«Вчера я проснулась взрослой»

Часть I

ИЗНАНКА СЧАСТЬЯ

Глава 1

Кортеж из шести «Икарусов» в сопровождении милицейских машин с мигалками и сиренами чинно пересекал город по центральному шоссе.

Пассажиров объединял священный дух каникул. Припав к окнам, они радостно махали прохожим.

На трассе автобусы зазвучали. Крикливо-радостное пение неслось до самой остановки у кованых ворот с дугообразной вывеской – Международный пионерский лагерь «Альбатрос».

Первыми на «землю обетованную» неспешно сошли воспитатели и вожатые. Устроить организованную высадку засидевшейся ребятни не удалось. Отовсюду доносилось:

– Выходим медленно!

– Спокойно! Спокойно!

– Девочек вперёд пропускаем!

Но дети неслись, перепрыгивая через ступеньки, толкались, натыкаясь друг на друга.

Стоило взлететь крыльям боковых багажников, началась полная неразбериха. Кто-то не мог узнать чемодан, другие, не в силах поднять поклажу, сидели на ней и «дули губы».

В суматохе от автобуса к автобусу бегал невысокий, сухонький человек с рупором в руке. Незаметная внешность не мешала начальнику лагеря выделяться из толпы.

– Владимир Иваныч! Владимир Иваныч! – звали со всех сторон.

Начальник лагеря поднялся на ступеньку автобуса и скомандовал:

– На три младших отряда не хватит воспитателей и вожатых всех, вместе взятых. Поручение первому, второму, третьему отрядам: дружно берём чемоданы малышей и несём в павильоны!

– А почему мы?! Они что особенные?! – выкрикнул кто-то.

– Всем, кто помогал – мороженое на полдник! – пообещал Владимир Иванович, и в считаные минуты центральная аллея превратилась в «муравьиную тропу».

Глава 2

Справившись с заданием, первый отряд бесформенной толпой повалил по той же аллее за вожатой Соней. Даша с большой дорожной сумкой шагала рядом, искоса поглядывала, но заговорить не решалась. «Какая же она красивая – просто идеал!» – думала, оценивая стрижку с кокетливыми шоколадными завитками, мягкий загар и выразительные оленьи глаза.

Осматриваясь, Даша удивлялась, как всё отличается от лагерей, где она отдыхала раньше. Повсюду причудливые цветники. Длинные щитовые павильоны, пестрящие яркими оттенками. Ровно подстриженная живая изгородь обрамляет не только центральную аллею, но и дорожки, ведущие к корпусам, столовой, медпункту, веранде, даже к хозяйственным постройкам.

***

Третье лето подряд «Альбатрос» набирал советско-польский отряд – особенный по требованиям. Попасть туда удостаивались чести хорошисты четырнадцати-пятнадцати лет.

Рассматривая Дашин августовский день рождения, комиссия решила, что хотя четырнадцать пионерке стукнет только через месяц, безупречная успеваемость и примерное поведение полностью удовлетворяют критериям отбора.

«Ура-а-а-а! Я в числе счастливчиков!» – поначалу ликовала Даша. Но радужная эйфория испарилась, как только в автобусе увидела девчонок из отряда. На их фоне почувствовала себя взъерошенным цыплёнком среди пёстрых, пышнохвостых хохлаток.

«Они старше-то всего на год, а выглядят как выпускницы. Да ещё боевая раскраска на лицах, обтягивающие мини-юбки, босоножки на каблуках. Зачем они так вырядились?» – думала Даша, наблюдая, как те, сгибаясь под тяжестью, волочат по земле огромные чемоданы.

– Вот и наш зелёный павильон, – сказала Соня, остановившись около спального корпуса.

У входа Даша посторонилась, чтобы пропустить ребят с большой поклажей. Сама, собрав мотающиеся по шее кудряшки в кокетливый хвостик и перетянув резинкой, вошла следом.

В длинном коридоре под указателями с надписями «ЧЕМОДАННАЯ – Д» и «ЧЕМОДАННАЯ – М» невидимый магнит растаскивал девчонок и парней в разные стороны.

