Высота 1045. Пик А. П. Чехова. Третья книга

Наконец курица сварилась. Она как-то сразу сварилась, то не хотела, как только поругали, сразу раз и сварилась. Шеф повар засыпал в кипящие варево вермишели. Будут кушать лапшу. Шурпой пусть наслаждаются утятьники. После изнуряющего дня, нужно серьёзное калорийное блюдо. Мясо это хорошо. Но всему голова хлеб, вермишель тот, же хлеб. Ребята русские, все русские хлеб жуют буханками. Вот только головы у них так себе, ниже среднего. Допустим, взять соседей. Мучного кушают в меру. У них всему голова рис. Головы у них о-го-го.

Ужинали при свете костра. Стланиковый сушняк ярко горит, долго. Угол стены потихоньку тает. За стеной ветер бесится. На бивуаке тепло, уютно. Иногда в тучах появляется брешь, становятся видны огни города. Значит, непогода пошла на убыль. Парниша установил штатив. На ручной выдержке с помощью тросика сфотографировались. Киев, со штатива убрал, закрепил Зенит с обращаемой плёнкой.

Снова поочерёдно позировали возле костра. Слайды у костра на фоне снежной стены станут самыми лучшими в его фототеки. Про качество говорить не стоит. Фотодело освоил на профессиональном уровне. Имеет патент на частную трудовую деятельность в бытовой сфере, фотография. Художественная постановка, игра красно розового цвета от костра. Вот почему самые лучшие слайды.

Ветер, кажется, начал менять направление, прекратил беситься. Уже нет мощных рывков. Ну что, нужно баиньки делать Ночь будит холодная. Залезли в палатку, запаковались во вкладыши, застегнули спальники. Баиньки. Был очень тяжёлый день.

5

Для Тимохи, ночь прошла как в высокогорном пятизвёздочном отеле. Оказывается, завывания ветра благоприятно влияют на сон. Нет не какого желания вылезать из кокона. Палатка внутри вся в инеи. Шурик спал плохо, мёрз, всю ночь колотился. Это с его слов. Не заболел ли напарник? Вчера простыть, раз плюнуть. Работали в сырой одежде на пронизывающем до костей ветре. Сегодня ветер гудит, но не так как вчера, направление сменил. С севера дует. Парниша собрал всё мужество туриста экстремала в кулак, вылез из кокона.

– Холодно, однако, в этой яранге! Мая пошла, костёр делай! – сказал парниша и открыл ярангу. Вчера была тренировка голосовых связок. А вот теперь. – Ура! Мы победили! – заорал главный экстримал. Город как на ладони. За ночь растащило всю хмарь. – Шурик, поднимайся, на город посмотри, – радостно предложил напарнику насладиться душевным подъемом. Одному много!

– Я что, города не видел? Он мне внизу опостылел. У тебя Тимоха столько радости в голосе, как будто ты здесь год живешь, весь год не было видно города. И наконец, свершилось, Тимка город увидел.

– Эх ты, черствая душа. Значит, восхождение состоится до самого пика. Вот в чем суть моей радости. А главного ты Шура так и не понял.

– Наврятли будет восхождение до самого пика. Ветер больно сильный.

– Откуда ты знаешь, лёжа в коконе, какой на улице ветер?

– Слышу, и палатка дрожит. А что главное, ты так и не договорил?

– Главное Шура не то, что мы спасателям сопли утёрли. Главное, мы сегодня будим в центре всеобщего внимания. Это знаешь, какой бальзам для души?

– Не знаю, я бы лучше на грудь бальзамчика принял.

– На счёт ветра, по сравнению с вчерашним ветродуем. Разве это ветер? Так, дует слегонца. Лёгкий северный бриз.

– Ага, метров за двадцать пять в секунду, лёгкий бриз.

– Ты, сейчас лёжа в спальнике, догонишь скорость ветра до сотни метров в секунду. Ладно, пошёл запал делать, – схватил мешочек с берестой, выскочил с палатки. Застегнул молнию.

Напарник, заболел, лицо у него сильно отекло, голос с хрипотцой.

Да, ветер с севера. Гонит рваные облака, но высоко. Посмотрел на хребет, в двух сотнях метрах северо-восточней бивуака, маячит железобетонная будка. Пик Чехова. Завёл огонь, нарубил льда, чайный котелок повесил на костёр. Шура с палатки вылез, его колотит.

