Милая Мия. Противостояние

Глава 3
Где же ты, Мия?

– Не плачь, милая, пожалуйста, не плачь, – тихо повторяла Мия, ласково гладя Киру по волосам.

О, этот голос она могла слушать бесконечно, он успокаивал, дарил надежду, она верила ему безгранично. Если бы только услышать его снова, но нет…

Ах, ну почему? Почему сейчас с ней нет Мии? Она всё бы пережила: все эти издевательства, школьные проблемы и прочее. Да она бы горы свернула, если бы услышала любимый голос. Но она не слышала его с той самой поры, как вернулась из Плантайи обратно в Урбанию.

Кира уже смутно помнила, что там произошло: события от их насыщенности и многочисленности слились в яркую кавалькаду образов, которые крайне сложно было выстроить в хронологическом порядке.

Например, её память совершенно не сохранила, каким образом они покинули Мегаплантис и очутились в том одиноком домике на пастбище возле Каштании. Она лежала ничком на кровати и рыдала, а Мия сидела рядом и пыталась её утешить. И Кира сквозь всхлипывания слышала голос подруги, думавшей, наверное, что она плачет от страха пережитого: «Не плачь, милая, всё закончилось». Да, она боялась, но не за себя, нет… Кира вспомнила, как, подняв красное от слёз лицо, кричала:

– Что кончилось?! Что?! Милан… Миу… Я же ему так ничего не объяснила, не сказала. Он же… он же так и остался там с этим ужасным Зигором. Он погибнет… погибнет там!

Мия ничего не отвечала, только смотрела так правильно и сочувственно, почти как мама. Как описать этот взгляд одним словом? Там была и боль, и понимание, и решимость, и спокойствие.

Вот другая картинка – Мия протягивает ей кружку с тёплым ароматным напитком и уже строгим голосом говорит:

– Выпей, нам надо торопиться. Мы не можем оставаться здесь долго. Это опасно.

Киру трезвят слова Мии. В памяти всплывает жуткий бункер, в котором она провела несколько ужасных часов. Она перестаёт плакать, поднимает голову и спрашивает:

– Куда мы теперь?

– Ты отправишься домой в Урбанию, – спокойно отвечает подруга.

– А ты? – почти с возмущением вопрошает Кира.

– Я… – мешкает Мия с ответом, будто раздумывая, – мне нужно собрать Совет наставников и… – и тут же взмахом руки прерывает себя на полуслове, торопливо меняя тему: – В любом случае здесь нам оставаться долго нельзя. Думаю, Зигор-Велес не собирается бездействовать.

– Да-да, – суетливо отвечает Кира, наконец осознавая, что им действительно грозит опасность, и снова спрашивает: – А вдруг он доберётся до нас, что тогда будет?

– Не волнуйся, – успокаивает её Мия, – ты ему не нужна, сейчас у него и без того будет полно дел. И потом, в Урбании безопасно…

– Но ты-то, ты? Ведь ему нужна ТЫ! – вспомнив про семена, кричит Кира. – Что будет с тобой?

– За меня не беспокойся, – невозмутимо отвечает подруга. – Я отправлюсь туда, где он не сможет до меня добраться.

– А Миу? Что же будет с ним? – продолжает беспокоиться Кира.

– Мы поможем ему, обещаю! Ты же знаешь, я сделаю всё, что в моих силах.

Кира прекрасно знает, что Мия сделает всё, всё возможное и невозможное. Она может! Она ведь всё-всё-всё может, эта маленькая хрупкая девочка с чёрными грустными глазами. И вдруг Кира осознаёт, что теперь её Мия останется одна, без родных и поддержки против мощного врага. Ей так страшно за подругу! Она снова предпринимает попытку:

– Я всё понимаю, но мне надо знать. Понимаешь, мне нужно, очень нужно знать, когда мы снова увидимся. Ты же вернёшься ко мне… в Урбанию?

Кира всматривается в Мию, но ничего не может понять: взгляд подруги непроницаем.

– А если со мной что-то случится? – давит Кира на слабые места.

– Хорошо, – Мия идёт на уступки, – мы будем держать с тобой связь через кольцо Милана, вот возьми, – и, протягивая Кире красивую вещицу, добавляет: – Ты оставила его в Мегаплантисе, на кушетке.

