Счастье – это просто. Несерьезные серьезные письма. 1960–1972 годы

Ночь с 19 на 20 сентября 1967 г. Монреаль

Мамочка, дорогая моя!

Сегодня утром с дип. почтой отправили тебе письмо, а вечером к нам на спектакль пришли ребята из хора Пятницкого. Они завтра улетают, и один из них по имени Саша, живущий рядом с нами, захватит письма. (Возможно, он тебе и позвонит).

Жизнь у нас проходит в трудах и заботах. Повторять то, что было написано утром, я не хочу, т. к. некоторые вещи написал подробно. Вообще вам надо как-то обмениваться письменными новостями с Машей и Максимом, т. к. часто то, что пишу я – не пишет Таня, и наоборот.

Пошла последняя наша неделя работы в Монреале. 24-го даем последний (дневной спектакль) в Монреале и вечером грузимся. Утром 25-го едем автобусом в Торонто, где начнем гастроли 26-го. С этого момента начнутся наши переезды, и время полетит еще быстрее.

Погода стоит по-прежнему жаркая, но к вечеру прохладно. Все-таки осень уже везде.

Так нам сказали, что зиму мы застанем только к концу гастролей в Канаде. Но к этому времени мы купим себе что-нибудь теплое и не замерзнем.

Дела в цирке совсем хорошо. Последняя неделя гастролей здесь вся продана. Т. что наши импресарио довольны.

В коллективе тоже все хорошо. Единственно, кто нас расстроил, это Юра Егоренко. Он сегодня куксился днем, а к вечеру слег. t° 38.9, болит горло. Это, видимо, результат вчерашнего купания.

Танька дала ему тетрациклин, заварила крепкого чаю с вареньем и сделала содовое полоскание. Директор обещал завтра с утра вызвать врача.

Сейчас ночь (половина второго), но наш небольшой городок вагончиков еще шумит. В окнах горит свет и раздаются голоса. Еще не спят. Завтра на выставку не пойдем, т. к. днем записываем текст английский на магнитофон.

Вот, кажется, и все наши новости.

Да, послезавтра наше телевидение, которое снимает фильм о выставке, хочет поснимать нас в парке развлечений. Обещали заехать утром за нами.

Не знаю, что у них получится, но, возможно, еще до нашего приезда ты нас увидишь на экране.

Ну пока на этом кончаю, т. к. надо ложиться. Уже хочется спать.

Крепко целую и обнимаю

Привет всем.

Твой Юра

Дорогая мама Лида. Все у нас хорошо, мы здоровы и бодры. Питаемся хорошо и сытно, в баре, где мы обедаем, готовят вкусно, а ужинаем и завтракаем мы дома. Погода днем настолько теплая, что ходим в летних платьях. В общем, здесь пока не плохо. Выручает еще и то, что в городе много наших. Дальше будет хуже, т. к. своих будем видеть только в Нью-Йорке. Ну ничего.

Крепко вас целую. Ваша Таня

22 сентября 1967 г. День. Монреаль

Дорогая мамочка!

Вот и опять пользуемся случаем. Один из наших товарищей с выставки завтра улетает в Москву, и мы вечером отдадим ему письма.

Наверное, это последний такой случай, т. к. послезавтра утром мы выезжаем в Торонто, а там уже не будет никаких товарищей, которые будут лететь в Москву.

Итак, последние дни в Монреале (сегодня два спектакля, а завтра один). Эти последние дни очень беспокоили нашего импресарио, т. к. в городе началась забастовка городского транспорта (метро, автобусы, трамваи). В первый день забастовки (позавчера) это сказалось на вечернем сборе (была половина зала), а вчера было битком.

С нашего парохода пришли 12 моряков, их провели без билетов, и они стояли сбоку, т. к. мест свободных не было.

Погода испортилась. Позавчера пошел дождь и здорово похолодало. Я хожу в плаще (макинтоше), а Танька в пальто. Из-за дождя не стали снимать телевизионщики.

Вчера с утра собрались впятером, взяли (с трудом) такси и поехал в город. Ходили в кино. Смотрели два жутких фильма с погонями, убийствами и т. д. В общем хлебнули ужаса. Картины, разумеется, ерундовые. Ехали мы, собственно, посмотреть «Графиню из Гонконга» (последний фильм Чаплина), но не нашли этот кинотеатр.

