– Ещё чего, в город. Матч состоится в любую погоду! Давай где-нибудь не далеко, от тропы станем, а завтра посмотрим, – Тимоха говорит одно, думает другое. Завтра решил лезть на пик при любой погоде. Здесь дело принципа. Да и Шурик, как кажется парнише, такого же мнения. Товарищам очень хочется утереть нос спасателям, пока не чего не получилось. Рано отчаиваться, ещё не вечер.

Только теперь до Тимохи дошло, что ненастье на верху, ему на руку. Нужно просить лес, чтоб завтра не было улучшения минимум до обеда. Прошли с полкилометра назад. Ушли с дороги вправо, на север. Метров триста пролезли на коленях. Ельник остался позади. В смешанном, редком лесу, снега мало, по колено и меньше.

Поднялись ещё, в общей сложности отошли от дороги примерно на полкилометра, метров на шестьсот. Здесь вообще весна, большие проталины. Южная сторона. Ручей, по которому хотели подниматься на пик, тоже южная сторона. Там за зиму намело снега в три раза больше, чем здесь. Потому что до самого хребта распадок голый.

***

На большой проталине нашли относительно ровное место. Лес смешанный; ель, пихта, берёза, рябина, тут же ольха и ива. Сушняка, завались. На проталине два больших плоских камня. Один камень заменит стол. Возле другого камня будет костёр, каменюга пойдёт за место рогачка. Палатку решили ставить на снегу. Место-то нашли не ровное, а относительно ровное. На снегу есть идеально ровные места.

Шурик принялся рубить лапник, на подушку под палатку. Тимоха занялся костром. Не получилось вбить рогачек напротив камня. Двадцать сантиметров земли, глубже сплошной камень. На проталинах наковырял булыжников, установил рогачёк там, где хотел, закрепил камнями. Один конец шеста на рогачёк, другой конец на плоский камень. Очаг готов, сообразить огонь, при обилии дров, минутное дело. Пока шли лесом, набрал полные карманы бересты. Хотя вокруг бивуака берёз множество. Та же школа, маршрут Фирсово – Чехов.

Сходил за водой, ручеёк в тридцати метрах восточней. Повесил на огонь чайный котелок. Вода закипела быстро. Попили чаю. Чисто символически, пить хотелось. Посидеть возле костра с кружкой чая, входит в ритуал. В любое время года, приятно сидеть у костра с кружкой горячего чая. В холодное время года, когда рядом лежит снег. Приятней в два раза.

Поставил палатку. Сразу надули матрасы, приготовили спальные места. Всё расставили, разложили по нужным местам. Палатку накрыли полиэтиленом. По бокам палатки, на концы полиэтилена, положили две тяжёлых сушины. Вдруг ночью ветер подует? К ночи приготовились, а до ночи полдня впереди. Сварили вермишель, туда банку говяжьей тушенки.

Тимоха всё плачет, что тушенки в магазинах нет. В лесу постоянно делает вермишель с говяжьей тушенкой. Где берёт? Приходится клянчить у Гоши. У него канал есть, по которому идёт говяжья тушенка! Гоша даёт нехотя, но попробуй, откажи. С кем тогда ему ходить в лес, на большие расстояния? Парниша не наглеет, редко просит у старшего товарища банку тушенки. Не у одного Гоши есть блат. Совсем скоро, у Тимохи будет больше тушёнки, чем у Гоши! Вот так-то и живём в стране советской! У кого-то говяжья тушёнка ящиками стоит, многие забыли вкус коровьего консервируемого мяса.

После обеда, Шура занялся заготовкой дров, чтоб хоть как-то убить время. Если и Тимоха возьмется за дрова, то вдвоём до вечера, наготовят дров на целый год. Шурику одному много. Ведущий нашёл себе занятие, пошёл в разведку.

Снежок посыпал, крупными хлопьями. Неужели внизу начнётся метель? Градус склона растет, также растёт высота снежного покрова. Турист разведчик, постепенно забирает влево, чтоб попасть на тропу. Следы посмотреть, может, снова группа спасателей отправилась наверх?