– Да, – машинально соглашается та, непроизвольно окидывая взглядом свои руки.

– Через него я смогу видеть тебя, – объясняет Мия, – и если понадобится моя помощь….

Но тут Кира возбуждённо прерывает её:

– Да, но я-то, я! Как же я смогу найти тебя, связаться с тобой?!

Она помнит то отчаяние и чувство полной беспомощности возле пустой квартиры с запиской в руке, которое её охватило тогда – ведь подруга исчезла, и Кира совершенно не знала, где её искать. Она не хотела столкнуться с этим вновь.

Однако Мия спокойно объясняет:

– Кольцом можешь воспользоваться и ты, – тут она смешно морщит носик, – но есть и сложности: нужна тренировка, с первого раза вряд ли получится но, к сожалению, у нас абсолютно нет на это времени.

– Ну дай инструкцию, – не отстаёт Кира.

– Тут нет инструкций, я сама не знаю, как это происходит. Просто смотри на кольцо и представляй меня. Импульс, поймай импульс, если сможешь. Потом всё будет происходить само по себе, но сначала нужно поймать импульс.

– Как его поймать? Как? Давай потренируемся, ну дай я попробую?! – умоляет она.

– Нет, Кира, я же сказала, нет времени, – подруга непреклонна.

Потом опять ступеньки, башня, предзакатное солнце. Мия обнимает её. В последний момент Кира всё хочет сказать ей что-то очень важное, но никак не может сформулировать мысль от переполняющих её чувств, и время упущено. Секунда-другая, и вот она уже перед картиной сундучкового города в квартире Мии в Урбании, и только запах волос, кольцо, да прозвучавшие вслед слова подруги: «Не забудь закрыть дверь перед уходом» остались с ней.

И вот после Кира почти каждый день гипнотизировала кольцо, пытаясь поймать какой-то импульс. Но как поймать то, чего не знаешь? Она помнила, что раньше хвост кота оживал и светил, как свеча, сейчас же кольцо совершенно никак не отзывалось на её посыл – это был просто мёртвый кусок метала, плотно прижатый к пальцу и не подающий никаких признаков жизни. В какой-то момент она решила, что, может быть, не стоит носить кольцо всё время, и убрала его в укромное место. Но сегодня Кира прибежала домой со стойким желанием непременно оживить его. Ей нужно, очень нужно связаться с Мией. Она ей жизненно необходима!

«Ну миленькое, ну пожалуйста, оживай! – причитала про себя Кира, снова нацепив кольцо на палец, – гори красным пламенем или синим, мне уже всё равно, гори уже каким-нибудь, только дай мне сейчас связаться с Мией, она мне очень-очень как нужна!»

Импульс. Импульс. Знать быть ещё, что это такое, этот импульс!

Сложное дело – волшебство. Даже математика проще. Сложил, вычел, получил. Ясно, чётко, логично. Сделал всё правильно, вот тебе и результат. А тут? Как воспроизвести этот импульс? Откуда? Его же даже потрогать нельзя и глазами не увидеть.

Но ей очень, очень нужна сейчас Мия, пускай бы на чуть-чуть: она просто поговорит с ней, получит совет, что делать дальше. Ведь эта Вероничка-подлюка теперь от Киры не отстанет, взялась за неё по-серьёзному: именно она устроила этот спектакль с упрятыванием спортивной формы. У Козлова просто ума не хватило бы на такое. «Повеселиться», подставив подножку, – это он может, но хитрые трюки не для него. Это под силу только такой интриганке, как Королёва.

Вообще у них в классе всегда кого-нибудь травили, называя это шуткой, ха-ха, и даже Кира однажды участвовала, понимая, что если не ты, то тебя, но было противно, очень противно, а после того как она познакомилась с Мией, поняла, что всё это неправильно. Но что делать, если ты один и вступиться за тебя некому, а тебя выбрали в жертву? Даже друзья от тебя отвернутся. Вот раньше Кира дружила с Лерой, но когда случайно или нет перешла дорогу Вероничке, Лерка, с которой они вместе с детского сада и за которую Кира всегда в огонь и в воду, взяла и переметнулась в стан врага. Потому что боится, что достанется и ей. И вроде бы стыдно и неловко, но пока они с теми, кто издевается, пока смеются вместе с толпой, они чувствуют себя немного, но в безопасности.