Сегодня дождя нет, но прохладно.

Настроение у всех нас бодрое. Первый город уже почти побоку. Это, пожалуй, самый длинный срок в одном городе. Дальше будем по 5–7 дней в городе и дальше.

В понедельник будет почта из Москвы, но нас уже не будет. Обещали нам письма из Москвы (если будут) переслать в Торонто.

Вчера Игорь Кио разговаривал с Москвой и женой, и она сообщила, что умер Зиновьев^[5] (режиссер, ты помнишь его).

28-го открытие сезона в Московском цирке. Должны работать в юбилейной программе Олег Попов^[6] и Карандаш^[7]. Интересно, как они там сработаются вместе?

Позавчера вечером после спектакля мы поехали (неск. человек) на наш торговый пароход «Немирович-Данченко». Моряки пригласили нас в гости. Была «Встреча коллектива с артистом Никулиным», которая длилась час, а затем нас пригласил к себе капитан к себе в каюту, где был накрыт стол со всякими закусками и выпивками. Сидели до 2-х ночи. На прощание подарили буханку нашего хлеба (едим второй день) и бутылку водки, которую мы приберегли на воскресенье, чтобы отметить окончание.

Вот пока и все новости, родная моя. Танька целует (она пишет письмо маме). Просит передать привет Шуйдин Миша.

Я шлю всем привет твоим соседям, а также позвони Наташке, Гнедыхам и Риточке.

Тебя целую и обнимаю.

Твой Юра

28 сентября 1967 г. 13:00. Торонто

Дорогая моя мамочка!

Мы сидим в гостинице, а за окном дождь льет на крыши города Торонто. Вот и второй город Канады! Через три дня мы уже вылетаем в Нью-Йорк, где прогастролируем 10 дней. Мы начнем там работу 4-го, т. е. ровно через месяц, как вылетели из Москвы.

В Монреале мы кончили свои выступления в воскресенье 24-го при переполненном зале, и сразу же погрузка на громадные машины, а мы сами выехали в понедельник рано утром автобусом. Погода была великолепная, и мы наслаждались в течение 7-ми часов природой Канады. А природа здесь многим напоминает нашу. Особенно когда видишь березы.

Очень это сложное дело с переездами и началом в новом городе. Время в обрез и еле-еле успевают подвешивать сложную воздушную аппаратуру.

Начали вчера работу здесь при неполном зале (а зал здесь на 12 тыс. человек). Но тысяч 8 было. Принимали хорошо. Я бы даже сказал: лучше, чем в Монреале. Возможно, оттого, что здесь удобнее места и видно, может, лучше.

Живем мы в приличной гостинице, недалеко от цирка (6 м. ходьбы), в центре города. Город приличный (2 миллиона населения). Вчера начался дождь, а сегодня он разыгрался не на шутку. Утром от нас уехала на экскурсию первая группа. Поехали на Ниагару (знаменитый водопад). Завтра должны ехать мы со следующей группой. Только бы была хорошая погода!

Вчера был Мишкин день рождения (партнеру стукнуло 45!).

Вечером отметили это событие. Был вытащен последний запас московской водки. Посидели часа полтора и разошлись.

Кстати, Мишка просил передать тебе привет. Они сейчас заходили с ребятами. Уговаривали нас погулять под дождичком. Но мы пока отказались от этого дела и продолжаем сидеть за письмами.

Думаю, что мы уже из Канады писать не будем, а напишем сразу по приезде в Нью-Йорк.

Вот такие у нас новости. Позавчера получили письмо от Маши, которое она послала на Торонто. (Мы уже писали, что от тебя тоже получили письмо в Монреале).

Теперь будет с письмами сложнее (с вашей стороны). Сложно со Штатами, где находятся американские города. Нужно обязательно указывать штат (желательно, конечно).

В конце, после письма, я вложу записочку с названиями городов.