– Ты случаем не заболел? – хотя можно не спрашивать, и так видно, без ответа.

– Да нормально себя чувствую, холодно, замерз, – в наглую соврал товарищ.

Ему нужно было выпить антибиотик, чтоб воспаление остановить. О каком антибиотике может идти речь, если у них нет самого алиментарного, бинта и йода. После восхождения, Тимоха станет постоянно брать в лес аптечку. Жизнь потихоньку учит, только уроки получаются больно жестокие.

– Пойду, Шура солнышко встречу. Следи за котелком, чтоб не ушёл, куда-нибудь.

– Вот ты Тимоха точно заболел.

– Этой болезнью я давно заболел, она не лечится. Помнишь Долинку? Сколько лет прошло, как мы солнышко встречали? Ты тогда не заразился. Я и в то время был уже болен.

– На море возле костра спали, солнце из моря поднималось. Не надо было не куда ходить. В этом году у тебя с марта, пошло сильное осложнение, да?

– Не с марта, с января. Лыжи в январе покупали, на Браконьерку пытались сходить. По Фирсовке тоже в январе гуляли. Ты вообще молчи, новый год в лесу встретил.

– С твоей подачи встретил новый год в лесу.

– Но я то в городе встречал! Ладно, побежал, а то опоздаю, – прихватив бинокль, пошёл на хрёбет.

На востоке тучи, свинцовые облака. Над морем ещё гуляет буран. Пошёл на юг, остановился на спуске в седловину. Через бинокль пошарил по Бородавке, некого, тишина. В том году в седловине стоял палаточный городок спасателей.

– Спасатели ау, караул, грабят, горим! – прокричал во всё горло. А в ответ тишина, даже эха нет. Ветерок подвывает, теряет свою силу и плачет. У парниши наоборот, настроение на пять с плюсом в квадрате. Они первые. Сумели закрепиться в ужасную погоду.

– Ура! Мы победили! – а в ответ тишина.

Закурил, постоял с минутки три. Стоп. За Бородавкой кажется, какое-то движение. Припал к окулярам бинокля. Ага. Идут двое. Это не спасатели, идут без рюкзаков, торопунька и штепсель. Один выше другого чуть ли не в два раза. Походка длинного субъекта, кажется знакома. Кто это может быть? Пошёл на бивуак.

***

Шурик чай гоняет, хоть лицом выправился, стал нормально выглядеть.

– Ну и что тебе солнышко хорошего сказало? Перестройка скоро закончится?

– Над морем тучи, не видно солнышка. Странно, впервые встречаю человека не довольного перестройкой!

– Да, а ты значит доволен! Мне тоже странно, впервые встретил человека довольного перестройкой!

– Чем тебе перестройка не нравится? Народ пить прекратил. Все делам заняты. Вот-вот Америку догоним. Нужно только будит, во время суметь остановится, после такого разгона!

– Ты Тимоха сейчас наговоришь. Народ водку пить прекратил, потому что нет водки. Народ перешёл на самогон, вот и делом занят. Одни самогон гонят, другие продают, основная масса трудоспособного населения пьёт этот самогон.

– Кстати, на подходе к бородавке двое, да они уже прошли Бородавку. У одного походка знакомая, не могу въехать кто? Но уверен, что я его знаю.

– Спасатели?

– Нет. Скорей всего первые ласточки.

– А в бинокль что, не смог лица разглядеть?

– Ага, и документы в кармане прочитать с помощью восьми кратного бинокля. Была бы стереотруба, другое дело или хотя бы винтовка снайперская!

– То тогда бы никто дальше Бородавки не прошёл. Тимоха, а что ты позорную трубу не взял! – Шура засмеялся. – Пока бы их поймал в окуляр, они бы в плотную к тебе подошли!

В том году парниша купил позорную трубу, он так называет, и все кто смотрел, в данную оптику называют трубу позорной. Заслуживает название, с таким оптическим прибором только позорится. Труба двадцати кратная. Угол зрения ноль целых, пять сотых градуса. Слишком долго ловишь нужную точку.

– Тимоха, а не с твоего ли двора чувак идёт, который ночью выходит? Чтоб постоянно быть первым покорителем пика.