Причём издеваются не только над ровесниками, но и над взрослыми. Вон в прошлом году новой молодой училке по труду как досталось за то, что не оценила таланты Веронички. Королёва такое шоу устроила, что даже директор включился, чтобы защитить учительницу. И что? Наказал кто-нибудь Веронику? Нет! Она снова вышла сухой из воды, даже выговор ей не сделали.

И непонятно, почему ей всё сходит с рук. Почему её так слушают? Чем она берёт? Ну, красивая, богатые родители, опять же старший брат, известный хакер-блогер, в плюс к имиджу. Но ко всему этому она ведь жестокая, злопамятная и завистливая. Свою бывшую подругу Светку Корякину, провинившуюся из-за сущей мелочи, довела до того, что родители в середине года забрали её и перевели в другую школу. Поэтому Настя О́сина, нынешняя её подружка, ведёт себя тише воды, ниже травы, слова не вымолвит без хозяйского приказа. Безликая тень. Одевается, разговаривает, делает всё, как скажет Королёва. Ведь не дай бог раздраконить королеву класса! Страшно и подумать…

«Ах, Мия, ну ответь, пожалуйста ответь!» – шептала Кира кольцу как заклинание. Только бы услышать её голос! Ей бы сразу стало спокойно и хорошо. Но хвост кота не оживал – её мольба и в этот раз осталась без ответа.

Глава 4
Мелиады

Мия смотрела на раскинувшуюся перед ней долину и грустно размышляла, увидит ли эту красоту вновь. Может, в последний раз она любуется чистым небом, бескрайним горизонтом, чувствует на себе свободный ветер? После мёртвого замкнутого пространства Мегаплантиса так хотелось надышаться этим простором, насмотреться, вобрать в себя гармонию пейзажа вместе со здешним воздухом, пахнущим детством, радостью жизни, родным домом.

Но времени цепляться за воспоминания нет. Минута-другая, и она столкнётся здесь с Зигор-Велесом. Глубоко вздохнув, Мия закрыла глаза и сделала шаг в портал.

И вот она вновь на поляне среди кедров возле родного Цедруса. Солнце уже скрылось за горизонт. Почти темно: в лесных сумерках освещённость хуже, чем на открытых пространствах. Тихо, спокойно. Только деревья перешёптываются о чём-то между собой. Они рады видеть её снова. Здесь она в безопасности.

Но что это? Чуть заметное движение, непохожее на обычное трепетание листвы. Будто воздух в разных местах меняет свою плотность, будто горит без пламени, и кажется, повсюду мелькают фигуры, созданные из стекла. Да, это они, прозрачные сущности, – её спасители. Именно они помогли ей в прошлый раз справиться с раптусом и пройти портал.

Мия решила заговорить с ними, телепатически передав послание: «Спасибо».

Молчание.

Ещё одна попытка: «Спасибо, что спасли и помогли выбраться из Цедруса».

Снова молчание. Но несмотря на то, что ей никто не ответил, Мия знала, что её слышат, поэтому продолжила: «Вы духи леса? Почему помогаете мне?»

Внезапно она почувствовала какое-то шевеление внизу, кто-то касался её ног. Она опустила взгляд и радостно вскрикнула. Множество милых зверьков пытались обратить на себя её внимание. Как же рада была она видеть своих травочушек, милых отважных помощников! Она присела на корточки и стала целовать их в носы и гладить пушистые оранжевые брюшки и жёсткие упругие панцири.

– Спасибо, родные, что дождались меня, – шептала она.

В ответ они бурно хором начали передавать ей что-то своё.

– Да-да, поняла, – ответила она и, поднявшись, обратилась к прозрачным сущностям: – Спасибо, что спасли моих травочушек.

Не зная, понимают они её слова или нет, Мия решила выразить свою благодарность по-другому – жестом. Приложив руку к сердцу, она склонила голову в знак глубокой признательности.

Духи зашелестели. Мия уловила определённый ритм и догадалась, что они общаются с ней, но осознать, что те говорят, не могла. На помощь снова пришли травочушки. Один из милых зверьков быстро забрался на её ладонь, высунул длинный розовый язычок и, распрямив уши-локаторы, начал переводить.

