Что-то очень важное, дорогое сердцу, что каждый трепетно бережет в себе… Это нежные руки матери, ласковый и поддерживающий взгляд отца, воспоминания детства и юности… Это любовь, ведь в любви мы растем и учимся жизни в доме наших родителей, а потом уже сами – с любовью и заботой – создаем Отчий дом для наших детей. И так продолжается жизнь!

Это то место на карте, которое стало родным, это друзья, мечты, рассветы и закаты, красота окружающей природы – твоя малая родина, которой ты признаешься в любви и желаешь процветания.

Это наша Родина – Россия, и мы ощущаем себя частичкой богатой истории огромной страны, в которой нам посчастливилось родиться.

Такое емкое понятие «Отчего дома» … И обо всем этом, каждый по-своему, пишут наши «островитяне» – переживая и радуясь, мечтая и надеясь… Совсем юные и убеленные сединами передают вам, уважаемые читатели, свою любовь к родному дому, к родной земле, к родной Отчизне.

Татьяна Марьясова,

Заслуженный учитель Российской Федерации,

член «Острова вдохновения»

Валентина Богданова

Член Литературного объединения «Остров вдохновения» город Балтийск. Автор четырнадцати сборников стихов и прозы. Дипломант всероссийского конкурса «Спасибо тебе, солдат!» Печатается в альманахах организации и в периодических изданиях.

Верю!

Я люблю небо. Я люблю море. Люблю огонь.

Можно бесконечно долго смотреть в небо, на морскую гладь. Невозможно глаз оторвать от трепещущих языков пламени. Некогда человек каменного века научился высекать огонь. И человек стал властелином природы, хозяином Земли.

Что принесет человеку могучий огонь разбуженного атома? Ведь его высекли из урана недавно – в середине двадцатого века. Сможем ли мы смотреть на него так же восторженно, как глядим в небеса, в голубые про-сторы моря, на танцующие всплески огня?

Верю, сможем!

А потом стали говорить о ядерной зиме…

Но все равно я верю в лучшее – что никогда человек не уничтожит свою Землю и все прекрасное на ней!

Верю!..

Лучи

Вы видели когда-нибудь, как после грозового дождя на землю падают лучи солнца, пробивающегося сквозь тучи? Лучи прорезают косые клочья облаков, они стоят в небе, как яркие, полупрозрачные колонны, поддерживающие грохочущий, неистовый купол неба.

Взгляни на землю: она вымыта дождем. Цветы, искалеченные градом и ветром, еще не подняли свои головки. Но солнце уже искрится в каждой капле влаги отражением того великого, что произошло! Напоминанием о существовании солнца, дарующего жизнь!

За нашу тишину

Российские поля, знакомые дороги,
И мирной тишиной объят весь лик Земли.
За эту тишину, в бессмертье, по тревоге,
Наши отцы и деды до Эльбы самой шли.
Смотрю на вас я в день улыбчивый, погожий,
Что радугой весь мир, будто короною, накрыл,
И мне сейчас опять всего милей, дороже,
Что здесь моя душа полна добра и сил!

***
Золотую осень провожаю,
И рождаются в душе стихи.
А слова у ветра занимаю,
У листвы, и солнца, и у всех стихий.
Ощущаю ко всему причастность,
И готова каждого понять,
И с улыбкой радости и счастья
Утром новый день спешу встречать!

Отзимуем. Будет снова лето —
С птицами, с цветеньем на лугу.
Будет жизнь надеждами согрета.
И написать об этом я смогу.

***
Перед летнею грозой
Стихло все в природе.

Пахнет скошенной травой

И ромашкой полевой,

Дух смятенья бродит…

Разгуляется вот-вот

По полям стихия!..

И в тревожной тишине

Ожидает перемен

Матушка-Россия…

Слушаю музыку

Слушаю музыки волнующие звуки,

Несущие тепло и радость, как весна,

Как чьи-то чуткие заботливые руки.

И все-таки душа грустна…

Все потому, что суеты сняв груз,

Как будто выйдя из тумана,

Я вспомнила всю боль и грусть

Влюбленного в Россию Левитана.

Уж зреет шум оваций в зале,

Взволнованные зрители встают.

