От судьбы не убежишь

© Татьяна Вебер, 2018

ISBN 978-5-4493-1510-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

А я ещё не летняя совсем

 
А я ещё не летняя совсем.
А я ещё укутана в былое —
Морозное и чуточку смешное
с синичками на шерстяном боку.
А я с зимой проститься не могу.
Вон на ветвях проклюнулись листочки,
А я ещё упрятана в носочки,
Ещё в кармане каждом по платочку —
Один – на всякий, а другой – не впрок,
Весь от капели ледяной промок,
Которая то там то тут то там.
 
 
А здесь весна и всякое такое!..
Все предаются чувствам и мечтам…
 
 
И он мне говорит: «Раздеться стоит.
Почувствовать как солнышко печёт.»
И трогает так нежно за плечо.
И я хочу, чтоб трогал он ещё
И стягиваю с плеч всё шерстяное.
 

Каменный мёд

 
Прости меня, пожалуйста, прости!
Я разучилась кружева плести.
Я только гнёзда вью.
Я только – вьюн.
Мой нрав на первый взгляд, лишь, лёгок, юн.
Я – плющ, лианы, магнетичный Каа,
Удушливая липкая строка.
Я, если, мёд – из каменной гряды.
Мне если нужен кто, то только ты.
 

Мой мужчина

 
Есть ты – мой Мужчина и… все остальные —
интеллектуалы и мышцы стальные.
Они хороши для других. Априори,
меня, ты, волнуешь… заводишь, как море,
лишь голосом вкрадчивым, с пол-оборота:
Сбежишь на полчасика раньше, с работы?!
И… к чёрту все КЗоТы! Законы к едрене!
Твой тембр равнозначен торнадо по силе —
срывает мне крышу и… кошку на шпиле
дразнит и… бесстыдно разводит колени…
 

Войди в меня

 
Войди в меня, как входят в дом лучи
тепла и света, нежности и неги.
Найди всего одну из ста причин,
Чтоб семя уронить, пустить побеги…
 
 
Всего одну, такую, чтоб из ста
Была чиста, слепа и неизбежна.
Всего одну, но чтоб была проста.
Проста до гениальности, коне [ш] но.
 

Чин-Чин

 
Чин-чин!
А  за  любовь с тобой  не  станем
Ни  говорить, ни  пить, ни умирать.
Мы станем  жить  несчастливо местами,
Местами счастливо, а, впрочем, наплевать,
Как это называют в умных книжках
По  психологии  и  где-то там ещё…
Давай, леща поймаем на мормышку
И с чешуёй в  духовке запечём.
 

Быть

 
Быть выше… быть тоньше…
Вещицей  слоновой  костИ —
Священной фигуркой…
опиумной трубкой…
 
 
Других, много дольше,
в твоей обретаться горстИ
игральною  фишкой…
домашней голубкой…
 
 
Из белого снега,
из белого пуха  плести
корзину с дарами…
кармический  парус…
 
 
И лаской, и негой,
обкатывать боль…  Растить
на клумбах цветы…
 в постели упругий фаллос…
 

память живёт

 
А память живёт внутри – то птичкой, то мячиком,
то солнечным зайчиком, то серебристым карасиком,
пойманным на удочку осенью,
портфелями, что под окнами школы бросили,
 «Можно поцеловать тебя в губы?»
Зачем он спрашивал…
«любовной трясучкой»…  Нирваной… гранжевым
бурым пятнышком, лампами,
с загребущими ярыми лапами,
которые, выскабливают до донышка
плоскодонку, пребывающую в душевной коме,
а после – плыви судёнышко…
Плыви и помни!
 

не пишу тебе здесь

 
Не пишу тебе здесь. А в родных палестинах
на салфетках, манжетах, на зеркале  в ванной, помадой
я писать не устану…
И полусладко, и  винно
к Мысу Доброй Надежды, бутылочную армаду,
этим утром рождественским бросить в морские
глубины!..
Но я  есть государство без  выхода  к океану.
 

я плоха

 
Я плоха. Мне пора на плаху.
Я надену твою рубаху,
златорукий и мудрый асура,
свою рыжую шевелюру
на колени твои пристрою.
Примешь ты меня, нынче, такою —
не приглаженною, ершистой?
Ты – корабль, я – берег скалистый,
ни причал и ни гавань.
Слышишь, словно в тигле шипит во мне идиш,
по-кошачьи шипит и скребётся.
Та, другая, ушла, но вернётся,
под крыло, королевская пешка…
Ну, а эту казни, не мешкай.
 

Выходной

 
Слышите, кто-то плачет
Там, далеко…
Его обошла удача,
Ему не легко.
А здесь, сегодня, веселье-
Пир горой!
И там, и тут – воскресенье,
Выходной.
 

Стеклянная бабочка

 
Какой же ты занятный, не вычурный, не пафосный,
не гламурный – занятный…
Сколько же всего в тебе понамешано…
целые цивилизации уже открытые кем-то ранее
и благополучно существовавшие тысячелетия до нас,
без нас…   сиюминутно выдуманные тобой, заманчивые
и одновременно  пугающие потусторонние миры…
пьянящие мелочи, такие ощутимые и узнаваемые
на ощупь, на слух, на вкус…
Мелочи… всё состоит из мелочей… из этой назойливой
мошкары, любительницы приложиться к коктейлю
повседневности, к нежным венкам зарниц на запястьях
горизонта. Вот и ты, мой  седеющий мальчик, пей меня…
пей, как парное молоко… как «вино из одуванчиков» —
летнее, солнечное, ветреное… положи голову мне
на грудь, будь как дома…  как в своём лучшем
волшебном сне, который пробудившись забудешь…
но ещё долго будет преследовать янтарное послевкусие
литоринового моря…  детская улыбка, омытая слезой…
 
 
Медленно, медленно крылья сон  расправляет.
Ритмы уравновешены – альфа…  бета…
На запястье бабочки тень  мерцает
Греты.