В которой начинается игра. Игра с возрастом и отношениями, случайными девушками и неожиданными выводами, кадрами старого итальянского кино, тарифами мобильной связи и мыслями о том, что нужно сделать для того, чтобы чувствовать себя моложе. О воспитании взрослых девочек, о клубнике с шампанским, о маркетинге и достижении целей в жаркую погоду…

Улица теплого города напоминает старое итальянское кино: солнечные блики искрятся на воде, на парапете набережной возятся смуглые мальчишки в коротких шортах, ветер играет невесомыми занавесками, обнажая подоконники, заставленные цветами, домишки теснятся близко друг к другу, из одного окна льется гамма, исполняемая на виолончели, а из другого слышен строгий голос:

– Герберт, пора домой.

– Эй, Герберт, – раздается хохот сорванцов. Наверное, в компании они называют мальчика как-то по-другому, попроще, не так высокопарно.

Стая чаек кружит над водой. Стая мальчишек хохочет на всю улицу. Герберт торопливо выкапывает свое транспортное средство из горки наваленных друг на друга велосипедов и самокатов, и с сожалением, написанном на лице и на худенькой спине, направляется к дому.

– Герберт! Герберт! – продолжают дразнить мальчишки, не глядя на уходящего мальчика.

Солнце припекает.

Девушка в темных очках и в тонком сарафане, надетом прямо на мокрый купальник, с пляжной корзинкой в руках и в очаровательной шляпке, проплывает мимо. Увы, зрителей мало.

Ты провожаешь ее глазами. Я понимаю, что мне это безразлично. Смотри, сколько хочешь. Я знаю таких девушек: кто-то когда-то имел неосторожность сказать ей о том, что она – красивая. Бедная девочка! На второй-третьей минуте разговора она начинает смотреть на собеседника очень удивленно. Происходит это в том случае, когда собеседник в течение пары минут не обращает внимания на ее красоту и вслух не говорит о том, что она похожа на известную певицу.

А впрочем… Откуда я знаю, что на уме у этой девушки? Возможно, она скромна и вежлива, а мокрый купальник – это так, издержки пляжной жизни?

Два солидных джентльмена заходят в уличное кафе, где мы с тобой пересиживаем жару. Ты, безусловно, предпочел бы наш гостиничный номер с кондиционером, который немного гудит, и от которого я постоянно шмыгаю носом. Но меня тянет сюда, на набережную, в жару, к ярким картинкам старого итальянского кино. Ты уступаешь. Но уступаешь не так, как мне хочется. Ты сидишь со скучным видом и провожаешь глазами девушек, проходящих мимо.

«Наслаждайся! – хочется крикнуть мне, – Неужели ты не чувствуешь?»

А имею ли я право ждать, что ты будешь чувствовать так, как я?

Я понимаю, что плохо сформулировала вопрос. Право имею. И ждать можно. Только…. Почему же ты не чувствуешь?

Да, слухи о том, что с возрастом люди становятся мудрее, сильно преувеличены. Пора бы уже перестать ждать того, чего нет.

Я наблюдаю за солидными джентльменами. Пациенты высокого гламурного риска в белых шортах и майках с яркими принтами. Старички, прожигающие жизнь на скромном курорте. Не Майами, однако… Юноши в позднем расцвете лет. Они заказывают пиво, заигрывают с официанткой, долго изучают меню, отодвинув его на расстояние вытянутой руки, и негромко переговариваются между собой.

Мне кажется, что сейчас в это тихое кафе зайдет Марчелло Мастрояни, а весь пыльный южный городишко заиграет новыми страстями и любовными приключениями с хорошим концом. Да-да, мне все еще хочется страстей – знаешь, не таких воздушно-романтических, а (стыдно признаться) приземленных. Как в старом итальянском кино. Без компьютерных эффектов.

Я уже собираюсь тебе рассказать про Марчелло Мастрояни и о том, на какие мысли наводит меня сегодняшний полдень, как ты замечаешь, вертя в руках мобильный телефон:

– Нужно позвонить оператору и разобраться с тарифами. Что-то они опять тут намутили.