Вышел, на, так называемый, осадко-сборник. Данных сооружений понатыкано, по всем окрестным лесам областного центра. Половина осадко-сборников разрушена природой и походниками огородниками. Метеорологи не пользуются осадко-сборниками. Наверное, этими сооружениями, вообще не когда не пользовались. Надо иметь большой штат метеорологов, чтоб периодически проверять все понатыканные в сопках осадко-сборники.

От железяки, на которую вышел. До областной метеостанции километров пятнадцать. Осадко-сборник стоит рядом с тропой. Есть анологичные сооружения, находящиеся горазда дальше, без каких либо удобных подходов. Сколько было пущено денег на ветер? Ерунда, деньги народные.

Осадко-сборник, емкость из оцинкованного железа, объемом литров на сто пятьдесят. Наверху емкости, развернутая к небу воронка, метра полтора в диаметре, тоже из оцинкованного железа. Стоит конструкция на треноги, сваренной из уголка. Дно осадко-сборника, находится на полутора метрах от земли. Высокая конструкция, сделана так, чтоб воронка торчала поверх зелёнки. В этом сооружение число полтора, знаковое!

А следов то нет. Тропу на пик Чехова Тимоха знает, как дорогу в родную школу. Интересное выражение, потому что неизвестно, куда он ходил больше, в школу или на пик Чехова! Если судить по рассказам, на пик Чехова ходил на много чаще, в школе был редким гостем! Тропу на пик и под снегом найдет. Неужели мужик спасатель, слил туристам ложную информацию? Тоже, гад, пошёл на военную хитрость?

В тридцати метрах западней тропы, всё-таки нашёл следы. Следов как таковых нет, по снегу пробита борозда, вязнешь в снегу выше колен. Будим называть борозду следами. Пошёл вверх по следам. Здесь ветерок довольно свежий, слышно как на верхах гудит.

Не обманул спасатель, метёт на верхах. Метров триста прошёл по следам, дальше целина. Вот в этом, спасатель обманул туристов или его самого обманули. Группа, до первого камня не дошла, много не дошла. Прошли чуть больше половины пути до зуба, повернули обратно. Парниша тоже повернул обратно. Пуржит слегка, чем выше, тем сильней будет пуржить. По своим следам вернулся на бивуак.

Делать буквально нечего. От безделья тоже занялся дровами. Не спеша с продолжительными перерывами на чаепитие. До вечера заготовили гору дров, которую аккуратно сложили. Получился не большой штабель, высотой около двух, длиной около трёх метров. Зачем? Время убили, вон оно мертвое под ёлкой лежит! Вот жизнь! Людям время катастрофически не хватает, всё у них расписано по минутам. Где бы минутку лишнею выкроить.

Двое убивают время не нужной работой. Не совсем, не нужной работой. Очистили пару гектаров леса, от мёртвых, сухих деревьев. На данном участке, от одной искры лес уже не загорится! Глядя на большой штабель сушняка, сердце радуется, появляется уверенность в завтрашнем дне. При наличии большого количества дров появилось душевное спокойствие. Дрова это огонь, а огонь это жизнь, когда огонь управляемый.

Ужинали при свете костра, вермишелью, оставшеюся после обеда. Поужинали и быстренько залезли в норку. Повалил сильный снег, ветер пока отсутствует. А вот гул, ветра наверху стал слышен на бивуаке. Лес, неправильно понял Тимоху. Он просил, что бы ни было улучшения погоды до завтрашнего обеда. Усиления не просил. По всем приметам идёт усиление. Метель, медленно, но уверенно подбирается к туристам. Зима не хочет отдавать свою власть весне, упорно, тупо, сопротивляется.

Поспали отлично, почти как дома, только тесновато. В двух местной большой палатки, двоим которые, гремят костями, было тесно? Неужели вермишели объелись? В палатке нормально, свободно, в спальниках тесно. Тимоха усовершенствовал свой спальный мешок, утеплил. Пошил вкладыш с солдатского одеяла. Шурик поступил также. Гоша не отказался, от такого новшества в своей туристической экипировке. Он кстати, шил вкладыши.