Чувствуем себя хорошо. Настроение хорошее. Во время дождя смотрели телевизор и раскладывали пасьянсы. (Купили карты здесь, т. к. свои забыли). Сейчас закончим письма и пойдем обедать (обедаем в маленьком ресторанчике около цирка).

На этом заканчиваю письмо. Крепко целую тебя и обнимаю. Танька целует и обнимает. Большой привет всем соседям и друзьям.

Еще раз целую.

Юра

5 октября 1967 г., утро

Мамочка, дорогая моя!

Вот и окончились наши гастроли в Хершее. Прошли мы здесь хорошо. Публики было много, и принимали нас особенно тепло. Сейчас утро. Мы уложили чемоданы и ждем прибытия автобуса, который повезет нас в Филадельфию. Третьего дня говорили с Машей по телефону и были ошеломлены сообщением о званиях. Хотя мы и выпили в этот вечер узким кругом, все же у меня есть некоторые сомнения по этому поводу, т. к. кроме наших никакие другие поздравления нам никто не прислал. Будем ждать, и я думаю, в ближайшие день-два будет все ясно. Если это так, то я рад. Особенно рад за Мишку, которому это принесло огромную радость и гордость.

14 часов 20 м. Филадельфия

Вот и приехали в Филадельфию. Ехали всего полтора часа автобусом. Письмо в Хершее не успел закончить, т. к. пришли за вещами. А затем Игорь Кио говорил с Минском (почему-то разговор дали по нашему номеру).

К Игорю 20-го выезжает из Москвы жена, т. что он счастлив. Ему теперь будет гораздо веселее и легче жить.

Погода стоит холодная, но ясная, солнечная. Ночью сегодня были заморозки. В общем, осень вступает в свои права.

Но нам остается немного до тепла. Уже в Сан-Франциско, говорят, будет жарко, а в Лос-Анджелесе и подавно.

Не знаю, как мы здесь пройдем и что нас здесь ожидает. Город громадный, но это ничего не значит. Все зависеть будет от целого ряда причин.

После премьеры здесь сразу же напишем письма и сообщим, какие будут у нас дела. Вот, собственно, и все новости наши. Крепко целую и обнимаю.

Танюшка целует. Мишка шлет привет. Я же тебя целую и обнимаю много-много раз. Привет всем друзьям и приятелям.

Целую еще раз.

Твой Юра

9 октября 1967 г. Нью-Йорк

Мамочка, моя дорогая!

Вот уже второе письмо пишу из Нью-Йорка, а от тебя писем что-то нет и нет. Я уж волноваться было начал, но Маша пишет, что говорит с тобой по телефону и у тебя все в порядке. Сегодня сумрачный, туманный день. Он у нас начался рано, аж в 5 утра. Мы поехали на телестудию, репетировали там, а затем в 7.43 (!) была передача. От нас было два номера: Ермаков с дрессированными собачками и мы. Мы давали две репризы: «Розы и шипы» (это сценка с цветами) и «Яйцо». Первую сценку делали по просьбе американцев (они видели ее у нас в Монреале). Передача прошла хорошо, и нас благодарили. Мы только удивились, что так рано. Но, оказывается, эта большая передача дается каждый понедельник на всю страну (и там, где время вперед на два часа) и смотрят ее не менее 40-а миллионов телезрителей.

Наш директор смотрел передачу, сидя в номере гостиницы, и сказал, что все было очень хорошо.

Сегодня после обеда с нашими друзьями из ООН поездим по городу, посмотрим, возможно, Биржу. Ты не бойся, я не буду приобретать ценные бумаги и акции, и играть на бирже не буду. Просто посмотрю, и потом расскажем тебе, что к чему.

Вчера вечером после спектакля ходили в кино. Смотрели новую комедию в двух сериях «Полная модернизация Милли». Довольно забавно. Хорошие актеры и приличная музыка.

Обратно шли долго по ночному Бродвею. Зрелище феерическое. Светло как днем. От тысячи различных световых комбинаций рекламы. Тут и светящиеся картины, и бегущие человечки, и вертящаяся мельница, бутылки, машины и т. д.

Народ течет непрерывным потоком. Открыты все кафе, рестораны, кабаре, кино, театры и магазины. Что хочешь, можно купить ночью.

