Домой через Балканы

Изъ бесѣды съ тѣмъ же сербомъ выяснилась для меня и прямая причина паденія торговаго значенія Салоникъ. Причина эта, какъ и все на Балканахъ, политическая. Раздѣленныя между "союзниками", турецкія области принуждены были послѣ войны тяготѣть къ тѣмъ торговымъ центрамъ, которые въ этихъ странахъ со времени освобожденія ихъ отъ турокъ наладились. Такъ, новоболгарскія земли должны были повернуться лицомъ къ Софіи, новосербскія – къ Бѣлграду.

Кромѣ того, послѣдняя междоусобная балканская война до того раздражила и разгнѣвила народы, что болгаринъ, напримѣръ, предпочиталъ гнать свой товаръ черезъ какое угодно мѣсто, абы бо не черезъ Грецію.

– Легче черезъ Сѣверный полюсъ, чѣмъ черезъ Солунь, пока она греческая!

Греки тоже, въ свою очередь, такъ облагаютъ товары пошлиной, что вынести это обложеніе рѣшительно не подъ силу. И еще придираются, задерживаютъ, строятъ мелочныя козни и каверзы.

Послѣ, когда мы проѣзжали окрестностями Салоникъ, я, грѣшнымъ дѣломъ, открылъ еще одну причину, уже собственнымъ разумѣніемъ: окрестности эти, благодаря только-что бывшимъ двумъ войнамъ, представляютъ изъ себя пустыню, похожую на земли послѣ великаго потопа. A пустыня, при всемъ своемъ желаніи "тяготѣть" къ торговому центру, немного можетъ сдѣлать въ смыслѣ поднятія этого центра до верховъ благополучія.

III

Ночевали на пароходѣ. Послѣдняя ночь. Публика, перезнакомившаяся за недѣлю безостановочнаго пути и десятидневнаго ожиданія парохода въ Генуѣ, была особенно возбуждена и радостна. За ужиномъ болтали безъ умолку, пѣли кто былъ склоненъ къ выпивкѣ, «пробовалъ» крѣпость греческихъ винъ

Кого-кого только не было въ вашей пестрой компаніи "русскихъ бѣженцевъ", вся Россія представлена: поляки, латыши, евреи, армяне, грузины, колонисты-нѣмцы, малороссы… всѣ ѣхали изъ чужбины домой, торопились, какъ торопятся люди на пожаръ, на большое семейное несчастье. Вся мужская молодежь, конечно, съ намѣреніемъ стать "подъ красную шапку" а женщины просто домой. Вѣдь нельзя же, въ самомъ дѣлѣ, быть внѣ дома, когда въ домѣ бѣда.

Причинъ для радостнаго возбужденія на этотъ разъ было особенно много. Во-первыхъ, кончился морской путь. И хорошо кончился, безъ качки и болѣзней, безъ страшныхъ турецкихъ и нѣмецкихъ минъ, которыми насъ стращали, безъ подводныхъ лодокъ. Во-вторыхъ, за цѣлыхъ семь дней узнали новости, цѣлый снопъ новостей, и всѣ новости съ войны были для Россіи счастливы. И въ-третьихъ., что грѣха таить, самая существенная радость пріѣхала къ намъ на пароходъ въ лицѣ русскаго консула и раздавала нуждающимся денежныя пособія.

И Притула, и ткачъ изъ Барселоны, и поляки-рабочіе, которыхъ бережно охраняли отъ лихого глаза цѣлыхъ пять ксендзовъ, расхаживали еще до ужина фертами. За ужиномъ пошелъ у нихъ форменный кутежъ, и смѣшившій всѣхъ трепаный, худой, какъ осиновая жердь, еврей изъ Америки съ особой выразительной страстностью пѣлъ:

 
Чарочка моя, серебряная!
Кому чару пити,
Тому здраву быти!..
 

И Господь его вѣдаетъ, какъ умудрился этотъ еврейчикъ, тоже ѣдущій домой защищать родину, коверкающій русскую рѣчь на всѣ лады и безъ всякихъ ладовъ, вывезти изъ Америки въ Солунь старинную русскую заздравицу, которую пѣвали наши прадѣды во время богатырскихъ пировъ.

Съ вечера же стали записывать желающихъ выѣхать съ утреннимъ поѣздомъ. И съ этой записью планы мои относительно подробнаго осмотра Солуни разбились въ дребезги. Помѣшало благоразуміе, этотъ всегдашній спутникъ неудачъ и неуспѣховъ.

На этотъ разъ благоразуміе пришло ко мнѣ въ лицѣ все того же знакомаго серба.

– Вы что, уже спать собрались? – спросилъ онъ удивленно, – а тамъ на носу записываются въ очередь, ѣхать съ утреннимъ поѣздомъ въ Нишъ.

– Я рѣшилъ побродить пару деньковъ по городу.

– Хм… смѣло.

– Почему? Развѣ есть еще опасности?

– Видите… какъ вамъ сказать? благоразумнѣе уѣхать. Я полагаю, что черезъ Болгарію надо проскочить возможно скорѣе… Кромѣ того, здѣсь по дорогѣ два моста… вы ихъ увидите. Если они еще не взорваны болгарами – ваше счастье!

– Вы шутите? Неужели болгары начнутъ войну противъ васъ?

– Да, готовятся.

– Но вѣдь эта война и противъ Россіи?

– Конечно. На Россію они не посмотрятъ.

Дѣло это происходило осенью 191-й года, еще въ началѣ общеевропейской войны, когда, правда, поведеніе Болгаріи вызывало подозрѣнія, но мысль о враждебныхъ отношеніяхъ ея къ Россіи все же казалась чудовищной. Особенно невѣроятной показалась она мнѣ, такъ какъ среди болгаръ у меня были друзья, и я намѣтилъ даже по пути заѣхать къ нимъ въ Софію на пару деньковъ, повидаться. Я видѣлъ и зналъ, что болгары, въ сущности, русскіе люди,