Легенды и предания Древней Индии

…Если исчезнет волшебство,

В мертвый лес превратится наш мир.

Бхавабхути

Пальван-борец

Жил некогда борец по имени Пальван, и был он человеком горячим.

– Я нисколько не боюсь демонов, – заявил он как-то на рыночной площади. – А что до гномов и гоблинов, – продолжал он, – то я готов сыграть с ними в мяч.

– А что ты скажешь о злых духах? – спросили жители деревни, столпившиеся вокруг. – Не побоишься ли встретиться с духами, живущими в лощине Страха?

– А что это за духи? – полюбопытствовал Пальван. – И что такого страшного в лощине Страха?

– Ты, конечно, слыхал про лощину Страха, – ответили жители деревни, – это пустынная дорога между Дастипором и Бастигунджем.

Пальван пробормотал, что слышал что-то об этих двух городах, но не имеет ни малейшего понятия о лощине Страха, населенной злыми духами.

– Дорога, связывающая два города, – объяснили жители деревни, – проходит через лощину.

– Вообще-то дорогой ее назвать трудно, – добавил кто-то. – Она вся разбита. Вьется мимо страшных обрывов и глубоких ущелий, а местами проходит под нависающими утесами, с которых срываются камни, угрожая путникам.

– Отлично! – воскликнул Пальван. – Пройти по этой дороге все равно что переплыть реку, кишащую черепахами-людоедами и крокодилами – пожирателями скота. Черепах и крокодилов я не боюсь, не испугают меня и камни.

– Но ты услышал только половину истории, – сказали жители деревни и рассказали Пальвану, что, хотя все эти обрывы и обвалы опасны, они не идут ни в какое сравнение со сверхъестественными существами – злыми духами.

– Духи – ужасные существа, питающиеся человечиной. Они подстерегают путников и убивают их. И самое страшное, что они способны принимать любой облик, чтобы завлечь доверчивого человека в западню.

– Проходя по лощине, – сказал продавец манго, – ты можешь встретить корову или верблюда. «Что здесь делает корова?» или «Чей это верблюд?» – удивишься ты. Но не успеешь ты моргнуть, как корова или верблюд обернется исполином, который нападет на тебя.

– А еще, – добавил торговец дынями, – чудовище может принять облик одного из твоих друзей и попросит глоток воды, а потом вдруг обернется вампиром и высосет у тебя всю кровь до последней капли.

– Другими словами, – прервал Пальван жителей деревни, – вы не знаете, как выглядят духи. Что ж, я немедленно отправляюсь в лощину Страха. Когда вернусь, расскажу вам про ваших пожирателей человечины.

– Не говори глупостей! – воскликнули собравшиеся. – Отправляться одному в лощину – верная гибель.

Но Пальван заупрямился. Окончательно он вышел из себя, когда вся деревня запричитала:

– Ты всего лишь борец, куда тебе тягаться с духами?

– Уж не знаю как, но я справлюсь с ними, – огрызнулся Пальван. – Из первого же встреченного духа я сделаю чучело.

Он повернулся и поспешил прочь из деревни, не взяв с собой ничего, кроме небольшого свертка, который одна добрая вдова сунула ему в карман.

В этот крошечный мешочек она положила щепотку соли и яйцо.

Открыв сверток и увидев гостинцы вдовы, Пальван улыбнулся. Эта добрая женщина слыла чудачкой. Она кормила своих кур красной чечевицей, свеклой и другим странным кормом, чтобы получать яйца с красным желтком. «Нужно было поблагодарить ее, – вздохнул Пальван. – Ее дочь – самая красивая девушка в деревне. Но теперь, пожалуй, поздно – я почти добрался до лощины Страха».

И тут Пальван услышал, как кто-то окликает его по имени.

– Дружище Пальван! – послышался голос. – Ты сбился с пути. Так ты, чего доброго, заблудишься. Это я, твой друг Дулал. Иди сюда!

Пальван сразу понял, что его зовет не кто иной, как дух. Он немедленно насторожился, но, притворившись беспечным путником, закричал в ответ:

– Где же ты, дорогой Дулал? Уже темно, и я не вижу тебя. Иди же сюда и покажи мне дорогу!