Тимохе и Шурику во вкладышах тесновато. Каково же Гоши будет во вкладыше? Солдатские одеяла стандартные. Вкладыш расстилаешь на расстегнутом спальнике. Залезаешь в мешок, из одеяла, потом застёгиваешь спальник. Без курток, иначе во вкладыш не влезешь. Следующей ночью Шура в куртке влезет во вкладыш. Следующей зимой, Тимоха с Гошей, в куртках, будут за считанные секунды заныривать во вкладыши! Нет, нет, за год вкладыши не растянутся и не вырастут, просто будит ужас как холодно.

Рассвело. Вылезли из коконов, открыли берлогу. Были готовы, к тому, что могут сейчас увидеть, не глухие, ветер завывает на все лады. Весна закончилась, всё кругом белым, бело. За ночь, зима расстелила новенькое пуховое одеяло, пухляка насыпало сантиметров десять. Снег продолжает валить, слабый ветерок, пока что порывами.

Можно сказать, что внизу началась метель. Сверху доносятся мощные завывания ветра. На душе кошки скребут, даже огромный штабель дров, засыпанный снегом, не помогает. Погода хуже не придумаешь. Но отступать не куда, за ребятами спасатели, засмеют.

– Ну что Шура? А ты к вершине шёл, а ты рвался ввысь! У нас есть шанс утереть сопли спасателям. Мы должны быть первыми.

– Тимоха, что ты спрашиваешь? Я тебя хорошо знаю. Ты ещё вчера, на десятом километре решил сегодня залезть на пик при любой погоде. Честно сказать, у меня желания ни какого. Но я тебя одного не отпущу. Так что придется идти. Есть шанс, что сопли спасателям утрём, а наши сопли спасатели ледорубами обломают! – Шурик засмеялся.

Да и Тимоха не равнодушно отнёся к его чёрному юмору, вместе посмеялись.

– А ты уверен, что у них есть ледорубы?

– Должны быть, они же спасатели, ну если нет ледорубов, топорами обломают наши сопли!

– Шура, ерунда, прорвёмся. Я здесь каждый камень знаю. И мы не Эверест собрались штурмовать в ненастье, а всего каких-то тысячу метров.

– Да я тоже думаю, что страшного то ничего нет, но, – товарищ замялся.

– Продолжить что ли? В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выгонит. Спасатели не идиоты по ужасной погоде на пик лезть. Мы тоже не идиоты. Просто матч состоится в любую погоду. Будим считать это двойным экспериментом, на выносливость и выживаемость.

– Тебе Тимоха что, мало Фирсово – Чехов?

– Короче, Склифосовский, ты идёшь или нет?

– Да иду, иду, я же сказал! – зло, чуть ли не прокричав, ответил Шурик.

За разговором парниша завёл огонь. Поставили вариться пачковой супчик, с макаронными изделиями. Пятнадцать минут, похлёбка готова. Оперативно позавтракали, свернули бивуак. Упаковались. Стропами рюкзаков, на клапанах закрепили по хорошей вязанке хворосту.

Добавочного веса получилось килограмма по три, минимум. Большой объём вязанок, значит, увеличилась парусность. При сильном встречном ветре, хворост будет здорово затруднять продвижение. В рюкзаки положили по мешочку бересты. Немножко, одной коры хватит вскипятить полведра воды, всего лишь!

На пике дров полно. А вдруг дрова под снегом. Метель шурует. Ходить, искать, выкапывать из-под снега дрова? Можно искать, когда костёр горит, ребята будут искать. На первое время туристы экстрималы, дровишек с собой принесут, не переломятся. Всё-таки вес рюкзаков прибавился довольно ощутимо. Виноват большой объём вязанок.

У Тимохи в рюкзаке одного железа килограмм на пять, минимум. Штатив тренога, два фотоаппарата. Зенит и средне форматный Киев со сменной оптикой. Бинокль, топор, ножовка, два котелка. Все продукты у Шурика, продуктов кот наплакал. Много ли надо на одни сутки? Шура в горку слабо идёт, основной вес у ведущего.

