Фирма «Лэн и Лэна». Подпольные мужички – 2

Иллюстратор Родион Борисович Танаев

© Валерий Тимофеев, 2017

© Родион Борисович Танаев, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-3167-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Есть идея

Утром я прихожу на работу в свой подвальный кабинет в Доме Музыки «Пионер».

Первым делом включаю самовар, – вдруг кто-то в гости пожалует. Затем только расчехляю печатную машинку и сажусь писать сказки.

Здесь в любую, даже самую жаркую погоду, прохладно. А еще тихо и уютно, не слышно грохота трамваев и визга тормозов машин. Если и проникают в мою каморку какие-то посторонние звуки, то это звуки музыки. Одним словом работается легко и плодотворно.

Закончив книгу о «Подпольных Мужичках», я уже всерьез думал – буду писать новую сказку, про новых героев. Вон, например, про «Умную Ворону» первые наброски уже сделал. Или, может, вы хотите, чтобы я про «Дерево Желаний» вам рассказал? А еще про «Сына Ведьмы» задумал написать. Тут мне серьезно собраться нужно, все-таки сказочный да еще и мистический роман. Его я и за целый год сделать не успею. Да мало ли в моей голове, в моих мозговых опилках, придумок спрятано?

– А мужички как же? – спросите вы.

А никак! Выросли!

Я их придумал?

Придумал.

Выпустил в мир?

Выпустил.

Пусть теперь живут своей жизнью.

Это как детки, – сколь долго их возле себя ни держи, сколь от бед и забот не оберегай, когда-то все равно придется отпускать в самостоятельное плавание.

Вот и я, считайте, что простился со своими подпольными мужичками. Не в том смысле, что распрощался и забыл их навсегда. А в том смысле, что писать мне о них больше нечего и незачем. Захотят – сами о себе расскажут, все ж таки люди грамотные, книжками под самую завязку начитанные.

Так я думал до сегодняшнего дня.

А сегодня…

В мои планы бесцеремонно вмешался Лэн.

Я уже несколько раз заставал его по утрам за моим рабочим столом. Точнее, на моем рабочем столе. Не подумайте, что я за эту бесцеремонность на него сердился или даже обижался. Совсем нет. У нас просто, без церемоний. Надо – сиди, хочешь чаю – наливай и пей, я и слова не скажу, наоборот, всякому гостю только рад. А уж любимым мужичкам – вдвойне. Нам всегда есть о чем поговорить.

Вот и сегодня опять прихожу, а он тут как тут, еще раньше меня явился. Справа стоит чашка с дымящимся чаем, слева на блюдце оставленная мной с вечера булка с маком – любимое его кушанье. А перед глазами та самая злополучная тетрадь, в которую я заявки на Подпольных Мужичков принимаю.

Я в эту тетрадь записываю, а он из нее на свои листочки выписывает и что-то под нос себе бурчит – то ли почерк мой торопливый с трудом разбирает, то ли какая другая причина для бурчания у него есть.

Принимать-то заявки я принимаю, но сам точно знаю, никогда всем этим заявкам не быть выполненными, потому как мало их у меня, мужичков этих. Вернее, не мало, а раз-два и обчелся. Гош на секретном задании, Сав и Кат совсем от рук отбились, целыми днями где-то пропадают. Начну спрашивать:

– Где были? – отмахиваются:

– Потом скажем.

– Что-то серьезное задумали?

– Пока не знаем, – и опять исчезают на несколько дней.

Остается из старичков один Лэн. Да пара молодых в придачу: Ван и Хван. С них спрос маленький, им еще обучение проходить, прежде чем в настоящую жизнь выпускать.

Вот такая вот у нас математика.

Сажусь я на стул рядом с Лэном, чай себе наливаю.

– Что думаешь? – спрашиваю.

– Я не думаю, – признается Лэн. – Я распределяю заявки.

– Как распределяешь?