Дух, принявший облик Дулала, тут же оказался рядом с Пальваном.

– Ага! – сказал Пальван. – Вот и ты! А ведь я тебя знаю, дорогой дух, – ты лживый плут, прикинувшийся Дулалом. Как же мне повезло, ведь тебя-то я и ищу. И ты знаешь почему.

– Вовсе нет, – ответил дух, немало удивленный смелостью Пальвана. Редко ведь встретишь путника, который не задрожит от одного упоминания о злых духах, а этот говорит, что ему повезло! Вот чудеса! – Вовсе нет, – повторил дух, – я не знаю, зачем ты искал встречи со мной.

– Это говорит о том, – фыркнул Пальван, – что ты туп как пробка. Ты не умеешь читать мысли человека, а значит, пользы от тебя никакой. Но все же даже глупый дух лучше, чем никакой. Поэтому я рад тебе. Что до меня, то я – борец, которому нет равных. Я могу с легкостью справиться с крокодилом – пожирателем скота, а от черепахи-людоеда мокрое место оставлю. Но по правде говоря, мне надоело испытывать свою силу на живых существах. Желаю сразиться со сверхъестественным существом. Теперь ты понимаешь, зачем я пришел в лощину?

От такого нахальства дух даже дар речи потерял. Он внимательно оглядел нашего деревенского борца и, наконец, промолвил:

– Вообще-то, между нами говоря, на силача ты не похож.

– Не суди по внешнему виду, – ответил Пальван. – Взять хоть тебя. Ты выглядишь как Дулал, но это не мешает тебе быть лживым духом. А теперь я тебе докажу, что таких силачей, как я, еще поискать. Вот, – сказал Пальван, поднимая с земли булыжник, – возьми камень. Видишь, он сухой. А я говорю, что внутри его – влага. Сожми камень посильней, и сам убедишься, что я прав.

Дух взял камень и попробовал сжать его, но после нескольких бесплодных попыток вернул камень Пальвану со словами: «Это невозможно!»

– Нет ничего проще, – сказал Пальван, положив камень в карман, а затем незаметно вытащив вместе с ним яйцо. – Вот погляди! Сейчас я сожму камень, и из него польется кровь.

Треск яичной скорлупы походил на хруст раздавливаемого камня, а красный яичный желток, сочившийся между пальцами Пальвана, был похож на кровь.

– Видишь, внешность обманчива!

Дух был так поражен увиденным, что не заметил, как Пальван избавился от яичной скорлупы, забросив ее вместе с камнем в кусты. Затем юноша поднял с земли пригоршню темной гальки.

– Вот, – сказал он, – сейчас я опять покажу тебе свою силу, а также способность видеть все насквозь. Возьми эту гальку и скажи мне, что ты видишь.

Дух взял камешки и, внимательно осмотрев их, вернул Пальвану, заявив, что, хотя он неважно видит в темноте, на его взгляд, ничего особенного в этих камешках нет.

– Так ты еще и куриной слепотой страдаешь, – насмешливо улыбнулся Пальван. – Сейчас действительно темно, но не настолько, чтобы не увидеть чудесные свойства этих камешков. Да будет тебе известно, что они содержат соль. Раскроши их между пальцами, и сам увидишь.

Дух взял камешки и снова испытал свою силу, но опять безрезультатно. В конце концов он вынужден был признать, что нет у него дара видеть свойства вещей и раскрошить гальку он не в состоянии.

– Вот жалость-то, – заметил Пальван. – Дай-ка мне камешки. Я думал, мне повезло, когда встретил тебя, а теперь вижу, что рано я радовался. Что толку бороться с таким слабаком, как ты, да еще в темноте? Да я тебя в два счета на лопатки положу.

Продолжая болтать, Пальван сунул камешки в карман, а вместо них достал щепотку соли, полученную от вдовы.

– А теперь, – сказал он, растирая соль между пальцами, – попробуй на вкус раскрошенную гальку и скажи, есть ли в ней соль.