В субботу и воскресенье было много зрителей. Принимают нас хорошо, и рецензии хорошие. Правда, в некоторых рецензиях некоторые номера нравятся не очень, но нас хвалят везде. Хвалят за оригинальность, за то, что работаем не грубо, без нажима, и главное, за смех, который стоит в зале. Русская газета написала, что наша программа сильнее предыдущей.

Конечно, все это приятно.

Позавчера Зина звонила Мише. Говорила три минуты, но Мишка был рад, конечно. Дома у него все в порядке.

На нашем небоскребе, который нарисован в нашей гардеробной, мы уже перебрались на 5 (!) этаж, а в следующем городе (это будет Бостон) мы уже перейдем на 6-й (это будет уже четверть наших гастролей). А там пойдет все легче и быстрее. Самые трудные у нас, это переезды, упаковки, распаковки и т. д. А когда начинаем работать, уже гораздо все проще и легче.

Вот пока и все новости, родная моя. За нас не беспокойся. Чувствуем мы себя хорошо, питаемся тоже хорошо. Сейчас пройдемся по городу, а затем после обеда встретимся с ребятами из ООН, и они нам что-нибудь покажут.

Передай привет всем соседям.

Крепко тебя целую и обнимаю.

Танюшка целует.

Твой Юра

Ночь с 13 на 14 октября. Нью-Йорк

Мамочка, дорогая моя!

За последние два дня пришли два твоих письма. Одно шло почему-то долго (ты его послала 17-го сентября). А сегодня пришло уже от 25-го. С удовольствием в антракте читали с Танюшкой твои письма. Поздравь от нас Таниного Юрку и пожелай ему счастья. Рады, что учеба вязки нравится тебе и отвлекает от всяких тяжких дум.

Вот и кончаются наши гастроли в Нью-Йорке! Послезавтра последние два спектакля, упаковка, и утром в понедельник мы летим в Бостон. Директор наш уже ездил туда. Зал там поменьше Нью-Йоркского. Жить будем рядом с цирком. Последние дни работы в Нью-Йорке напряженные. Даем по два спектакля в день. Но это не мешает нам пользоваться любым случаем посмотреть Нью-Йорк. В этом нам помогают наши дипломаты. Очень симпатичные ребята.

Один устроил так, что нас с Танькой пригласил на обед один из директоров банка Рокфеллера. Мы осмотрели весь банк. Нам показывали кабинет Рокфеллера и водили вниз, там, где находятся гигантские сейфы. Всего в башне 60 этажей, которые обслуживает самый быстрый в мире лифт. Когда взлетаешь наверх, то начинает закладывать уши от смены давления. Хорошо там пообедали. Оттуда вышли на знаменитую Уолл-стрит, улицу, которая является самым деловым центром. Был как раз обед, и улица была заполнена людьми в черных костюмах в белых рубашках. Это все клерки с Биржи и из банков шли завтракать. Улица довольно узкая и необычная (я представлял себе Уолл-стрит каким-то гигантским проспектом). Вчера очень мило провели вечер. Нас возили в старинный ресторанчик, вернее, бар. Этот бар староамериканского стиля. Большой зал, столы, все сидят тесно на скамьях. Подают пиво с орешками, и играет оркестр тех времен, и поются старые американские песни. Официанты в соломенных шляпах пляшут и поют. Обстановка на редкость бесцеремонно дружелюбная. Все смеются, пьют, приплясывают, подмигивают друг другу.

Кабачок называется «Усы вашего батюшки». Сидели там часа полтора и получили море удовольствия. На прощание нам подарили по шляпе, на ленточке которой написано название кабачка.

А потом нас повезли в современный бар, и там обстановка была совершенно иная.

Там мы долго не были, и минут через двадцать ушли.

Погода стоит ясная, но прохладно. Ходим в плащах. Дела в цирке приличные, и принимают нас по-прежнему хорошо.

Вчера и сегодня были на утренних спектаклях ребята из советской школы. Восторженно принимали нас, а затем пришли за кулисы и брали у нас автографы.