– Вот тут, – показывает на исписанный его неровным крупным почерком листок, – дела неспешные. Они и подождать могут, – с этими словами сворачивает листок вдвое и прячет его под скатерть. – Здесь, – показывает мне второй листок, – дела несложные, терпеливо-текущие, на них я поочередно то Вана, то Хвана посылаю.

– Справляются?

– Всяко бывает, – признается Лэн. – А иначе не научишь.

– Тут ты прав, – поддакиваю я и к месту вставляю пословицу. – Не сделав сначала плохо, не научишься делать хорошо.

– А вот эти заявки срочные, – вздыхает Лэн, потому что листов исписанных в его руке слишком много. – Тут я, как скорая помощь, сам выезжать должен.

– И много ты уже успел?

– Какой! – качает Лэн головой. – Мне бы помощников, душ так с сотню.

– С сотню? – не поверив своим ушам, переспрашиваю я. – Не лишка загнул?

– В самый раз, – не скромничает Лэн и мечтательно закатывает глаза. – Вот тогда я бы по-настоящему развернулся.

И так на меня посмотрел, словно это я виноват, что нет у него сотни помощников, а есть только эта тетрадь, читать которую без слез невозможно – так кричат ее страницы, так просят о помощи.

– Ох, – говорю я, – хитрая твоя душа, Лэн.

– Так прямо и хитрая! – улыбается во всю ширь бородатого лица.

– Ты, наверное, думаешь своей головой, сейчас сяду я за стол, напечатаю пару страниц, или вот сейф открою, да хоть ящик своего рабочего стола, и нате вам, получите и распишитесь – все как на подбор ровно сто Лэнов, Катов, Гошей и Савов? Живые, только временно законсервированные, – они у меня в заначке сидели, часа своего дожидались. А тебе осталось их в микроволновку посадить минут на пятнадцать, разогреть, поперчить и можно к делу пристраивать, в работу пускать. Так?

– Ну, – мнется Лэн и тихо так, одними усами, посмеивается, – ты, Учитель, вроде как в голову мою заглянул и мысли там прочел. Да, я про тебя думаю, не совсем чтобы уж так, как ты изложил, но приблизительно.

– Я, конечно, Сказочник, – на полном серьезе возмущаюсь я, – но не до такой же степени! Нет у меня завода по производству мужичков. Нет и цеха. Даже маленькой мастерской нет! Тебе ли этого не знать?

– И что? Сегодня нет, значит надо открыть, чтобы завтра было! – раздалось за спиной. – Сколько можно ждать?

Оглядываюсь – Кат и Сав в гости пожаловали и, судя по реплике, слышали кусочек нашего разговора.

– Давайте к столу, – приглашаю я их и еще две чашки выставляю.

Расселись гости, отхлебнули по глотку, Сав и спрашивает.

– Как думаешь, Кат, кто бы мог работу эту на себя взвалить?

– А чего мне думать, – отдувается от горячего чая Кат, – тут и ежу понятно. – А сам на меня глазами косит.

– Вы стрелки не переводите! – как-то незаметно я оказался один против троих. – В этой комнате не только я есть, не я один выступаю лицом заинтересованным.

– Как-то ты сегодня сложно говоришь, Учитель, – морщится Сав. – Мы что, простых слов не понимаем?

– Или вдруг чужими тебе стали? – добавляет Кат.

– Извиняйте, – поправляюсь я. – Просто у меня своих дел воз и маленькая тележка скопились. Их разгрести – времени не хватает. А тут еще вы со своим производством.

– Нашим, – поправляет меня Лэн.

– Ничего себе, скорострелы! – развожу я руками.

– Почему это мы скорострелы? – надулся Кат.

– А быстры стрелки на других переводить! – говорю я. – Ваша идея, вам ее и в жизнь проводить.

– Да мы бы с великой радостью, – кивает Кат. – Сам знаешь, никогда от дел не бегали. Надо – значит надо.

– Так за чем же сейчас дело встало? Давайте, вперед и с песней!