Она вникала и, поблагодарив своего помощника, снова обратилась к сущностям: – Значит, вы духи наших срубленных деревьев-кедров – мелиады. Простите нас, мы виноваты перед вами.

Раздалось гудение. Травочушка снова застрекотала язычком, помогая себе хвостом и ушами.

– И всё же простите нас, – тихо возразила Мия, слегка поклонившись.

Опять раздался лёгкий шелест, ещё и ещё… И вдруг она начала различать смысл, понимать, что говорят мелиады.

«Мы знаем, настали трудные времена… Мы долго жили в гармонии с вами… Теперь порядок нарушен… и мы не можем быть безучастными».

– Подскажите, что делать? Дайте совет, – попросила она.

«Остановить его», – был ответ.

– Но как?

«Ты». «Знаешь», – пронеслось как эхо.

– Нет-нет, – в отчаянии она замотала головой, помолчала, затем грустно произнесла: – У меня нет сил, я ничего не могу, даже летать.

И тут же, ещё не успев договорить, ощутила мощную вибрацию. Это мелиады сгущались вокруг неё. Казалось, протяни она сейчас руку, коснётся их прозрачных тел. И пусть сильно похолодало, она не озябла: будто кто-то заботливо укрыл её одеялом. Она чувствовала прилив энергии, сильный мощный поток, наполнивший её до краёв. И вдруг поняла, нет, ясно, чётко осознала, что может летать. Так бывает – спустя время, пройдя через множественные попытки пробиться к знанию, не дающие результата, вдруг возникает вспышка, озарение: могу, знаю!

Она провела рукой у области солнечного сплетения, и тут же притяжение исчезло. Какая небывалая лёгкость в теле! Мгновение, и ноги уже оторвались от земли. Ура! Она может! Может! Всё выше и выше поднималась она над деревьями, и чувство невообразимой радости охватывало всё её существо. Наконец она оказалась так высоко, что видны были черепичные крыши домов родного Цедруса, и, забыв обо всём, по зову сердца она полетела туда и… чуть не врезалась в плотный прозрачный купол. Она тут же всё вспомнила: сквозь невидимый заслон не пройти. Да и что ей там делать? Город вымер. Только пара чудовищ, похожих на тёмные призраки, передвигалась теперь в нём беззвучно.

Внезапно ярко засветил амулет на её груди. Она опустилась на землю. Это был Регнер. Они с Инджи ждали её в Пинасе́е.

Но перед тем как отправиться к ним, необходимо было сделать кое-что ещё. Она не знала, получится ли, но нужно попробовать: передать сообщения наставникам Плантайи. К сожалению, она могла связаться только с теми, кого лично видела, с кем встречалась. По-другому кулон не работал. Возможно, она просто ещё не умела.

С наставником Каштании Йоном-Вернером она связалась легко. По нескольку раз в год между Цедрусом и Каштанией проходили ярмарки товаров, праздники. В Каштании у Мии жили родственники, которых она посещала почти каждую неделю, поэтому Йона-Вернера знала хорошо, к тому же он был уже в курсе, что в Цедрусе стоит защитный купол и в город невозможно попасть. Но даже он не мог поверить, что к этому причастен Зигор-Велес и что именно по его приказу были срублены все именные деревья жителей. То же было и с наставником другого южного города – Пальметты, и с центральным – Фраксинуса. Они не верили, сомневались. Именно этого она и боялась. Нужно торопиться, действовать – собирать всеобщий Совет, а они затягивают время, объясняя, что надо всё взвесить, подумать, встретиться-поговорить с Зигор-Велесом, наверное, Мия неправильно поняла его замыслы. Они не понимают, что если встретятся с ним, то попадут в ловушку, в которую уже угодила она! И если бы не Миу, который спас её, они вообще вряд ли что узнали.

Её стало охватывать отчаяние. Всё пустое! Она зря тратит время! Беспомощно смотрела она в сторону мелиад. И они помогли. Зашелестели. И она чётко услышала: «Керкус, Аксель».

