Плюшевые истории. Сборник рассказов и повестей от самой пушистой кошки на свете

Прошло время – не слишком долгий срок по масштабам бессмертных – и Зейлус предпринял следующий шаг. Нельзя сказать, что его поступок был неожиданным или незакономерным, ведь, пожалуй, каждый представитель расы серых колдунов поступил бы на его месте примерно также. И тем не менее, следующее событие повергло в ужас многих из них настолько, что о нём продолжали говорить спустя многие миллионы лет на всех соседних планетах, принадлежавших колдунам и их могущественным правителям. А всё дело в том, что поступок Зейлуса был прост до безумия. В один прекрасный момент, после очередной тренировки, как всегда принесшей Зейлусу много новых знаний о себе самом, он просто поднялся из подземелья, медленно и неторопливо перебирая ногами тяжёлые каменные ступени, вошел в главный зал правителя местных масштабов в тот самый момент, когда все обитатели замка собрались для встречи делегации с соседней планеты, и, небрежно волоча за собой свой преисполненный изяществом меч, остановился в самом центре зала. Спустя минуту он вышел из зала, точно так же волоча меч за собой по полу. Правда, на этот раз за тонким клинком тянулась густая полоса липкой сине-зелёной жидкости. Прошло ещё около десяти минут, и Зейлус покинул замок, всё так же волоча за собой клинок, за которым следовала уже куда более густая сине-зелёная полоса. Затем также медленно и неторопливо Зейлус вошёл в ангар, сел в небольшой летательный аппарат и двинулся в путь. Он облетел всю планету, посещая все замки и постройки, что попадались ему на глаза, и всё также покидал их, оставляя за собой сине-зелёный след.

Вскоре ошеломляющая новость о происходящем донеслась до всех соседних планет, и самым поразительным для их обитателей фактом стала вовсе не та жестокость, с которой Зейлус перерезал практически всё население своей злополучной планеты. Изумляло другое – он перерезал население своей злополучной планеты только лишь с помощью меча. Население, владевшее магией не хуже, чем птица владеет своими крыльями! Всё же это их не спасло. По словам немногих выживших очевидцев, Зейлус был быстр и проворен, он ускользал от энергетических атак, устремляясь к цели словно змея, а его меч, повторяя изгибы тела, извивался подобно змеиному языку и разил наповал любого, неминуемо пресекая всякие попытки спастись.

С тех пор Зейлус стал безраздельно править на почти опустевшей планете, оставив в живых лишь несколько сотен колдунов в качестве слуг. Так смертоносный мастер меча вошёл в элитные ряды правителей планет Тёмного Тумана и Серого Мрака. Тогда он и окунулся в мир необъятных возможностей и вселяющих ужас страхов. Теперь он мог двигаться дальше, двери были открыты, равно как и знания, которые пришли вместе с его частыми появлениями в рядах правителей планет. Вскоре Зейлус понял, какие силы стоят за границей всего, что было ему знакомо, и это его не обрадовало. Он понимал: насколько бы ни было искусно его владение мечом и каким бы опасным его ни считали собратья, этого недостаточно для того, чтобы преуспеть в столь опасном месте, каким теперь ему казалась вселенная. Тогда он узнал о первых богах и их потомках, о Тьме, что таится за пределами этого мира, а также о том, что не каждый бессмертный может погибнуть от его меча. Он долго анализировал правителей планет – самых могущественных из колдунов, равным которым не было среди представителей серой расы. Сопоставляя их сильные и слабые стороны, он сделал вывод, что у него есть немалые шансы с ними покончить хотя бы по той причине, что, несмотря на все их умения, они способны погибнуть от его меча так же, как и прочие существа, и лишь один из них вызывал у него опасения.