Дух сделал как было велено и не на шутку встревожился: Пальван оказался прав. «Что же будет, – подумал дух, – если этот необыкновенный человек вздумает померяться силами со мной?» Сбежать, обернувшись животным, дух не мог: Пальван сразу предупредил, что, если тот вздумает сделать что-нибудь подобное, он его сразу убьет.

– Между нами говоря, – сказал Пальван несколькими минутами ранее, – я знаю, что духи вовсе не бессмертны, но, даже если бы это было так, я бы хотел взять тебя в плен и привести в деревню. Мои друзья никогда не видели духа и, уж конечно, хотели бы посмотреть на него. Но играть нужно по правилам. Раз ты плохо видишь в темноте, я не буду бороться с тобой сегодня.

В таких обстоятельствах, подумал дух, лучше всего будет втереться к юноше в доверие, привести его к себе домой и уложить спать. «А уж потом, – сказал себе дух, – я от него мокрое место оставлю».

И он вкрадчиво сказал Пальвану:

– О господин, я знаю духов, которые были бы только рады, если бы их пленил такой могучий борец, как ты. Другие были бы счастливы стать твоими верными слугами. Но я слишком ничтожен и не заслуживаю твоего внимания. Однако раз уж Провидение подарило мне счастье встречи с тобой, могу ли я просить тебя почтить своим присутствием мое скромное жилище? Это совсем рядом. В моем доме ты сможешь отдохнуть, а наутро продолжишь свой путь и приведешь в деревню столько духов, сколько пожелаешь.

– Дружище дух, – ответил Пальван, – я, пожалуй, приму твое приглашение. Но учти, я очень вспыльчив и не потерплю дерзостей. Больше того, я умею читать мысли также ясно, как вижу кровь или соль в камнях. Поэтому остерегись строить недобрые планы.

Дух поклялся головой вождя своего племени, что имеет самые добрые намерения и будет свято чтить законы гостеприимства. Затем он узкой тропинкой привел своего гостя в большую пещеру, залитую светом, который излучали груды драгоценных камней.

– Добро пожаловать, – сказал он, – в мое скромное пристанище. Но каким бы бедным оно ни было, здесь ты найдешь все, что тебе нужно. Позволь мне показать тебе мое жилье.

Узкий вход вел в просторные коридоры, высеченные в скале. Здесь были просторные комнаты, наполненные зерном и самыми разными товарами, взятыми у ограбленных караванов. Здесь же, в пещере, белели груды костей, говорившие о том, что дух в самом деле питается телами путников, обманом завлеченных в пещеру.

– Хватит ли тебе этого, чтобы насытиться? – спросил дух Пальвана, втаскивая мешок риса размером с лодку. – Человек, наделенный такой силой, наверное, и аппетитом не обижен.

– Это правда, – ответил Пальван, – но я – профессиональный борец, и мой наставник научил меня умеренности. Я ем один раз в день, и пища моя скромна – всего лишь одна овца и мешок риса. Перед тем как отправиться в путешествие, я подкрепился, поэтому ужинать не стану. Однако, уважая законы гостеприимства и дружбы, я возьму горсточку риса. Только одну горсточку.

– Я должен сварить тебе рис, – сказал дух. – Ты в отличие от меня вряд ли ешь сырую крупу или мясо. Вот котел, – продолжал он, выудив посуду из груды награбленного товара. – Я пойду принесу немного дров и разожгу очаг на кухне, а ты пока набери воды вот в это.

И дух протянул Пальвану огромную кожаную бутыль, сделанную из шкур нескольких быков.

Наш борец дождался, пока хозяин уйдет за дровами, и попробовал дотащить чудовищную бутыль до ключа, бившего в углу пещеры. С большим трудом Пальвану удалось сдвинуть бутыль с места, и тут он задумался – как же ему удастся дотащить до кухни бутыль, наполненную водой? «Я и пустую бутыль едва могу сдвинуть с места, – сказал себе Пальван, – а чтобы донести до кухни бутыль с водой, потребуется не меньше сотни таких, как я».