Иду я к выходу, а в сердце

У меня звучит волнующий этюд…

***

Сегодня на слова скупа я,

А в сердце расплескалась грусть —

Иду на кладбище я к маме,

Земным поклоном поклонюсь!

За день, что ясен так и светел,

За мир прекрасный наяву,

За землю в сказочных рассветах,

За то, что просто я живу!

Душа сегодня – нараспашку!

А травы – буйные вокруг,

И от цветения ромашки,

Будто в снегу, июньский луг.

Небесная синь надо мною,

Земля – и мягка и тепла…

Беседую тихо с собою

И с мамой: «Меня ты ждала?..»

Исповедуюсь тихо, как в храме,

Раскаявшись, будто молюсь…

Любимой, единственной маме

Низко я – до земли – поклонюсь!

Малой родине

Малая родина – до встречи!

Встречусь с тобой еще не раз.

Здесь солнце радостнее светит,

И ярче все вокруг во много раз!

Здесь «дым Отечества» приятней,

Душевней люди и добрей,

И здесь становится понятней,

Что спрятано за дымкой дней.

Здесь все свое, и все любимо,

И здесь сильней я становлюсь!

Ты для меня – неповторима,

Как вся моя святая Русь!

России

Песни твои – до звезд достали!

Пейзажи скромные твои

Меня домой из дали звали,

Как журавли и соловьи.

Да и не знаю мест я лучше,

Не знаю солнышка теплей,

Людей душевней и певучей,

Чем на сторонушке моей!

Здесь все полно небесной сини,

И нет нигде ее милей.

И слово гордое – Россия —

Родное – до последних дней!

***

В самом сердце он скрыт у меня —

Мир с бесценнейшей красотой:

Пушкин, Лермонтов, Шекспир, Рембрандт,

Штраус и Бетховен, Лев Толстой…

Музыка, живопись, чувства и мысль —

Счастливой женщины мир земной!

Ведь для того мы и родились,

Чтоб носить это в сердце с собой!

Да и жизнь ли она, если этим бедна,

Если жаждой творить до краев не полна!

***

Держу перо, как древний посох,

Пишу и представляю тут же я,

Что ведь оно должно быть осью,

На которой вращается Земля.

И эту Землю обнимает

Меридианами стихов поэт.

В себя ее он беды принимает,

И для него призванья выше нет!

Вращается Земля под ржание Пегаса,

Мир поэтический – со мной.

Кроме пера – еще в запасе

Быстрые крылья за спиной!

***

Я тонкой нитью связана с травой,

С деревьями и древними годами,

С ночью и днем, с древними городами,

Которых нет давно – с их памятью живой.

Рукой души во мраке поводя —

Ловлю я солнышка лучи-поводья,

И возникает поле-половодье,

Поросшее травинками дождя.

Благодарю судьбу – за дар небес,

И за свою свободу, и за волю.

Пусть будет вечной радостью и болью

Прекрасных дней моих необозримый лес!

***

Облако тает, тает, тает…

Так же растает жизнь моя.

И все мне в жизни не хватает

Непостоянства бытия.

Все вдаль зовет меня дорога,

Дремотный тяготит уют.

Я жду: вот-вот, еще немного —

И снова ветры запоют!

Буду смотреть в окно вагона,

На все, что радует мой взгляд,

На мир – сверкающий, зеленый,

И сердца струны зазвучат!

Елена Бойченко

Педагог, музыкальный работник, хормейстер. Ветеран труда. Пишет стихи, прозу и мини-рассказы в стихотворной форме. Исполнитель собственных песен. Дипломант регионального фестиваля «Романс у моря», 2015 г. Член Литературного объединения «Остров вдохновения» город Балтийск. Печатается в периодических изданиях и альманахах организации.

Любимая весна

Пришла моя любимая весна…

Стал день длинней, и ярче светит солнце,

Душа красивых чувств, стихов полна

И песен ярких, словно свет в оконце.

Весной так зеленеет все вокруг!

Запели звонче, веселее птицы,

А в роще зашептались листья вдруг…

Спешу и я в весенний ритм включиться.

***

Восемнадцатый год был особенным годом —

Годом дивных красот и чудесной погоды.