Романтика…

Итальянский полдень и тарифы мобильных операторов. Я и ты…

Звонок сына еще больше возвращает меня в реальность.

Взрослым детям иногда нужно напоминать о том, что они – дети. Желательно, пинками.

А ведь на самом деле… учить их сейчас тому, чему мы их не научили лет эдак до 16—18, согласись, уже поздновато. Теперь они или сами «дойдут» до наших премудростей или… так и не дойдут. А, может быть, им уже и не нужно следовать нашим советам? А можем ли мы их не давать?

Все зависит от отношения к ситуации.

Один дворник собирает мусор и листья

Другой наводит чистоту.

Третий создает настроение. Чтоб люди радовались, гуляя по аккуратному двору.

Один программист пишет программу на неизвестном мне языке.

Другой своими средствами создает порядок, безопасность или удобство в чьей-то деятельности.

А третий – скромно так… меняет мир.

Мой ребенок – из этих, третьих… Им недостаточно просто собирать листья. Они верят в то, что мир зависит от них. Такое поколение…

О, этот мир, меняющийся прямо на глазах!

Когда я начинаю задавать лишние (по мнению сына) вопросы, он говорит в трубку, не отвечая толком ни на один из них:

– Я – твой котяша… Мур-мур…

У меня перед глазами встает двухметровый «котяша» – преуспевающий проджект-менеджер в айти-компании. Я смеюсь в трубку.

– Это я специально, – поясняет он, – чтобы ты чувствовала себя моложе… Ну пока…

Я так и не узнала, что он ел на завтрак, и какие джинсы вывалились на него сегодня из шкафа. А, может, и хорошо, что не узнала? Не раздражала лишний раз? Мур-мур…

Может, и в самом деле уже пришло время почувствовать себя свободнее? Просто провести время с любимым мужчиной на берегу теплого моря? Без всяких забот и хлопот? Без маленьких детей? Разрешить себе, чтобы кто-то позаботился о тебе, а не наоборот? Нас не тянет к тем, кто в клетке. Нас тянет к тем, кто свободен.

Свободен и от возраста, в том числе…

Чтобы ты чувствовала себя моложе…

Если так говорит мой бесстрастный ребенок, значит это видно со стороны. Вероятно сейчас, опять с головой погрузившись в свои программные коды, он и думать забыл о нашем разговоре и своей неосторожной фразе. Да, он не виноват в том, что я слышу все по-своему. Своими ушами. А чьими же еще ушами я должна слышать?

Никто не виноват. А уж тем более, наши взрослые дети. Не просились рождаться, как говорится.

Чтобы ты чувствовала себя моложе…

Солнце уходит с нашего столика, и мы с тобой погружаемся в блаженную тень. О, как мало иногда нужно для счастья. Сиюминутного счастья. Всего-навсего, чтобы солнце завернуло за угол кафе. Нужно просто подождать. Минут двадцать. Иногда больше… Но сегодня нам с тобой хватило двадцати минут. Как ты предусмотрителен, любимый! А ведь я хотела занять совсем другой столик, но ты сказал «через полчаса здесь будет тень» и оказался прав.

Так что ты там говорил про тарифы?

– Нужно было подъехать туда еще перед отъездом и во всем разобраться, – продолжаешь ты, даже не подозревая о том, что занимает меня сейчас, – Кажется, опять включили какой-то кредит, о котором их никто не просил…

Все как в жизни. Кредит, который тебе нужен, ты получаешь с большим трудом. А тем, который дается просто так, опасно пользоваться. Никогда не знаешь, какие санкции ждут тебя потом. Все как в жизни.

– Я и собирался к ним подъехать, но потом закрутился – то одно, то другое… – говоришь ты.

Самое неприятное в возрасте – это сожаление о том, что невозможно исправить. Причем, в любом возрасте. А ведь вещей, которые невозможно исправить или изменить, с возрастом накапливается все больше и больше. Как избавиться от этой неприятности?

О, давать мудрые советы мы все любим и можем. Самый легкий из них – перестать сожалеть. А как это сделать?

Безусловно, можно написать эссе на тему «что я сказала бы себе, двадцатилетней», и показать его своим детям. Но… Будут ли они следовать твоим советам-сожалениям? У них – другая жизнь. И многие наши советы им не просто не нужны, а вредны. Зачем же давать вредные советы своим детям, у которых совсем другая жизнь?