– Ты проглянь! А я и забыл. Точно он, кажется. Обождём, они всё равно к нам подойдут.

Долго пришлось ждать, только через минут сорок на хребте появились двое. Точно тот самый субъект, с двора. Не переваривают во дворе этого человека, все без исключения. Какой то он скользкий, постоянно, врёт в наглую. Товарищей себе ищет на стороне.

Две первых ласточки, точней две чайки, направляются, прямо к бивуаку. Тимоха намешивает вторую кружку чая. Когда сыпет себе в кружку сахар, Шурик морщится. Больно много сахара. Всё спрашивает, как ты такой чай пьёшь? Обыкновенно, глотками, как и все.

– Ну и что, снова первый? Во сколько из дома вышли? – спросил Тимоха тоном блатного у подошедшего к костру длинного.

В глазах подошедшего, Тимоха натуральный блатной, бандит, уголовник и прочие и прочие! Живут то в одном дворе. Коротышка немного отстал. Ещё бы, ему за такой жердью тяжело угнаться.

– В шесть утра. А вы снова ночуете?

– Мы уже вторую неделю здесь живём.

– Ну, Тимоха, врёт и не краснеет. Мы с прошлого восхождения остались здесь и живём себе, тихо спокойно. Лень спускаться, место, палатку сменили, а так всё по-старому.

– Что-то вы слабовато шли. Владик, а зачем тебе это нужно. Каждый год быть первым покорителем? Жажда славы? Тогда ты не на правильном пути. Ты поступаешь не честно. Нужно со всеми стартовать, с площади Ленина, с девяти утра, после митинга. Ну, опять получишь справку под номером один. Ты, наверное, справки на стенки клеишь, да? Как спортивные достижения.

– Тимоха, первые мы. Справка под номером раз на этот раз наша. Я хочу справку.

– Не переживай Шурик, справки нам обоим дадут, только не спасатели!

– Ты имеешь в виду улицу Лермонтова?

– Догадливый.

– А зачем вы с ночевками на пик ходите? – спросил Владик.

– Мы дельтапланеристы, – ответил Тимоха.

Шурик чаем поперхнулся.

– А где ваши дельтапланы? – спросил маленький.

– У нас один на двоих, двухместный, с палатки собирается, в течение трёх минут и полетели. Ты Владик слышал про экстремальный спорт?

– Ну, слышал. А причём здесь экстрим? Пик Чехова не Эльбрус.

– Вот видишь, ты сам сказал, что эти справки не спортивные достижения, на пик дети малые ходят, ведь это Эльбрус! Если бы ты вчера был с нами, то так бы не думал. Экстрима вчера хватало, через горло. Где спасатели?

– За Бородавкой, стой стороны лагерь разбивают. Там тихо. Ветра практически нет.

– Только лагерь разбивают? – удивился Тимоха.

– Во дают спасатели! Помирать на пике будишь, и никто не спасёт.

– На какой ты пике помирать собрался? В наше время больше на вилах да на ножах помирают. Топор хорошо в ход идёт, а пика Шурик, это пережитки прошлого!

– Мы со спасателями поднимались по вашим следам. Они всё гадали, кто бы это мог быть. Я сразу догадался.

– Как ты догадался? Внук Дерсу у костра, или внебрачный сын Знаменского, со следствия ведут знатоки?

– Я видел вас в пятницу, когда со двора выходили. Пошли что ли? – длинный обратился к короткому.

Двое хитрых покорителей пика Чехова ушли покорять пик! Тимоха даже чаю не предложил. Им руководила антипатия. В тайге бы так не поступил, это грубое нарушение законов тайги. Здесь через час, полтора, будут сотни людей. Где на всех чая взять? Сахар, кстати, по талонам. Не будет тратить свой кровный сахар на не хорошего человека! Пытается найти оправдание своему, скажем не правильному поведению к двум первым покорителям пика Чехова.

В юности Тимоха с Димычем тоже вот так делали пару раз, как эти две чайки. Тогда справок не давали. Просто поднялись, осмотрелись, некого нет, ага мы первые, ура и пошли обратно вниз! У экстрималов имеется дополнительный запас глюкозы, сахара и конфет. Превышающий их дневную норму, раза в четыре, но не для таких людей как эти двое. Коротышку Тимоха не знает. Товарищей каждый выбирает по себе. Какой длинный, такой и коротышка.

