Бодигард моей души

Глава 1

Дерек – Командир! – Здравствуй Дерек. Как отпуск? – слышится поставленный голос высшего по рангу. – В норме. – неприятные воспоминания ещё свежи, но получается абстрагироваться. – Дело есть. Нужна твоя помощь. – не помню, чтобы старший офицер так разговаривал за все время моей службы в ВМС. – Слушаю. – Одному важному человеку нужен телохранитель. Отличная возможность разбавить ожидание до возвращения. Плюсуй к этому неплохие деньги. – Сэр…это не совсем та деятельность, которая может быть мне интересна. – даже не нужно времени думать.

Ходить прихвостнем за зазнавшейся шишкой точно не входило в мои планы, даже несмотря на то, что возвращение в ряды «морских котиков» мне пока не грозит.

– Дерек. Ты отличный боец, и я сам бы хотел видеть тебя в строю. Этот человек мой знакомый, я бы не стал спрашивать, если бы ситуация не выходила из-под контроля. – Со всем уважением, но Лиам больше подойдёт для этой функции. – Лиам ещё не готов к работе. – туманно заявляет офицер Уотсон. – У меня есть время подумать? – отсрочить свой отказ, так будет вернее сказать. – Я пришлю тебе информацию. Изучи, а потом решай. – Есть сэр. – гуляя желваками по лицу отвечаю, хоть и понимаю, что он уже все решил. – На связи. Пытаюсь сконцентрировать мысли обратно к холодильнику от которого меня оторвал старший. Любопытство никогда не было чертой моего характера, но если уж так впрягается человек, которому на все плевать, пахнет жареным. Только усевшись за стол приходит уведомление о поступившем файле. Плюс того, что хоть я временно выбыл, все примочки «котиков» все равно со мной, несмотря на травму. Вот и сейчас смотрю на зашифрованный аппарат, на который поступил пресловутый заказ. «Билл Кауфман. 54 года. Владелец сети отелей, своя империя по строительству. Семейное положение: женат. Супруга: Эделин Кауфман (ранее Макконли, сенатор Дэвид Макконли отец), домохозяйка. Дети: есть, двойня. Эрика Кауфман 25 лет, шоу-бизнес, Манхеттен. Кайл Кауфман было бы 25 лет, умер несколько лет назад, причина смерти неизвестна.» Бегло изучаю множество файлов, ничто из этого внимание не цепляет. Скучная работа после всего того, что приходилось делать и пережить. Что бы это ни было, это война между двумя акулами бизнеса, а я слишком далёк от всей этой мишуры. К тому же помимо анализа местности, наблюдения, я привык разрабатывать стратегию, планировать тактику. Здесь же тупая необходимость в беспрерывном контроле вокруг и никакой смысловой нагрузки. Не для этого, я пережил адскую неделю, Ирак и чёртову дюжину плохих парней, устраняя их. Хватает часа для того, чтобы я понял, что не изменю решение о чем и сообщаю Уотсону. Но этот прожженный служивец знает на какие болевые давить. Сжимая челюсть до хруста от манипуляций принимаю предложение о работе. Его хитрый ход связан с ускорением моей комиссии. Встреча назначена на завтра в элитном особняке Кауфман. Вновь сажусь за ту информацию, которую прислал командир. Теперь уже с тщательностью просматривая файлы и фото. Билл Кауфман не выделяется ничем среди бывалых бизнесменов, превосходство и надменность читаются сквозь экран. Эделин Кауфман типичная светская леди, выращенная в тепличных