Остается одно: просто не сожалеть. Работать над собой.

Когда я рассказываю тебе об этом, ты улыбаешься. «Дама, слегка искалеченная тренингами личностного роста». Это обо мне. Работа над собой – это сложная работа. Просто-таки грязный, неквалифицированный труд.

Работа над собой.

Навязчивая идея многих интересных дам, к которым я, в некоторой степени, отношу и себя. Дам, которые с юности холят и лелеют свой внутренний мир с легкой подачи начитанной мамы, которая говорит, заплетая тебе косички «Красить ресницы девочкам – это плохо. Так только взрослые делают. Девочка должна быть аккуратной и воспитанной… И много читать…»

А потом уже у весьма разумном возрасте ты вдруг понимаешь, что никто не будет заниматься сексом с твоим внутренним миром, глубину которого ты взращивала в течение многих лет, а умело накрашенные ресницы иногда намного важнее, чем твоя значительность и богатое воображение. Вместе взятые.

За соседним столиком располагается компания с детьми.

Все прячутся от жары. Кто – куда. Набережная пустеет.

– А у вас в классе симпатичные мальчики есть? – слышу я вопрос молодой женщины, заданный девочке восьми-девяти лет. Девочка – модная, с разноцветными резиночками, в рваных шортиках и ослепительно кислотной футболке. Молодая женщина наслаждается своим вопросом. Вот как нужно воспитывать девочек!

Ты улыбаешься, забыв про свои проблемные тарифы.

– А потом говорят: у нее только мальчишки в голове, – замечаешь ты.

Наверное, ты опять прав. Какое воспитание нужно считать правильным? Я не знаю.

Быть девочкой в душе – это совсем не значит быть девочкой снаружи. Но к этому нужно стремиться. Это тоже начинаешь понимать с возрастом. Хотя… Кому нужно?

– Клубнику будем брать?

Это звучит вопрос с другой стороны. Кафе наполняется посетителями и мне все меньше кажется, что в зал вот-вот зайдет Марчелло.

– Зачем? Мы же на рынке только что купили? В номере съедим.

Это звучит диалог двух самых обыкновенных прекрасных дам моего возраста, которые листают меню за столиком в глубине зала.

– Хоть будет чем шампанское закусить.

Ответ достойный. Красиво жить не запретишь.

Мы с тобой переглядываемся. У нас в гостиничном номере тоже охлаждается бутылка шампанского, которую мы привезли с собой. Наше поколение ходит в кафе, в основном, не поесть, а посидеть. Красиво. Я не вижу в этом ничего страшного. Шампанское тоже можно выпить дома. Или в номере. Было бы с кем.

Дамы оглядываются по сторонам. Взгляд одной из них останавливается на тебе. Я с удивлением для себя обнаруживаю, что мне совсем не хочется вцепиться ей в волосы. Дама оглядывает тебя с ног до головы и достает пудреницу. Это радует. Я не совсем уверена, что она будет прихорашиваться именно для тебя – случайного человека, оказавшегося за соседним столиком, – но это радует. Если связать ее оценивающий взгляд с пудреницей, то можно предположить, что ты смотришься неплохо. Я люблю выстраивать такие цепочки. Мое маркетинговое прошлое (да и настоящее тоже) дает о себе знать на каждом шагу.

Нет сомнений, ты смотришься неплохо.

А обо мне уж и говорить нечего!

– Носик чуть подгорел? – спрашиваешь ты, разглядывая меня.

Я люблю, когда ты говоришь со мной, как с девочкой. Сю-сю-сю. Это приятно.

Не всегда – кстати, но, в основном, – приятно.

Приятно, потому, что ты делаешь это искренне. Приятно, потому что ты даешь мне именно это ощущение. Лето, солнце, сгоревший носик, кружевной сарафан в стиле бохо, шампанское, которое охлаждается в номере для нас с тобой, легкий ветерок, пустая болтовня, смешные соседи за столиками рядом, сю-сю-сю, теплая набережная как в итальянском кино.