Разогрели лапшу. Кстати, варево почти полностью перемёрзло. В котелке не лёд, а шуга. Куриный жир не дал образоваться сплошному льду. Значит, минус был хороший. В этом году дедушка мороз Тимоху преследует до последнего. Когда проходил маршрут Фирсово – Чехов. Думал, что в этом сезоне с дедушкой морозом больше не встретится.

Но встреча была и не в дружеской обстановке, парниша победил. Нет, в эту ночь мороз нашёл организм слабее. С парнишей мороз красный нос связываться не стал. Надоел он ему, да и толку, не какого, щуплый, мелкий турист, оказался не пробиваемым.

***

Позавтракали, дровишек подтянули. Где-то через полтора часа пошёл народ. К этому времени облака поредели. Временами солнышко подогревает. Спасатели, пробили тропу до пика на прямую, примерно там, где и идёт тропа. Снега здесь хватает. Пятьдесят на пятьдесят. Бивуак разбит метров на тридцать ниже тропы.

Народ всё равно идёт к экстрималам. Зато из так называемых спасателей не один не подошёл. А ведь они подолгу службы обязаны были подойти, поинтересоваться, кто такие, откуда. Вот это два туриста утёрли нос спасателям!

Людям интересно, что за дом такой снежный. Да и костерок горит, можно погреться. На горе свежо. Экстрималы, поят сладким чаем, ребят, девчат только из бывшей своей седьмой школы. Чая, сахара, конфет надолго не хватило. С северной стороны бивуака, где место ровней, снега меньше, образовался не большой табор, задымили костры.

Костёр на бивуаке не в состояние обогреть, даже десятую часть восходящих на вершину. Народу много. Люди, которые идут обратно, с вершины, останавливаются у туристов, или рядом. Кушают, отдыхают. Возле костра, угол стены, снизу протаял насквозь. Огонь хороший. Чайный котелок постоянно в работе. Чай заварился, Тимоха по кружкам разлил, котелок заполнил льдом, снова на огонь. Котелок маленький, всего на полтора литра. В данной ситуации и ведёрный котелок будет маленьким.

Ветер разогнал облака. Солнышко стало припекать. Не было бы ветра, можно принимать солнечные ванны.

– Ребята, а стену то вы не правильно поставили. Ветер с севера, – критик по туризму или туркритик сделал замечание. И таким тоном, как будто на пике ветер круглый год дует только с севера. Странно одно, мужчина в возрасте.

– Стена у нас стоит правильно. Ветер меняется. Вчера с востока тянул легкий бриз! – сказал Тимоха.

Шурик посмотрел на товарища, всеми силами сдерживая смех.

– А вы что со вчерашнего дня здесь? – мужчина глаза вытаращил. – Ночевали?

– Нет, у костра сидели, – ответил парниша.

– А, с какой вы организации? – спрашивает хорошенькая женщина. – Вы не спасатели?

– Вам что помощь требуется? Мы не спасатели, но чем сможем, поможем. А организация у нас называется минвостокзаборстроймеханизация!

Шурик на этот раз не сдержался. От Тимохиного словоблудства, со смеху чуть в костёр не упал.

– Тимоха ты поэтом становишься, ещё пара восхождений, основательно продует и тебе прямая дорога в шоу бизнес, песни будешь писать!

– А зачем вы палатку поставили? – следующий восходящий, спросил таким тоном. Кто вам дал разрешение палатку здесь ставить? Толи милиционер в высоком звании, толи руководящий работник, слившийся с массами. А может владелец кооперативного кафе. Больно самоуверенный, хозяин жизни.

– Жить здесь собрались, с дома ушли!

– С ума сошли или шутите?

– А что, разве заметно? Сошли с ума, да ещё шутят!

Множество вопросов, один глупей, наивней предыдущего. Тимохи нравится на ерунду, отвечать такой же ерундой. Подоплёка всех ворсов одна. Попить горячего чая возле костра. Где взять столько чая? Не правильно организовывают восхождение. На пике должен быть горячий чай для каждого.

Спасатели могут напоить чаем, но могут и послать повыше пика Чехова! Не каждый пойдет просить чай. Некоторые на всю жизнь запомнили чаепитие на тысячи метров над уровнем моря. Костер, П. образную стену, сложенную из снегоблоков, красную полукруглую, дорогую по тем временам палатку. Допустим, чай из термоса, это совсем не то.