Было яркое лето, лучше, чем на Канарах,

Очень жарко при этом, как в пустыне Сахара.

Все на море спасались от жары непривычной,

Дети так восхищались морем столь экзотичным.

Не нужна нам Майорка – мы свое море любим,

На красоты Нью-Йорка край менять свой не будем.

***

Краски осени радуют взгляд,

Ветра нет, и погода на диво,

Штиль на море, зеркальная гладь,

А без волн море очень красиво.

Красота в роще, в парке, в лесу,

Разноцветие красок пленяет…

Я с собою восторг унесу —

Воздух осени так ободряет.

Моя малая Родина

Родилась я в Прохоровке Курской области,

В этом знаменитом соловьином крае,

В незабвенном крае героизма, доблести,

Где над Курскою дугой огонь не угасает.

Ранним свежим утром, на восходе солнца,

Очень здо́рово и радостно встречать рассвет…

С пением веселым птиц ко мне в оконце

Входит в комнату мою целебный яркий свет.

Помню, засыпала я и просыпалась

Только под чарующие трели соловья,

Как я ими восторгалась, наслаждалась!

Вместе с ними пела, ликовала и душа моя.

Самый главный и ведущий запевала

В хоре птиц, конечно, только курский соловей,

В трелях соловья – любовь и нежность, слава —

Нет на свете голоса и пения милей.

В унисон под радостные эти звуки

Гимн природе тоже я восторженно пою.

От избытка чувств мне, широко раскинув руки,

Крикнуть хочется: «Россия, я тебя люблю!»

Мое море

Я счастлива, что мы живем у моря,

Всем сердцем море и Балтийск люблю!

Иду я к морю с радостью и горем,

С ним каждый миг общения ловлю.

Любуюсь морем я зимой и летом,

И осенью, и раннею весной,

Его прибой звучит во мне сонетом,

И где б я ни была, оно всегда со мной.

Зеркальна гладь морская в тихий вечер,

Слегка волной играет легкий бриз,

Но очень грозно море в сильный ветер —

Подальше от него тогда держись.

Мне ж по душе и волн, и красок буйство,

Я и к такому морю прихожу,

В его экстазе, в рокоте безумства

Я силы, стойкость, волю, радость нахожу.

У моря я с подругами встречаюсь,

У моря песни и стихи пишу,

Закатом вечерами восхищаюсь,

А по утрам зарю встречать спешу.

У моря становлюсь всегда спокойной,

Вбираю чистый воздух, красоту

И уношусь мечтой своей привольной

В ту необъятную морскую широту.

О моём поколении

Много лет по жизни нами пройдено,

Главным было – честно, с пользой жить,

Наш девиз – семья, работа, Родина,

Мы умели малым дорожить.

В годы трудные на свет мы появились,

В детстве нашем – голод и война,

Но смеяться мы не разучились,

Хоть хлебнули горюшка сполна.

Не забыть, как было страшно, трудно

После разрушительной войны,

Но страну отстроить было нужно,

О хорошей жизни так мечтали мы.

В многодетных семьях, чтоб ни делали,

Выживали вообще с трудом,

Дети их, представьте, в школу бегали

До морозов первых босиком.

Одежонка, пара старой обуви

Были в этих семьях на троих,

Хоть и «вкалывали» их родители,

День-деньской стараясь за двоих.

Чтоб спастись от голода от лютого,

В Пруссию завербовались мы,

И из края, в прах войной разбитого,

Сделали цветущий край страны.

Пусть росли мы все в больших лишениях,

Но… Не лилась рекой, как раньше, кровь,

И царили в наших отношениях

Дружба, доверительность, любовь.

«Как же годы мчатся!» – удивляемся,

«Кажется, недавно стали жить»…

Мы, как прежде, жизнью наслаждаемся,

Не перестаем любить, дружить.

Всё нам в жизни дорого и зна́чимо,

Пусть не всё сумели мы свершить,

Но, как свыше Богом предназначено,

Будем каждым мигом дорожить.

Любовь к жизни

Люблю я жизнь во всех ее явлениях,

Не упускаю ни единого мгновения,

Чтоб любоваться морем, солнцем и цветами,

Ведь это всё навечно будет с нами.