Харм был не просто бессмертным, он был потомком богов, и обычные раны, какими бы тяжёлыми они ни были, не могли ему навредить. Тогда-то Зейлус и обеспокоился слабостью своих магических сил, считая её одной из наиболее вероятных причин своего поражения в случае противостояния с Хармом и ему подобными. Зейлус размышлял над возможными альтернативами, и эти мысли заставили его заняться поисками, на которые он потратил не один миллион лет. Эти поиски завели его в сад одной древней богини, имя которой теперь навсегда исчезло из памяти обитателей этой вселенной. Он знал, что ищет, но не знал, какую опасность таит в себе предмет его поисков.

Копаясь во всех доступных ему источниках, а также изучив все известные слухи, Зейлус понял, что помочь решить его проблему сможет только одно – яд синих каменных змей.

С момента своего кровавого триумфа Зейлус значительно укрепил своё положение и обзавёлся большим количеством приспешников, которые, невзирая на ту дрожь, что появлялась у большинства из них при виде смертоносного мастера меча, с радостью переходили на службу к этому сильному и опасному правителю, покинув прежних более слабых владык. С помощью своих слуг, разосланных по тем местам, где, согласно слухам, можно было отыскать обиталище каменных змей, Зейлус и обнаружил сад той самой богини. Он отправился туда незамедлительно в надежде заполучить столь желаемый смертоносный образец древнего яда, приказав своим слугам не следовать за ним, опасаясь, что кто-то из них воспользуется ядом раньше него самого. Зейлус нашёл то, что искал – синюю каменную змею – и попытался её схватить. Яд тотчас брызнул ему в глаза, и он отпрянул. Нестерпимая боль окунула его в кромешную тьму, но вскоре тьма засияла в его глазах, приобретая иные оттенки. Тогда Зейлус увидел перед собой этот ядовито-синий свет, и новая страсть захватила его мысли. В тот момент он не чувствовал боли, но ощущал небывалое торжество, думая о том, что любое существо, даже такое опасное, как он сам, может оказаться в абсолютно беспомощном положении, соприкоснувшись лишь с несколькими каплями этого яда и, скорее всего, потерпит поражение, невзирая на все свои смертоносные навыки.

«Одна капля способна решить исход противостояния! Какие чудесные перспективы!» – думал Зейлус. Вскоре пелена слепоты спала с его глаз, и он увидел перед собой целый клубок извивающихся змей, которые то и дело угрожающе разевали рты при каждой его попытке к ним подойти. На удивление Зейлуса его зрение нисколько не ухудшилось, однако всё вокруг он видел теперь в каком-то необычном кроваво-красном цвете. «Яд нужно доработать» – подумал он, и, проявив чудеса небывалой ловкости, выловил нескольких змей, уклоняясь при этом от каждой из их смертоносных атак.

Когда Зейлус вернулся в свою крепость, его приспешникам не удалось узнать ровным счётом ничего о результате его охоты, и только светящиеся красным светом глаза их хозяина говорили о том, что эта охота не прошла бесследно. Зейлус, не сказав ни слова, уединился в одном из своих подземелий и не выходил оттуда достаточно долго, а когда вышел, на нём была чёрная маска, из прорези которой ужасающе сверкали его красные глаза. Тогда он приказал построить лабораторию и в точности описал все параметры, которым она должна была соответствовать. Магия прислужников Зейлуса ускорила процесс постройки, и уже очень скоро он занялся своими экспериментами, о которых впоследствии говорили не без содрогания. Вопреки мнению некоторых личностей, мало сведущих в вопросах регенерации колдунов, Зейлус носил маску вовсе не потому, что одна из змей спалила ему ядом лицо во время экспериментов. Подобная травма если и имела место быть, то с течением времени легко бы устранилась благодаря магии, буквально струящейся по венам всех представителей серой расы, включая и Зейлуса, даже несмотря на его слабую способность к её использованию. Ношение маски имело чисто практические соображения. В результате экспериментов Зейлус обнаружил, что опаснее самого яда могут быть его смертоносные пары, которые устремлялись в воздух сразу после очередной химической реакции или разложения его частиц под воздействием магии. В маске Зейлуса был встроен своеобразный фильтр, защищающий его от неблагоприятного воздействия опасных экспериментов.