Даша влилась в поток, успев заметить, что со стороны мужской половины пружинистой походкой шагает худощавый, темноволосый парнишка; крутит на пальце кольцо с ключами, что-то напевает себе под нос.

Сделав пару шагов, Даша почувствовала, как тяжёлая сумка полегчала, а потом ускользнула из её руки.

– Ой!

– Помогу?! – задорно спросил незнакомец.

– Уже помогаешь. Или мне показалось? – улыбнувшись, ответила она.

До чемоданной оставалось всего ничего, но Даше было приятно, что лагерная смена только планировала начаться, а уже обратил внимание парень, да ещё такой симпатичный.

– Даш, ты точно из первого отряда?

– А ты откуда знаешь, что я Даша? – удивлённо спросила она.

– Умею читать мысли на расстоянии, – не раздумывая, выпалил провожатый.

– А-а-а, вот я чудная! На сумке же бирка с моим именем.

– Ну, раз уж ты такая догадливая, может, угадаешь, как меня зовут?

– Лишена дара ясновидения, досадно, – иронично ответила Даша.

– Молодец, можешь удар держать! – похвалил парень, забрасывая сумку на среднюю полку стеллажа, и добавил таинственным шёпотом: – За это, так уж и быть, сообщу секретную информацию – меня Вадик зовут.

Оба прыснули смехом. Солнечный лучик подхватил и тоже улыбнулся, отскочив от металлической «молнии» Дашиной сумки.

– Ты что, тоже в этом отряде? – спросила она, доставая необходимые на первое время вещи.

– Это ты – тоже. А я в этом отряде третий год подряд! – нацепив на лицо гримасу достоинства, ответил Вадик.

– Как это? Тебе уже третий год подряд пятнадцать?

– Ну, молодец, Дашка! Тебе, я смотрю, только попадись на язык. Разумеется, нет. К тому же я и не отличник, а самый натуральный лоботряс. Просто у меня здесь дядька плавруком работает, с детского сада меня с собой берёт. Когда поляки стали ездить, мне тринадцать было. Вот с тех пор и пристраивает в первый отряд.

– Понятно, по блату, значит.

– Да-а-а! Я тут вовсю использую служебное положение Славы – дядьку так зовут. А тебе плохо, что ли, такого другана, как я, иметь? Да и присмотр малышке по первости нужен.

– Малышке?! – возмущённо воскликнула Даша.

– Шучу я, шучу, что малышка. А про присмотр – на полном серьёзе. Вон там дверь в девчоночью палату. Иди располагайся. Увидимся. Теперь целую смену вместе будем.

Глава 3

Даша вошла в спальню. «На казарму смахивает», – подумала она, глядя на железные кровати, обшарпанные тумбочки и деревянные стулья вокруг исчёрканного стола.

С минуту стояла, отыскивая взглядом свободную кровать, вместе с тем наблюдая за девчонками, имена которых выучила в дороге.

«Танька зачем-то притащила чемодан с собой да ещё и взгромоздила на кровать прямо поверх светлого покрывала», – удивлялась Даша, глядя, как та вытряхнула пёстрые тряпки – так выглядели скомканные юбки, майки, купальники – плюхнулась на всё это сверху и принялась копаться в пакете с побрякушками, примеряя кольца и клипсы.

Валя – невысокая толстушка – энергично освобождала продуктовую сумку. Лимонад, печенье и другие вкусности перекочёвывали в тумбочку, стремительно занимая собой весь объём.

Надя с Женей оживлённо обсуждали начёсы друг друга.

Нина – девушка восточной внешности – растянулась на кровати и с мечтательной улыбкой смотрела в потолок.

Как сквозь строй, Даша пошла в дальний угол к свободной кровати. От пристальных взглядов было не по себе, но она справилась. Принялась расталкивать вещи по полкам тумбочки.

Соседка Наташа качаясь на панцирной сетке и заплетая толстую косу, без предисловий пустилась рассказывать, как ей удалось отрастить такие длинные волосы.