Лучше всего, решил Пальван, прорыть канавку в полу пещеры от источника до кухни. Он вооружился инструментом, напоминающим лопату. Идея была вовсе не плоха, а инструмент достаточно прочен, чтобы дробить камень. Но чтобы проделать в полу желоб длиной около тридцати метров, а именно таким было расстояние от источника до кухни, требовалось время. За час Пальвану удалось пройти всего несколько метров.

– Чем это ты занимаешься? – прорычал дух, увидев Пальвана с лопатой. – Я просил тебя набрать немного воды, чтобы сварить горсточку риса, а ты до сих пор торчишь тут. Разве так трудно наполнить бутыль водой и принести ее на кухню?

– Конечно, нетрудно, – ответил Пальван. – Если бы я хотел показать тебе свою силу, я бы принес не одну бутыль, а целую дюжину. Но в качестве доказательства своей дружбы я решил сделать вот что… – И Пальван показал на канавку, которую он начал долбить в полу. – Я делаю это в знак признательности за твое гостеприимство. По этой канавке вода придет прямо в кухню. Это избавит тебя от необходимости бегать туда-сюда с громоздкой бутылью. Но прошу тебя, оставь меня одного, я должен закончить работу и, если потребуется, проработаю всю ночь.

– Вздор, – нетерпеливо заворчал дух, схватил бутыль и наполнил ее водой. – Я сам принесу воды. А по закону гостеприимства я не могу позволить тебе провести ночь без сна. Как только закончишь ужин, отправляйся в постель, а завтра, если пожелаешь, можешь рыть свой канал хоть весь день.

Пальван поздравил себя с чудесным спасением и с готовностью последовал за своим хозяином на кухню.

Он как следует поел и улегся в постель из груды одеял и подушек. Но хотя постель была мягкой, Пальван не сомкнул глаз. Страх и тревога терзали его.

А дух, едва улегшись, сразу заснул и захрапел. Пальван потихоньку встал и положил на свою кровать огромный булыжник, накрыв его одеялом. Со стороны казалось, что юноша мирно спит в своей постели. Сам Пальван на цыпочках прошел через пещеру и спрятался за занавесью, чтобы посмотреть, что будет делать дух. А тот проснулся с первыми лучами солнца и направился к постели гостя, таща палку размером с хорошую мачту. Размахнувшись, он со всей силы ударил палкой по тому месту, где, как он думал, была голова Пальвана. Не услышав ни звука, дух ухмыльнулся, думая, что лишил своего гостя жизни. Но чтобы убедиться наверняка, он нанес еще шесть ударов, столь же сильных, как и первый. Потом, удовлетворенный, дух снова лег в постель и заснул.

Пальван прокрался к своей кровати, убрал камень и застонал:

– Дружище дух! Что за странные насекомые водятся у тебя в пещере? Жук разбудил меня хлопаньем своих крыльев. Я насчитал семь хлопков. К счастью, он не укусил меня, но изрядно надоел.

Услыхав голос Пальвана, дух пришел в ужас, а когда он услышал, что семь страшных ударов юноша принял за хлопанье крыльев насекомого, ужас сменился паникой. «Этот могучий силач, – подумал дух, – мокрого места от меня не оставит». И не говоря ни слова, он выскочил из пещеры и побежал прочь, оставив Пальвану все награбленные сокровища.

Юноше понадобился целый караван верблюдов из Дастипора и стадо мулов из Бастигунджа, чтобы вывезти из пещеры свои богатства. Он возместил убытки владельцам караванов, сумевшим спастись из рук духа, и у него еще осталось достаточно добра, чтобы сделаться очень богатым человеком.

– У духа, – объявил Пальван, вернувшись в деревню, – нет своего облика, но это поистине устрашающее чудовище. Он могуч, как исполин, и сварлив, как гоблин.

Затем Пальван отправился к вдове, давшей ему крошечный сверток с яйцом и щепоткой соли. Он поблагодарил женщину и попросил у нее руки ее дочери.

– Если бы не вы, матушка, – сказал ей Пальван, – я бы стал пищей духов в тот самый миг, как вступил в лощину Страха. Мне еще повезло, что попался такой глупый дух.