условиях богатой семьи и вышедшая замуж за не менее богатого мужчину. Что действительно вызывает интерес, так то, что есть некие пятна во всей этой истории. Кайл Кауфман из них самое большое пятно. Нет сведений о смерти, нет сведений о том, как это произошло. Ничего из истории его жизни. Это вызывает определенные догадки, которые пока я оставлю в своей голове. Бизнес семьи тоже выглядит до безупречности идеальным, но зная, какие дела проворачивают владельцы империй в то время, когда их никто не видит, не удивлюсь, что и этот старик из этой серии. Однако, моя задача не копать, а защитить, правда, вопрос от кого. И последняя, кто дерзко смотрит на меня с фотографии. Эрика Кауфман, темноволосая девушка, стоящая на сцене какого-то концертного зала в вызывающем наряде. Фигура стройная и подтянутая, яркий макияж, все в традициях шоу. Слишком откровенно, слишком ярко, и слишком искусственно. Именно таких девушек, как мисс Кауфман, такие как я, в отгулах имеют в разных позах, пытаясь насытиться за все то время отсутствия секса на операциях. Разглядываю эффектные кадры с Виком Харт, очевидно, тем, кто расслабляет малышку Кауфман. И тут чересчур лощеный мальчик, пытающийся показать свою страсть глазами. Невольно эта картина смешит, потому как вся эта миссия кажется мне фарсом. Да, Райт, как ты из элитного офицера стал обычным тупым бодигардом. Эрика Не понимаю, ради чего отец дёрнул меня с совместной съемки с Виком. Но отказать ему в нашей семье подобно оскорблению его чести. Дом родителей всегда был для меня неким затерянным миром. Верхний Ист Сайд, между Мэдисон и Пятой авеню осталась эффектная шестиэтажная средневековая постройка. Вхожу, пытаясь отогнать раздражение. Здесь, как и всегда, интерьер обставлен по последним тенденциям, все блестит, благодаря прислуге. Сколько себя помню, мама уделяла внимание каждой детали в обстановке комнат. Возможно, так она себя успокаивает, потому как, кроме этого из ее деятельности больше нет ничего. Каждая комната, холл, лестницы проходят осмотр ее придирчивым взглядом, и если хоть какой-нибудь акцент устарел, незамедлительно проводится замена. Нередко за этим следует фактически полная смена дизайна, а соответственно, цветов, мебели и прочего. Сейчас холл выполнен в светлых оттенках, отливая глянцевыми мраморными поверхностями стен и пола. Я появляюсь здесь редко и вероятнее всего дизайн уже несколько раз менялся. Моя комната некогда была самой детской в этом доме. Все оттенки розового от нежного до ярко кричащей фуксии пестрили и отдавались на мамином лице неприятием. Сейчас здесь десять комнат, без учета мест обитания прислуги, и одной, которая умело замурована фальшь стеной. Это решение до сих пор во мне вызывает отторжение к собственной семье, но я стараюсь не поднимать и не обсуждать его. Та комната была самой темной в доме. Темные оттенки синего, лишь светло-серые пятна меблировки выбивались из общей картины. Но несмотря на это, для меня это была самая любимая комната в доме. Поднимаюсь на второй этаж, предварительно узнав у прислуги, где сбор. – Всем привет. – стараюсь звучать не натянуто. – Эрика, милая. Как ты? – встает мама с присущей ей аристократичностью и сдержанностью.