Лишь только Даша обустроила крошечное личное пространство, в спальню заглянула Соня и звучно объявила:

– Через пятнадцать минут сбор у павильона – идём в столовую. Никому не задерживаться!

Глава 4

Даша вышла первая из ребят.

– Молодец! – глядя сквозь двойные линзы, сурово похвалила Мария Ивановна – строгого вида пожилая воспитательница.

Постепенно народ собирался. Становилось весело. Парни задирали друг друга, шуточно боксировали, хохотали басом. Девочки окружили Соню. Красуясь в открытых сарафанах, одни громко обсуждали приезд поляков, другие подтрунивали над мальчишками.

Мария Ивановна поднялась со скамейки. Веселье вмиг улетучилось.

– Стройте всех парами! – металлическим голосом скомандовала она Соне.

– Па-а-арами?! – недовольно загудели ребята.

– А вы что думали – здесь вам разрешат, как стаду баранов ходить? Никто не позволит перед иностранными гостями пионерские галстуки и комсомольские значки позорить!

До приезда поляков отряд был половинчатым. Семь девочек и столько же мальчиков быстро разобрались бы по двое, но один отсутствовал.

– Где Волков?! Опять дисциплину нарушает?! – гаркнула Мария Ивановна. – К отряду приписан, а живёт своей жизнью. Вот опять где-то с плавруком болтается. Буду начальнику лагеря жаловаться!

– Даша, тебе пары не хватило? Вставай со мной – будем замыкающими, – радостно, в противовес воспитателю, предложила Соня.

***

Около столовой пришлось ждать. С разных сторон также строем подходили другие отряды.

– Еда в две смены: сначала малыши, потом мы – взрослые, – пояснила Соня.

– Ну, и взро-о-ослые, – протянул Миша, долговязый мальчишка, с бледной до прозрачности кожей. – Как в детском саду – за ручку ходим.

Двое ребятишек с октябрятскими звёздочками на рубашках выбежали из столовой, проскользнув с двух сторон от поварихи, закрывающей собой дверной проём.

– Всё! Последние! – добродушно сказала та.

Водрузив на голову высокий форменный колпак, она шагнула в сторону, открывая дорогу следующей смене.

Толпа рванула внутрь, нарушая принадлежность к отрядам и все правила приличия. Изрядно проголодавшихся пионеров и комсомольцев было не сдержать. Неслись по огромному обеденному залу, невзирая на таблички с указанием номера отряда: завсегдатаи ориентировались с закрытыми глазами, остальные просто бежали за своими.

– Дашка, садись с нами! – крикнула Женя. – Здесь на троих. И Давай быстрее, пока жиробасина место не заняла, а то её потом не сгонишь.

– Ты про Валю? – уточнила Даша, усаживаясь.

– Да. Она противная. У неё родители шишки какие-то там, вот и строит из себя, – добавила Надя. – Во-о, легка на помине, сюда идёт.

– Девочка, тебе туда, – пренебрежительно бросила Валя, указывая пальцем на соседний стол. – Здесь я буду сидеть, понятно?

Даша хотела пересесть, но вступилась бойкая Женя:

– Вообще-то, девочку Даша зовут. И мы сами её позвали. Место не купленное, так что давай отсюда!

– Женька, ты чё так взъелась? За то, что я тебе печенья не дала в прошлый раз, что ли?

Женя отвернулась, промолчав.

– Ну, я тебе припомню! – огрызнулась Валя и пошла за соседний стол.

– Кому это она припомнит? – решила уточнить Даша.

– Сама не поняла, – ответила Женя, сняв с кастрюли крышку и разливая по тарелкам жидковатые щи.

– Да я её не боюсь, пускай припоминает, – браво добавила она.

Столовая наполнилась стуком алюминиевых ложек о толстый ширпотребовский фарфор. Гул весёлой ребячьей болтовни, отскакивая от стен, потолком нависал над обеденным залом.

– ТИ-ШИ-НА! ТИ-ШИ-НА! – стараясь перекрыть шумовую завесу, прогремел голос Марии Ивановны.