Со временем змеи в лаборатории расплодились, и их количество десятикратно возросло, позволив Зейлусу подойти вплотную к своей цели, ставя всё новые и новые эксперименты. Так, в один прекрасный момент он добился желаемого результата, увеличив токсичность змеиного яда, и причиной тому стала способность, которую он игнорировал всё это время – его магия. Оказалось, что она позволяла усиливать яд каменных змей, словно вступая с ним в особую реакцию, как будто этот яд и был тем недостающим звеном, которое мешало ей проявиться. Это объясняло тот факт, что глаза Зейлуса не сильно пострадали в результате змеиного плевка, лишь сменив цвет с серо-голубого на красный. Обнаружить столь замечательное совпадение ему удалось в тот момент, когда один из его подопытных бессмертных, привезённых с дальних уголков вселенной и происходящий из знатного рода людей, служивших самому Императору, успев получить небольшую дозу яда, попытался бежать. Ему удалось ранить Зейлуса, и тому в отсутствии меча под рукой не оставалось ничего другого, кроме как выпустить в пленника сгусток энергии настолько слабый, что он не смог бы причинить вреда здоровому человеку. Зейлус давно не верил в силу своей магии и сделал это скорее от досады, нежели оттого, что реально рассчитывал оказать на беглеца серьёзное воздействие. Каково же было его удивление, когда жертва магического разряда тут же пала замертво у его ног. Этот случай вдохнул новую силу в эксперименты Зейлуса, и результаты не заставили себя долго ждать.

Найдя истинное предназначение своей магии, Зейлус так преуспел в искусстве изготовления ядов, что за его именем плотно закрепилось говорящее прозвище. Мастер меча теперь был известен как Прародитель ядов, и это имя не могло не льстить его самолюбию. Однако он всё ещё сомневался. «Это ли истинная сила?» – спрашивал себя Зейлус, вспоминая о тех сокрытых вещах, что довелось ему услышать, будучи вхожим в элиту правителей Тёмного Тумана и Серого Мрака.

Миллионы лет проносились как один день, а Зейлус не прекращал свои эксперименты. Пропитавшись смертоносными парами, даже его планета источала теперь ядовито-синее свечение, внушая ужас соседям. Приспешники Прародителя ядов могли жить на этой планете, только нося специальные маски, а резкий запах, исходивший от её атмосферы, отпугивал любых нежеланных гостей. Очень скоро о яде, убивающем бессмертных, узнали все правители планет Тёмного Тумана и Серого Мрака, включая самого могущественного из них – Харма.

У каждого есть своя сила…

Заимствование силы тоже случается нередко.

Чёрные глаза.

Глубоко пропитанные густым непроглядным мраком сплошные чёрные глаза.

Они не давали ему покоя, пробуждая уже давно зародившиеся сомнения. Безусловно, эти сомнения были беспочвенны: самый опасный предмет во вселенной – результат работы всей его жизни, вселяющий уверенность и способный воплотить в жизнь его давнюю задумку, сейчас находился при нём. Оба призвания, обе страсти, которые делали его тем, кто он есть, слились в том смертоносном шедевре, что висел сейчас в ножнах под его плащом.

Чёрные глаза Харма, имевшие ранее тёмно-синий цвет, заметили и другие участники этого незапланированного собрания. Оно проходило на нейтральной территории, и причиной его созыва стало сообщение Харма о предстоящей войне. Каждый из правителей знал, о чём будет идти речь – Харм неоднократно заявлял о своих амбициях в отношении вселенского трона, правда, ранее это были только слова. Теперь же он открыто устроил военное собрание, о чём недвусмысленно сообщил в своём послание к лидерам планет Тёмного Тумана и Серого Мрака. Каждый из лидеров имел своё мнение на этот счёт, однако большинство из них не воспринимали притязания Харма всерьёз, считая, что его подобные заявления были совершенно безосновательны и делались с одной лишь целью – повысить свой авторитет в среде прочих правителей, приравнивая себя такими разговорами к Императору вселенной. Надо сказать, что сам Император, какими бы обширными возможностями не обладал, скорее всего, даже не знал о том, что представители серой расы ещё остались в этом мире. Тёмный туман надёжно скрывал обжитую ими планетарную систему, что, по мнению большинства правителей, было им, скорее всего, на руку. Серая раса потому и серая, что любит находиться в тени. Её представители готовы скрываться за её тёмной завесой даже друг от друга, никому не доверяя, но при этом не упуская своего. Такова уж суть их древней природы.