Наконец в нашем представительстве по просьбе ребят состоялась в их клубе встреча с Игорем Кио и мной. Ребят около двухсот человек. Мы вначале не знали с Игорем, что будем им рассказывать. Но все обошлось хорошо. Шутили с ребятами, и они покатывались от смеха.

Настроение у всех хорошее. Отмечаем регулярно каждый день в своем графике наше пребывание здесь. Правило такое: кончился спектакль, и тот, чья очередь вычеркивать, сразу должен закрыть окно на небоскребе. Кто запаздывает, того пинками гонят к стене. Я вчера отличился. В связи с поездкой в кабачок забыл вообще зачеркнуть. Утром пришел, и Мишка с Егоренко били меня резиновыми гирями.

Я передал привет Мишке и Юрке Егоренко. Он быстро поправился и не работал всего три дня.

Вот пока и все новости наши. Сейчас ночь. Танька уже легла. (Что-то разболелась у нее поясница. Это, наверно, от ящика Кио, куда ее с трудом запихивают).

Сейчас кончаю письмо. Почитаю немного и буду спать. Завтра три спектакля.

Танька целует тебя.

Горячий привет всем соседям и знакомым и друзьям.

Крепко тебя целую и обнимаю.

Твой Юра

Марки для Максима, т. в то письмо не входят

19 октября. Утро. 1967 г.

Дорогая моя мамочка!

Вот и второй город в Штатах! Время все-таки летит довольно быстро, и сегодня ровно полтора месяца, как мы вылетели из Москвы.

В Нью-Йорке мы закончили при переполненном громадном зале, и это было, конечно, приятно.

Последние дни в Нью-Йорке мы были еще вознаграждены твоими двумя письмами и звонком Маши. Конечно, звонок это не письмо и ничего толком не узнаешь. Но все же это здорово: узнать, что все живы-здоровы, и услышать голос нашего парня, который бодро отвечал: «Ничего, живу».

В последний вечер мы очень быстро запаковались (начали упаковку во время спектакля), и после этого поехали с прощальным визитом к нашим друзьям-дипломатам, которые устроили нам пышные проводы. Домой вернулись в начале третьего. В 10.30 утра уже садились в автобус и покидали Нью-Йорк. С аэродрома вылетели мы ровно в 11 и без четверти 12 уже приземлились в Бостоне. Летели отлично. Удивительно удобный самолет. Во-первых: почти никакого шума (моторы в хвосте). А во-вторых: нет никакого ощущения подъема и высоты. Уши не закладывает ни при набирании высоты, ни при снижении.

Сразу же расселились по номерам в гостинице Медисон, которая находилась в том же здании, что и спортзал, в котором нам предстояло работать. Мы живем в уютном номере на 17-м этаже (вернее 16-м, т. к. тринадцатого этажа в Америке не существует, так же, как и комнат под этим номером). Чтобы попасть в цирк, нужно спуститься на первый этаж, затем по лестнице спуститься еще ниже, идти по длинной галерее, где расположены парикмахерские, магазины, аптеки, бары и даже железнодорожные кассы, т. к. это к тому же еще и вокзал. Затем мы поднимаемся на один этаж и входим в вестибюль спортзала. Если на улице дождь (как это было вчера), то мы его не видим и сразу же попадаем в свою гардеробную.

Расположение гримировочных здесь неудачное. Они находятся далеко от выхода в манеж, и поэтому нам построили из фанеры и материи закуток. Поставили там стол, провели свет. Это нам сделали исключение, т. к. приходится после каждого номера бежать к себе переодеваться или брать реквизит. Начали мы спектакли при переполненном зале. Но первый спектакль прошел неудачно. Четвертым номером выступала на проволоке Нина Логачева. Она сделала первую часть номера, после чего вышли мы сделать маленькую паузу для того, чтобы она отдохнула на мостике. Только я подал ей веер и отошел, как вдруг раздался треск. Я обернулся и увидел, что оба мостика, на которых натянута проволока, рухнули, и Нина лежит на манеже. Шум в зале, крики. Мишка подбегает к ней и поднимает на руки, к нему бежит униформа и ее уносят с манежа. Оказывается, из крепления в стене вырвало болт, который был плохо приварен. Здесь, конечно, виной всему спешка, с которой все готовится здесь. Это ведь очень сложно – за один день перебросить такое количество людей, багажа и животных, подвесить сложную аппаратуру с тем, чтобы мы на другой день уже вечером работали.