Ненадолго болтовня стихла, остался лишь глухой ложко-тарелочный аккомпанемент. Вскоре прокатился лёгкий шепоток и, стремительно усиливаясь, вырос до первоначального грохота.

– Для чего здесь ширма, и почему за ней пустуют круглые столы? – спросила Даша.

– Для поля-я-яков, – смачно протянула Надя. – Их ещё скатертями накроют. Блестящие ложечки, вилочки и ножички разложат. Салфеточки в стаканы поставят.

– Как-то несправедливо получается. Даже в одном отряде разделение, уж не говоря про другие.

– Вот ты наивная, – усмехнулась Женя, – они же гости, а у нас так положено – гостям всё лучшее. Они в своей Польше к этому привыкли, а нам и так сойдёт.

Подружки захихикали, но в Даше поднималось возмущение.

– Может, они и по столовой дежурить не будут?

– Вот смешная! Конечно же, нет. Говорят же тебе, гости они.

Даша заметила: Соня обходит столы, что-то тихонько говорит, и лица ребят расплываются в улыбках, кто-то даже хлопает в ладоши.

Вожатая подошла и, склонившись, прошептала:

– Во время тихого часа – отрядный сбор.

– Ура! Спать не будем! – обрадовалась Надя. – Ненавижу тихий час.

Глава 5

Ребята принесли из палат стулья. Расставили в холле кружком. Сытые и довольные уселись вразвалочку. Только Саша – серьёзный, подтянутый парень с комсомольским значком на кармане безукоризненно отглаженной, белоснежной рубашки – что-то записывал в блокнот, поблёскивая авторучкой.

– Вадика Волкова опять нет, – перекатывая в ладонях мяч и оглядывая собравшихся, констатировала Соня. – Ну, ничего, он на массовке появится, как обычно. А мы начнём со знакомства. Я называю имя, передаю мячик рядом сидящему. Каждый следующий называет себя и всех предыдущих.

Для Даши игра оказалась весьма кстати. Имена девочек она знала, а вот мальчишек – не всех. Пока мяч катился до неё по рукам, имена произносились многократно, не запомнить их было невозможно.

– Теперь переходим к наиболее ответственной части сбора, – объявила Соня. – Нужно выбрать командира отряда. Предлагайте кандидатуры, будем обсуждать.

Начался ажиотаж. Претендентов оказалось полно́. Дашу поразили самовыдвиженцы – ребята наперебой, без стеснения предлагали сами себя. Ей тоже хотелось получить эту роль, но проситься… Сгорела бы со стыда.

Однако о её назначении речь и не шла. На этот ответственный пост нужен был кто-нибудь постарше.

Дождавшись своей очереди, Даша предложила выбрать Сашу. На её взгляд, он был почти идеальным комсомольцем. Почти, потому что абсолютно идеальных людей не бывает, кроме, конечно, вождей пролетариата – об этом она частенько слышала в семье. Саша – такой рассудительный и строгий – соответствовал, как никто другой. К тому же сам себя не выдвигал.

Кроме вожатой, Дашины доводы убедили некоторых ребят, и на голосовании, где все перессорились, кандидат Саша с небольшим перевесом вырвал назначение.

– Ребята, через два дня заезд польских друзей, – сказала Соня, когда после бурных выборов все успокоились. – Лагерь готовит сборный концерт. От нас два номера. Уверена, что в отряде много талантов.

Ребята, затихнув, посмотрели на Сашу.

– А что я? – удивился тот.

– Командир должен подать пример, – усмехнулся Миша.

– Гм, могу прочитать стихотворение.

– Здорово! – подхватила Соня. – Вот сейчас и прочти, а мы оценим.

– Камень на камень, кирпич на кирпич, – с серьёзнейшим лицом начал Саша. – Умер наш Ленин – Владимир Ильич…

Взрыв хохота, казалось, разбудит соседний отряд. Ребята хватались за животы, подогревая друг друга новыми всплесками.

– Тише, ребята, тише, – умоляла Соня, сама едва сдерживаясь от смеха. – Шутки над вождём недопустимы, понимаете?