Видишь, как легко и быстро я рисую себе картинки? Стоило тебе сказать про «носик».

Дама, которая собиралась заказать клубнику для того, чтобы «закусить» шампанское, проходит мимо нас, покачивая необъятными бедрами, обтянутыми короткой трикотажной юбкой, и, опять задерживая взгляд на тебе.

Наверное, даже самые отсталые старушки уже знают, что таким бедрам противопоказан тонкий трикотаж без подкладки. Меня всегда удивляли дамы, которые, решив для себя, что им уже все равно и все можно, начинают демонстрировать то, что всю жизнь прятали по причине несовершенства. Я еще понимаю перейти с высоких каблуков на низкую танкетку – ноги, конечно, выглядят короче, но удобство перевешивает. Но надевать такую юбку, где видны не только резинки от трусов и все складочки, но и целлюлит? Зачем? Как будто нарочно…

– Я толще ее? – спрашиваю я тебя тихонько.

– Ты что? – правильно возмущаешься ты, – Сравнила! Да ты просто стройняшка!

– По сравнению с ней? – продолжаю я тебя провоцировать.

– Нет. Сама по себе, – твердо заканчиваешь ты.

Вот в этом месте тебе бы рассказать мне, какая я распрекрасная, стройная молодая и красивая, как тебе со мной повезло и прочее тра-ла-ла романтических обедов и ужинов. Обстановка располагает.

Но ты молчишь.

У каждого проекта своя инфраструктура. Каждый играет на своем поле. Мое поле – это мечты о том, чтобы все было как в итальянском кино. Страсть. Красота. Легкий ветерок. Жгучие слова… И даже пороки – изысканные и изящные. По сценарию.

Твое поле – это жизнь, которая у нас «перед носом», как любишь говорить ты.

– А что бы ты сказал себе двадцатилетнему? – спрашиваю я, понимая, что ты не увидишь связи. Ты вскидываешь на меня удивленные глаза. – Ты хотел бы что-то исправить? Изменить? Улучшить?

– В тебе заговорил маркетолог? А тебе не кажется бессмысленным анализировать то, что я хотел бы изменить, но не изменил?

– Не кажется.

– Дурацкий разговор.

– Почему?

– Потому что мы – не на тренинге по возрастной психологии.

– А тебе не кажется, что по твоей реакции я УЖЕ получаю ответы на свой вопрос?

– Вот и славно. Значит, я ничего не должен говорить себе двадцатилетнему?

– Конечно, не должен. Но мог бы и сказать.

– Тебя может не устроить мой ответ.

– Пусть. Мне все равно интересно.

– Хорошо, пиши или запоминай. Итак, мой дорогой двадцатилетний друг…

Принцип деления на восемь.

Считается, что в жизни нужно ставить четкие цели и к ним стремиться изо всех сил. Это – миф, который загоняет людей в тупик тревоги, одиночества и раздражения. Не забывай, мой мальчик, что цели ты себе поставил сам. Следовательно, ты в любой момент можешь от них отказаться или их подкорректирповать. И пусть горят огнем те цели, которые вытягивают из тебя все жизненные соки. Вытягивают так, что в пятьдесят ты уже не можешь спокойно радоваться простым вещам, не примеряя их к своим целям. Я не против, мой мальчик, целей, но фанатизм еще никому не помог в этой жизни. Когда тебе говорят «хочешь достичь чего-то, работай днем и ночью не покладая рук», дели на восемь. Это говорят те, кто работал и достиг. А те, кто работал и не достиг ничего, – помалкивают, мой друг…

– Ух ты! – говорю я, даже не подозревая, что в тебе бродили такие мысли. В тебе, который твердо стоит на земле и, как мне кажется, скорее, подчиняется стереотипам, чем ломает их, – А еще?

– Пункт второй, – смеешься ты, – Пиши…

Принцип золотой середины.

В вопросе «а нужно ли всем нравиться?» находи, мой друг, золотую середину. Как, впрочем, и в других вопросах. Тебе будут говорить полярные вещи: от «нужно быть хорошим для всех» до «живи только для себя и только так, как тебе удобно». И то, и другое – всего лишь слова. Учись лавировать, мой мальчик, и чувствовать. Не нужно убиваться для того, чтобы нравиться всем подряд, но и сволочью, которая полностью игнорирует окружающих, тоже становиться не нужно.