Ловлю ромашек чистый, очень нежный взгляд,

Цветы всегда нам так о многом говорят…

Я слышу шепот листьев в роще, шум прибоя.

А в сильный ветер – грозный рокот моря.

И восторгаюсь пением всех милых пташек,

О, как прекрасно все в природе нашей!

Ведь это – наша жизнь, любимая планета,

И хочется, как можно дольше видеть это.

***

Все дальше в прошлое уходят наши роковые,

Те героические и жестокие сороковые…

Все меньше очевидцев и участников тех лет,

Но в памяти забвения о той войне в России нет.

Великую Победу нашу мы должны оберегать

От всех попыток исказить ее и оболгать.

Щемящей, горькой правдой о войне до слез пропитаны

Все образцы литературы, на которых мы воспитаны.

Как радостно, что молодое поколение и дети

Все больше, с гордостью, участвуют в «Полках Бессмертия!»

Желаю всем я счастья, неба мирного над головой,

Пусть больше никогда не омрачится наша жизнь войной!

Родной город

Смотрю с любовью я на город мой родной,

Любуюсь и горжусь всегда тобой,

Растут в нем новые дома, районы,

Спортивные площадки, стадионы.

Как много стало в нашем городе детей,

Счастливых многодетных матерей!

Дай Бог, чтоб только не было войны,

Нам нужен мир для счастья всей страны.

Николай Бойченко

(07.05.1940 – 03.05.2017)

Почетный Член Литературного объединения «Остров вдохновения» город Балтийск. Штурман дальнего плавания, капитан. Печатался в периодических изданиях и альманахах организации. В 2018 году, посмертно, вышел сборник Николая Бойченко «Паруса души моей мятежной».

Вдали от Родины любимой
Подолгу я в морях бывал
Вдали от Родины любимой,
Но даже в мыслях не менял
Страны родной, неповторимой.

Как без детей скучал здесь я!
Пишу для них стихи, поэмы…
Со мной всегда мой дом, семья,
И нет на этот счет проблемы.

Внучата все и сыновья
Относятся ко мне с любовью,
И верю, что душа моя
Не встретится с душевной болью.

Любуюсь я по вечерам
Закатом пламенно-красивым
И зорькой алой по утрам,
Такой же, как в моей России.

Из рейса скоро я вернусь
В свой отчий дом родной, любимый,
И всей душой я наслажусь
Страной моей неповторимой.

***
Дни свиданий вспоминаю
В отчей стороне родимой,
В рейсах душу согреваю
Ласками моей любимой.
Без дороги, через поле
Я иду к своей любимой.
Солнце спряталось в ладонях
Синей ночи. Еле зримо
Впереди избушка светит
Путеводною звездою.
Там, единственная в свете,
Ждет с любовью встреч со мною.
Запою, чтоб слышно было
Впереди до самой речки,
Чтоб соперников знобило
У горящей жарко печки.
Чтобы ты, узнав мой голос,
Мне навстречу поспешила,
Чтобы рожь, склоняя колос,
Колыбелью нам служила.

Воспоминания о малой Родине

(песнь юности)

Отзвенела моя юность колокольчиком,

Поосыпались и кудри лепесточками,

И никто уже не бредит Колей Бойченко,

И никто себя не ищет между строчками.

Отчий дом мне снится часто, как воочию,

Не уснуть от тех воспоминаний ночью.

Ах, какая-то была пора нетленная!

По-особому черёмуха дурманила,

И казалось мне тогда – мала Вселенная,

Перемерянная вся шнурком Гагарина.

А по речке под кустами рыбка плещется,

И у брода в тихих водах окунь шалится,

Даже спьяну не могло бы померещиться,

Что парнишка тот с гармошкою расстанется.

Играй, играй, играй, моя гармошечка,

Играй, родимая, играй, ретивая,

Быть может, вдруг откроется заветное окошечко,

И нами зачаруется девчоночка строптивая.

Родная земля

Струи дождя поливают,

Стало так мало тепла,

Птицы на юг улетают,

Осень к нам в гости пришла.

Ветер, деревья качая,

Срывает последний лист,

Ворот плаща поднимая,

Прохожий в укрытие спешит.