Из воспитательской выскочила Мария Ивановна.

– Что тут за балаган! – взревела она.

– Юные дарования выявляем – к выступлению готовимся, – спокойно ответила вожатая.

Ребята затихли, благодарно глядя на Соню.

Воспитательница немного смягчилась и, уходя, добавила:

– А можно, не так экспрессивно готовиться? Тихий час всё-таки.

– Ну, съюморил я, ребят, бывает, – всё с тем же серьёзным выражением лица сказал Саша. – Знаю я и нормальные стихи.

Он стал декламировать Пушкина, как настоящий артист – выразительно, расставляя акценты и делая внезапные паузы. Соня одобрительно кивала.

– А я умею играть на гитаре. Могу саккомпанировать, получится оригинальный жанр – мелодекламация, – скромно предложила Даша.

– Ого! Вот где таланты! – воскликнул Миша. – А чего молчала-то?

Даша улыбнулась.

– Да тут проблема – гитару негде взять.

– Инструмент меня есть, – сказала Соня. – Я бы и сама спела, но должны ребята выступать.

– А тебе и необязательно. Из нас хор отменный выйдет, если ты в сторонке постоишь и просто подыграешь. Так, ведь, ребят?! – распорядился Саша, приступив к исполнению обязанностей правой руки вожатой.

Соня принесла гитару. Репетировали вдохновенно. Так увлеклись, что чуть не пропустили полдник. Но этого бы не допустила Мария Ивановна. Её габариты и первые шаги в жизни отряда явно свидетельствовали – воспитатель здесь исключительно для того, чтобы блюсти режим питания.

Глава 6

Перед массовкой закапал дождь. К счастью, такая внезапность не смогла омрачить долгожданные танцы – прямо в центре лагеря «продуманные» дяди соорудили веранду размером с баскетбольную площадку.

Девчонки выкатились в боевой раскраске. В ход была пущена пудра, тушь и губная помада из маминых запасов, незаметно прибранных в последний момент перед отъездом.

Щеголяя огромными перламутровыми клипсами, модницы стайками собирались у бортиков веранды, оккупировали скамейки. Мальчишки не очень-то спешили на танцы.

Женя, перегнувшись через бортик, высунула руку из-под навеса.

– Кажется, дождь перестал.

– Пошли по лагерю поболтаемся, пока малышню спать не увели, – предложила Надя, наблюдая, как под переливы баяна октябрята, встав в круг, повторяют движения вожатых.

– Да уж, – согласилась Женя, – наших-то парней пока не видно. И вообще, неизвестно, придут ли. Остальные – маленькие, с ними неинтересно – не доросли.

Даша кивнула в сторону направляющихся к веранде мальчишек из отряда. Женя оживилась. Лёгким жестом взбила начёс. Переминаясь с ноги на ногу, потянула коротюсенькую юбчонку за подол.

– О! Сейчас, кажется, танцы начнутся!

Мальчишки остановились с внешней стороны веранды. Среди них Даша заметила Вадика. Тот поглядывал на часы.

– Внимание! Для ребят с пятого по десятый отряды последний танец и отбой! – прокричал в мегафон старший пионервожатый.

Малыши запротестовали. Однако баянист, доиграв «Переходный вальс», незамедлительно удалился. Оставшись без музыки, раскрасневшиеся от танцев и жаркого вечера дети ящерицами разбежались по веранде, оставляя «хвосты» – кушаки, шейные платочки, ремешки – в руках вожатых.

С появлением воспитателей, усмирение неугомонных ускорилось, и через считаные минуты на веранде остались только старшие.

Массовка продолжилась под магнитофон. Несколько девочек образовали кружок в углу танцплощадки и в такт музыке переминались с ноги на ногу. Остальные стояли, сидели, переходили от одной группы к другой, высматривая для себя объекты внимания на лагерную смену.

Валя с внушительной сумкой наперевес подошла к мальчишкам.

– Чё стоим, не танцуем?

– Выбираем, – ухмыльнулся Миша. – А ты, Валюха, адресом не ошиблась? Тебе вроде на почту?