***

Ну что, вздрогнул! Если рюкзак одеваешь, забросом на спину, без помощи коленки, то вес нормальный. С дровами, двадцать килограмм есть, у Тимохи. Одни спальные принадлежности тянут на десятку килограмм. Пошли вверх. Вчерашние следы видны только возле ёлок. На осадко-сборник вышли как по компасу. Стали на перекур. С весом, по такому пути тяжело, ведь приходиться месить снег. Здесь метёт, а что будит выше? Когда пихтовые деревья останутся внизу, береза станет тоньше и меньше.

Борозда спасателей, пока что просматривается. Снег и ветер ещё нё успели заровнять глубокую канаву. Тимохи стало легко, весело, всё идет по плану. Разумеется, легко стало на душе, физические нагрузки увеличиваются.

С каждым метром становится всё тяжелей и тяжелей. Залазил на пик множество раз, сотни раз, постоянно пустой. Год назад испытал это сладкое чувство, залезть на пик с весом за спиной килограмм в пятнадцать. Нечего, нормально, но не сладко, горько, пот он солёный.

Спасатели люди с головой, сидят внизу в палатках, печки кочегарят. Два человека, упорно продвигающиеся к эпицентру бурана, явно без голов. Шурик стал бодрей смотреть на предстоящий ужас. Тяжело впрягаться, когда уже влез в ярмо, деваться не куда, тяни лямку до победного конца, может и до натурального конца! Буран, метель кого хочешь, взбодрит. Впереди, там наверху, ужас!

Полезли по целине. Пока проваливаются в снег по колено. Ветер гуляет, то и дело, меняя направление. Мелкий снег сечёт по лицу. Видимость метров двадцать, двадцать пять. Парниши постоянно приходится ползти первым. Шурик, редкий гость на пике Чехова. В прошлогодние восхождение, товарищ даже не мог вспомнить, когда последний раз залазил на пик. Был ли он там вообще?

Тимоха положился на интуицию, на чутьё, короче идут по приборам. В это время года, на пик можно залезть, фактически в любом месте. Можно, но не нужно, надо держаться тропы, это самый лёгкий, короткий путь. Нужно обязательно выйти к Первому камню, к зубу. Ельник остался позади.

Ветер звереет с каждым шагом, хитрит. Утихает до умеренного и как даст, пытаясь с ног свалить. На ровном месте может, получилось бы у ветра, сделать такую бяку. Повалять в снегу, чтоб ума набрались. Но ребятки выше колен в снегу и на чеку. Значит, набраться ума, это бяка, да?! Нет! Просто хорошо знают, что, повалявшись в снегу ума, не наберешься! С другой стороны, зачем ума набираться? Проблем и так в жизни хватает, дуракам, как оно известно, жить легче!

Приборы не подвели, навигатор в голове классно работает. Кроме навигатора, в этой голове больше не чего не работает! Вышел к Зубу чётко по тропе, как будто видел тропу сквозь снег. Сначала, из молочной пелены начал вырисовываться тёмный силуэт, при сильном рывке ветра исчезнет, снова появится. Метров за тридцать точно определил, что на курсе Первый камень. У Зуба, снег, как таковой прекратился.

Ломовой ветер останавливающий дыхание, гоняет микроскопические снежинки. Подобрались вплотную к камню. Хотели, было найти укрытие от ломового ветра. Ни чего не получилось, не понять, откуда дует. Разве можно спокойно покурить при ломовом ветродуе? Курить только в рукав.

От осадка сборника до Зуба поднимались полтора часа. Возле Зуба наст не хороший, ломается. Лучше по пояс вязнуть в снегу, чем идти вот по такому хитрому насту. Было хорошо, с хитрым настом стало ещё лучше. Поверх наста, намело сантиметров двадцать свежего, мелкого снега. При рывках ветра снег стучит по куртки. Видимость уменьшилась, стало сумрачно. Сейчас вдарит очередной мощный, снежный заряд. А может не надо? Надо! Зачем попёрлись в эпицентр бурана? Получите и распишитесь. В таких случаях говорят, невидно мезги. Буран ударил с новой силой. Температура нулевая.

Ветер быстро выдуёт из одежды тепло, так что долго стоять нельзя. Если судить здраво, то надо срочно поворачивать вниз. Ветер уже успел до конца выдуть здравый смысл с Тимохиной головы и следа не оставил, чисто сработал!