Заварки немного осталось, а вот к чаю шаром покати. Хлеб и тот школьники скушали. Пошли на пик пустые, куда взрослые смотрели? Отправить десятилетнего ребёнка на гору в тысячу метров над уровнем моря без термоска, это слишком. Родители, от слова родить, а там видно будет.

***

Подошёл дедок, по пояс раздетый, в тонком трико, в коротких резиновых сапогах. В руках посох, которым можно переломить хребет медведю. Дедку, правда, до пенсии как до луны. А если будет и дальше вести такой образ жизни. То на луну отправится раньше пенсии! Пристрелит, кто ни будь мужика, опасаясь за свою жизнь! Вид звериный. Чёрная, огромная, широкая бородища, шевелюра соответственно, подстать бородищи. Сам крупного сложения, высокого роста. Тело не красивое, мускулатуры фактически не видно.

Народ смотрит на этого моржа, кто с удивлением, кто с восхищением. Большинство с опаской и страхом. С завистью никто не смотрит. В союзе, не рушимом чужому горю не завидуют, а радуются! В облике мужика много звериного, дикого, первобытного. Великовозрастный Маугли!

Кто любит лыжные прогулки, не раз встречался с этим бородачом. Тимохе частенько на лыжных трассах, приходилось видеть товарища с бородой. По пояс раздетый, а иногда и в плавках, на лыжах мужик постоянно бегает. Это и соболю понятно! В январе, в плавках, если не бежать, то можно быстро околеть. Будь ты хоть морж, хоть пингвин! Есть шанс стать снеговиком!

– Привет ребята! – бодро поздоровался бородач. Он сразу завернул к бивуаку, не заходя на пик. А что ему там делать? Справка мужику, также как двум туристам, нужна другая. Здесь такие справки не дают!

– Здравствуйте, Добрый день, – хором ответили экстрималы на приветствие.

Бородач по кругу обошёл бивуак, цокая языком. Это цоканье, для двух товарищей было самой лучшей похвалой. И не надо не каких слов.

– Молодцы ребята. Как же я вас вчера просмотрел? Тоже хотел вчера забраться. Да напарника не нашёл. Миттель была сильная, никто не захотел идти. Пришлось ночевать внизу, в ельнике. Здесь сильно мело?

– Снега почти не было, временами сыпал, мелкий, что морось. А вот ветрюган был ломовой. При порывах с ног валило. Вы нас не просмотрели. Лагерь на стоянке, мы ещё в пятницу прошли. Хотели на десятом километре по распадку подняться, наста не было. Ночевали в полкилометра от лагеря. Вчера с утра пошли на штурм.

– Вон оно как. А ты в том году стоял на бородавки? – Борода обратился к Шурику.

– Мы оба стояли и с нами ещё двое были.

– Я тоже с бородой был, но по сравнению с вашей. Моя бородка, сошла бы за трёх дневную щетину, – сказал Тимоха.

Борода испугал народ, к бивуаку стали подходить только любители лыжных прогулок. Им этот мужик с бородой примелькался на лыжных трасах, они не опасаются за свою жизнь. Восхождение заканчивается.

– Пойду вниз, собираться, у меня там вся экипировка. Сюда налегке поднялся.

– А на пик что, не пойдетё? – спросил Шурик.

– Что мне там делать? Я на вас пришёл посмотреть, на ваше сооружение.

– А что, так быстро дошло до низа.

– Тимоха, очнись. У спасателей рации. Ты смотрю, совсем от жизни отстал.

– Да, да, – быстро проговорил Борода, уловив злой взгляд парниши в сторону своего товарища. Предотвратив этим словесную перепалку. – Утром сообщили по рации, что возле самого пика стоит толи снежный дом толи ещё что-то. А вот, сколько человек не сказали, потому что у вас народу много было. Тех, кто пораньше вышел, минуя площадь Ленина. Молодцы ребята, так и держать. Это гораздо лучше, чем водку пить. Может ещё встретимся, на следующим восхождений. Всего хорошего, – Борода споро пошёл наверх, на тропу.