Круг вокруг трона

С незапамятных времен Бенарес славился своими брахманами, быками и парчой. Бенаресские брахманы были самыми правоверными, бенаресские быки мычали громче других, а бенаресская парча была прекраснейшей в мире. А надо сказать, что до того, как на трон взошел король Брахма-Датта, мастерам, ткавшим парчу, не дозволялось владеть землей в городе Бенаресе, и виной тому были брахманы. «Эти мастера, – говорили брахманы, – простые ткачи, низшая каста. У них нет ни ума, ни образования. Если позволить им селиться в городе, их глупость заразит воздух. Пусть живут на окраинах и занимаются своим ремеслом там – подальше от центра города».

И вот однажды, когда король Брахма-Датта восседал на своем троне, принимая прошения своих подданных, к нему подбежал премьер-министр и прошептал:

– Государь! Случилось нечто ужасное! К нам прибыл удивительный монгольский посол.

– Что же тут ужасного? – спросил король. – Пригласи посла войти. Я готов принять его. Почему ты так напуган? В конце концов, он такой же посол, как все прочие.

– Но монгольский посол, – объяснил премьер-министр, – отличается от прочих. Он желает передать вам послание знаками. И это меня больше всего беспокоит.

– Что ж, – ответил король, – да будет так. Пусть он передаст послание сегодня, а ответ мы дадим ему завтра. Это лучшее, что мы можем сделать в таких обстоятельствах. Думаю, наши мудрые брахманы сумеют понять язык знаков. Однако невежливо заставлять посла ждать. Пригласи его.

Премьер-министр ушел и вскоре вернулся в сопровождении монгольского посла. Внимание всех, кто находился в зале, было приковано к главному входу. Всем хотелось посмотреть на необычного посла, который собирался объясняться знаками.

Посол вошел в зал и поклонился. Он не вымолвил ни слова, но взял кусок красного мела и начертил на полу большой круг, центром которого был королевский трон.

– Его превосходительство вернется завтра в этот же час за ответом, – объявил переводчик, сопровождавший посла.

– Интересно, – пробормотал король.

– Интересно, – эхом отозвались придворные, а премьер-министр гладил бороду, недоуменно глядя на красный круг.

Позже, оставшись наедине с премьер-министром, король Брахма-Датта спросил:

– Каков же смысл этого послания?

– Государь, – ответил премьер-министр, – я думаю, посол хотел сказать, что ваш трон – это центр вселенной, а ваш трон – трон владыки вселенной.

– Вздор, – рассмеялся король. – Я не столь глуп, чтобы поверить, будто монголы отправили посла через горы и пустыни только затем, чтобы передать мне такое послание. Может быть, это объявление войны. Но какой же ответ нам дать завтра?

Премьер-министр поправил чалму, подумал некоторое время, поглаживая бороду, а затем признался, что сказать ему нечего. Он обратился к самым ученым брахманам, но и они были озадачены не меньше.

– Мы не имеем дела с загадками, – ответили брахманы. – Наше дело – толковать священные книги. Ступай и посоветуйся с быками: может, они дадут ответ.

– И что же, обратился ты к быкам? – с улыбкой спросил король.

– О да, – ответил премьер-министр, – но они вообще не дали ответа!

– Я так и думал. А как насчет ткачей?

– Государь, да ведь они еще глупее, чем брахманские быки!

– Может, ты и прав, – сказал король. – А может, и нет. Ступай и посоветуйся с ткачами. Мы должны приготовить наш ответ к завтрашнему утру. Иначе… сам понимаешь… – Король не закончил фразу.

Премьер-министр кивнул. Он прекрасно понял, что имеет в виду король: если к рассвету они не найдут ответ, премьер-министр потеряет свой пост. Брахма-Датта был человеком слова.

И напуганный премьер-министр поспешил к ткачам.

Но те словно сквозь землю провалились! Изгнанные из города, они вскоре покинули и его окраины. Бедный премьер-министр буквально сбился с ног. Он призвал стражников и велел им спрашивать каждого жителя Бенареса и его окраин о смысле монгольского послания, но в ответ стражники получали от бенаресцев только озадаченные взгляды. Никто не знал ответа. Загадка очерченного вокруг трона круга осталась нерешенной.