Шурик с удовольствием пошёл бы обратно. Но он влез в одну упряжку с таким человеком, не осмотрительный парень. Самолюбие и стыд держат Шуру, в упряжке крепко, такую упряжь тяжело порвать. Рулит упряжкой, очумевший от бурана товарищ.

Да, Тимоха очумел от бурана, от противоборства с природной стихией. Пять лет назад, продвигался сквозь буран, с иным чувством. Тогда буран поставил его в безвыходное положение, была не борьба со стихией, а была борьба за свою жизнь.

В этом случае он решил побороться с бураном, короче сделал вызов. Если буран окажется сильней, в любую минуту можно повернуть обратно отказаться от борьбы. Пять лет назад было невозможно отказаться от борьбы, ведь на кону стояла жизнь. Поэтому было совершенно другое чувство, тогда, не о каком адреналине не могло быть и речи. Сегодня стал хватать адреналин от борьбы со стихией.

***

Печально знаменитый склон, который начинается сразу за зубом. Решил не пускать туристов дальше. Ребята, идите домой, проспитесь! Куда вы прёте? На склоне сантиметров двадцать свежего снега, под снегом крепкий наст. Ходу нет, скатываешься. Ставишь ступню поперёк склона, бесполезно. Тимоха хотел, было ногами пробить ступеньки, не успел. Ветер его уронил. Всё-таки ветер поймал нужный момент, повалял в снегу главного туриста экстримала. Экстримал ума не набрался. На оборот, от злости лишился остатков ума.

Что придумать? Топором ступени делать? Это долго. На уровни груди, со всего маха всадил обе руки в снег, пробил наст. Естественно, на руках надеты шубенки. Теперь есть за что держаться. Пробил ступени ногами. Укрепился и снова удар руками. Ноги поставил уже в пробитый руками наст. Всё выше и выше, меняясь через каждый десяток метров. Таким способом преодолели весь склон.

Подъём вымотал капитально. Ветер, холодина, с туристов альпинистов пот льёт ручьём. Ещё бы не лить ручьём, за спиной объёмные двадцатикилограммовые рюкзаки. Залезли на склон. Можно сказать, что поднялись на пик. Второй подъем перед пиком положе, раза в четыре короче. Его можно с запада или с востока, спокойно пройти наискосок, не надо лезть в лоб.

Видимость метров пятнадцать, снег фактически прекратился. Тучи несутся через пик, непрерывным потоком. Такое чувство что темнеет, ночь наступает. Время, только двенадцать часов дня. Четыре часа как в пути. На знаменитый склон потратили около двух часов, расстояние всего-то метров двести.

Пошли в сторону Бородавки. Ветер в лоб. Наконец-то определи направление. С востока дует, с Охотского моря. Этого следовало ожидать. Весной, раздачей метеорологических подарков занимается только Охотское море, больше некому!

Двигаются на ощупь, не каких ориентиров. Здесь ошибиться не возможно. Тропа до Бородавки, идет по узкому отрогу. Полтора метра вправо или влево стеной стоит стланик, сразу крутые склоны. Снег прессованный, местами тропа открыта. Кажется, зря тащат дровишки. Теперь-то уже что, поднялись. Выбросить? Ни за что, эти дрова уйдут в огонь в первую очередь, это основание костра или продолжение жизни!

Красотища, какая кругом! Во Тимоха даёт! Видимость почти ноль, а у него красотища кругом! Тучи что ли разноцветные или медицина бессильна?! Возникает ощущение, как будто идёшь под водой, среди множества белых кораллов. Правда, течение больно сильное, кораллы качаются из стороны в сторону.

Берёзки, камни, даже каждая иголка хвои стланика. Полностью покрыта мельчайшим кристаллообразным снегом. Снежный налет похож на иней, только ярко белого, молочного цвета. Смотрится на много контрастней, колоритней обычного инея. Днём раньше на пике была довольно тёплая погода, наверное, моросил дождик. Затем резкое быстрое похолодание дождик перешёл в снег. Парниша думает, что именно так получилась, эта красивая картина. Превратив высокую гору в морское дно с сильным подводным течением.