– Мы не только можем стены из снега строить, можем и водку пить, – крикнул Тимоха в след уходящему моржу. Не правду сказал, не может он водку пить, Шурик такой же пивака.

Борода повернулся, поднял кулак. Мол, все отлично, так и держать. Не расслышал последних слов.

Вчера, втроём было бы намного легче. Самое главное, быстрей бы стену выложили. Человек не знакомый, у него тон учительский, может, где физкультуру преподаёт. Начал бы ребят учить, мол, это не так делается, а вот так. Тимоха, товарщ нервный, не любит когда учат, предпочитает учиться на своих ошибках. Всякое могло бы случиться.

За свою скрипку бился бы до конца. Мужик старше в два раза, а также и опытней. Он бы не согласился быть второй скрипкой. Пошла бы ругань, начал бы ругань Тимоха, дальше по обстоятельствам. Борода больше его в два раза. Когда-то люди подручными средствами мамонтов валили. Кстати, Борода, здорово похож, на тех людей, ну просто копия.

Вдвоем справились с задачей на отлично. Третий, чужой, незнакомый человек, был бы лишний.

***

В полдень свернули бивуак. Рюкзаки стали легче, не на много. Дрова минус, у Шурика еще минус продукты. Ну что, вздрогнули! Идти по тропе разбитой народом и солнышком, приятного мало. К тому же на пике народа ещё достаточно. Приходится часто обходить, обгонять группы людей.

Товарищи не бегут, идут своим крейсерским ходом. Всё-таки они немного спешат, самую малость, снег из-под каблуков летит. Парниша время засёк. Сколько времени понадобиться, слететь вниз? Снова дан старт, финиш во дворе, где был дан изначальный старт! Да, вот это Тимоха дуркует!

За Бородавкой бросили внимательный взгляд на лагерь. Спасатели расположились на большой, снежной площадки, южный склон. Три палатки шатровки, каждая мест на десять. Палатки с печками, только из одной трубы валит дым. Пять полукруглых палаток, размерами побольше Тимохиной. Пять классических, двух местных палаток. На самой большой шатровки с коридором, висит табличка «Штаб». Там, наверное, справки выдают.

Два туриста пришли к общему мнению, что спасателям самим справки нужны. Для чего спрашивается, городили весь этот огород? Четыре часа тому назад лагерь разбили и уже потихоньку начали сворачиваться. Зачем печки волокли? Чья бы корова мычала, двум экстрималам следовало бы помолчать, критики нашлись! Какого чёрта вы с ночёвкой попёрлись, да в метель?

Спасатели, они на работе, им за это деньги платят. Нужно срочно менять квалификацию. Заработок у спасателей по сравнению с Тимохой, чисто символический. Зато, какой престиж, за душевное удовольствие, тебе же ещё деньги платят. Нет, не правильно. В определённую точку тайги спасатель идёт по указанию вышестоящих, спасатель на работе. Так что не о каком душевном удовлетворении не может быть и речи.

Тропа, по которой народ спускается, пошла вниз по границе лагеря. Основная, главная, единственная тропа идёт по хребту, давно, может сто лет, может больше. Где спускается народ, там нет тропы. Спасатели обошли знаменитый склон восточней. На обходной тропе под снегом, сплошной стланик.

Сверху хорошо видно, как на тропе, то и дело проваливаются люди. У ребят за плечами рюкзаки, значит гораздо больше шанцев провалиться. Основная тропа перекрыта, таблички висят «Проход запрещён». Экстрималы плюют на такие запреты, как пришли, так и уходят. Тимоха приподнял веревку, пошли по старому пути. Не прошли и двадцати метров, как заорал мегафон.

– Немедленно вернутся обратно. Проход запрещён.

Остановились, повернулись налево. Отыскали, человека кричавшего в матюгальник, так в народе мегафон кличут. С помощью мегафона удобно матерится. Не надо повышать голос. Экстрималам пришлось повысить голос, обложить трёх этажным матом, спасателя говорившего в матюгальник! Мужчина с мегафоном на шее, рот открыл, больше не сказал ни слова. Два туриста имеют полное право идти там, где считают нужным. Этот ход спасателей они знают. Так же было в том году. Спасатели, оставляют тропу для себя.