Мы делали сразу же очередную паузу, но, конечно, никто не смеялся, и зал гудел. В связи с этим сняли с программы следующий воздушный номер Магомеда. Таким образом, программа шла без двух номеров. С Ниной, слава богу, все в порядке. Ее отвезли моментально в больницу, сделали рентген и ничего не обнаружили. Просто ушиб плеча и, конечно, нервный шок. Дня через три она начнет работать (вечером она уже приехала из больницы).

В Машином письме мы пошлем снимок из газеты (не знаю, дойдет ли), где снят Шуйдин, несущий Нину. Вездесущие корреспонденты успели все это снять.

Город большой и довольно красивый. Много новостроек. Но чувствуется, что это провинция все же.

Вчера был второй спектакль. Народа было поменьше, но спектакль прошел хорошо. Магомед опять не работал. (Инженеры пересматривают всю систему креплений.)

Бостон нас порадовал письмами. Было письмо от тебя (шло всего 10 дней), от Маши и от Гайдая. Он пишет, что в октябре должны сдать сценарий и в марте они ждут меня на первые съемки.

Здесь открылась выставка наша «Просвещение в СССР», приехало 10 наших представителей. Т. что и опять мы не одиноки, и к нам приходят наши люди. А в Балтиморе, где мы начнем 24-го, вообще будет рукой подать до нашего посольства (до Вашингтона час езды на машине). Мы обязательно побываем там, посетим Белый дом и т. д.

Вот пока и все, моя родная.

Танька целует тебя крепко (она пишет письмо маме). Мишке мы передали привет. Он благодарит и шлет тоже. Здесь он получил письмо от Славика.

На этом кончаю. Крепко тебя целую и обнимаю, родная моя. Привет всем-всем.

Целую. Твой Юра

Ночь с 21 на 22 октября 1967 г.

Мамочка, дорогая моя!

Вот и 2-е письмо из Бостона. Завтра мы заканчиваем работу в этом городе и летим в Балтимор (утром 23-го).

Работа в цирке идет успешно. Нас хорошо принимают. Нина Логачева (я писал тебе уже в письме, что она упала) уже поправилась. Выходит работать у Кио, но номер пока не идет. У нее болит рука.

Сейчас ночь: пришли после трех спектаклей усталые. А как помылись, как поели, так сразу воспрянули духом и сели за письма.

Погода вчера что-то испортилась. Вдруг стало холодно, и даже моросил дождь. А сегодня теплее гораздо. Обедаем мы напротив гостиницы в маленьком ресторанчике, где хозяином поляк. В первый же день он вывесил в витрине плакат, написанный по-русски «Добро пожаловать в наш ресторан». Вот мы и ходим. Кормят прилично.

Бостон город небольшой, и нам он понравился своей спокойной жизнью. Нет того страшного темпа жизни, как в Нью-Йорке.

Позавчера мы были в гостях у местных студентов (студенты консерватории). Были на концерте. Пошло нас восемь человек. А студентов пришло человек 20. Было очень весело. Нас очень радушно принимали эти симпатичные ребята. Многие из них были в Союзе. (Ездили со студенческим хором.) Они пели нам. (И очень хорошо). Танька немного выпила, и от храбрости бойко говорила по-английски.

На другой день студенты пришли в цирк, и Танька больше молчала (стеснялась).

Они принесли нам разные мелкие подарки на память. Им очень понравилась программа, и они опять сегодня приходили и звали к себе. Но мы не могли идти в гости после трех спектаклей. Вот пока и все новости. Не знаю: как идут отсюда письма, но на всякий случай поздравляю всех, а тебя особенно с наступающим праздником Октября.

Крепко целую и обнимаю. Танька целует (она пишет маленькое письмо Гитане).

Еще раз обнимаю.

Твой Юра

P.S. Два раза в Америке уже видел тебя во сне, причем один раз ты была со мной в Америке. Это, наверное, потому, что ты все время мысленно со мной. Целую еще раз.

Юра