуще таёжных лесов; до ближайшего города 100 километров; штат Вашингтон, США.

Приметы: (на это раз фотки не было, только словесный портрет) толстый, широкоплечий, глаза карие, вмятый нос, тонкие губы, на лбу небольшой шрам.

В 10 километрах от нужного нам домика располагался заброшенный городок шахтеров, куда можно было приехать на машинах (таким же образом мы и предполагали уйти).

День «Б»

7:06 16 августа.

«Перевалочный пункт на пять минут» был намечен на одноэтажный дом с одной входной дверью и шестью окнами. Он был типичным для такого места: две комнаты, кухня, туалет (мебель напрочь отсутствовала, а единственным указателем ванной-туалета являлся небольшой не отодранный участок керамики напротив двери). В тот самый сортир я и забрался, чтобы связаться с базой в Сиракузах (состав: два человека).

Не успел открыть я свой ноутбук, как раздались глушатики. Поскольку из всей группы глушителем обладал только «Призрак», радировать надо было именно к нему: «Мих, что там еще?»

«Все в порядке двумя меньше…»

«Кем двумя?»

«Врагами…»

«Какими врагами, вояка? Ты уверен, что это не просто прохожие?»

«Уверен, у них автоматы».

«Ну, ладно, конец связи».

Началась битва…

Я толкнул дверь и увидел автоматчика, бежащего за окном метрах в пятидесяти. Я заметил его, он заметил меня, что побудило того же меня «нырнуть» в глубь туалета. После разлетелось вдребезги доказательство существования сортира. Почтив память плитки двух секундным бездействием, я высунул дуло автомата (в этот раз это был русский АН (автомат Никонова «Абакан» с магазином на 60 патронов; наиболее удачный калибр – 5,45, сверхскоростной темп срельбы – 2000 в/мин., почти рекордная начальная скорость в 950 м/сек., малая отдача благодаря уникальной системе отхода ствола при стрельбе, а также специальный режим стрельбы по два патрона (при выстреле звук сливается в один) и высокая точность, словом не автомат, а сказка – оружие двадцать первого века) и надавил на курок, затем вылез из теперь уже никчемного помещения и увидел того же самого «героя», но с пятью дырками в груди. «Старею», – подумал я: выстрелил шесть раз, а попал только пять. За окном больше никого не виднелось, а выстрелы, как по сигналу прекратили портить мой слух.

«Не шевелиться ровно две минуты», – сказал я в рацию. Две минуты прошли, шорохов не было, керамика и стекла здесь уже не существовали, а за окнами лежала куча трупов.

«Хорошо, идем группами к лесу с интервалами в три минуты (группы давно уже были распределены по порядку и составу: №1 – Я и Полацци, №2 Сальваторе и Рож, №3 – Булатовы и, наконец, №4 – «Призрак»; на самом деле целесообразнее было бы совместить Люттвеца с Рожем, поскольку командир, каким я являюсь обычно не состоит ни в одной паре, но немец привык работать в одиночку).

Не буду тянуть резину: все удачно добрались до подступов к лесу, правда, Михаэль немного запоздал: «Ты чего возился так долго? Часы дома забыл?»

«В той ситуации не терять время можно было только одним способом…»

«Каким?»

«Сложить оружие».

«Чего ж ты не сложил?»

«Хе-хе, шутишь, командир».

«Ну, ладно, нам предстоит не длинный путь в 9,5 километров, эээ, кстати, кто-нибудь прихватил с собой спрей?»

«Я взял, командир», – отозвался Эмильен.

«А я заметил, что оно замечательно действует», – подтвердил Данила и хлопнул французу по плечу, раздавив насекомое.

«Не понял…»

«Комар. – Булатов показал паразита, доставая из заднего кармана склянку, – Вот это поможет гораздо лучше».

Крах трехэтажной империи

8:46 16 августа.

Как ни удивительно, но до стен и, перебравшись через забор, до дверей особняка мы добрались без приключений (там было две двери, у одной №1 и №2, у второй – остальные).

Заиграли инструменты атаки – я вынес дверь сам не знаю к какой матери, мы впорхнули внутрь, как бабочки, оря и сшибая всех и вся на своем пути.

Ничего не делали заготовки обороны – трупы охраны оставались там, где их нашла моя или, в крайнем случае, не моя пушка. Создалось впечатление, что мы вандалы, а они бедные и богатые, мирные и воинственные, слабые и сильные… жители Рима.

Из большой залы, соединенной со входом, тянулся широкий коридор, поворачивающий направо и налево (№-а 1, 2 распределились соответственно). Пробежав несколько метров и расстреляв за это время троих оборонявшихся, я присел, чтобы перенестись в дом (мало ли, может это душа тут носится, как угорелая, а тело вон еще за тем поворотом). Marlboro последовал моему примеру.

Перенесшись в «Рим», я смог увидеть то, что увидел. Меня окружал не длинный, жирный коридор, по бокам которого еще не раздолбанные каким-нибудь варваром двери.