Нейтральной территорией для проведения собрания стала подземная крепость, находящаяся внутри давно заброшенного искусственного спутника одной из многочисленных планет, принадлежащих самому состоятельному правителю – Кризвехру. Кроме него самого, в просторном, но пыльном зале, по запустевшему виду которого можно было сказать о том, что в последний раз его посещали как минимум тысячу лет назад, присутствовало в общей сложности ещё четырнадцать правителей, включая Харма, который теперь стоял перед остальными тринадцатью лидерами, многозначительно всматриваясь в глаза каждого из них. В зале стояла тишина, и никто не решался её нарушить вопросами или возражениями, как это бывало на прочих мероприятиях, подобных этому. Что-то изменилось.

Чёрные глаза. Длинный острый предмет, пропитанный ядом, убивающим бессмертных. Тоже чёрный. Только особая магия могла насытить этот меч ядом настолько глубоко, чтобы его клинок сперва почернел изнутри, а затем и снаружи, густо пропитавшись чёрным цветом от основания до острия. Это была его магия. Магия Зейлуса. Его сила. Только она двигала им, заставляя так тщательно вживлять синюю ядовитую массу в каждую молекулу и без того смертоносного меча, что со временем её концентрация достигла максимально возможных пределов, сгустив синие краски губительной смеси до непроглядной черноты. Зейлус восторгался продуктом своих эпохальных трудов. Но эти глаза…

До начала собрания к Прародителю ядов подошёл Вентук-Вир-Зурх – ещё один могущественный правитель. Он сказал, что не верит в то, что Харм действительно способен решиться на вселенскую войну. Сказал, что долго думал о всех возможных её исходах. Сказал, что ни один из них не может быть благоприятным для представителей серой расы, а затем… посмотрел на меч, убивающий бессмертных, вложенный в ножны Прародителя ядов, и дал Зейлусу понять, что готов его поддержать.

А потом Харм заговорил, и присутствующие ощутили, что произошедшие с ним изменения коснулись не только цвета его глаз. Голос Харма был совершенно другой, словно в нём теперь присутствовала примесь чего-то чужеродного и невероятно тяжёлого, мрачного и запредельного. Его голос был пропитан ещё более усилившейся алчностью, высокомерием и презрением, за которыми стояла непоколебимая уверенность в каждом из своих слов. Он говорил о том, что правители слишком разрознены, и эта разобщённость не позволяет им видеть дальше собственного носа. Говорил, что ощутил то, что миллиарды лет таилось за пределами этого мира и теперь придало ему новые силы, сделавшие его частью чего-то большего, истинные силы. Силы, которые теперь способны окончательно объединить серую расу, искупав её в океане тьмы, преобразив и направив в нужное русло. Он сказал, что война неизбежна и её начало предопределили обстоятельства, находящиеся за пределами понимания каждого из присутствующих. Сказал, что он теперь в союзе с силами, диктующими эти обстоятельства, после чего добавил – все, кто готов пойти за ним должны принять решение именно сейчас, потому что другого шанса он им не предоставит.

Все молчали. Чёрные глаза на бледном лице. Чёрный меч, сжатый в руке. Сомнения. Новые перспективы? Новые перспективы! Тьма. Её боялись даже они. Как же она, должно быть, прекрасна, если способна вызвать ужас ещё до своего проявления вовне! Новая ступень. Чужая сила. Третья страсть Прародителя ядов.