Хотя Мия и посещала когда-то главный центральный город Плантайи – Керкус, лично с его наставником Акселем знакома не была, и как с ним связаться, не знала. Но решила попробовать: снова активировала кулон. Восьмилучевое солнце зажглось ярким синим сиянием. Пару секунд она потратила на то, чтобы вспомнить-представить Керкус, но когда вошла в информационное поле города, растерялась. Не могла определиться: мелькали образы, много, очень много. Она искала среди них нужный. И вдруг услышала строгий голос – Аксель сам вышел с ней на связь.

– Кто ты? Почему используешь каналы наставников? – пробасил голос.

Она объяснила, быстро и лаконично, как её и учили:

– Я Мия, ученица Зигор-Велеса. Мой учитель уничтожил все именные деревья с помощью животных из Негра-Терры, а жителей Цедруса переместил в созданный им город Мегаплантис.

Она не видела наставника, слышала только его голос, который звучал на удивление спокойно.

– Верно, деревья там срублены. Однако почему ты уверена, что Зигор-Велес причастен к этому?

– Он сам мне признался.

– Его заставили? Эти животные?

– Нет, думаю, он сделал это по собственной воле, – печально ответила Мия.

– Ситуация непонятная. Я бы сказал: невообразимая, – невидимый голос как будто начал терять бесстрастность. – Но зачем ему?

Она объяснила:

– Он хочет самостоятельно управлять людьми с помощью своей воли, хочет создать свой нексус.

– Но как он создаст нексус без деревьев? – в голосе наставника проскользнуло недоверие.

– Он взял семена из ратуши и намерен посадить другие деревья в Мегаплантисе, внедрить новый нексус. Свой.

Воцарилось молчание. Когда же Аксель заговорил, голос его вновь обрёл невозмутимость.

– Полагаю, что нужно созвать Совет и проверить эту информацию. Вижу, ты возле Цедруса. Можешь прийти к нам в Керкус, я гарантирую тебе защиту.

– Спасибо, но я обещала встретиться с Регнером, наставником Пинасеи. Мы искали Мегаплантис вместе. Возможно, он сможет подтвердить мои слова.

– Несомненно, будет лучше, если он подтвердит. Отправляйся к нему. Я свяжусь с вами позже.

После разговора с Акселем Мия немного успокоилась: они созовут Совет! Теперь она не одна, мудрые наставники всех городов Планта́йи скоро соберутся вместе и найдут выход из этой ситуации.

Ещё раз поблагодарив мелиад, она собрала своих травочушек и шагнула с ними в портал.

В Пинасее была уже ночь. Но повсюду белым-бело и холодно, очень холодно. Хорошо, что она знает, куда идти: огни дома служат маяком, а то можно и замёрзнуть здесь. И к счастью, видна тропинка, протоптанная к жилищу Регнера, без неё можно завязнуть по пояс в снегу. Мия не переставала удивляться и никак не могла привыкнуть к такому количеству снега. Но ведь это был самый крайний город на севере Плантайи, и подобное положение дел естественно.

Травочушки включили фонарики, помогая освещать дорогу луне, которая уже посеребрила всё вокруг. Построенные из снега на лапах елей и сосен хрустальные дворцы и галереи светились голубым светом, сверкали алмазным блеском.

Мия подняла голову к небу. Чёрное, ясное, с миллионом ярких звёзд. Видеть такую красоту – счастье, которое скоро, возможно, у неё отнимут. Зачем? Зачем он хочет поменять этот прекрасный чудесный мир на искусственный безжизненный суррогат под названием Мегаплантис? Она, наверное, никогда этого не узнает.

Мия посчитала своих помощников и, поёживаясь от мороза, побежала к дому. Она постучала, открыла двери, вошла, раскрасневшаяся. Снежная метелица ворвалась вместе с ней.

Хозяйка дома радостно ахнула:

– Выбралась? Дошла! – и тут же, накинув на плечи ей меховой тулуп, усадила возле самой печки, через минуту уже протянула горячую кружку травяного настоя.

Собака, лежащая у ног хозяина, глухо зарычала на катившихся рядом с Мией травочушек, и они, сбившись в единую кучку, приготовились защищаться: тут же спрятали свои пушистые тельца, выставив бронированные спинки. Но Югра узнала Мию по запаху, и травочушки из опасных нарушителей превратились в гостей, а значит, в своих.