– А за тем, Учитель, что мы с Савом… – Кат неожиданно замолчал, получив ощутимый толчок в бок.

– Мы проект один сейчас разрабатываем… предложение изучаем… в общем, не пытайте пока, – опять выкрутился и ничего не раскрыл Сав. – Получится, сами скажем, не получится, так и воздух сотрясать нечего.

– Хорошее хоть дело-то? – только и спросил Лэн.

– Хорошее, – кивнул Сав.

– Может быть даже героическое, – шепотом добавил Кат и искоса на Сава посмотрел – а сейчас, мол, он ничего лишнего не сболтнул?.

– Ну и удачи вам, – это уже я добавил. – А по мастерской что думаете? Думать-то вы можете вслух?

– Думать можем, – смеются мои мужички. – Только мы с Катом так считаем: Гош свое место нашел.

– Слава ему.

– Мы, надеюсь, тоже на что-то полезное сгодимся.

– И вам слава!

– На сегодня не при деле из нашей четверки один Лэн!

– Точно, Лэн, – подхватывает Кат. – Лучшего работника тебе и искать не надо.

– Он у нас человек ответственный и мастеровитый, – торговкой расхваливает товар Сав. – Все умеет.

– Спрос на мужичков большой?

– Не то слово, – говорю я, – огромный! Тетрадь заявок переполнена.

– Вот и мы про то.

– Кому как не Лэну мастерскую по производству мужичков открывать?!

– Кто налаживать производство будет?

– Лэн!

– А кто шить – кроить будет?

– Лэн!

– А обучать, в жизнь выпускать, к делу пристраивать?

На все эти вопросы звучит один короткий ответ:

– Лэн.

– Не много ли вы от него хотите? – встаю я на защиту.

– А что? – говорит Сав. – Есть другие варианты?

– Он вон как хорошо шьет! – хвалит Кат.

– Все наши платья кто смастерил? – спрашивает Сав.

– Кто выкройки делал? – не останавливается Кат.

– Кто нас трухой соломенной да мозговыми опилками набивал?

– Кто уму-разуму учил? Вон сколько всего набралось!

– А давайте, может быть, его самого спросим? – предлагаю.

Лэн молодец. Он отнекиваться не стал, и кивать на других не стал. Прищурил на минутку один глаз, потом другой и говорит:

– Помещение мне выделишь, Учитель?

– Большое или маленькое?

– А хоть с каморку твою в подвале!

– Выделю, – охотно соглашаюсь я. – Только не маленькую каморку в темном подвале, а большую комнату в своей квартире. Ну, хоть мою библиотеку!

– Да ну! – подпрыгивает от радости Сав. – Повезло тебе, Лэн! Светло, тепло!

– Машинка швейная есть, – заманиваю я. – И помощница первостепенная под рукой.

– Ага! Точно! – подхватил Кат. – Лэна, дочь Сказочника, шить и кроить такая мастерица! Тебе, Лэн, фору в сто очков даст!

– Будет у вас производственная компания, – за всех решает Сав.

– И назовете вы ее: Фирма «Лэн и Лэна», – с ходу придумывает Кат.

Лэн всех выслушал, выгоду наперед посчитал: предложение ему явно понравилось. Он уже практически мыслит.

– Инструментами и материалом поможешь? – спрашивает у меня.

– Да у Лэны целый мешок лоскутков, тряпочек, кусков кожи и лент! – успокаивает его Сав, – Сам видел! На сотню мужичков хватит!

– И ножниц, и игл, и клея! – вторит Кат.

– А чего не хватит, – добавляю я, – составишь список, все достану.

– Ну и лады. По рукам? – На том и порешили.

Обрадовался я такому повороту событий, что в доме моем, точнее, в квартире, производственная мастерская с шумом и гамом откроется?