Со стороны правителей планет Тёмного Тумана и Серого Мрака наконец послышался голос:

– Если ты настолько могущественен, как говоришь, почему бы тебе самому не свергнуть правящую верхушку вселенной? Полагаю, господин Харм, потомок древнейшей прародительницы нашей расы, чьё имя исчезло из памяти обитателей этой вселенной вместе с пылью давно забытых планет, наш безусловный лидер и единственный колдун, сумевший приоткрыть завесу Тьмы, справится с этой задачей без помощи столь скромных существ, каковыми мы все и являемся.

Это был Кризвехр – повелитель системы планет Серого Мрака. Вслед за его речью в таком же духе высказались и все остальные, и уверенность последующего оратора росла сразу же после высказываний предыдущего. Пожалуй, это был первый случай, когда ту разобщённость, о которой упоминал Харм, сменило подобное единство взглядов. Единство, которое могло уберечь их всех от последствий столь бесперспективной войны. Говорили все. Лишь Зейлус молчал.

Чёрные глаза. Чёрный меч. Сомнения. Ситуация может измениться в любую секунду. На чьей стороне сейчас сила? Выбор. Не очевиден. Ждать. Пока ждать.

– Я знал, что вы примете такое решение, – прогремел голос Харма, и в самом центре непроглядно-чёрных глаз вспыхнули ярко-синие зрачки.

В тот момент комнату затянуло синим энергетическим полем так, что не осталось и молекулы свободного пространства.

– Да, я действительно могу сделать это сам, – продолжил Харм. – А посему в вашем существовании больше нет необходимости. С этого момента все ваши земли и люди принадлежат мне, а вы не сможете покинуть этой комнаты.

– Неужели ты готов бросить вызов нам всем, самонадеянный глупец?! Ты запер не нас, ты отрезал пути к отступлению самому себе! – воскликнул Кризвехр.

– Ты неправильно молишь о пощаде, Кризвехр, и по твоей вине через секунду каждый из вас отправится в небытие, – надменно произнёс Харм и сделал шаг в сторону приготовившихся к атаке правителей. Те невольно расступились, пропуская его вперёд.

Времени нет. Чёрные глаза. Чёрный меч. Ядовитый меч.

– Чего же ты ждёшь? Другого шанса не будет, – крикнул Вентук-Вир-Зурх, обращаясь к Зейлусу, сжимавшему рукоять своего меча.

Чёрные глаза. Перспектива. Мания. Дело всей его жизни. Его сила. Тьма. Выбор. Теперь очевиден. Решение.

Меч Зейлуса был, как всегда, неотвратим. Никто и не заметил самого выпада. Виден был только его результат: бессмертный с мечом, убивающим бессмертных, в груди, и красные глаза, торжествующе глядящие в чёрную бездну внезапно потухших синих зрачков. Харм продолжал стоять, не шелохнувшись, в тот момент, когда Зейлус вытащил из его груди залитый синей кровью меч, и все правители увидели оставленное им сквозное отверстие. Синий барьер никуда не делся. Он продолжал покрывать собою стены, пол и потолок, даже несмотря на то, что создавший его колдун неподвижно замер на месте и, по мнению всех присутствующих, был уже мёртв. Иначе и быть не могло! Разве есть во вселенной существо, способное пережить столь тесный контакт со смертоносным творением Прародителя ядов?

Неожиданно для всех синее отверстие в груди Харма стало заполняться переливающейся чёрной массой, которая вскоре вновь посинела, а после рана на теле колдуна исчезла без следа. В тот момент его зрачки вновь вспыхнули синим цветом. Харм как ни в чём ни бывало развёл руки в стороны, и в тот же момент многочисленные синие энергетические кольца намертво охватили всех присутствующих правителей, кроме одного. Зейлуса они не коснулись. Харм повернулся к нему и с усмешкой произнёс:

– Тебе понравилось представление, Прародитель ядов? Тогда я, пожалуй, продолжу, – он совершил руками поднимающее движение, и синее пламя охватило двенадцать лидеров планет Тёмного Тумана и Серого Мрака, а держащие их кольца начали сжиматься так, что никто из них даже не смог закричать. Кольца вдавливались в их тела, объятые пламенем, и вскоре проникли внутрь, после чего Харм резко опустил руки. Раздался взрыв.