Та, посмотрев с презрением, отвернулась.

– Вальк, печеньица не подкинешь? – прищурив глаз, спросил Вадик.

– Подкину, хорошо просишь.

Она достала из сумки и протянула начатую упаковку крекера.

– Какие у неё печенки-то – дефицитные! Может, и мне перепадёт.

– Помечтай, Миха! Ты же её сумку оскорбил – почтальонской назвал. Не видать тебе крекера, – вставил Саша. – А вот командиру отряда Валюша в пайке не откажет. Правда же?

Валя сияла, распираемая гордостью оттого, что единственная из всех девочек была сейчас среди парней. Она подкармливала мальчишек дефицитными вкусностями и держала над ними власть. Пользовалась этой уловкой с тех пор, как начала ездить в пионерские лагеря.

Зазвучал медляк. Валя объявила для себя «белый танец» и пригласила Вадика.

– Не-е-е, Валюх, я сегодня уставший, – отболтался тот.

– А я готов отработать печенье! – тут же выпалил Саша.

Покачиваясь под музыку на пионерском расстоянии, Валя с ухажёром передвигались в центр площадки.

Женя с Надей, как и другие девочки из разных отрядов, танцевали в сторонке друг с другом. При этом беспрестанно оглядывались на мальчишек, нетерпеливо ожидая, когда же те по обыкновению начнут разбивать их пары.

Даша заметила, что Вадик бросает взгляды в её сторону, но виду не подавала. Пыталась понять, почему тот не подходит. «Не понравилась я ему. Ну и ладно, не такой уж он и симпатичный. Мальчишек здесь полно́. Кто-нибудь обязательно дружбу предложит», – уговаривала она сама себя.

Ведущий поставил ритмичную музыку. Стало веселее. Подростки высыпали на площадку. Толком не танцевали – больше бесились, раскрепощались без родительского присмотра.

Глава 7

В восемь утра резкие звуки раскатами пронеслись по лагерю – горнист фальшиво трубил подъём.

– Этот даже мёртвого разбудит, – пробормотала Нина и залезла под одеяло с головой.

Прежде чем открыть глаза, Даша по привычке потёрла ладонями лицо, будто смывая невидимой водой остатки сна.

– О-о-о-о-о-о-ой! Это что такое?! – закричала она.

Руки увязли в чём-то противном – холодном и скользко-липком, как медуза, таявшая на песке. «Зубная паста», – сообразила Даша.

От её крика вскочила Женя. Спросонья она неловко махнула рукой по лицу и дико заверещала. На ощупь сдёрнула со спинки кровати полотенце, начала истерично возить по глазам.

Даша утёрлась туалетной бумагой – благо рулон стоял на тумбочке – схватила стакан с водой, кинулась к Жене. Намочила чистый край полотенца, сунула ей в руку. Та протёрла глаза, потом щёки.

Остальные наблюдали: кто с интересом, кто, боязливо выглядывая из-под одеяла.

– Девки, говорите, чья работа? – выпучив глаза, крикнула Надя, вступаясь за подруг.

– Да чё ты запыхтела? – с усмешкой, гнусавя, протянула Таня и манерно отмахнулась. – Сроду в лагерях всех пастой мажут. Никто не умер пока.

– Так это ты?

– Вот ещё! Чё я дура, что ли? Малолетка?

– Ну, и заткнись тогда.

– Сама заткнись, – буркнула Таня, взяла пакет с умывальными принадлежностями и, шаркая шлёпанцами, вышла.

– Вам теперь и румян не надо. Кто только вас с такими красными щеками на танцах пригласит, не зна-а-аю, – съехидничала Валя.

– Ты сама и намазала! Не зря в столовой угрожала! – выпалила Даша.

– Чей там го-о-олос из помойки? – протянула Валя. – Нужны вы мне.

– А ты чёт много выступаешь. Иди, куда шла, – цыкнула Надя и добавила: – Ну, девки, смотрите! Узна́ю – косы повыдергаю.

Рослую, крепкую Надю побаивались. Многие знали, что она занимается баскетболом, а потому – рука у неё тяжёлая.