К пирсу швартуется судно,

Ржавое, как китобой,

Сходит на берег дружно

Команда веселой гурьбой.

И дождь им совсем не помеха,

Им слякоть – родная, своя,

Шагают все с радостным смехом,

Твердя одно слово: «Земля!»

Не удивляйся, прохожий,

Быть может, тебе не понять,

Что для матроса дороже

Родимой земли не сыскать.

А дождик идет всё сильнее,

Везде уж ручьи бегут,

И хочется им поскорее

На милые лица взглянуть.

Пройдя через все океаны,

Свои и чужие моря,

Я видел различные страны,

Но знал – есть родная Земля.

Земля, по которой гуляют

Любимые люди мои,

Земля, где без нас так скучают,

Где песни поют соловьи…

Земля, что всегда ожидает

Любимых своих из морей,

Моряк же всегда так мечтает

Домой возвратиться скорей.

Россия, твои позывные

Над целой Вселенной летят,

Я к вам, реки, долы родные,

Сыновьей любовью объят.

Мы придем к родным причалам

Снова за кормою шум винта —

Значит, мы опять уходим в море,

Где кругом солёная вода,

Да бушуют ветры на просторе.

Только этим нас не испугать,

И огонь в душе не сбить волнами,

Мы привыкли точный курс держать

Сильными, умелыми руками.

Не грусти, любимая жена,

Мы опять придем к родным причалам.

А пока что за кормой волна,

И на фалах шар на самом малом.

***

Среди океанских дорог,

За многие долгие лета,

Я Родине верность сберёг,

Не требуя платы за это.

Надежда Борисова

Член Литературного объединения «Остров вдохновения» город БалтийскВетеран педагогического труда. Печата-ется в альманахах писательской организации.

***

Года идут, берут свое,

А я сопротивляюсь.

Стареть я быстро не хочу —

Зарядкой занимаюсь.

Она поможет мне во всем,

Энергии добавит,

Здоровье, молодость продлит

И тонус повышает!

***

Улетели мои года

Соловьями прекрасного лета.

Кто похитил их? Суета.

Суета – не обидно ли это?

Вот бы снова начать, но увы…

Не бывает другого повтора,

Не изменит седой головы

Ни местком, никакая контора…

Полина Глинская

Член Литературного объединения «Остров вдохновения» город Балтийск

Навеяно

Вова – то, что называется, на все руки гож – и художник, и фотограф, и скульптор, и чеканщик – и еще что-то умел. Обычно таким универсалам при всех их достоинствах приходится достаточно трудно в жизни. Творчество не всегда является стабильным источником дохода – не всем же быть Церетели и Басковыми. Поэтому зимой работал Вова в кочегарке. И повадились в эту кочегарку Вовины друзья – фотографы, дабы в экзотической обстановке советской кочегарки на фоне кирпичных, поросших паутиной, стен и пышущих жаром котлов запечатлеть хрупкие женские обнаженные прелести. Вова ради творчества шел на нарушения трудовой дисциплины и техники безопасности, но делал это с умом и осторожно. Но в итоге случился-таки казус.

Впереди было еще двое полноценных суток отдыха, но Палыч решил не терять времени и начал расслабляться непосредственно после дежурства. Средством расслабления послужила пара больших бокалов крепкого пива под копченые крылышки, после которых усталый виртуоз слесарного мастерства задремал, классически, перед телевизором, поклевывая сканворд. В холодильнике мерзли, позванивая в такт, еще две заветные бутылочки. Жена ушла утром на суточное дежурство. Дети уехали в гости к теще. Жизнь была прекрасна…

Из сего блаженного состояния Палыча бесцеремонно выдернуло дребезжание звонка. Он открыл глаза – за окном сумерки, по телевизору суд сменился сериалом, действительно звонили – кто-то настойчиво желал войти.

Соседу понадобился ключ от подвала. А подвал Палыча и соседа находились в общем коридорчике, закрытом железной дверью. Похлопав по карманам куртки, пошарив в прихожей, Палыч расстроил себя и соседа тем, что тот не сможет открыть подвал сию секунду, что придется сбегать в кочегарку и забрать связку из рабочей куртки. Групповое расстройство решили погасить огненной водой, за употреблением коей Палыч убедил соседа, что ключ именно сегодня не нужен, что в подвал можно будет спуститься с утра вдвоем, но за связкой, тем не менее, он пойдет сегодня. С чем умиротворенный сосед пошел домой, а Палыч с неудовольствием оделся и побрел на работу.