Чёрные глаза. Тьма. Выбор. Ошибочный.

У каждого есть своя сила…

Иногда в чужой силе можно заметить отголоски своей.

Вопрос Харма висел в воздухе какое-то время, а останки двенадцати правителей медленно стекали бесформенной синей массой со стен, потолка и лица Зейлуса. Наконец Зейлус, лукаво сверкнув из под залитой кровью маски красными огоньками своих хитрых змеиных глаз, ответил:

– Мы с вами являемся представителями одной расы, но ваше божественное происхождение всегда возвышало вас над всеми нами. Разве мог я не поддержать вас в предстоящей войне?

– Мне не нужна твоя поддержка! – прокричал Харм. – Мне нужен ты! Нужно, чтобы ты признал моё господство, служил мне, подчинялся! Нужно, чтобы ты знал – никакие яды не смогут меня остановить, никакие ухищрения не помогут тебе меня уничтожить! Я хочу, чтобы ты понимал, Прародитель ядов, – ты будешь служить мне лишь потому, что у тебя нет другого выхода. Ни у кого нет!

Зейлус вспомнил обо всём, что случилось, и склонил голову под давлением взгляда, залитого Тьмой.

– Ты так и не ответил на вопрос, Прародитель ядов, – усмехнулся Харм, впервые увидев Зейлуса настолько растерянным. – Я спросил: пошёл бы ты за мной, если б не то, что сегодня произошло? Если бы ты не видел магию Тьмы? Ха-ха-ха! Это был риторический вопрос.

– Почему я, повелитель? Я же пытался вас убить.

– Потому, что ты единственный, кто решился на это. Потому что в этой отчаянной попытке ты исчерпал свои возможности. Посмотри на себя. Ты сделал всё, что мог, использовал оружие, ставшее воплощением всех твоих талантов, воплощением тебя самого. На него ты потратил всю свою долгую жизнь, и всё же этого оказалось недостаточно. А теперь посмотри на меня и узри, как всё, что ты мог мне противопоставить, тщетно перед моими силами. Силами Тьмы. Ты нужен мне, Зейлус, но я не мог позволить себе держать за спиной такого, как ты. До настоящего момента. Теперь же я позволил тебе сделать всё, что было в твоих силах, лишь для того, чтобы ты понял – меня нельзя уничтожить. Я показал тебе куда большую силу, чем ты себе мог представить. Я показал тебе силу магии Тьмы. И теперь я позволю тебе к ней прикоснуться, – с этими словами Харм направился в сторону выхода, и Зейлус проследовал за ним.

Вместе они вышли на поверхность спутника и увидели открывающиеся всюду порталы, из которых градом сыпались твари, ужаснее которых Зейлусу ещё не доводилось видеть. Это зрелище радовало его и восхищало. Он одобрительно усмехнулся. В ответ на это Харм произнёс:

– Это только начало. Пока не время. Скоро их будет больше. Ну а ты… Ты скрытен, незаметен, безжалостен и смертоносен. Твоё мастерство сравнимо, пожалуй, с мастерством… Ха-ха-ха! Твоим способностям найдётся применение уже сейчас. Ты выполнишь для меня одно поручение, задание под прикрытием, ну а мне… Мне нужно готовиться к войне.

…У каждого есть своя сила. Но иногда её бывает недостаточно, и нужно воспользоваться чужой. Переняв чужую, поначалу слабеешь, чувствуя, что твоя собственная сила куда-то исчезла. Чужая же сила кажется искусной и непревзойдённой, но так и остаётся чужой. И тогда поиски силы возобновляются, но их целью уже становится возвращение той самой собственной силы, что осталась сокрыта под навесом вновь приобретенной. Только обретая её вновь, понимаешь, что чужая сила за это время тоже стала своей. Всегда ею была. Стоило лишь найти к ней дорогу.