Седина уже взяла своё правление, но мать отчаянно пытается это скрыть. Тонкие черты лица со светлыми глазами делают ее немного похожей на принцессу Диану.

– Хорошо, только не успела отсняться. – бросаю многозначительный взгляд на отца. – Здравствуй, дочь. Подождут. Ты и так им уделила достаточно твоего бесценного времени. – отец почему-то считает, что мои гонорары должны быть больше того, что выбивает мой агент. – Пап. Давай только не сегодня. – сажусь за стол: – Что-то случилось? Почему такой резкий семейный сбор? – задаю волнующий меня вопрос.

Пытаюсь прочесть выражение отцовского лица, но это невозможно со времён моего детства. Высокий мужчина, по-прежнему в форме, но шикарная жизнь берет свое и уже есть намек на лишний вес. Однако, черты лица неизменно грубые, сосредоточенный взгляд не дающий никаких эмоций, и нахмуренные брови. Эмоции отца всегда были только в этом виде, мимолетная радость, которую он получал от громкой сделки выражалась лишь натянутой ухмылкой и чувством достоинства, исходящим от него. Мы не сильно близки с родителями, этому способствовало многое. Но, если говорить откровенно, с момента первого хита, исполненного мной, я стала независима от них. Они старались участвовать в этой части моей жизни, но многое им не понять в шоу-бизнесе. Мать ни дня не проработала, отец перенял компанию деда, развив ее до серьезных масштабов. Тем не менее, сомневаюсь, что они поймут, как сложно отпеть несколько выступлений подряд с перерывом на короткий беспокойный сон. Я молчу про выездные программы, когда ты ни больше, ни меньше живешь в автобусе, самолете или поезде. Что уж говорить о сочинении текстов и музыки. Их скепсис и несерьезное отношение к моей деятельности я до сих пор ощущаю всеми фибрами моей души. Тот разговор, случившийся порядка восьми лет назад, остался в моей памяти навсегда. Тогда меня поддержал лишь один человек, и только благодаря ему у меня все получилось. Мать была шокирована и в своей холодной манере лишь переживала о том, как же ее ягодка, закончившая престижное заведение лиги плюща будет кривляться на камеру. Отец был более прозаичен и просто сказал, что все это отголоски моего переходного возраста, потому что я прирожденный бизнесмен. Теперь же мой гонорар в месяц превышает доход стандартного, в понимании Нью-Йорка, бизнесмена. – Да, Эрика. – вырывает меня из воспоминаний серьёзный голос отца: – У нас случился неприятный инцидент, отчего я принял решение усилить охрану. А также выделить тебе человека, который будет тебя сопровождать. – Что произошло? Я не слышала, да и вы не стремились известить меня. – удивлённо перевожу взгляд с отца на мать. – Милая, информацию пока необходимо держать в секрете. Не будем давать волю злым языкам. – натянуто улыбается она. – Есть люди, желающие нам проблем, Эрика. И эти люди активизировались. Нужно максимально защитить себя. – включается отец: – Поэтому я пригласил нового человека, умеющего решить любую ситуацию. Он будет отвечать за безопасность до того момента, как мы не урегулируем вопрос. – Эм… И что значит отвечать за безопасность, отец? – шок и недоумение отражаются на моем лице. – Это значит выполнять все то, что он посчитает нужным сделать в отношении этой самой безопасности. – безапелляционно звучит он, а я пытаюсь все же понять детали, а не смотреть в размытое каплями дождя стекло. – Так…у меня на носу выступление в Мэдисон сквер гарден. Несколько съёмок и премьер. Это же все не коснётся моей работы, верно?! – внутри начинаю паниковать, но лицо не выдает истинных эмоций, являя лишь скептическую ухмылку. – Это спросишь у него самого. – отвечает отец, в то время как слышится звонок в видеофон. Перевожу взгляд на мать, явно хмурясь от всего происходящего. Но та лишь кивает головой со своей искусственной улыбкой. Молчание, которое заставляет мысли роем пчёл кружится в моей голове в ожидании неизвестного безопасника. Что и почему произошло? Неужели кто-то пострадал? Почему не сообщили сразу? Мы хоть и не в тёплом общении ребёнка-родителя, но не поделиться этой информацией, по меньшей мере, глупо. Наконец, слышим приближающиеся шаги и когда в двери входит прислуга, я вскидываю взгляд в проход. За Дэйзи, нашей горничной, стоит парень. Взгляд задерживается, потому что мужчина вызывает любопытство. Я не привыкла видеть охрану без костюмов. Сколько себя помню, все отцовские псы ходили с иголки в накрахмаленных рубашках. Тот, кто стоит в дверях одет в косуху чёрного цвета, темные джинсы, черную футболку и ботинки. Высокий брюнет, с выточенными скулами, прямым носом и сведенной челюстью, покрытой легкой щетиной, смотрит прямо на нас. Глаза цвета ночи медленно, можно даже сказать лениво, обводят гостиную, простреливая обитателей комнаты. Суровый, мужественный и жесткий, как кажется по первому впечатлению.