И, еще…

Принцип несправедливости мира.

Когда ты задаешь себе вопрос «почему люди не делают все так, как я хочу?», вспомни, друг мой о том, что мир несправедлив по своей сути. Справедливость – вообще, вещь весьма относительная и то, что кажется справедливым и правильным тебе, на самом деле может быть совершенно неправомерным в глазах других. Мир не будет делать так, как хочешь ты, и баста!

И, наконец, мой молодой друг…

Принцип мужского величия.

Запомни: когда ты сидишь в душном кафе с любимой женщиной и умираешь от жары, скажи ей прямо, что две бутылки пива, которые ты выпил вопреки ее рекомендациям, могут стать последней каплей перед тем, как ты упадешь в обморок. И, как бы ты ни боготворил ее, попробуй заставить ее понять, что в номере гостиницы есть прохлада и спокойствие, и она, несмотря на всю ее любовь к жизни и приключениям, просто обязана встать и пойти с тобой в гостиницу, если не хочет, чтобы ты отбросил коньки прямо тут, у нее на глазах… Не бойся показаться слабым, мой милый друг. Только по-настоящему сильные люди могут смело показать свою слабость.

– Вот, – ты подводишь черту, – ты удовлетворена ответом?

– Более чем, – смеюсь я, вставая, – Я даже не подозревала в тебе таких склонностей… Особенно по последнему пункту…

Набережная почти пуста. Солнце палит нещадно. В кафе включают какую-то курортную музыку и очарование итальянского кино пропадает. Мы удаляемся под звуки песни «Пароходный гудок». Ты – бледный и какой-то измученный. Мне есть над чем подумать последние два дня перед отъездом домой.

И…

Выводы сегодняшнего дня:

– Люди не чувствуют одинаково. Не могут и не должны. В любом возрасте.

– Не нужно бояться признаться в своей слабости. Иногда это бывает очень мило. И многое объясняет.

– Быть девочкой в душе – это совсем не значит быть девочкой снаружи. Но к этому нужно стремиться.

– Приличные дамы закусывают шампанское клубникой. Это незыблемо.

– Нас не тянет к тем, кто в клетке. Нас тянет к тем, кто свободен. Свободен и от возраста, в том числе…

– Если вашим бедрам противопоказан трикотаж без подкладки, следуйте этому противопоказанию. В любом возрасте.

– Кредит, который тебе нужен, ты получаешь с большим трудом. А тем, который дается просто так, опасно пользоваться. Никогда не знаешь, какие санкции ждут тебя потом.

Глава 2

В которой: главная героиня – дама немножко средних лет – приглашает на романтическое свидание мужчину, которого считает своим, делает принципиальные выводы по поводу провокаций, которые можно устраивать только при определенных обстоятельствах, а также ищет рецепт от возраста. Скачущие мысли об этом самом возрасте, и забытые ароматы прошлых лет под музыку в ресторане. Ресторан, заметьте, был из дорогих…

Если бы кому-то пришло в голову снимать фильм о нас с тобой, я хотела бы быть в красном платье. Знаешь, такой, не кровавый, не алый, а сочно-благородный коралловый оттенок. Обнаженные плечи, прозрачная накидка, длинная сигарета в тонких пальцах.

Полумрак. Ресторан. Далекие звуки танго. Лиф, который хорошо поддерживает настроение. И просто хорошо поддерживает.

Нам с тобой – слегка за 40.

Слово «слегка» можно смело вычеркнуть.

А, впрочем, пусть будет.

В любом случае, поддержка уже нужна.

Мы – дома.

В любой сцене есть один-два главных акцента. Остальное – фон. В нашем случае это будет мое красное платье и музыка, которую мы впитываем всей кожей. Танго Карлоса Гарделя не может быть фоном, сопровождением, аккомпанементом. Мы оба это понимаем. Музыка создает настроение. Я выгляжу шикарно. Ты смотришь на меня, ты любуешься мной, ты обволакиваешь меня своим взглядом.