Но бывает и по-другому. Бывает, что своя собственная сила так велика, что никакая чужая не может её вытеснить даже на мгновенье. Она так велика, что её обладатель никогда о ней не забудет, и любая другая сила, попадая в её пределы, не будет казаться ему чужой. Она просто становится частью его настоящей силы, сливаясь с ней так органично и незаметно, словно всегда была таковой, была на своём месте.

Компьютер обрабатывал данные. Работа кошек была завершена, и оставалось лишь ждать результатов. Ответ на вопрос Рыси так и не прозвучал до тех пор, пока мысли Бликст вновь не вернули пантеру из далёкого прошлого к настоящему. Бликст посмотрела на Рысь, посмотрела не так, как обычно, давно она так не смотрела. Рысь вспомнила  этот  взгляд,  и  он не был  обращён  к госпоже. Она помнила ту кошку, на которую Бликст смотрела точно так же много миллионов  лет  назад.

– Не ваша ли сила выбрала мою? – вопросом на вопрос ответила Бликст, а потом улыбнулась искренне и наивно и шёпотом произнесла: – С тобой я на своём месте, Кистеухая Р, как и моя настоящая сила.

Рысь тоже  улыбнулась,  но совсем  по-другому.  Словно  эта улыбка была одним из множества действий, производимых Рысью в  данный момент,  и  существовала  отдельно от всего остального. Данные были обработаны. Рысь видела их, видела Бликст, видела ситуацию в целом  и каждый  из  её  фрагментов  по  отдельности. Через  секунду  она  уже  смотрела  только  на  Бликст:

– Это хорошо, Молниеносная Бликст, – твёрдо сказала она, – потому что очень скоро каждому из нас предстоит ощутить пределы своих сил, но уцелеет лишь тот, кто сможет выйти за эти пределы.

У каждого есть своя сила…

Бывает, что её вполне достаточно для того, чтобы не беспокоиться о приобретении чужой.

Или вообще о чём-либо беспокоиться.

Задорные глаза.

Они смотрели с любопытством и весёлой хитринкой, предвосхищая то, чем собиралась сегодня заняться их обладательница.

Однажды Рыжа Плюша – Знаменитый Мордач взяла в руки палку. Ну и что тут интересного, скажете Вы – мало ли кому когда и зачем случалось держать палку в руках. Хи-хи! Интересного тут о-го-го как много, отвечу Вам я – самая пушистая кошка на свете. Да-да, я снова здесь, машу Вам пушистой лапкой с этих страниц! Разве не видите? Ну же, присмотритесь получше. Увидели? А теперь прислушайтесь. Пф… Пфф… Пффф… Пффффф… Пфффффффффффф! Ха-ха-ха! Это я по привычке сдуваю свои щёчки. Услышали? Вот, так-то лучше! Рыся Плюша здесь, и мы можем продолжить, тем более что речь пойдёт о моём безграничном проявлении.

Так вот, Рыжа Плюша – Мордач взяла в руки палку, и это событие не без преувеличения можно назвать весьма выдающимся. Я серьёзно! Не верите? Ну, тогда смотрите. Начнём хотя бы с того, какая это была палка. Какая палка! Эх! Ровная, гибкая, длинная и такая приятная на ощупь. Это была не простая палка, а палка, привезённая из очень и очень далёких земель. Настолько далёких, что, как говорится, идти туда пешком полвечности, а на коне скакать – как минимум четверть. Даже на ржавом драндулете и то немногим меньше. Тут никак не обойтись без хорошего космолёта, каких полным-полно пылится в ангарах Той Самой Рыси. Хотя, сказать по правде, чтобы туда добраться, вполне хватило бы и обычного Боинга.

Итак, Рыжа Плюша – Мордач держала в руках столь редкую и диковинную вещицу, которая являлась ничем иным, как самой настоящей палкой, сделанной из заморского дерева, произраставшего на той далёкой земле, куда можно добраться лишь на реактивном самолёте, ну, или так, как это делаю я – через портал, хи-хи. Палка в вертикальном положении была выше нашей замечательнейшей Рыжи Плюши на десять сантиметров, имела тонкий и толстый конец, а также довольно гладкую поверхность. Ха! Эта палка была ей определённо к лицу. Ха-ха. Ну, в смысле, наша Плюша – Мордач смотрелась с ней весьма гармонично. Хи-хи.