– Мистер Райт, рады, что Вы согласились на встречу. – сквозь это мгновение я слышу твёрдый голос отца. – Мистер Кауфман. – низким голосом кивает объект, полностью завладевший моим вниманием. – Это моя супруга Эделин и дочь Эрика. – представляет глава семьи, на что мама приветствует гостя, а я так и сижу не в силах оторвать взгляд. – Я изучал дело. – Присаживайтесь. Ужин сейчас подадут. – кивает мама прислуге. – У меня не так много времени. Благодарю. – глаза встречаются с моими и я не вижу ничего, ни одного проявления эмоции, будто пустые: – У входа камера не дает обзор на триста шестьдесят градусов. Расстановка охраны имеет слепые зоны, благодаря которым любой рецидивист со стажем может смело попасть в ваш дом. Защита видеофоном – хрень полная. – возвращая взгляд на отца ровным хриплым баритоном начинает он: – Только за это нужно избавиться от начальника вашей охраны. – не сбавляя тона, не заискивая перед отцом отвечает этот парень. – Мистер Райт, Вы вправе делать все, что посчитаете нужным. В рамках разумного, конечно. Мистер Уотсон отзывался о Вас достаточно хорошо, чтобы понимать Ваши достижения перед страной и не сомневаться в решениях и методах. – не понимаю, папа действительно так считает или пытается сдобрить человека напротив. – Мне необходимы все данные о количестве человек, отвечающих за Вашу безопасность. Личные дела, кто их отбирал, по каким критериям. Кто отвечает за охрану членов вашей семьи. – кивает на нас с матерью. – Конечно, конечно. У Эделин нет своей охраны, она выезжает с теми, кто в смене. У Эрики пара человек из штата, которые сопровождают ее при перелетах и выступлениях. – Мисс Кауфман, по городу вы передвигаетесь без сопровождения? – вдруг обращается он ко мне. – Чаще всего да. – прокашлявшись отвечаю. – Недопустимо. – спокойно выдает он: – Также, мне бы хотелось поговорить наедине о самом инциденте и том, что предшествовало этому. – мужчина возвращает внимание отцу. Тот молча кивает, вставая из-за стола, и направляется, как я понимаю, в сторону своего кабинета. Я же растеряв все мысли, продолжаю нагло пялиться, провожая взглядом незнакомца. Вальяжно, но вместе с этим, будто бы настороженно и собранно, он двигается за отцом, не обращая ни на кого внимания. Не знаю, что меня так зацепило, что я не могу отвести глаз. Но одно я понимаю четко, этот парень спуску не даст, и если он взялся за безопасность, с некоторыми вещами придется попрощаться.

Глава 2

Дерек

Утро встречаю пробежкой по Бруклин Хайтс, чтобы дальше приехать в Верхний Ист Сайд и познакомиться с амбалами четы Кауфман. Вчерашняя встреча, как я и думал, бизнесмен, боящийся моей деятельности и осознающий, на что я способен. Ухмылялся про себя, видя то, что хоть он старательно скрывал, испарина все же выступила на некоторых частях его тела. Что было неожиданным, так это мисс Кауфман. Без всей этой показухи, без броского макияжа, без бутафории, она обладает природной красотой. И будь я более циничным, чем есть на самом деле, в обязательном порядке показал бы маленькой мисс все степени наслаждения. Кожа с легким загаром, глаза, ставшие еще больше при виде меня. Растерянное выражение лица с пухлыми губами и острыми скулами. Чувствовал ее взгляд все то время нахождения в общей гостиной. Она определенно соблазнительна и, очевидно, что эта девушка скрывает гораздо больше, чем показывает. Уже вечером вернувшись к себе не мог выкинуть ее из головы, голос песней, заливающийся в уши. Я не интересуюсь шоу, музыкой или еще чем-то. Да и как-то свободное время для этого появилось только сейчас, и то благодаря не слишком приятным обстоятельствам. Но лишь одна ее фраза, сказанная мелодично, и немного хрипло, отозвалась в моей бездушной грудине. То, что я увидел вчера в корне противоположно фото со сцены. Возможно, это ее сценический образ, а возможно, она умело скрывает свою натуральность и реальность за маской искусственной, веселой куклы.