По разбитой тропе спускается с весом, одни мучения. У спасателей есть что спускать. Тропа, по которой народ идет, разбита капитально, на тропе появляется вода. Солнышко сегодня разошлось, на южном склоне ветра нет. Спасателя обматерили не за что, он не им кричал.

Работник ОСВОДа сразу узнал экстрималов по большим рюкзакам. Не посмел бы им кричать. За экстрималами увязалась молоденькая учительница, а с ней пятнадцать ребятишек, лет по десять. Тропинка здесь лучше, на обходной появилось много ям. Внизу, под снегом стланик, под стлаником, до земли пустоты. Где десять сантиметров, где полметра. Взрослый в яму угодит, мало не покажется. Десяти летний ребёнок может потеряться в яме и это не шутка.

Экстрималы знали, что за ними идёт отряд октябрят. Когда ушли с основной разбитой тропы. Молодая женщина попросила, – Можно ли с вами пройти по этой тропе? – она подумала, что ребята в одной упряжки со спасателями. Экстрималам что, тропы жалко? Да хоть все идите следом.

Взяли на свою голову. Голос мегафона напомнил, что вы не одни идете по тропе. Юридически, не отвечают за эту группу детей. У них есть учительница. С нравственной, с человеческой точки зрения. Коль разрешил, взял с собой, то уж отвечай перед самим собой. Самих себя ребята очень уважают. К чему всё это?

Дети маленькие, все трезвые, никто не курит. Да к тому что, подошли к знаменитому склону. До двух экстрималов наконец дошло, почему спасатели сделали обходную тропу и каждый год делают обходную тропу. Далеко внизу за узкой полосой березняка виден серый пяточёк, верх Зуба, Первый камень.

В полсотни метров восточней зуба народ, спотыкаясь, идёт вниз. Кругом белым, бело, а ведь на носу май месяц. Теперь вы товарищи не кому не нужны. Восхождение прошло, отчёт в Москву ушёл. Можете на ямах ломать руки, ноги. До города, как-нибудь, доковыляете! Если бы весь народ шёл по основной тропе, то люди бы не ломали руки и ноги, а разбивались бы в дребезги.

Начали спускаться по знаменитому склону. На самом верху склон относительно пологий, кругом стоит редкий берёзовый подрост. Вдруг вжик! Мимо Тимохи, вниз пронёсся мальчуган, лёжа на спине. Промчался метров десять, ухватился за тонкую березку. Парниша, испытал на своей шкуре, вот такие, хватания за деревья. Ему чуть руку, вместе с плечом не оторвало, развернуло вокруг дерева, метра на четыре выкинуло наверх.

Здесь, в полсотни метров ниже, склон совершенно чистый, хвататься не за что и самый крутой участок. Внизу перед зубом, стоит не широкая полоса, довольно крупного березняка. На болоньевой куртки, можно такую скорость развить, что человеку поцеловавшемуся, внизу с берёзой, врачи уже не помогут. Детский организм хрупкий.

Учительница тоже детство вспомнила. Метров десять проехала на спине. Мальчишки, галдят, что воробьи на помойке, довольные, радостные. Хоть какое-то развлечение, а то все в горку, да в горку. Пока группа на территории берёзового подроста, нужно срочно принимать меры, иначе быть беде.

Большие экстрималы стали ловить, маленьких экстрималов, проезжающих мимо. Объяснять, какой дальше спуск, рассказывая страшилку, что сними, будит вон в том березняке. Бесполезно, одинаково, что пьяному пытаться, что-либо объяснить, не слушают черти окаянные. Экстрималы, вообще народ не послушный, что взрослые, что дети.

Ладно, Тимоха пойдёт другим путём. Он сам экстримал и знает, как бороться с себе подобными! Сбросил рюкзак, Шурик придержал мешок товарища, чтоб не уехал вниз. Матерясь во всё горло, побежал вниз, всех обогнал. Ещё бы не обогнать, как ни как главный экстримал! Опасно бегать, сломя голову по крутому склону покрытому плотным снегом.

Остановился на границе чахлого березового подроста, повернулся лицом, к развлекающимся на склоне. Набрал полную грудь воздуха, при этом сделав зверскую морду. И как заорал, мегафон отдыхает! Заорал, что убьёт их всех, порвёт, порубит, зарежет и прочие и прочие. Морда страшная, слюни летят, ужас! Естественно, тираду состоящею из одних угроз, приправил отборным матом. Как же без этого? Быстрей дойдет до мозгов.