Бородавка, на пути появилась неожиданно. Чуть было не врезались, на полном ходе. Шли, шли, думали, где же эта Бородавка, куда она делась? А она раз и выросла перед глазами. Нашли убежище, защиту от ветра, спокойно покурили.

На Бородавке парниша знает каждую щель. Змей ловил, здесь богатый промысловый участок насчет серой сахалинской гадюки. Так что ходил на пик не только за ягодой, но и за удовольствием. Когда по тебе ползает с десяток холодных, шершавых гадов, ощущение на бумаге изложить не возможно.

Врет, испытывал ощущение от ползанья по телу всего четырёх гадов, не удавалась больше поймать гадюк за один раз! Змея то не дура, она чувствует, что маленький человек, не просто прохожий, он пришел по её душу, так что надо прятаться! Змея не дура, а тот маленький человек? В то время он был юн и глуп, маленький!

Юность ушла, вырос немножко. Глупость, ну не как не хочет уходить! Что опасно, кажется, она начала размножатся, сволочь. Глупость – это такая бактерия, которая выпрямляет извилины! Кстати, после получения удовольствия от ползающих по телу гадюк. Дня через три, выпускал змей в лесу. Потому что по слухам, через семь дней у гадюки снова вырастали зубы!

Спустились в седловину, ветер бьёт в правый бок, сильно бьёт. В седловине снега мало, тропа почти вся открыта. Дошли до последнего подъёма. Решил уйти от ветра, подняться по западному склону. Хорошо, что выяснили направление ветра, легче ориентироваться в это мгле. Обогнули сопку пошли на север, забирая наверх, обходя кусты стланика. И здесь ветер сильный. Да что ты будишь делать? Остается только материться.

Туристы почти на верху, на финишной, прямой. На какой прямой? Финиш был на Бородавке. Сколько прошли на север сказать трудно. Тимоха нутром чует, что пик рядом, до вершины какие-то считанные метры. Сто, двести метров, но не больше полу километра.

Неправильно сказано, можно подумать, что осталось сотни метров карабкаться наверх. Правильней будет, до точки, отмеченной на карте, остались считанные метры. Они давно на вершине, на главном хребте. Геодезическая отметка высоты – 1045, возвышается над хребтом небольшим бугорком.

Достигли цели. Это первая половина тяжёлой работы. Надо закрепляться, чтоб отпраздновать триумф. Иначе можно так обложатся, что все спасатели будут смеяться над двумя экстрималами. Бивуак разбивать только на западной стороне. На стороне города напор ветра слабее. По склону шли медленно, спокойно, довольно быстро остыли. Становится холодно.

Поставить палатку при ломовом ветре. Задача может выполнимая, правда, палатка простоит до очередного мощного рывка. Хорошо, если во время порыва ветра ты будишь находиться в палатке. Иначе прощай палатка, ветер её в два счёта унесёт. У туристов альпинистов есть один секрет.

***

Остановились на краю большого снежного пятака. Нужен стройматериал в достаточном количестве, лучше с запасом. Сухих, открытых стланиковых веток полно, зря тащили дрова. Стланиковый сушняк остается сушняком до тех пор, пока не сгниёт. Стланиковые дрова не впитывают в себя влагу даже по весне.

Сбросили рюкзаки, достали ножовки. В быстром темпе приступили к работе. С снежного пятака выпиливают снегоблоки. Двадцати килограммовые рюкзаки стоят в сторонке, они уже не выполняют функцию грелки. Надо дать сильную физическую нагрузку, чтоб согреться. Значит нужно работать не быстро, а бегом.

Снегоблок делают в длину полотна ножовки, высота и ширина в половину длины блока. Так что снежные кирпичи выходят одного размера. Снег здесь прессованный. Проходя по такому снегу, следов не оставляешь. Добились жалеемого результата довольно быстро, даже перебор. Жарко стало. Не смотря на пронизывающий ветер при нулевой температуре. Теперь можно покурить. Вытянули по сигарете, опять же с помощью рукава. Лучших условий для перекура нет, скоро будут.