Конечно же обрадовался! Мне так не хотелось, чтобы доченька, расставшись сначала с Гошем, а потом и с Савом, загрустила. Вот и пусть новое знакомство заводит. Лэн – мужичок покладистый, спокойный. Руки на месте. Глядишь, быстро общий язык найдут. И им веселее, и делу нашему польза.

Глава 2. Мастерская Лэна

Весь вечер мы с Леной готовили библиотеку к переезду Лэна.

Библиотекой эту самую большую комнату в нашей квартире мы называем потому, что три стены ее от пола до потолка занимают книжные шкафы и книжные стеллажи. Четвертая стена – это окно и балконная дверь. Есть еще одна дверь в уголке, входная-выходная – как без нее в библиотеку попадешь или на кухню за чаем сходишь?! А из мебели – сдвоенный письменный стол вдоль большей стены, диван и пара удобных кресел.

Вечером можно пользоваться люстрой, и тогда вся комната освещается как в яркий солнечный день. Но я предпочитаю настольную лампу, если пишу или читаю, и свечи, если слушаю музыку и отдыхаю.

Отдых у Сказочника немного отличается от отдыха у других людей. Отдыхая, я ничего не делаю руками или ногами, а вот голова моя в эти минуты усиленно трудится, – просчитывает и продумывает сюжеты новых приключений моих сказочных героев.

Первым делом мы с Леной освободили одну часть письменного стола от бумаг и книг. Занятие, скажу я вам, очень даже не простое. Мне все кажется, что каждая бумажка с моими пометками или набросками может понадобиться ну прямо вот через пять минут, а нужную книгу, убрав ее с глаз долой, я обязательно забуду прочитать.

Затем опустошили три ящика крайней правой тумбы, уплотнив и утоптав коленкой содержимое средней левой тумбы.

И в завершении разгребли наполовину книжный шкаф.

На столе Лэн и Лена будут шить и кроить, в ящиках стола можно хранить сырье и заготовки, лоскутки, ремни и замочки, а книжный шкаф использовать для сушки готовых изделий.

Мы с доченькой посчитали, что так лучше для производства – все рядом, все под рукой, не надо бегать из одного конца квартиры в другой конец, от одной заготовки к другой.

Единственный вопрос, который нам не удалось решить – вопрос с переездом швейной машинки в библиотеку. У нее в квартире свое законное место, – она на постоянной основе прописана в маминой комнате. Нам, конечно же, даже ради такого важного дела, как изготовление подпольных мужичков, не разрешили менять место прописки машинки. Но, по доброте и широте души мамы, было разрешено в любое время дня и ночи пользоваться ей.

– Сколько? – спросила Лена.

– Да хоть сколько!

– Спасибо, мам!

– Но! – немного охладили пыл дочери, – не забывайте каждый раз после работы смазывать вкусным машинным маслом.

– А где оно?

– Вот масленка, – показала мама, – она всегда в этом ящичке стоит.

– Не забудем!

И на том спасибо, мы и этому рады.

Шить-то будет Лена, а ее комната как раз напротив маминой, ей и бегать далеко не придется. А я, вот ведь какая натура, даже немного обрадовался такому повороту событий – стрекот машинки не будет отвлекать меня от придумывательной работы.

А потом пришел Лэн.

Лена, на правах хозяйки и равного партнера, повела его в библиотеку.

Я пошел следом.

– Вот, – говорит дочь, – наши производственные мастерские, – и показывает стол, ящики стола и книжный шкаф, объясняя – что для чего предназначено.

На шкафу табличка висит. Лена, я и не заметил – когда, уже успела крупными буквами написать:

«Фирма ЛЭН и ЛЕНА»

– Располагайся, осваивайся.

Лэн за Леной ходит, каждую вещь руками трогает, ящики выдвигает-задвигает, книжный шкаф в углах обнюхивает.

– А это зачем еще? – любопытствую. Мне даже обидно немного. С чего это Лэн проверяет, не пахнет ли чем. Будто мы ему грязное или просроченное подсунем. Да мы весь вечер тут!.. с мылом и порошком… вдвоем с Леной, понимаешь ли!