Первой испугалась учительница, от неё передалось детям. До Зуба спускались гуськом. Шурик сказал, что он первый испугался, мол, дюже грозен и страшен был Тимоха!

***

– Навязались на нашу голову. Точней на мою голову, – зло бросил парниша, не к кому не обращаясь.

Шурику, всё до лампочки, он заторможенный, видать держится из последних сил. На самом крутом участке, двух мальчишек пришлось ловить. Оступился, споткнулся и понёсся вниз. На последнею встречу, с русской берёзкой. Тимоха пресёк две встречи, два свидания.

На Зубе уселись на перекур. Устал сильно, однако, от нервного напряжения. Устал, наверное, больше чем вчера на этом подъёме. Отряд октябрят, рядом устроился на отдых. Два туриста быстренько покурили, побежали вниз.

Полторы сотни метров и вышли на обходную тропу, по которой идет народ. Через Первый камень, путь режется, почти в два раза. Людей на тропе много. Обгонять тяжело, приходится буксовать в снежной каше. Хоть убей, не могут оторваться от малолетней банды экстрималов! Октябрята как на привязи, бегут по пятам.

Эти октябрята, стали Тимоху нервировать. По чистой тропе оторвались бы мигом, народ не дает разогнаться. Не доходя ельника, свернул на стёжку, прибавил оборотов. Тропинка, уходит вправо, на запад. Здесь обгонять некого, так что можно разогнаться. Оглянулся назад, Шурик сидит на хвосте и больше никого. На душе легче стало.

Минут через десять вышли на место свернутого бивуака. Три пихтовых подушки, значит, стояло три палатки. Большое кострище. Сегодня снялись, совсем недавно. Борода, наверное, тоже здесь ночевал. Цепочка следов пошла вниз на стоянку. И цепочка пошла на запад, следы полезли на не высокий отрог. Пошли на запад, через отрог. Выйдут по ручью, который пересекает дорогу, в полу километре ниже стоянки. Тимоха с детства изучил все эти ручьи, распадки, отроги южного склона. Места здесь грибные. Он большой любитель по сбору грибов.

Перемахнули отрог, вышли на ручей. По следу идти не возможно, снег не держит. Сегодня тепло. По берегам ручья снег плотный, местами, ныряют по колено и по пояс. Зря пошли по этому пути, проигрывают по времени. Ведь идёт эксперимент на скорость. Через пятнадцать минут вылезли на дорогу. А на дороге народу столько же, сколько и грязи. Правда, на дороге легко идти на обгон, на то она и дорога.

Когда очередная группа, покорителей пика Чехова, растягивается по всей ширине дороги. Тимоха громко, басом кричит. – Лыжню! – сразу дают проход. Хорошо, что сразу не дают в физиономию. Нет, экстрималов узнают, с уважением уступают дорогу.

Грязь и лужи, им не страшны, они в болотных сапогах. В пятницу, дорога была чистой, белой. По дороге неслись, чуть ли не бегом. От бивуака, до скамейки во дворе уложились в два часа двенадцать минут. Лихо пронеслись. Минус война с ребятнёй на склоне, не продолжительный перекур на Зубе. Итого, слетели с пика за два часа.

На следующий день Шурик угодил в больницу. Диагноз – двухсторонние воспаление легких. Продуло парня наверху. Вот это сходили. Да, дорого Шура заплатил за стену из снегоблоков. Сказанное наверху попало не в бровь, точно угодило в глаз.

Тимохи, как обычно, ни в одном глазу. Даже не чихнул. Через неделю, на майские праздники. Один ушёл, за речку Жуковку, на будку. Судьбу испытывал, сожрут его медведи или нет? Не сожрали. Да кому он нужен? Медведь не собака, на кости не бросается.

В паре с Шуриком, это был последний турпоход. Да это не турпоход, восхождение на пик. Летом будет совместный поход на огород. Затем эксперимент на выносливость, попытка второго эксперимента на выносливость. Снова пик Чехова. На Тимоху нападёт блажь, забраться на пик с велосипедами. В августе, он всё-таки залезет на пик с велосипедом на горбу, напарником будит Димыч. В паре с Шуриком, дойдёт только до Зуба, напарник сломается окончательно.