Премьер-министр был в отчаянии, он молился, когда вошедший стражник доложил:

– Кажется, я нашел человека, который знает ответ.

– Где? – воскликнул премьер-министр, вскакивая на ноги. – Где же он? Немедленно веди его сюда.

– Это не так-то просто, господин, – пробормотал стражник. – Характер у него не из легких: это единственный ткач, живущий на окраине Бенареса. И он отказывается войти в город, пока сам король не пригласит его.

– Наглец! – проворчал премьер-министр. – Скажи мне, почему ты решил, что этому дерзкому человеку известен ответ? Ты же сказал, он – ткач, а все ткачи, по обыкновению, непроходимо глупы. Я думаю, глупость его не уступает его нахальству. Он, должно быть, непроходимый тупица.

– Напротив, господин, – возразил стражник. – Этот человек показался мне чрезвычайно умным. Войдя в его дом у реки, я увидел колыбель, которая качалась сама по себе.

– Это любопытно.

– То же самое я сказал себе. Потом я подумал, что стоит, пожалуй, увидеть хозяина дома. Я открыл дверь, ведущую в коридор, сам собой зазвонил колокольчик.

– Что же случилось потом? – спросил премьер-министр.

По словам стражника, коридор вел в сад на заднем дворе. Там, у реки, на клочке земли росла кукуруза, а склонившаяся над ней ива качала ветвями, отгоняя птиц.

– И подумайте только, – сказал стражник, – ведь ветра-то не было. Дерево будто само раскачивало ветками. И я снова сказал себе: «Это любопытно». Оглядевшись, я крикнул: «Эй! Есть кто дома?» – и чей-то голос ответил: «Я в мастерской».

– Не мог бы ты рассказывать покороче? – нетерпеливо спросил премьер-министр. – Ты говорил с ним? Что он сказал?

– Он сидел у ткацкого станка и следил за его работой. Он сделал станок, работавший сам по себе – с помощью течения реки. Река качала детскую колыбель, принуждала звенеть колокольчик, двигала ветви ивы и заставляла работать ткацкий станок. И я сказал себе: «Да, это тот человек, который мне нужен!» Я рассказал ему о круге, что монгольский посол очертил вокруг трона.

– Изобретатель механических игрушек! – фыркнул премьер-министр, но любопытство взяло верх. – Каков же был его ответ?

– Ткач рассмеялся, похлопал меня по плечу и сказал: «Ступай и приведи сюда короля, тогда я дам ответ». – «Ты хочешь, чтобы сам король пришел сюда?» – воскликнул я. А он ответил: «Премьер-министр тоже сгодится, поспеши». И вот я здесь.

– Проводи меня к нему, – сказал премьер-министр. Теперь он был уверен, что ткач действительно незаурядный человек. – Нам нельзя терять ни минуты.

Выслушав рассказ премьер-министра, ткач весело рассмеялся, а потом успокоил его, сказав, что утро еще не наступило.

– Но войди в мое положение! – воскликнул премьер-министр. – Я дрожу от страха. Не столько за себя, сколько за честь Бенареса. Не разгадать загадку монгольского посла! Какой позор! Прошу тебя, скажи верный ответ – и ты получишь все, чего пожелаешь. Наш король Брахма-Датта – человек слова.

– Не тревожься, премьер-министр, – повторил ткач. – Приходи завтра перед рассветом и получишь свой ответ.

На следующее утро, явившись к ткачу, премьер-министр застал его за странным занятием – ткач складывал в мешок разные предметы: кости для игры в бабки, маленькую скрипку, грецкие орехи и небольшую клетку с парой ручных воробьев.

– Для чего это? – спросил удивленный премьер-министр.

– Для монгольского посла, – ответил ткач. – Это наверняка озадачит его.

Пение труб возвестило о прибытии монгольского посла. Он вошел в тронный зал и поклонился королю. На этот раз он сел, глядя на короля, а его спутник и переводчик обратился к владыке с просьбой дать ответ на загадку.

– От имени нашего милостивого повелителя, – объявил премьер-министр, – ответ даст наш друг, почтенный ткач из Бенареса.