Валя – тоже не из робких – брала весом. Но с Надей предпочитала не связываться. Вот и сейчас она с полотенцем на плече просто проплыла мимо, задрав нос.

Подруги вышли следом. Прохладный утренний воздух пах земляникой. Солнце играло с листвой – весело пробивалось, бликовало на водопроводных кранах, выстроившихся в шеренгу над длинным металлическим корытом умывальника.

Ледяная вода обожгла ладони и лицо, но сегодня это не раздражало мерзлячку Дашу. Её согревала мысль, что самые авторитетные девочки приняли в свою компанию. «И даже хорошо, что на их фоне я выгляжу бледненько – не конкурентка, – рассуждала она. – Возможно, потому и взяли».

Глава 8

На линейке Саша сунул Мише в руку сложенный клочок бумаги.

– Дашке передай, – шепнул он.

Тот перекинул следующему. Записка пошла по рукам. Но почтовая цепь прервалась, не доведя послание до адресата…

Председатель совета дружины объявил об окончании линейки. Отряды строем двинулись в столовую.

***

– От кого это тебе записочка, Даш? – спросила Женя, растапливая масло в горячей манной каше.

– Какая записочка? Ты о чём?

Женя остановила ложку у рта.

– У тебя секреты от нас? Та, которую всем отрядом передавали на линейке.

– Нет у меня никаких секретов. И записки никакой нет.

– Это точно Валька, – сказала Надя, звякнув пустым стаканом о край тарелки.

Из-за соседнего стола повернулся Саша.

– Что расшумелись, девчонки?

– Да у нас, кажется, паршивая овца завелась, – сквозь зубы процедила Надя. – Дашке записка не дошла.

– Ё-о-оперный театр… – только и смог протянуть Саша.

– Случайно, не знаешь, от кого?

– Случайно, знаю, но не скажу – я ж не баба трепаться.

***

После завтрака подруги устроились на скамейке в аллее, ведущей к павильону. Вскоре на дорожке появилась Валя. Она плыла животом вперёд, лениво переставляя ноги – довольная, раскрасневшаяся от дополнительно съеденных бутербродов, собранных у соседок по столу.

– Сидите, я сама с ней поговорю, – бросила Надя и шагнула, преграждая Вале дорогу.

– Чё какая разъярённая? – ничуть не смутившись, спросила та. – Плохо покормили, что ли?

– Договоришься! Отдай записку по-хорошему, а то узнаешь, какая я, когда разъярённая.

– У меня её нет.

Валя говорила медленно, также как недавно шла. В голосе сквозили вызывающие нотки.

– Тебя обыскивать, что ли? Я же знаю – это ты. И пастой девчонок мазала тоже ты.

– А если скажу, кто записку перехватил? – нехотя проговорила Валя.

Надя опешила.

– Врёшь?

– Скажу, и отвяжешься от меня навсегда, понятно?

– Отвяжусь-отвяжусь, давай резче!

– Вон носатая скачет, – Валя, кивнув в сторону, окликнула: – Эй, Нино, поди-к сюда.

– Что за сбор? – игриво поинтересовалась Нина, щурясь из-под козырька картонного корсета без макушки.

– Веселишься? – язвительно спросила Валя.

– А что ещё делать? Скоро на реку пойдём, здорово же!

– Ты записочку Дашке сначала отдай, а потом уж и загорай.

Нина замерла, вытаращив глаза.

– Дурочкой не прикидывайся, выворачивай карманы, – напирала Валя.

– Да нет у меня ничего, сами смотрите, – сказала Нина и подняла руки вверх.

Валя бесцеремонно залезла в глубокий накладной карман, оттопырившийся на ситцевом сарафане Нины, и на глазах у изумлённой Нади извлекла скомканную бумажку

– Это ещё что?! – не менее изумлённо воскликнула Нина.

– Ну, артистка! Не знает она.

– Да я правда не понимаю, как это там оказалась, – зашептала Нина дрожащими губами. Сквозь смуглую кожу на лице проступил румя нец. Руки задрожали.