О! Вот одна отворяется, а там чья-то «тыква», уже разбитая моей пулей (на всякий случай в этот раз в обойме красовались бронебойные). «Тыква» и все остальное завалилось, упало, грохнулось, все, что хотите, с вершины к подножию. Подножие (то есть ковер) смялось, скульптура, стоящая рядом, пошатнулась, а я остался все таким же спокойным, попер дальше, поочередно заходя в каждую каморку.

Схема проникновения не сложная: я выношу дверь все к той же матери, Полацци прикрывает, я вламываюсь в помещение, Полацци замыкает тылы; иногда туда залетала стандартная ручная граната.

В одной сидело нечто вроде ученого (посчитан ненужным, поэтому мертв), во второй пусто, в третьей двое (один с автоматом, другой с битой), убитых мной.

Коридорчик в конце опять-таки «расплодился». Пришлось итальянцам разойтись: я – направо, Marlboro – налево.

Мой ход оказался весьма симпатичным: пол превращался в лестницу, идущую вниз, стены, с расстоянием 66 сантиметров друг между другом (у меня отличный глазомер), обтекали противной желтой жидкостью, но там сидела только одна дверь. Около нее я остановился, чтобы перезарядить Никонова (лучше это делать перед дверью, чем за ней), и тут она открывается, а за ней «ас» со стволом.

Я схватился за нож, приделанный на поясе, и нанёс сильный колющий удар сверху обратным хватом в открывальщика. Тот зашатался, а я, подумав, что этого не достаточно звезданул в него коленом. Жертва свалилась на «голый» бетон с целым фонтаном собственной крови.

За ним раскрылась целая комната пыток…

Пустой «Сарай» напоминал квартиру Джека Потрошителя, крови на многочисленных привязанных цепями телах на столах, больше, чем на только что зарубленном мной хранителе, но это станция конечная, поэтому лучше идти назад.

Я вернулся на место разделения группы и поплёлся в сторону Полацци. Его дорога оказалась куда приятнее моей: в проём могли уместиться сразу три существа. Зато работы у него было побольше: тела валялись тут и там, эээ, минуточку, это же он. ОН – Marlboro, не понятно, что делает на ковре.

Да нет, понятно – лежит с двумя дырами в торсе.

Я склонился, измерил пульс и прошептал: «Дружище, ты как?» Несмотря на то, что пульс тикал, дружище молчал: скорее всего, ему осталось не долго.

Я быстро связался с Рожем: «Док, как слышишь меня, Док!» – ни фига, связался с Константином: «Кон, тут у меня… Кон, Кон!» Ничего, кроме шипения. «Да, где вы все?!» – заорал я в средство связи. Отозвался «Призрак»: «Командир, чего шумишь?»

«Ты, где?»

«Какой-то коридор, погоди, это не ты там присел… я сейчас пальну в лампу, стоящую в метре от тебя…»

«Что, что… не понял… Алле, алле, АЛЛЕ!!!»

Раздался выстрел, от которого лампа, отдыхавшая около меня разлетелась на сотню себе подобных. «Это, кто шалит?», – подумал я и сказал в рацию, – «погоди, тут кто-то балуется».

«Кто балуется? Так лампа разломалась?»

«Какая лампа… ах, да… откуда ты знаешь?»

«Так это я ее…»

«Чего ты ее?»

«Разбил».

«Как?»

«Выстрелом из огнестрельного оружия, ВОТ КАК!!!»

Я пригляделся, увидел Люттвеца, присевшего в двадцати пяти метрах от меня, встал и крикнул: «Живо сюда, есть раненые!».

После короткого «кроссика», мне был задан вопрос, где он, тот самый раненый. Я указал на валявшегося без сознания Полацци: «Ты займись им, а я выясню, что с остальными».

Я пробежал развилку, расставания группы №1, затем №1 с №2 и направился вслед за второй группой, их дорога тоже делилась (на сей раз мой выбор лежал в пользу левой стороны).

Та же самая картина, но теперь-то он (Эмильен Рож) был мертв…

Глаза открыты, скрючившаяся поза, в руке тесак, воткнутый в горло его же убийце, держащему «Барракуду» (бельгийский шестизарядный револьвер). Француз умер от пулевого ранения в голову…

Сняв берет, я почтил память нормандца (он родился именно там) 30 секундным молчанием (времени мало).

Но теперь хоть понятно, почему последний не ответил…

Попытавшись еще раз связаться с Константином и удостоверившись, что никто не отвечает, я понесся в «район русской доверенности».

Покойников там было больше, чем во всех остальных зонах вместе взятых (с русскими всегда так). Вот чего-то самих русских не видать, поэтому я зарычал в рацию: «Данила, Константин, прием!!!» В этот отзыв состоялся: «Командир, это Данила, как слышите меня, ко…»

«Почему не выходил на связь?!»