Тимоха продолжил прерванную работу, по изготовлению снегоблоков. Шурик начал класть стену. Государство что, зря деньги тратило на трёх годичное обучение этого товарища? Пусть хоть на пике Чехова поработает по своей специальности. Пронесся мощный порыв ветра, чуть с ног не сбило. Ребята удержались, начатая было расти стена, рухнула.

– Шурик, зря на тебя страна деньги потратила. Ты не монтажник, а сапожник, – прокричал Тимоха.

На расстояние пяти метров, спокойно разговаривать не возможно. Ветер воет на все лады.

– Ветер, какой ломовой, – зло рявкнул товарищ. Он во время не понял шутки главного экстримала. – Я Тимоха квалификацию утратил. По специальности то, не работаю. Что делать будем?

Дошла шутка. Шурик длинный, пока дойдёт, успеет дров наломать. На этот раз обошлось, его грубость парниша пропустил мимо ушей. Обстановка не позволяет выяснять отношения. Тимоха понимает товарища, затащил в ужасную погоду на пик Чехова и ещё издевается. А вот Шурика вопрос, его вывел из себя. Сработал подрывной клапан, на копившийся за восхождение пар хлынул наружу.

– Что, что? Остается одно, вешаться, – прорычал главный экстримал. – Что, тямы нет, или соображаловка отмёрзла?

– Где вешаться? Веревки много, на всех спасателей хватит. А вот куда петлю вязать? – Шура старается разрядить обстановку, которую сам же накалил.

– Спасатели не дураки, сидят себе внизу в тёплых палатках, и чаи гоняют, – Тимоха крикнул таким тоном, как будто Шурик его потащил на пик в такую погоду, а не наоборот.

Он разговаривает, но работы не прекращает. Блоки сходят, словно по конвейеру. Шура стоит как истукан у рухнувшей стены.

Парниша бросил работу, подошёл в плотную к напарнику. – Что стоишь? – заорал во всё горло. – Ложи в ширину блока. Профессиональную кладку оставь для хорошей, без ветреной погоды.

– Так это придётся в три раза больше блоков пилить, минимум.

– Шура, будим пилить и в пять раз больше. Снега хватит. У нас нет другого выхода. Есть альтернатива побежать обратно. Внизу спасатели, спасут. Чаем, горячим напоят и поиздеваются вволю над двумя самоуверенными идиотами. Ты этого хочешь?

– Да я лучше околею здесь.

– Околеть всегда успеешь. В другой раз и где-нибудь без меня. Я Шура покойников боюсь. А больше боюсь проблем, которые последуют за твоим трупом. Так что будь спокоен, околеть я тебе не позволю. Работать надо, бороться за жизнь и за честь. Вперед!

Если ребята шутят, хотя на самой грани шутят, значит пока всё нормально. Да, надо работать. Тимоха три минуты постоял, ветер всё тепло забрал, начинает зубами стучать. Шурик давно зубами клацает, он почти десять минут истуканом простоял.

Вдобавок к неблагоприятным метеоусловиям, к ужасным метеоусловиям, они мокрые. Потеть пришлось много и долго. Костёр пока не разожжешь. Нет, разжечь можно, бересты о-го-го сколько. От костра, не будет не какого проку. Пока можно согревается только с помощью физических нагрузок.

Организм не железный, сдает потихоньку, надолго не хватит. Надолго и не нужно. Не собираются возводить стену до городского парка. Шурик кладет блоки поперёк возводимой стены. Работает с остервенением, стена растёт как на дрожжах.

Наконец-то товарищ выложил стену метра три длиной, два высотой. От востока отгородились. С принесённых дров завёли огонь, повесили чайный котелок полный льда. Под снегом, двух сантиметровая корка чистого, прозрачного льда. Ребята хоть спокойно покурили.

Ветер задуёт с краёв стены. При сильных порывах, кажется, что стена шатается, вполне возможно. Огонь костра носится из стороны в сторону. С таким костром вода под чай будит закипать до утра.