Ты слышишь эту музыку?

Трагические ноты всегда вверху. Мне так кажется. Светлая печаль уплывает за горизонт. Горит свеча… А, может быть, это вспыхивает огонь в камине?

Ах…

Пока никому не пришло в голову снять фильм о нас с тобой, я приглашаю тебя на свидание. Когда живешь вместе с человеком, у тебя есть многое. В хорошем сценарии. А свиданий нет. И ты тоскуешь иногда по тому времени, когда они были.

Я тоскую.

Самое неправильное в отношениях —это переоценивать свою важность в чьей-то жизни… Этот вопрос беспокоит меня уже несколько лет. Может быть, пора выяснить, что к чему?

Мысли скачут быстрее меня. Мысли хорошим бюстгальтером не удержишь.

О, вот еще одна интересная мысль!

Не умеешь устраивать провокации – не устраивай.

Наше свидание – это не провокация. Просто свидание. Чтобы вспомнить.

А то одна моя подруга…

Ну да, прием «одна моя подруга» еще никто не отменял. Отличный прием, скажу я вам.

Был.

До тех. Пор, пока его не стали использовать все подряд.

А потом…

В силу вступает…

Принцип «та самая подруга».

Подруга, моя подруга, та самая моя подруга… А потом внезапно в рассказе возникает «а я ему на это говорю…»

И все, девочка, ты себя сдала.

Но прием хороший.

Так вот…

– Милый, а как бы ты отреагировал, если бы я сказала тебе, что люблю другого?

И «милый»… знаете что?

Пожал плечами!

Да-да. Не содрогнулся, не впал в отчаяние, не осыпал поцелуями, не схватил за плечи с возгласом «и как такое могло тебе прийти в голову?», не воскликнул «Как? Что ты такое говоришь? Зачем ты делаешь мне больно?»

Вариантов «правильной» реакции было достаточно.

Но…

Он выбрал самый неправильный.

Просто пожал плечами.

Бедная подруга…

Ты опаздываешь. Это не плохо, я понимаю, ты едешь сюда с работы, в городе пробки. Да и я пришла чуть раньше. Живя вместе, мы понимаем, что вопрос «кто раньше пришел и кто первый обиделся» – это не самые важные вещи в совместной жизни. Важна суть…

Но…

Если бы ты пришел раньше, я испытала бы пару приятных моментов, подходя к столику. Знаешь, такой загадочной элегантной походкой. С отсутствующим взглядом. Такая очаровательная тайна, ловко лавирующая между столиками. Я сделала бы беззащитный взгляд, как будто ищу тебя в полумраке ресторанного зала. И ты встал бы мне навстречу.

Или помахал рукой.

Да, совсем забыла сказать, что на локте у меня была маленькая сумочка – специально для ресторана. Клатч. Я почти не пользуюсь ею. А теперь она лежит на краешке стола. И не дополняет мой наряд. Нужно ли говорить о том, что мои ноги в тончайших колготках (не отличишь от естественной кожи) и туфлях на шпильках 14 с половиной сантиметров – находятся под столом?

Увы… Ты лишил меня и этого удовольствия – приблизиться к тебе – как в кино – под звуки неумирающего танго во всей красе.

Ты лишил меня… Звучит страшно. Даже если лишения – всего лишь возможность покрасоваться, оставляя за собой шлейф прошлых лет.

Всего лишь…

Но…

Когда мы смотрим на далеко не идеальные зубки Орнеллы Мути, мы понимаем, что… не в этом дело…

И, тем не менее…

С одной стороны – какая мелочь!

А с другой?

Если это мелочь, то тебе жалко для меня такой мелочи? Почему бы не сделать по-моему? Точнее, так, как мне будет лучше? Ты не придаешь этому значения? Или экономишь силы?

Странная вещь – экономия… Я сэкономила миллион долларов. А могу ли я сэкономить то, чего у меня нет? И если я покупаю ненужную мне вещь только потому, что она со скидкой, экономия ли это?

Кстати о скидках и акциях… Говорят, любовь к этому приходит с возрастом. С мудростью. С рачительным ведением хозяйства и жизни… Так ли это?