Чуть отдышавшись и отогревшись после мороза, Мия увидела двух незнакомых мальчиков, сидевших рядом с Регнером за столом. Инджи заметила её интерес и, кивнув в их сторону, пояснила вполголоса: – Ученики.

Мия совсем забыла, что Регнер тоже наставник, которому по закону положено иметь двух учеников. Это всколыхнуло мысли, которые она всю дорогу пыталась отогнать, о своём побратиме – Миу, этот импульсивный, добрый мальчишка пожертвовал свободой и остался в бездушном, чужом Мегаплантисе, убивающем нексус. И её родители, и сестрёнка, и Тео… Глаза сами по себе наполнились слезами.

Инджи, тут же приметив это, взялась успокаивать, и так же, как совсем недавно сама Мия успокаивала Киру, гладила её по волосам, тихо приговаривая:

– Ну что ты, милая, всё будет хорошо.

Да, нет у неё сейчас права плакать. Она должна быть сильной. И Мия, чуть улыбнувшись хозяйке, тихо и уверенно произнесла:

– Так и будет. Так и будет.

Глава 5
Лелль и Каиль

Мия сидела на веранде деревянного дома, закрыв глаза и подставив лицо под лучи утреннего солнца. Она делала так каждый день – ловила, набирала солнечную энергию, как батарейка. На ней поверх одежды была меховая безрукавка и вязаные шерстяные гетры с весёлым рисунком. Огромные сосульки таяли на солнце, с них ритмично падали капли, ветер шумел в соснах. Ей было хорошо, привольно в этих местах.

Неожиданно шею и подбородок обдало обжигающим холодом. Она открыла глаза. Это снежок разлетелся о её плечо. И тут же она услышала голос Лелля, плюхнувшегося возле неё на скамейку:

– Привет, ученица злого мага.

– Перестань, – услышала она справа другой голос, который принадлежал второму ученику Регнера. Каиль подошёл бесшумно, но не стал садиться, а просто встал рядом.

– А что, я ещё никогда не видел злых магов. Уж я бы с ним сразился, – хвастливо усмехаясь, произнёс Лелль.

– Сразился бы он, ага, – поддел его Каиль, – иди лучше бочонок с рыбой отнеси, Инджи просила. От работы в Пинасее тебя ещё никто не освобождал.

Но Лелль не сдвинулся с места. Поёрзав немного на скамейке, он нашёл удобное положение и, так же, как и Мия, подставив лицо солнцу, закрыл глаза.

– Ну и погодка сегодня! Хороша—а! – заговорил он после минутного молчания, немного разомлев.

– У вас разве нет уроков? – прервала его умиротворение Мия.

– Сегодня нет, – ответил за Лелля Каиль, поясняя: – учитель уезжает на встречу с наставниками севера: Пинуса и Бетулы. И он оставил нам задание, но этот лентяй, – он легонько пихнул друга ногой, – саботирует их.

– Слушай, Каиль, – вдруг встрепенулся Лелль, – будь другом, отнеси сам этот бочонок. Мне нужно кое о чём потолковать тут с Мией, – заговорщицки подмигивая ей, он снял шапку и начал собирать распущенные, почти белые, волосы в косичку. Когда Каиль отошёл от них, Лелль, положив ей руку на плечо, важно произнёс: – Мы вам поможем, – затем многозначительно посмотрел и, выждав небольшую паузу, продолжил: – Не грусти. Я тебя очень даже понимаю… – тут он вздохнул, провожая глазами уходящего друга. – Не знаю, чтобы я делал, если бы с Каилем что-нибудь случилось. Мы ж неразлучны. Он мне как брат. Нет, больше чем брат…

– Да, я вижу, – засмеялась Мия, наблюдая, как Каиль тащит тяжёлую бочку к дому, – он работает, ты болтаешь.

Но Лелль ничуть не смутился.

– Ну, у каждого свой путь, подсказанный нексусом, – произнёс он серьёзно. – Я воин, охотник. А Каиль – собиратель, ему нужно трудиться. А что умел твой… как его… Мила… ах да… Миу? – определился он с именем после её подсказки.

Она молчала, и Лелль, стукнув себя ладонью по лбу, догадался:

– Ну да, типа секрет!