Пришлось снова приниматься за работу. Выложили южную стену за два метра длиной. С северной стороны, выложили короткую стенку, метра полтора длиной. Теперь костёр горит ровно. Восточная, самая длинная стена получила жесткость. Можно не опасаться, что в один прекрасный рывок ветра, стена накроет костёр и всё остальное. Внутри снежного сооружения ветер отсутствует. Хорошо! Значит, будут жить, честь не уронили!

***

До темноты осталось чуть больше часа. На пике, сегодня целый день вечер. Палатку поставили на снегу, на идеально ровном месте. Специально выровняли. Палатка стоит впритирку к южной стене, входом на запад. Для натяжки двух задних растяжек. Тимоха в восточной стене проделал амбразуры, через них пропустил растяжки. Натянул, амбразуры замуровал. Шурик без дела не сидел, насобирал гору дров. Чаёк, наконец-то поспел. На этот раз чай пили не чисто символически.

Пить сильно охота, больше кушать охота. Чтоб не перебивать аппетит, съели по бутерброду со сливочным маслом. Червячка заморили, организм за целый день получил хоть немного влаги. Повесили на огонь большой котелок. Посудина стояла возле огня, лед успел растаять. В котелок положили курицу, готовый полуфабрикат. Шурик, дома птицу порубил, помыл. Знали куда идут, подготовились основательно, всё предусмотрели, почти всё.

Надули матрасы, разложили спальники, вкладыши. К ночи приготовились. Переоделись в сухие вещи. Ходовую робу, сапоги пристроили возле костра. Развесив на воткнутые в стену хворостины принесённые снизу. Не зря корячились, хворостины ровные, не то, что ветки стланика, загибающиеся чуть ли не в кольца.

Дровишки снизу, также пошли на лавочки. Лавки из снега, поверх аккуратно уложен хворост. Уселись, задымили, одним словом хорошо! Полное удовлетворение от выполненной работы и то, что сбылось задуманное. Денёк был тяжелейший. Вот и ночь наступила. Варево в котелке булькает. Если бы не вой, не гул. Можно подумать, что ветра вообще нет. На бивуаке тишина.

– Ура! Мы победили! – заорал Тимоха, как на пожаре.

Шурик вскочил с лавки, чуть сигарету не проглотил. – Тимоха, ты что? Башню сорвало? Напугал. Предупреждать надо.

– Шурик, можно друг друга поздравить, задуманное осуществилось. Мы первые. Может быть, в последние восхождение в честь дня рождения Ильича, в стране творится не понять что. Спасателям нос утёрли. Укрепились, живы, здоровы, огонь горит, варево кипит. Но что-то больно долго эта курица варится. (Тимоха оказался прав. Это было последние восхождения в честь дня рождения В. И. Ульянова. Данным актом, парниша выразил благодарность уходящей эпохи.)

– А чего Тимоха стоило это укрепление, – уставшее сказал товарищ. Да, он заплатит за восхождение, дорого заплатит. Видно уже почувствовал недомогание.

– А ты что, кому-то платил? За тебя работали? Если верить своим глазам, ты сам лично клал стены.

– Ты Тим сидишь как пьяный. Глаза блестят, только не шатаешься, а буянить уже начинаешь! Не черта себе прикол, сидели тихо курили, и вдруг как с цепи сорвался. Ура, мы победили!

– Не как пьяный, а осоловевший. День тяжёлый был, а на душе прекрасно. Полное удовлетворение.

Тимоха в который раз проверил курицу на готовность, резина.

– Слушай, Шура, ты, где этого гуся подобрал, на какой помойке? Эта кура старше нас вместе взятых. Она, наверное, ещё при японцах на Сахалине жила!

– Мать в магазине покупала. Ты ещё скажи, что эта курица Чехова помнит. Хорошие куры.

– Ничего себе хорошие, полтора часа кипит. Собачина бы за это время почти сварилась. Эту хорошую куру, наверное, за минуту до смерти от старости, жизни лишили. А при жизни была рекордсменкой по долголетию среди курей. Ты же сам сказал, что она Чехова видела!

Ребята просто забыли, что на высоте за тысячу метров над уровнем моря. Температура кипения воды гораздо ниже. Знали ли они об этом вообще? В школе, оба учились отвратительно, хуже чем плохо!