Возраст…

Он есть даже если ты изо всех сил стараешься не показать этого.

Он есть…

Не удивляйся. Мои мысли скакали всегда. А я постоянно разговариваю с тобой… Недавно наткнулась на раздел «книги с тегом «женская судьба». Ничего себе тег, правда?

За соседним столиком сидят две дамы моих лет. Хотелось бы, конечно, сказать, – «девушки», но, увы… Говорят громко. Я помешиваю кофе и прислушиваюсь к разговору.

– Боже, ты ему борщик сварила, да еще и салатик сделала?

– Ага, пусть думает, что он в раю.

Мудрая дама. Только… Для того, чтобы попасть в рай нужно, вроде бы, сначала умереть? Вероятно, она этого не учла. Или не сочла необходимым. Путь к сердцу мужчины? А не проводить ли мне тебя в рай, любимый?

Я смотрю на часы.

Ты звонишь с извинениями, говоришь, что уже подъезжаешь, и совсем скоро будешь на месте. «Закажи мне салат из морепродуктов, дорогая, я уже совсем близко…» Это я должна была бы звонить тебе и говорить: «закажи мне мохито, дорогой. Побольше льда. Я уже подъезжаю… Пусть лед немного растает…»

Я заказываю салат.

Пусть лет немного растает.

Мы охладеваем друг к другу. Какое некрасивое слово! Лучше было бы написать «мы охладели», но процесс еще не закончен.

За еще одним соседним столиком сидит очень немолодая пара. Знаете, видно из тех, что по-доброму умеют жить. Это наше поколение подсаживается на иглу тренингов личностного роста и трансформационного коучинга, зачитываясь вдохновляющими статьями о том «как стареют француженки» и почему израильтяне умеют наслаждаться жизнью. Мы ищем готовый рецепт как научиться жить.

Их поколение в некоторых случаях просто умеет это делать. Причем, неважно, сидят они на даче с внуками, возятся в огороде, готовят диетический обед или откладывают с пенсии на новый телевизор. Они делают то, что считают нужным. Они точно знают как нужно. Им не нужны искусственные инсайты и цепляющие призывы.

Мы ищем мотивацию и учимся манипулировать друг другом. Они уже все нашли и всему научились. Чему хотели и могли. Теперь нужно пользоваться.

Мне очень симпатична эта пара. И он, и она – в светлых брюках, он – старенький седой и благородный. Она – в легкой блузке, забавной шляпке, удобных мокасинах и с тяжелым кольцом на сухой морщинистой руке.

Он смотрит на нее влюбленными глазами, а она изучает меню.

Заказывают мороженое.

– Может бать, выпьем вина? – спрашивает он.

Она показывает ему что-то в меню, с ласковой усмешкой отрицательно кивает головой и что-то говорит ему совсем тихо. Я не слышу слов, но, похоже, она напоминает своему спутнику, что еще не совсем сошла с ума для того, чтобы покупать вино по ресторанным ценам.

В чем-то она, наверное, права…

Но он, по-видимому, из тех, из гусаров.

– Почему бы и нет? – говорит кавалер своей прекрасной даме.

По всему видно: она рада, что он настаивает. Это так приятно – отказываться, когда кто-то настаивает в таких делах.

– Ах, перестань, я совсем не хочу вина. Тем более, дома есть наливка, – улыбается дама.

– Дома – это дома, – бурчит старичок с некоторым облегчением, – А кто мне говорил, что хочет в ресторан?

– Но я же в ресторане, – улыбается она, – Просто не хочу вина.

Милые.

Такая семейная жизнь.

Он просто пригласил ее в ресторан, потому что она так хотела. И готов был весь мир бросить к ее ногам, даже вина заказать с ресторанной наценкой.

И она оценила. И избавила его от необходимости оставлять здесь половину пенсии.

Но он был готов.

И она оценила.

Заказали мороженое.

Принцип гусаров и их прекрасных дам.

Что-то мне это напоминает.

Ты подходишь к нашему столику. Конечно, ты идешь быстрым шагом. Однако, не настолько быстрым, чтобы я почувствовала, насколько ты осознаешь всю тяжесть своей вины.