Но уже через секунду не сдержался и воскликнул:

– Знаешь что! То, что сделал твой учитель… – при этих словах на лице мальчика отразилось негодование, – его поступок снимает с тебя все обязательства хранить тайну и приравнивается к Пакту о расторжении вашего с ним договора.

Мия заулыбалась, и он тут же вскинулся:

– А что? Я слышал о таком… у Регнера. И у нас, между прочим, никаких секретов нет. Наоборот, мы гордимся своими умениями, – и тут посыпались вопросы: – Ну ты-то? Ты? Что умеешь? Какой талант определил у тебя учитель? А дерево? Небось скучаешь по своему именному, у тебя же был кедр, да? А хочешь, я покажу тебе своё?

– Ого! Сколько вопросов! – засмеялась Мия и быстро перевела тему: – Ну уговорил, твоё дерево я посмотрю.

– Правда-а-а, – замялся вдруг он, по-видимому, не ожидая, что она согласится. – Отсюда далековато будет, минут тридцать ходьбы, – на его веснушчатом лице появилось сомнение в правильности задуманного мероприятия.

– Ничего. Воинам не престало отступать перед трудностями, правда? – поддела она его.

– Ну да, да… – неуверенно протянул он, всё ещё не определившись: радоваться ему или огорчаться.

– Где находится твоё дерево? – подбодрила его она.

Он махнул неопределённо в сторону замёрзшей реки:

– Там, на другом берегу, где я живу.

Дома в Пинасее были расположены на холмах по обе стороны вдоль реки. Расстояния были большими, и жители часто использовали для перемещений порталы, которые находились, как правило, на деревянных причалах. Чтобы добраться даже до такого портала, требовалось минут пятнадцать идти пешком. Но Мия снова умела летать. И она так соскучилась по своему навыку, что готова была использовать любую возможность для этого.

– Хорошо, туда мы долетим быстро, – хитро произнесла она.

Увидев недоумение на лице Лелля, она пояснила с улыбкой:

– Ты же просил меня показать, что я умею.

– Отлично, – решился он, – летать так летать. Я ведь ещё ни разу не летал, будет хороший опыт. Что мне делать?

– Ничего, я сама всё сделаю, только доверься мне, – с этими словами Мия подошла к нему вплотную, взяла его за руку и отключила притяжение.

Так, держась за руки, они взлетели. Поднимаясь всё выше и выше, оказались над деревьями и вмиг – на другом берегу. Весь полёт мальчик зачарованно молчал, и только когда они перелетели реку, притянул её ближе к себе и восторженно закричал ей прямо в ухо:

– Вот же, вот же, смотри! Видишь, там дом мой, с деревянной черепицей (отец этим летом перекладывал). Чудно́! Даже не думал, что сверху выглядит всё так… ну… по-другому!

Мия сделала ему знак, что нужно спускаться, и через несколько секунд они приземлились прямо на небольшой причал, от которого шла тропинка к дому.

– Пойдём же, пойдём, я познакомлю тебя со своей семьёй, – тянул её Лелль в сторону холма, где расположились такие же деревянные постройки, как у Регнера, но она отрицательно покачала головой, напомнив, что он хотел показать ей своё именное дерево.

– Ах да! – воскликнул он, будто только что вспомнил (он так зажигался всем, что забывал о своих предыдущих намерениях буквально через несколько минут). – Но, может, попробуешь мамино фирменное блюдо… – не сдавался он. – Даю слово, если ты хоть раз попробуешь мамины кленделы, ты никогда не захочешь есть ничего другого.

Мию не очень прельщала такая перспектива, ведь маму Лелля нельзя брать везде с собой – эдак и голодной останешься. Но она не стала увлекать его дальше своими мыслями, только произнесла:

– Не могу. Иначе как я буду смотреть в глаза Инджи за обедом?

– Ну да, – согласился он, приняв её шутку всерьёз. – Наверное, ты права, – вздохнул он и, почесав затылок, неуверенно заметил: – И мама, опять же, будет задавать ненужные вопросы, типа почему я не учусь… то-сё…

Они прошли несколько метров по тропинке вверх к дому, который был ещё далеко, и очутились возле небольшой ёлочки, на самой макушке которой красовалась бледно-синяя лента, почти потерявшая цвет от солнца. Стволик в два обхвата крепкой мужской руки казался тростиночкой по сравнению с соснами-великанами и другими высокими ёлками, росшими рядом.