– Влажность! – говорит он и важно указательный палец вверх поднимает.

– Какая влажность?

– Производству нужна определенная влажность – соломенную труху и опилки выдерживать. При повышенной влажности плесень может завестись или, не приведи господь, червяки. Тебе понравится, Учитель, если в твоем животе чужие червяки без спроса поселятся и будут там ползать, как у себя дома?

Я только на миг представил себе такую картину, как меня сразу же передернуло.

– Нет, что ты! Конечно не понравится!

– И новым изделиям не понравится, – говорит назидательно Лэн. – А плесень в нашем деле самый главный враг. Чуть не уследил, и получай производственный брак!

Понятно так все объяснил, и мне уже не обидно, а наоборот – я радуюсь, что Лэн к любой мелочи так строго относится. Настоящий директор фирмы.

– Я тебе обогреватель дам, – говорю ему, – и большой вентилятор с тремя разными скоростями, чтобы влажность твою плесенесотворительную в норме держать.

– КПП автомат или механика? – спрашивает Лэн.

– Чего КПП? – оторопел я от такого наглого вопроса.

– Скорости автоматически переключаются или в ручном режиме? – разжевывает мне вопрос Лэн.

– Ну, ты даешь! – начинаю я злиться. – Вентилятор – это что ли тебе автомобиль?

Лэн хитро смотрит на Лену и посмеивается – только сейчас доходит до меня, что мужичок просто шутит – у него с чувством юмора все в порядке, а я попался в его ловушку! И я начинаю смеяться вместе с ним.

– В ручном режиме, в ручном, – говорю сквозь смех, – пальцетыкательном.

– Вот за это спасибо, – благодарит Лэн и показывает мне большой палец.

– Завтра с утра можете начинать свою трудовую деятельность. А пока, – уже к Лене, – доченька, покажи Лэну всё остальное: другие комнаты, кухню, чайник и все-все. А ты, Лэн, осваивайся и будь как дома.

– Но не забывай, что ты в гостях, – с улыбкой продолжил присказку Лэн.

Вот что значит хорошее воспитание!

А тут, кстати, в библиотеку вкусный запах пирога залетел и следом за ним зазывательно-приглашательный голос мамы:

– Эй, производственная бригада! Перерыв на обед! Мыть руки и к столу!

Вовремя. Я только о чашке чая подумал. И гостя с дороги покормить не мешает. За столом обо всем остальном поговорим…

Вообще-то процесс производства подпольных мужичков не сложен. Любой из вас запросто справится.

Сначала Лэн придумывает образ подпольного мужичка. Точнее, читает очередную книгу про свое любимое время – жизнь в Х1Х веке или при царе Горохе. Помните? В «Недоросли».

Петрушка!

Вечно ты с обновкой?

С разодранным локтем. Достань-ка календарь!

Читай не так, как пономарь,

А с чувством,

с толком,

с расстановкой.

Так вот, читает себе, читает, вдруг как закричит:

– Во! Такой нам подойдет!

И тут же бегом к столу – рисует его, как ему видится: и лицо, и фигуру, и одежду. Долго пыхтит, каждую деталь вырисовывает, с текстом книги по сто раз сверяет.

Так завершается первый этап производства.

Рисунок Лэн отдает Лене.

С этого момента начинается второй этап производства.

Лена рисунок рассмотрит, задаст с пару десятков уточняющих вопросов:

– Рост какой?

– Вот такой, – покажет руками Лэн.

Лена измерит расстояние от стола до ладошки и в блокнот запишет.

– Волосы какие? – Лэн скажет, Лена запишет.

– Глаза?

И так далее, пока про все не расспросит. Даже про цвет и размер пуговиц!

И ну кроить и наметывать.