Но что же побудило её взять в руки такую выдающуюся палку? А побудило её внезапно возникшее желание освоить одно невероятно древнее, особо секретное и поистине сокрушающее боевое искусство, которое и предполагало использование подобной палки в качестве оружия. Об этом искусстве стоит сказать отдельно несколько слов. Во-первых, оно зародилось в тех же далёких землях, в которых и произрастали те самые деревья, из которых, в свою очередь, делали подобные палки, что само по себе вполне очевидно. Ну а во-вторых… Во-вторых, это искусство было настолько сложным, что трудно себе и представить. Чего только стоило его название. Лично я сломала себе язык в трёх местах и вывихнула нижнюю челюсть, пытаясь его произнести. Ха! Шучу, конечно. Такие, как я, не могут получить повреждений. Но если отбросить все подробности моей неуязвимости, стоит заметить, что произнесение столь мудрёного названия действительно доставило мне немало хлопот. Да что там говорить! Его и написать-то не каждый сможет, не вывихнув пальцы. В общем, если Вы рассчитываете, что узнаете название этого стиля от пушистой кошки, то советую Вам отправиться в те далёкие земли, купить там точно такую же палку и закатать ею Вашу отвисшую нижнюю губу. Хи-хи! Даже и пытаться не буду! Вместо этого я назову эту технику – Феерично Могущественная Глыба или попросту ФМГ⁵. Вообще-то, оригинальный перевод названия этого стиля говорит что-то о шесте, ветре и сумасшествии⁶, но разве Вы ничего не слышали о художественно-литературном переводе? Да и вообще, я пушистая кошка, а не переводчик, как нравится, так и перевожу, так что «мяу».

Так вот, к чему я веду. Этот стиль был настолько мудрён, что его вычурные  приёмы  превосходили по сложности даже  его название. Чего только стоят эти немыслимые вращения палки во всех возможных плоскостях, точные вкручивающиеся проколы и мощные рубящие удары, которые с грохотом обрушиваются на землю, вызывая различную сейсмическую активность, движение литосферных плит и головную боль у несчастных  шахтёров! Но всё это ничего в сравнении с тем, в какой замысловатой последовательности ухищрённых  переплетений  связаны  между  собой  все  приёмы  этого стиля, образуя  единую,  нескончаемо длинную связку, которую (вот незадача!)  непременно   нужно  делать  именно  в  той,  вышеуказанной,  непередаваемо   сложной   последовательности.

И знаете, скажу я Вам, наша Рыжа Плюша – Мордач, несмотря ни на что, взялась именно за этот самый ФМГ. Вот как происходила её тренировка:

Пункт номер один. Она выучила удар номер один.

Пункт номер два. Она выполнила удар номер один.

Пункт номер три. Она повторила удар номер один.

Пункт номер четыре. Она выучила удар номер два.

Пункт номер пять. Она выполнила удар номер два.

Пункт номер шесть. Она повторила удар номер два.

Пункт номер семь. Она решила сделать удар номер один, а после удар номер два.

Пункт номер восемь. Она забыла удар номер один.

Примерно тот же алгоритм действий был использован ею и во время изучения ударов под номерами три и четыре, пять и шесть, десять и одиннадцать… Да, тут уж следует отдать должное выдержке и терпению нашей замечательной Рыжи Плюши, ведь этим заключительным и весьма неуместным пунктом номер восемь неизменно заканчивалось изучение каждой из связок приёмов, что пыталась освоить Рыжа Плюша – Мордач. А тут ещё и котики кругом. Много котиков. Хороших таких, мурчащих. То под кустом шелохнутся, то вдоль дороги пробегут, то голосом своим Мордача окликнут. А Мордач наш тут как тут, только голос котейки услышит и сразу расплывается в довольной улыбке, а её любопытные глазки в тот же миг начинают бегать по сторонам в поисках источника этого чудесного звука – «мяу».