Молоденькое деревце, казалось, говорило со своим побратимом. Он нежно похлопал ёлочку рукой и произнёс:

– Когда моё дерево окрепнет, я сооружу на нём домик.

– К тому времени ты повзрослеешь, – возразила Мия, – и вряд ли у тебя возникнет желание заниматься этим.

– Брось… Если бы я умел летать, как ты, – восхищённо возразил он, – я, конечно, и не думал об этом. Но так было здорово смотреть на всё сверху… Сегодня точно решил – домику быть!

Однако что-то Мие подсказывало, что его решение вряд ли осуществится.

Внезапно к ним подбежал белый пушистый зверёк и начал виться вокруг Лелля, как собака, требуя ласки. Он наклонился и небрежно потрепал того по холке.

– Я наслышан про твои способности, – выпрямившись, хитро произнёс он: – Говорят, ты умеешь находить язык с любыми животными. Ну, скажу тебе сразу, я в это не верю.

Мия не собиралась убеждать его в обратном, но у него были явно другие планы.

– Вот те на… – желая скорого «разоблачения» и пытаясь вовлечь её в спор, начал он. – Ты знаешь, для охотника понимать язык зверей очень полезное качество. Регнер не только лучший наставник, но и учитель, зверология в его исполнении – настоящее искусство. И в этом я натренировался как никто другой. Обо мне ходят легенды по всей Пинасее. Вот возьми моего песца, Зигу, – с гордостью похвалился Лелль, – он никого не слушает кроме меня, – и снова, погладив зверька, начал её подзуживать: – Ну давай же, скажи ему что-нибудь. Он тебя ни в жизни не послушает. Такой вот зверь!

Мия наклонилась, вытянула руку, что-то тихо произнесла. Сначала песец насторожённо принюхивался к незнакомому запаху, но уже через секунду-другую дал ей спокойно себя погладить.

– Надо же, – удивлённо протянул Лелль, – он никому не даётся. Если кто неопытный лезет к нему (хотя таких уже и не осталось у нас), всех кусает! А тебя не тронул, – восхищённо констатировал он, – значит, что-то в тебе, и правда, есть. Талант… Но, конечно, не такой, как у меня.

После этих слов он гордо выпрямил спину, но потом вспомнив что-то, начал беспокойно топтаться на месте и обратился к Мие с просьбой:

– Слушай, коли мы здесь оказались, помоги сделать одну работёнку. Не хочу откладывать на вечер.

– Да, конечно, – с готовностью отозвалась она, – что нужно делать?

– Ну, тебе, собственно, ничего, – ответил он и подмигнул: – Сейчас сама всё увидишь, – и тут же громко, протяжно свистнул. Звук получился ритмичным, в нём даже ощущалась некая мелодия.

Сначала она ничего не заметила, но вдруг со стороны леса увидела бегущего во весь опор почти такого же, как Зигу, песца.

– Это Каиля, – пояснил Лелль, самодовольно заметив, – но меня слушается лучше, чем его.

По тропинке они поднялись к одной из хозяйственных пристроек. Двускатная крыша, доходившая до земли, была покрыта дёрном и, как почти каждая постройка здесь, украшена замысловатым цветным орнаментом и деревянными фигурами животных. Лелль нырнул внутрь и почти тут же шустро вынырнул, держа в одной руке шкуры, а в другой – лёгкие сани. Сгрудив шкуры на снег, он снова свистнул, и пушистые зверьки опять засуетились вокруг него. Он ловко зацепил сани, накинул на песцов упряжь, затем водрузил на санки шкуры и закрепил их кожаным ремнём.

– Готово, – радостно просиял он, поднимаясь в полный рост, – теперь только нужно сказать заклинание: «Ерхо-йу, Отсо-йу, Ове-йохля».

И тут же зверьки, как чумные, побежали в сторону соседнего поселения.

– Ты прям как волшебник управляешься с ними! – похвалила его Мия.

– Нет, я просто охотник, – серьёзно возразил он, – поэтому должен уметь многое. Каждый в своём деле должен быть волшебником. Если любишь то, чем занимаешься. А как же иначе? Вот видишь мои унты?