Классическое танго продолжает мучить меня изнутри. Мысли скачут.

– Ужасные пробки, – говоришь ты, целуя меня в щеку.

Считается, что женщина ждет от мужчины решительных действий. Нужно сказать, что мужчина – тоже. Говорят: позвольте ему проявить себя и совершать решительные действия.

Так считается.

А на самом деле?

Мы все время что-то ждем друг от друга. Вместо того, чтобы наслаждаться моментом. Увы…

Не все мужчины готовы к решительным действиям. Кто сказал, что жениться – это действие решительное? Не женщина ли больше рискует?

Куклы стали другими, но взрослые девочки все равно продолжают в них играть.

Но куклы – уже другие.

– Хорошо тут, – говоришь ты, а я отмечаю про себя, что ты ни слова не сказал о том, как я хорошо выгляжу. А мог бы… Я старалась…

Мы слышим вопрос за соседним столиком. Вопрос за соседним столиком? Забавно звучит.

– Кто это тебя фотографировал?

Дамы, сидящие недалеко от нас, склонили головы над экраном телефона. Та, которая «создавала ему рай» громко отвечает своей собеседнице:

– Подружка.

– Срочно с ней поссорься. Подружки так не делают.

– Да в чем дело-то?

– А ты посмотри внимательно: на живот, на шею, на руки.

– Так может не в подружке дело?

– В подружке, в подружке… Даже не сомневайся…

О, эти «зависшие» люди. Люди, которые зависли между уровнями. Между городом и деревней. Между начальством и подчиненными. Между легкой симпатией и настоящей любовью. Между юностью и зрелостью. От одного оторвались, а к другому так и не примкнули. Зависли, одним словом. Между… И даже не подозревают, как хорошо это видно со стороны.

– Так ты меня любишь? – спрашиваю я.

– Очень! – отвечаешь ты с улыбкой и жуешь салат.

Улыбка кажется мне ироничной. Я знаю, что мне это только кажется. Но кажется же!

– Мне кажется, ты меня вообще не любишь, – продолжаю я.

– Напрасно ты так думаешь. Я тебя просто боготворю. Только ты не всегда боготворишься!

О, проверка правописания, наверняка подчеркнет слово «боготворишься». А почему бы и нет? Если кто-то кого-то боготворит, значит кто-то должен боготвориться!

Вот она – любовь на ладошке!

Влюбленность до-минор. Люблю я печальные песенки.

Меня всегда занимал вопрос о том, что происходит между актами в пьесе, между главами в книге, между сценами в фильме. Вот закончилась одна глава на том, что «они обнялись и поцеловались», а следующая уже начинается: «наутро они встали и побежали каждый на свою работу». А ведь от того, что происходило «между» зависит очень многое. Что она шептала ему на ушко? Кто готовил кофе? О чем она думала в самый интересный момент этой ночи? О том, как он прекрасен или о том, что она приготовит на завтрак?..

А тут уже – раз – и следующий кадр. Или глава. Догадайся сам, читатель, что было ночью. И было ли вообще. И КАК было.

С другой стороны…

– Ну что ж, – говорю я, – тест на любовь ты не прошел.

– А любовь нужно тестировать? – спрашиваешь ты.

– После сорока – обязательно.

– А до сорока?

– По желанию.

Не попался…

Еще одна хорошая фраза.

Мне так и не попался нужный мне мужчина. Или: ты так и не попался на мой крючок.

А на самом деле… Я просто встретила один замечательный прием и захотела с тобой поделиться. Заодно и проверить.

Я их коллекционирую – хорошие фразы и приемы…

Если вы сказали что-то раздражающее собеседника, и он обрушился на вас всей силой своего хамского негодования, а вы не хотите или боитесь ссориться, улыбнитесь ласково и скажите: «Ну что ж… Тест на критическое мышление ты не прошел!»

Причем, вместо критического мышления может быть все, что угодно: распознание манипуляций, логика, причинно-следственная связь, умение соблазнять и так далее.

Понимаешь, о чем я?

Гениальное решение!

Собеседник должен сразу понять – это не вы сказали какую-то нелепость, это он не понял, что вы его проверяете.

Тест не пройден, а вы в шоколаде.