«А разве она была?»

«Была!»

«Правда?»

«Да».

«Нет, серьёзно?»

«Нет, я пошутил… Отвечай на вопрос!»

«Командир, связи не было…»

«Как это не было, ты что плетёшь?!»

«Чистая правда».

«Так в чём же дело?»

«Ну… не знаю…»

«У вас все в порядке?»

«У меня – да, у Константина, наверное, – тоже, мы расстались на прошлом повороте минут пять назад…»

«БЫСТРО К НЕМУ!!! Ты понял, К НЕМУ!!!»

«Отлично понял… уже иду искать…»

Сам я в этот момент глядел на лестницу, идущую вверх, и решил проверить, что там. Она (тобиш лестница) насчитывала около двадцати не трещавших ступенек.

Так… в ход пошли выстрелы, дело в том, что один «черт» занял оборону у входа на второй этаж. В результате он остался с отстреленной головой.

Приподнявшись на пару нетрещалок, я выглянул и, не увидев ни «души», решил немного отдохнуть от вечной беготни и мордобоя. И тут во все глагольствует рация: «Командир, это Сальваторе, первый этаж наш!»

«Замечательно, приступайте ко второму».

«Хорошо…»

«Что у вас там с Константином?»

«Пуля в рацию попала, а вот Эмильен…»

«Я знаю, знаю… Скажите Кону, чтобы осмотрел все трупы».

«Хорошо…»

«Что с Фрэнком?»

«Из-за бронежилета, только синяки, он может продолжать операцию…»

«Пусть поможет Константину. Конец связи».

Второй этаж оказался в состоянии одной большой комнаты, или вернее зала, в котором никого не оказалось.

«Второй этаж захвачен, командир», – сообщил мне Карло, стоящий в двух шагах от меня и от лестницы на третий этаж вместе со все командой, за исключением «могильщика» Константина и покойника Эмильена. «Да вижу я… – огрызнулся я, – На верху взять всех живыми».

«Понятно».

Плотной общей группой мы начали продвижение на финишный этаж, лестницу, которую на этот раз никакой умник не охранял. А на всем этаже оказался только один охранник… эээ… а где же тот за кем мы пришли? Может мы его где-то пропустили… А тот в халатике… Я вышел на связь с Константином: «Кон, посмотри первую комнату направо от развилки коридора… эээ… главного входа».

«Только что глядел…»

«И, что…»

«Командир, смотри», – прервал меня Данила.

«Кон, погоди… Что там ещё?»

«Стальная лестница наверх в шкафу».

«Поднимись и проверь. Ну… так, что там, Кон?»

«Паспорт гражданина Джорджа Гаррисона…»

«Джорджа Гаррисона?»

«Да».

Очевидно он брат цели, но, где же сама цель?

«А, что тогда у охранников?»

«У них удостоверения агентов ФБР… ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ…»

«Эй, а это ещё что?!»

«Похоже копы».

«Фрэнк, Кон, хватайте тело Рожа и мухой сюда!!! На третий!!!»

«Командир, там вертолетная площадка…», – возвратился Данила. Теперь понятно, как из дома исчез объект.

«Отлично! Когда поднимется твой брат и Полацци с телом Рожа, запри двери на лестнице! А после поднимайтесь наверх и не забудьте перевязать охранника и закрыть шкаф (охранник не видел наши лица, поэтому имел ощутимый шанс остаться в живых)».

«Хорошо».

Я полез на крышу через шкаф, а, оказавшись там, открыл ноутбук, чтобы связаться с базой: «У нас проблемы, срочно присылайте вертолет на крышу».

«Вертолет прибудет через двенадцать минут».

«Говорит агент ФБР Беттер, сдавайтесь, здание окружено!!!» – раздался голос мужика снизу, рядом с сиренами.

Я решил потянуть время, поэтому отозвался глухим голосом: «У нас в заложниках находятся 26 ваших сотрудников, а также Джордж Гаррисон!!!»

«Что вы хотите?»

«Сорок миллионов долларов! Даю вам час!»

«Хорошо, мы достанем деньги».

«Вот вам доказательство того, что мы не шутим!!! – я повернулся к рядом стоящему Шоку, – Карло, а ну-ка быстренько притащи мне какой-нибудь труп».

Труп был на месте через двадцать секунд. Насчитав на теле две пулевые дырки и выстрелив в воздух два раза, я подошел к карнизу и выбросил тело (отличный трюк, неправда ли).

«Ну, как?!»

«Я вас понял, пожалуйста, больше не надо!»

«Не буду, если ни один ваш человек не подойдет к дверям здания!!! (я вспомнил разбитые к непонятной матери куски дерева)»

«Никто не подойдёт».

Затем «приплыли» Булатовы, Marlboro, мёртвый Рож, «Призрак». «Шкаф и двери закрыли?»

«Да».

«Хорошо».

Прилетел вертолет.