Наскоро принимаю душ, кофе, и вот я уже еду в сторону Манхэттена. Можно рассчитывать на час пути, потому как плотное движение Большого Яблока не позволяет добираться из точки "а" в точку "б" в рассчитанное по километражу время. Пока еду, анализирую ту информацию, которую получил от Билла Кауфмана. Роберт Мортон, мутный тип, не только с его слов, а ещё, потому что пришлось подключить коллег из подразделения. Неведомо откуда взялся, и непонятно как сколотил свое состояние. В СМИ о нем лишь то, что он завидный холостяк в свои сорок с лишним лет, с шестизначными суммами на счетах. Кауфман изрядно трясется, но увы, только за свой бизнес и тот кусок земли, из-за которого весь сыр бор, что даже “морского котика” подключили. На семью, из разговора, ему плевать. Никогда не понимал таких людей, не нужна тебе семья, так какого черта ты ее заводишь? Например, я и не задумываюсь о семье, моя работа требует слишком многого, и этот выбор я сделал сам. Сдирая руки в кровь, морозя задницу в ледяных водах, и закрывая глаза на пролетающие пули над головой я не отказался от него. Для того, чтобы быть элитным солдатом, мне пришлось несколько лет отслужить, потом пройти восемнадцати месячную подготовку, пытаясь не убивать специалистов за их психологическую тряску. Пережить чёртову адскую неделю, засовывая свое эго в задницу, и потом еще пару лет отслужить на подачках, чтобы меня действительно приняли в ряды «лягушек» и выпустили на серьезные секретные операции. О какой семье может идти речь, если я голыми руками убиваю негодных для этого мира людей?! Есть парни, которых, обливаясь слезами, ждет дома жена, но смысл этих жертв, чтобы что? Секс? Поддержка? Для таких людей, как мы, вряд ли кто-то гражданский сможет стать поддержкой. А уж секс можно найти без жены, и признаться, гораздо разнообразнее и интереснее. Вновь возвращаю мысли к семье Кауфман, пытаясь накидать мало мальский план действий. Нужно познакомиться с каждым и убрать тех, кто не подходит, а такие сто процентов имеются. Достаточно того, что я вчера увидел. Затем, выбрать несколько человек для сопровождения женщин этой семьи. И составить список примочек для обеспечения безопасности, придется папочке Кауфман раскошелиться. Спустя, наконец, час с лишним я подъезжаю к историческому дому. Не вижу никого вокруг, но тут все же недалеко Пятая авеню, будет глупо, хоть и не удивительно, если посередине улицы встанут махины в черных костюмах. Захожу внутрь, озвучив имя обслуживающему персоналу, и вижу ту, которую не думал, что увижу. – Доброе утро. – растерянно смотрят на меня глаза медового цвета.

Оглядываю девушку в халате и с полотенцем на голове.

– Мисс Кауфман. – возвращаю свой ленивый взгляд в ее лицо, хотя внутри картинка вызывает самые противоречивые эмоции.

А мысли, что под халатом вероятнее всего лишь обнаженное тело, сбивают с толку. Все таки последний год выдался тяжелым, а в отгулах не часто удавалось найти пассию для развлечения.

– Эрика. – тихо говорит она: – А как Вас зовут? – Райт. – отвечаю я, не принимая во внимание ее фразу. – Это ведь Ваша фамилия? – хмурятся брови на изящном лице. – Мисс Кауфман. За Вами будут закреплены несколько парней, которые будут сопровождать Вас. – наблюдаю, как вытягивается ее лицо. – Мистер Райт, полагаю это лишнее. – очевидно, у девушки есть коготки.

Как звучит голос, как недовольство расползается по ее лицу.

– Это не просьба. – посылаю снисходительную ухмылку. – Мне ведь ничего не грозит. И вообще, почему я должна следовать Вашим указаниям? – блестящие глаза открывают завесу поднимающейся злости. – Дело в том, что… – делаю шаг ближе к ней, возвышаясь над ней: – Если будет грозить, то вероятность, что вы выживете процентов пять. Учитывая вашу деятельность, чтобы выполнить задуманное, много ума не нужно. А смазливый любовник помочь не сможет, потому что от страха наложит в штаны. – во взгляде напротив вспыхивает нет, не злость, а чистый гнев. – Как Вы смеете?! Да кто ты такой вообще, чтобы так со мной разговаривать! – стреляет она своими глазами, сжимая губы. – Очевидно, не ваш фанат, мисс Кауфман. Отходя от нее, двигаюсь в сторону комнат прислуги, чтобы познакомиться с охраной. Она не успевает мне ничего сказать, поэтому оставляю ее дымиться от праведного гнева в одиночестве. Проходя в кухню для прислуги обращаюсь к девушке, которая вчера мне показывала весь дом. – Дэйзи, верно? – кивает, опуская взгляд в пол: – Позовите сюда сотрудников охраны. – вижу, как краснеют щеки девушки, но она старательно пытается скрыть это, вжимая голову в шею.

