Роман длиною в жизнь

Роман длиною в жизнь

или

Форэвэ тугезэ.

Рассказ

После долгого поцелуя прямо тут, у едва захлопнувшейся двери, дыхание обоих сбилось на поверхностное и неровное. Но быстро вернулось в обыденный ритм.

По чашке кофе: ему чёрный, ей со сливками.

Пили молча. Да и о чём им разговаривать? О любви друг к другу? Так об этом не разговаривают. Словами, во всяком случае… А обо всём остальном и словами – о работе, семье, планах на жизнь и отпуск – они в другом месте говорят.

Вот позавчера, в субботу они встречались по спонтанно возникшему поводу. Её мужу презентовали неимоверных размеров бутылку виски – подобные выставлены в супермаркетах с такими многозначными ценниками, что она даже не пробовала вникать в их стоимость – ну и не откупоривать же в одиночестве! Быстренько соорудили крылышки барбекю, не слишком задумываясь о сочетаемости напитка и блюда: мы, народ простой, снобизмом не обременённый, если это напиток, то вот это – закуска. И позвонили, разумеется, самым близким.

Так вот, позавчера она узнала от его жены, что младшая, слава богу, наконец-то стала девушкой – все дружно переживали: шестнадцатый год, а ничего…

Он расслабил узел галстука.

Она откинула голову, тряхнула волосами, скрутила их в жгут и завязала на макушке узлом. Они, конечно, рассыплются, но это потом.

С шершавым свистом шёлковый галстук юркнул концом в петлю и повис в его руке укрощённой серой змейкой.

Она сняла кольца и положила рядом с чашкой.

Дальше опять был его ход. Он принялся расстегивать рубашку: верхняя, самая тугая пуговица, три на груди, две на животе.

Она отёрла салфеткой остатки помады с губ.

Он скинул пиджак и выпростал рубашку из брюк.

Она поднялась со стула, подошла к дивану и потянулась за бельём, лежащим в пакете на кресле рядом.

Он лёгким движением разложил диван.

Она привычно быстро постелила бельё.

Теперь они стояли лицом друг к другу.

Она сняла джемпер.

Лифчиков она не носила отродясь. Грудь уже была не такой упругой и молодой – возраст, трое детей – но она не стеснялась себя, она знала, что для него это не имеет значения.

Обычно им хватало пары часов.

Если вдруг выдавалось больше времени, это их только радовало.

Если меньше – не огорчало: сладость близости вообще перечёркивала все огорчения жизни.

Да и настоящее огорчение постигло их лишь однажды.

Это случилось тридцать с небольшим лет тому назад.

* * *

Весенний день словно был создан для праздника.