– Вот, передай своей подружке, – сказала Валя, протягивая записку Наде. – И дай уже пройти – всю дорогу загородила.

Та отступила на шаг. Валя невозмутимо поплыла дальше.

Надя наотмашь ударила Нину по щеке. Та вскрикнула, схватилась за челюсть и, всхлипывая, побежала прочь.

Подруги послушно сидели на скамейке, боясь пошевелиться. Дашу, мирную по сути, сцена расправы привела в ужас. Надя подошла, победоносно вручила ей послание. Глядя на перекошенную гримасу на лице, воскликнула:

– Таких учить надо! Пусть спасибо скажет, что я её горбатый нос не выпрямила!

– А вдруг это правда не она? – пробормотала Женя.

– Она, не она – хватит уже нюни распускать. Давай, подруга, читай послание.

Даша хотела сделать это одна, но нарушить закон компании не решилась. Она развернула листок. Пляшущие печатные буквы предлагали: «Давай дружить. Оставь ответ под большим гладким камнем у лодочного причала».

– Вот так тихоня наша Дашка! – удивилась Надя. – Странно, что ухажёр не подписался. Может салага какой-нибудь из второго отряда.

– Пошли ответ сочинять и прятать, – предложила Женя.

– Не собираюсь я ничего писать тому, не знаю кому. Может это вообще шутка. Надо на реку собираться, вон наши уже с полотенцами у павильона стоят.

***

Расположившись на покрывале у реки, Даша с сочувствием размышляла о Нине, которая, сославшись на головную боль, осталась в палате. Было трудно поверить, что самая скромная и воспитанная девочка из отряда способна на такую подлость.

Со стороны лодочной станции донёсся стук. Даша приподнялась, опершись на локти. Солнце слепило. Приложила ко лбу ладошку козырьком – не помогло. Неподалёку загорали мальчишки из отряда.

– Мих, айда, глянем! – бросил Саша. – Вроде Вадик с лодками возится, может, помочь надо.

У Даши в груди ёкнуло. Хотелось вскочить, догнать мальчишек и пойти вместе с ними, но гордость не позволяла.

Улеглась к солнцу спиной. Мечтательно задумалась, что записка от Вадика, что это он предложил дружбу и будет ждать ответа.

Ребята вернулись быстро.

– Что там с лодками? – спросила Даша, как бы между прочим

– Да плаврук ремонтирует, а Вадик какой-то смурной сегодня – камни с места на место перекладывает.

У Даши снова ёкнуло.

– Девчат! Может, мяч покидаем, – предложил Миша. – Мы комсомольцы или тюлени на лежбище?

Ребята образовали круг. Закипела игра в «Картошку». Даша не пошла. С тех пор как на физкультуре ей больно прилетело в голову, стала бояться мяча.

К игрокам присоединился Вадик.

– Дашка! Взбодрись! Пойдём играть! – крикнул он.

По лицу Даши растеклась улыбка, в глазах запрыгали «чёртики». Она помотала головой – белые кудряшки залетали в разные стороны.

Глава 9

В тихий час участники концерта надеялись репетировать. Но Соня уехала в город, а строгая Мария Ивановна не допускала ни малейшей возможности покушения на своё законное время тишины.

– Всем спать! – безапелляционно заявила она, заглянув в спальни.

Даша в пляжном сарафанчике лежала на кровати поверх покрывала. Она не собиралась засыпа́ть. Положив руки под голову, мечтала. Из распахнутого настежь окна у изголовья доносились сладкие запахи цветущих трав, смешанные с хвоей. «Зачем, да и как можно спать, когда там всё бурлит жизнью и призывает бодрствовать?!» – не укладывалось в голове.

На живот шлёпнулся влетевший в окно букет лиловых колокольчиков.

– Ой, – вздрогнув, Даша пискнула от неожиданности.

Мгновенье пыталась понять, что произошло. Оглянулась, не заметил лл ли кто из девочек. Наташа мирно посапывала по соседству. Несчастная Нина спряталась с головой под простыню, служившую в такую жару одеялом. На дальних кроватях читали.