– Да, мистер Райт. Минуту. Ровно через пару минут в комнату входят трое парней. По размерам, откровенно говоря, превалирующим моим. Лица сосредоточенные и серьезные. – Мое имя Дерек Райт. Я временно являюсь вашим коллегой. Достаточным будет немного рассказать как тут все устроено. – Добрый день. Я Зак, это Чейз, и Фил. – начинает парень, точно оставленный за старшего, двое других смотрят с неверием: – В зависимости от расписания мистера Кауфмана его сопровождаем мы или другая группа парней, сейчас как раз они с ним. С миссис Эделин чаще всего ездят Чейз или Фил. Моя функция контроль, и в исключительных случаях выезды с сопровождением. Пару раз был приставлен к мисс Кауфман. – Кто распределяет? – Сэнфорд. Винсент Сэнфорд. Он уже долгое время работает на эту семью, и всегда сопровождает мистера Кауфмана лично, просто меняет наш состав. – я прямо вижу неприязнь. – Он вас не устраивает? – провожу взглядом по троим парням.

Двое других переглядываются и бросают косой взгляд на того, кто ведет со мной беседу.

– Некоторые решения поддаются сомнениям, сэр. – отвечает Зак. – К этому еще вернемся. Служили? – определённо стоит поговорить с ним наедине. – Так точно, сэр. Армия США. – Все оттуда? – двое других кивают. – Кроме пары человек, все. – Всегда выглядите… – окидываю взглядом идеальные рубашки: – так? – скептически поднимается моя бровь, а парни кивают. – Завтра в обычной одежде. – говорю им, на что они заметно удивляются: – Оставим несколько человек в воротничках для видимости. В остальном сопровождение в гражданском, на приемлемом, но в случае опасности, возможном для участия расстоянии. Это ясно? – три головы синхронно кивают. – Фил, на тебе мисс Кауфман. Чейз – миссис Кауфман на постоянной основе. Зак, мне ты понадобишься, чтобы быстрее понять схему. Дальше порядок может меняться, будьте к этому готовы. И парни, не советую терять бдительность. – Можно спросить? – выдает, который Чейз, я киваю: – Вы из элитных войск, верно? – с опаской смотрит на меня. – Верно, отряд специального назначения. – Я же говорил! – восклицает Чейз, Фил заметно фырчит. – Поспорили? – ухмыляюсь я, а те кивают. Ничто не изменит военных и их привычки оценивать людей на спор, пытаясь показать свое превосходство в умении считывать. – Вот черт! – следом прилетает от Зака, у которого в глазах восхищение. Дальше время проходит в доскональном осмотре дома, а не вчерашней прогулке с целью посмотреть интерьер. Зак, хороший парнишка, делится всем тем, что знает. Не скрывая то, что с некоторыми расстановками он не согласен. Его в день нападения не было, но все то, что он узнал, рассказывает. К сожалению, там нет ничего, что могло меня заинтересовать, те же сухие факты, как из отчета от Уотсона. Зак записывает все то, что необходимо купить, камеры, ключи, замки, поменять сигнализацию. Терраса на крыше вызывает недоумение своим нулевым уровнем безопасности и отсутствием какого-либо контроля. Сюда без труда можно пробраться с крыши соседнего здания и спокойно войти в дом, полагаю, что так все и было. Это вызывает конкретный шок и подозрения, но я ведь не на секретной операции, чтобы подвергать сомнению каждое действие. После я забираю парней в свой дюранго, чтобы познакомиться с остальными и, наконец, увидеть кто же такой этот Винсент Сэнфорд. Эрика Стою, смотря в спину удаляющегося вояки и не понимаю свои эмоции. Недовольство вперемешку с чем-то еще готово выплеснуться наружу, но он не оставил выбора, оставив меня и мою упавшую челюсть в холле. Его манера разговора пресекает любые возражения. То, как он надвигался на меня своей внушительной и поджарой фигурой, вызывало и страх, и волнение одновременно. Глубина, плещущаяся в глазах этого мужчины завораживает. Казалось бы нет эмоций, но что-то все равно заставляет искать в них их толику. Стрижку, с удлиненными волосами на макушке отметила еще вчера, но была занята отсутствием мыслей. Я, откровенно говоря, считала, что все военные ходят бритыми всю свою жизнь. Его неформальная одежда, совершенно обычные джинсы, футболка вновь черного цвета, и ботинки выбиваются из обыденной картины. Гораздо привычнее видеть людей в костюмах в качестве нашей охраны. А добавить к этому, жесткий взгляд, пробирающий тебя до костей, сжатую челюсть, и эту идеально ровную щетину. Парень скорее выглядит, как «бэд бой» в привычном представлении. Хотя я не знаю, кто он, откуда он, но отчего-то кажется, что видел он многое. Суровые черты лица вряд ли появились, потому что его терзают душевные прерии. Отмерев, я закапываю поглубже мысли об этом мужчине и собираюсь на репетицию в студию. Пусть он сейчас хоть землю с ног на голову перевернет, меня не должно это касаться. Я слишком далека от своей семьи, чтобы кто-то хотел мне навредить. Уже перед выходом, облачившись в джинсы и топ, замечаю Филиппа, нашего охранника. С присущей ему сдержанностью сообщает, что сегодня он сопровождает меня. Фырчу, тем не менее не отвечаю на его реплику. Сажусь в машину в то время как телефон, разряжается знакомой мелодией. – Детка, привет. – слышу голос Вика: – Как ты? – Привет, все в порядке. Ты уже закончил съемку? – спрашиваю, потому что сегодня мы должны блистать на ковровой дорожке премьерного дня «Мулен Руж». – Да, я уже в Нью-Йорке. Без тебя было скучно. – вкрадчивым голосом говорит Вик. – Отлично, тогда заедешь? – мы встречаемся уже там, но сегодня мне нужно его внимание не только на камерах. – Я постараюсь успеть, милая. Но у меня вечером еще интервью. – Ладно, только сообщи ближе к времени, как поступим. – не показываю своего разочарования. – Окей. До связи. – прощается он.