При этих словах ткач встал и положил на пол рядом с послом кости для игры в бабки. Премьер-министр и остальные придворные затаили дыхание: каков же правильный ответ на загадку круга, очерченного красным мелом? Между тем монгольский посол презрительно взглянул на кости, встал и черным мелом (или то был уголь?) начертил вокруг трона круг меньшего размера, а затем вернулся на свое место.

Теперь все внимание было приковано к ткачу: что же сделает он? А ткач достал из мешка скрипочку и принялся наигрывать веселую мелодию. В ответ монгольский посол достал из кармана пригоршню зерен и рассыпал их на полу. Ткач немедленно открыл клетку с воробьями и выпустил их на волю. Птицы в мгновение ока склевали зерно.

Посол бросил на пол оплечье от своей кольчуги, а ткач воткнул в него пару иголок. Посол и его спутник взяли иголки в руки и внимательно осмотрели их, затем покачали головами и поклонились друг другу. Ткач достал грецкие орехи и протянул один послу, тот с легкостью расколол орех пальцами.

Премьер-министр и придворные ахнули: орех оказался пустым, внутри была лишь капля воды. Придворные нахмурились: уж не хочет ли ткач унизить короля Бенареса, угостив посла испорченным орехом? Но ткач лишь подмигнул им. Посол встряхнул орех, и капля воды вдруг развернулась в тончайший шелковый платок длиной десять метров и десять метров шириной.

Монгольский посол помрачнел и встал. Он поклонился королю, сложив руки в индийском жесте прощания, а ткач положил ему в ладонь два грецких ореха. Переводчику он протянул один орех.

Затем посол и его спутник, не вымолвив ни слова, покинули королевский дворец.

Когда трубы, возвещавшие отъезд посла, умолкли, король Брахма-Датта подозвал к себе ткача и сказал:

– Ты разгадал загадки монголов. Проси чего пожелаешь. Но заклинаю тебя – скажи, что же означали эти знаки. Никто из моих придворных не знает ответа.

– Государь, – ответил ткач, – разгадка проста. Красный круг, очерченный вокруг твоего трона, означает угрозу, монгольский посол спросил: «Что вы будете делать, если монгольская армия окружит ваше королевство?» Моим ответом были кости для игры в бабки. Тем самым я сказал: «Кто вы в сравнении с нами? Дети».

– А что означал маленький черный круг?

– Он говорил: «Каков будет ваш ответ, если монголы прибегнут к тактике выжженной земли и подойдут к стенам города?» Наигрывая веселую мелодию, я ответил: «Чепуха!» Посол рассыпал на полу зернышки, символизирующие многочисленную монгольскую армию, а я ответил: «Даже с небольшим войском мы разобьем ваши орды». – «Даже если наши воины будут под защитой кольчуг?» – «Да, даже тогда. А если вы не верите мне, господин посол, оцените качество стали, из которой сделаны мои иглы». И на этом, государь, конфликт был исчерпан.

– А зачем тебе понадобились грецкие орехи? – поинтересовался король.

– Только для того, чтобы сказать: «Народ, рождающий мастеров, способных соткать шелковый платок в десять квадратных метров, похожий на каплю воды, способен изготовить оружие, которое справится с любой кольчугой». В трех других орехах тоже спрятаны отрезы бенаресского шелка – это дары монгольскому правителю. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Думаю, монгольский правитель не поверит ни единому слову своего посла, если тот не представит доказательств. Поэтому я дал ему отрезы шелка, которые любой может купить на базарах Бенареса.

– Что ж, – сказал король, – а теперь назови свою цену. Ты спас мою честь и славное имя Бенареса. Что ты хочешь за это?

Ткач не попросил ни золота, ни драгоценных камней, но пожелал, чтобы его и его собратьев по ремеслу уравняли в правах с брахманами и священными быками.

С тех пор и повелось, что лучшие ткачи Индии живут в Бенаресе, а величайший из поэтов Бенареса, Кабир, стал ткачом, чтобы заработать себе на хлеб. «Мудрость ученого – в размышлениях в часы досуга, – сказал Кабир, – а мудрость ремесленника – в совершенном владении своим ремеслом».