В кочегарке шла очередная фотосессия. Сияли лампы. Покачивались в потоках теплого воздуха отражатели и ткани фона. Раскрашенные модели с роскошными невообразимыми сооружениями из их собственных волос, чуть прикрытые прозрачными лентами и бусами, шествовали по цементным полам, зависали на фоне открытых дверок котлов, взбирались на сплетения труб. Щелкали затворы, и вспышки озаряли закопчённые своды местного филиала городских теплосетей – рождались шедевры фотографии в стиле ню, изысканные и неповторимые сочетания кошмара городской отопительной системы с красотой женского тела. Интерьеру Вовкиной кочегарки предстояло занять достойное место на обложках дорогих специализированных журналов и стать предметом обсуждения экспертов такой специфической области, как обнаженка.

И тут, во всю эту сказку сунулась небритая, защищённая от близкого контакта перегаром, физиономия Палыча. От увиденного его, будто ураганом, вынесло из дверей и усадило в ближайший сугроб. Бедный слесарь тряс головой и хлопал глазами. Вовка тем временем встал в дверях:

– Ну и чего тебе?

Все еще ошеломленный, слесарь выдохнул:

– Ключи я… Ключи взять… Что это тут у тебя делается, а!?

– Сам не видишь – фотосъемка… Иди, бери свои ключи.

Слесарь поднялся из сугроба, вошел. Свет ослепил его, еще больше ослепляло обилие и красота женского обнаженного тела. Он пытался не смотреть… но глаза сами поднимались от пола – прелестные ноги, бедра, колыхание грудей под прозрачной тканью притягивали. Одна из девушек стояла совсем близко, сморщила нос, когда Палыч проходил мимо. Так под тихий смех и любопытные взгляды слесарь прошествовал… до умывальника, вымыл руки и пошел обратно. В дверях его опять встретил Вова:

– Забрал?

– А…! Что!? Что забрал? А, да ключи… Дай куртку мою, куртку…

Вовка принес его куртку, Палыч сгреб ее под мышку и, неожиданно вспомнив, что он старше, а соответственно, умнее и ответственнее, погрозил Вовке пальцем перед носом:

– Ты это, смотри, бордель тут развел… Я расскажу начальнику, да… расскажу.

Вовка хмыкнул, пожал плечами и захлопнул дверь в кочегарку. Сказка исчезла.

Сказать, что Палыч за свои годы голых женщин не видел – видел, конечно. И картинки в журналах, эротика в советском кино в малых дозах выдавалась населению, и нынче дома у него на кабельном канал для взрослых имелся. Только все это как-то более прозаично-физиологически. Слесарь брел домой, в ушах звучал все тот же тихий смех, перед глазами сплетались цветные полосы, как у сына на мониторе, и не покидало ощущение прикосновения к чему-то недостижимо прекрасному, чему у Палыча не находилось цензурного определения.

Бросив куртку в прихожей, Палыч упал на диван в зале, и сон накинулся на утомленный впечатлениями и алкоголем мозг.

Первым слушателем сей невероятной истории стал все тот же сосед по площадке, слушал он вполуха, взял ключ и исчез в недрах подвала. Палыч повествовал об увиденной сказке коллегам и начальству, но те, зная о чрезмерном увлечении Палыча спиртосодержащими жидкостями, не принимали повествование всерьез. Вовка, наблюдая это, посмеивался – он, собственно, и рассчитывал на такой эффект.

Слесарь стал задумчив, часто ходит в магазины бытовой техники и электроники, где замирает у витрин с фотоаппаратами.

***

В моей душе освободилось место,

Как в гавани – свободный есть причал.

И до того не слишком было тесно,

Но никогда причал не пустовал.

За синим днем придет затейник-вечер,

Плеснет опять мне горечи в вино —

Вот так в игре дурацкой, в чет и нечет,

Наш общий счет сошел на знак «равно».

И светлый горизонт теперь не застит

Наш алый парус, титул твой, моя печаль.