Иногда мне хочется, чтобы Вик был больше, в смысле, что мне мало хорошего секса. Я хочу разговоров, планов на ближайший уик-энд, улыбок, ужимок и нежности вне камер, но ему будто это все чуждо. Либо для него это очередная история пиара, потому как незадолго до меня, он часто появлялся с моделью Анной Пресс, но я так понимаю, что там история была скоротечна. Либо такой уж он человек. Нет, секс и правда хороший, завести у него получается. Иногда, конечно, он перебарщивает, но в целом неплохо. Правда, одно все же смущает, но я стараюсь отгонять эти мысли. Он просит, чтобы мы немного поиграли, и в его воображаемой игре, я у него в полном подчинении. Но я так и не могу на это решиться, возможно боюсь, возможно не хочу. Сложно ответить однозначно, но сразу понятно, что я к этому не готова. На студию я доезжаю спустя часа два после выхода из дома, и только зайдя, ощущаю внутреннее спокойствие. Уже как несколько месяцев мне не дает покоя одна мелодия, которая застопорилась. Начало есть, но продолжение никак не идет. И хоть я знаю, что мой дражайший агент никогда не даст мне выпустить лирику. Считает, что на пике популярности что-нибудь драйвовое, а публика не примет слезливые песни. Но даже если примет, то многим позже. Как то раз я заикнулась про то, что мои синглы не несут никакой смысловой нагрузки, не рассказывают историю, не находят отклик в душах, меня чуть было не высмеяли в лицо. Лишь мой взгляд, не терпящий подобной реакции, смог его остановить. Поэтому для себя у меня набралось несколько песен, которые наверное рассказывают мою историю. Историю о том, что лишь несколько человек в моей жизни знают меня настоящую. Все остальное бравада, поддерживаемая мною, семьей, агентом, парнем. Всеми. Подруга еще с колледжа, Николь, она никогда не видела ту девушку, что мелькает по телевизору, на интервью и светских тусовках. Но она в отъезде, сейчас у меня с ней редкие разговоры по телефону и желание, чтобы она поскорее вернулась в Нью-Йорк. Не скажу, что мне нравится двойное дно, но и не могу сказать, что готова раскрыть обществу свою уязвимость, свои недостатки, неуверенность и боли. Тот социальный слой, в котором я кручусь таких хоронит заживо. Перемалывая, выплевывает себе под ноги, а оказаться там внизу под ними, я отчаянно не хочу. С детства мне говорили, что я должна делать, говорить, кем быть. И в момент моего буйства отказ от того, выбранного мне пути, казался катастрофичным для нашей семьи. Но нет, событие, ставшее для меня катастрофой случилось позже. Сейчас же заголовки из серии “дочь влиятельного бизнесмена трясет задницей в концертном зале Чикаго” или “Известная дочь Билла Кауфмана, владельца сети отелей по стране снова была замечена в клубе с откровенным танцем” меня не трогают и даже семья смирилась, не без помощи Криса, моего агента. По его мнению, то, что у меня некий скандальный образ, дерзкий и слегка развязный, играет на руку моей карьере. На деле же, я не являюсь таковой, имею право расслабиться в компании друзей, иногда могу себе позволить крепко выразиться. Но по факту остаюсь девушкой, отчаянно желающей поддержки, любви и внимания, не без тараканов в голове. А уж мой сценический вид это не моя работа, а моей команды. Вечером того же дня придирчиво осматриваю себя в зеркало гардеробной. Мой пентхаус в районе Трайбека отделан исключительно в светлых оттенках, с яркими акцентами в декоре. По сравнению с родительским домом, площадь гораздо меньше, а интерьер можно назвать скучным. Самым эффектным элементом является рояль у панорамного окна. Иногда поздно ночью, когда не спится, укутавшись в плед, с чашкой теплого молока, я позволяю себе смотреть на ночную жизнь Нью-Йорка, придумывая истории людей, передвигающихся маленькими точками с высоты моей квартиры. Немаловажный плюс это терраса небоскреба с бассейном, залом и прочими удобствами для собственников апартаментов.