Глядишь, через денек одежа всякая: – штаны, рубашка, пиджак и разная другая мелочь готовые и отутюженные на вешалках висят, а внизу обувка стоит и хозяина своего дожидается. Даже шапка овечьим мехом наружу или картуз с блестящим козырьком уже сшиты.

Тут наступает время помощникам в работу включаться. Ответственный Ван за старшего, торопыга Хван на подхвате.

Специальной соломой, перемешанной в пропорции со ржаной трухой, готовую одежку набивают, по фигуре выправляют. Лена тут как тут: с ножницами и иголкой на изготовку стоит, ждет команды – если что-то не так, там подрежет, тут удлинит, здесь приталит.

И все.

И почитай, мужичок готов.

Остается… что же остается?

А самое главное остается!

Остается заполнить голову – набить ее мозговыми опилками.

К изготовлению мозговых опилок Лэн никого не подпускает – слишком уж дело тонкое! Тут у него своя метода и свой рецепт.

Мозговые опилки, это, скажу я вам, во всем мужичке самое главное. Именно от них зависит, каким выйдет продукт: качественным, полезно-разумным, или шаромыгой.

Ничего сверх-особенного в подпольных мужичках нет. Все точно так же, как и у людей.

Я вот иногда думаю. Вроде всё у нас у всех одинаковое: рук – у всех по две, ног столько же. И сердце есть у каждого, и душа. И мозги в голове по норме отвешены, нейроны мелкие поштучно просчитаны. А один – приятно на него глянуть и вдвойне приятно с ним поговорить, а от иного бежать со скоростью звука или космической ракеты хочется.

Долго Лэн состав мозговых опилок разрабатывал.

Для опытов и у себя малость достал, проанализировал, У Ката щепотку позаимствовал, Сав – мужичок с понятием, сам принес на блюдечке. А вот Гош далеко, у Гоша не возьмешь. Но и этих трех порций хватило ему для анализа и экспериментов.

Вывел он среднее значение, опять исследовал. Потом от Ката – рассудительности добавил, от Сава – любознательности, от себя – упертости и трудолюбия. Даже хотел у Сказочника немного попросить, для фантазейности. Но у Сказочников, оказывается, опилки в голове не той системы. Пришлось в своих рядах замену искать.

И вот, в результате всех этих исследований и экспериментов, у Лэна на полке в разных скляночках с притертыми крышками стоят мелко измельченные, жарко просушенные, слегка просоленные и совсем чуток поперченные: березовые, ольховые, сосновые, пихтовые и даже липовые опилки. Ну и некоторые другие.

Один Лэн знает, что ольховые опилки нужны мужичкам для понимания горечи; липовые – для общей пользительности; капелька черемуховых опилок – для вкусности; настоящие дубовые – для крепости духа и стойкости характера; сосновые да пихтовые – для здоровья.

Это еще не все.

В конце работы, уже из особого туеска, добавляются две чайных ложки секретных (никому, даже Сказочнику про них не говорит) опилок, – это уже для умности.

Не думайте, что можно намешать сразу с мешок мозговых опилок и потом во всех мужичков одинаковую смесь стаканами или горстями заталкивать. Тогда мужички выйдут тоже одинаковыми. Не внешним видом, а характерами и поведением. Как механические машины, или роботы. Но нам не нужны роботы. Нам живые и думающие нужны – партнеры, помощники в нашем ответственном деле.

Поэтому Лэн каждый раз по иному опилки в расчетном количестве да в особом порядке добавляет. Строго по технологии перемешивает – минуту по часовой стрелке, две – против часовой, потом встряхнет пару раз, чего-то пошепчет, живицы еловой ровно одну каплю для связки капнет, и следующую щепотку бросает. И каждую операцию в тетрадь записывает, чтобы не повториться.

Полученый продукт в чистую марлю завернет и на батарее в Васиной комнате один день и один час сушит.

Готово! Теперь любой – хоть Ван, хоть Хван, хоть даже я, может этими мозговыми опилками голову новому изделию набивать и в жизненное плавание выпускать.