Поправляю волосы, рассыпанные волнами по плечам, немного прихлопываю пудрой накрашенное лицо. Черное платье в бельевом стиле с провокационным разрезом по бедру, клатч серебряного цвета и такие же лодочки. Радость в том, что в большинстве случаев, если не считать концерты, я не пользуюсь услугами своего стилиста. Иначе я бы ходила в полупрозрачных боди и сетках двадцать четыре часа. Даже в этом платье разрез, на мой взгляд, смотрится слишком откровенно, но уповаю на то, что я должна поддерживать свой образ. Вик, часом ранее написал, что у него не получится заехать, поэтому вынуждена была сама сообщить охране, что поеду с сопровождением. Хоть я и не согласна на такие вещи, но обычно премьеры сопровождаются толпами фанатов и не знаешь, чего можно ожидать. Был у меня один случай, когда меня с неимоверной силой дернули за пальто, и я чуть не упала, благо, что Вик был рядом и удержал. После того, было принято решение на такие светские мероприятия, освещенные в СМИ появляться только с охраной. Выхожу из здания и вижу привычный мерседес, в котором меня возят, если я не на своем порше. Дверь тут же открывается, когда я спускаюсь по ступеням и с водительского сидения вылезает Зак. Хмурюсь, но не удивляюсь, их замена довольно часто происходит, на что я уже не реагирую. Открывает мне заднюю дверцу, приветствуя. Один из немногих, с кем мне вполне комфортно. Сажусь в машину и ноздрей касается знакомо незнакомый терпкий аромат, а глаза находят обладателя этого запаха. Это никто иной, как мистер Райт, новоиспеченный хозяин нашего отряда безопасности. Разглядеть его полностью не удается, потому как скрыт сидением, но отмечаю, что он не в привычном своем виде, а костюме. Одна лишь деталь отличает его от Зака, нет белого воротника, вместо него виднеется ворот черной рубашки. – Мисс Кауфман. – глубоким рокотом произносит он. – Здравствуйте, мистер Райт. – отзываюсь я, скрывая удивление за намеренно спокойным тоном. Вижу, как он кивает Заку, и мы трогаемся с места в сторону Мидтауна. Премьера бродвейского «Мулен Руж» на сорок пятой Западной в театре Хиршвельда. Внутри мысли сменяют одна за другой, раньше всегда было достаточно одного человека в охране, и вопросы сам он вызвался или это необходимость не отпускают мою девичью натуру. Однако, после сегодняшней утренней встречи задавать ему их напрямую я не намерена.