Канцелярская резинка

© Сергей Мориц, 2020

ISBN 978-5-0051-2081-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта нелепая выдуманная история, пестрит сюжетной абсурдностью и порой, откровенно неправдоподобными фактами. Но хватит ли у вас терпеливой наглости, утверждать абсолютную невероятность ниже описанных событий…

«Предвкушение грядущего, иногда намного восхитительней самого предстоящего.»

Глава 1

Дешёвый трюк

Между пальцами моей правой руки, была запутанна самая обычная канцелярская резинка зеленого цвета. Я перебирал и закручивал её все больше и больше. До тех самых пор, пока она не лопнула вовсе. Пришлось отвлечься от весьма занудного кино просмотра, чтобы взять себе новую потеху для ладони. В этот раз, мне попалась красная.

Замерзший осенний вечер, предвещал быть спокойным. За стойкой не было ни души, кроме загадочно угрюмого старика, забившегося в самый темный угол бара. Периодически заказывая дешёвый брэнди, он несчастного взгляда не сводил со столика, за которым пьяная несовершеннолетняя особа, женского пола, подвергалась непрерывным и довольно откровенным домоганиям, трех взрослых парней. Спустя всего лишь час с небольшим, он до дна осушил бутылку и уверенно заказал у меня ещё. Отказывать я не стал. Он был ещё вполне трезв. Ну по крайней мере таковым казался. Я налил двойную порцию, изрядно разбавив её льдом и поставив перед ним стакан, снова вернулся коротать время, за просмотром какого-то глупого вестерна, где герои умирают чаще, чем бьется их сумарный пульс.

Я не помнил откуда он появился, и как сделал свой первый заказ. Но все последующие события, мне забыть не удастся уже никогда. Официантку я отпустил ещё час назад, когда заведение опустело, а все завсегдатаи и проходимцы разбрелись восвояси.

– Бармен, можно тебя? – наконец заговорил ко мне тихим голосом пожилой гость.

– Слушаю, – я подошёл и облокотился о стойку, немного склонившись вперёд.

– Как твоё имя? – спросил он глядя в свой вновь опустевший стакан, в котором лишь таяли остатки янтарного цвета льда. Его голос был явно подавлен и встревожен. Это было заметно не только в интонации, но и в количестве выпитого алкоголя, который вовсе не пьянил дедулю. Смятение овладело ним и нейтрализовало действие спиртного.

– Платон. Чем я могу вам помочь? – отзывчиво произнёс я. Мне было жаль беднягу. Не знаю чем это вызвано, обычно мне плевать на окружающих, чем бы те не убивались, я не из тех кто искренне протянет руку помощи, и никогда таким не был. Но этот был другим. Ему хотелось помочь, как иногда хочется приютить бездомного облезлого щенка, скулящего тебе вслед, в холодный дождливый вечер. И почему я только не поступил, как обычно делаю в таких случаях? Лишь сильно ускоряю шаг, не поддаваясь собственному милосердию.

Он молчал некоторое время, а я терпеливо ждал. Он все не мог собраться с мыслями, вытирая пот со лба, хотя в помещении было отнюдь не жарко. Даже скорей прохладно.

– Посмотри вон за тот столик, – кивнул он в сторону парней, которые уже почти раздели девчонку, то задирая ей короткую юбку то стягивая тонкую кофточку. Я обернулся на них и без его жеста зная, какой именно столик привлёк его озабоченное внимание, учитывая что кроме них и моего немощного собеседника, в забытом хозяином преисподни заведении, остался только похрапывающий за бокалом пива усач, который наверное проглотил колеса от своей машины, и поэтому у него такое необъятное брюхо, домой он не едет по той же самой причине, поэтому и уснул прямо в тарелке жирных жареных чипсов.

– Вас смущает их поведение. Понимаю, но ничего с этим поделать не могу. Они ведь не в церкве. Это бар, и сейчас уже половина первого ночи. Вам придётся смириться с этим, если хотите здесь остаться. Но есть ещё два варианта: можете пересесть к ним спиной, либо вызвать полицию, может повезёт и их заберут на несколько суток за растление малолетней, в чем я лично очень сомневаюсь, – изъяснился я вежливо и учтиво, хотя и слегка саркастично.

– Полиция здесь не поможет. Налей ка мне ещё, – обреченно утверждал он.

– Понимаю вас это огорчает, – продолжал я уже с бутылкой в руке, – это мерзко и отвратительно, но вам не под силу изменить мир, который отныне погряз в похоти и сексе, и отчасти, стал похож на затяжной, нелепый порнофильм. Ваше время прошло.

– Налей и себе Платон. Составь мне компанию, – он поднял на меня страдальческий взгляд и я просто не смог отказать. Хотя если честно – то и не собирался. Вечер и впрямь выдался унылым.

– И правда, почему бы вам не пересесть вон туда, если вас так это угнетает, перестаньте себя изводить. Оно того не стоит. К тому же они могут заметить излишнее внимание с вашей стороны. А мне здесь проблемы ни к чему, – уговаривал я старика, потягивая скотч мелкими глотками.

– Я не могу.

– Почему же? Неужели вы все же хотите вмешаться? Если так, то я пожалуй заблаговременно вызову полицию, не хочу смотреть как они вас избивают и калечат.

– Она моя внучка, – выдавил он едва не заплакав. Я слегка поперхнулся, выплюнув лёд обратно в стакан.

– Эта девушка?! И что же вы собираетесь делать? – спросил я отбросив все шутки в сторону, – надеюсь вы безоружны?

– Без. Если ты имеешь в виду огнестрельное, – хладнокровно ответил дедуля.

– То есть оружие у вас все же имеется?

– Ну если это можно так называть, – он опустил руку в карман, отчего у меня по спине пробежала дрожь опускаясь все ниже и ниже. А может это уже не дрожь… и вот наконец, когда у меня уже задергался левый глаз, он положил на стойку маленький пакетик с неизвестным содержимым и протянул его мне.

– Спрячьте. Лучше давайте ещё выпьем, а то чего то мне не нравиться ваше настроение. Да и мне не помешает, – я налил ему совсем немного, а свой стакан наполнил больше чем наполовину тут же опрокинув залпом, – что это вы мне подсунули?

– Это яд, – сквозь зубы процедил он.

– Вы это серьёзно? Хотите их отравить? Да бросьте! – моя реакция была немного странной, хотя мне понравилась его идея, о чем я разумеется виду не подал.

– Хочу. Очень хочу. Но мне вряд ли это удастся провернуть без твоей помощи, – он вновь посмотрел на меня как старый бездомный пёс, лежащий на обочине, сбитый машиной.

– Нет. Заканчивайте с этим. Иначе мне и впрямь придётся позвонить в полицию.

– Ты не понимаешь. Это моя внучка. Но она мне как дочь. Я растил её с пяти лет. Так уж вышло, родителей она потеряла. Кроме меня у неё никого нет. И позаботится о ней некому. Никто кроме меня не покончит с этим! Другого выхода нет. Они же подонки! – я видел с какой ненавистью он на них смотрит, и понял, что старик вовсе не шутить сюда пришёл.

– Но их же можно привлечь к ответсвенности. Припугнуть. Или покалечить наконец. Зачем же так все усложнять? Нельзя обойтись без кардинальных мер?

– Эти три наркомана должны сдохнуть. Иначе они от неё не отстанут. Я устал забирать её из грязных притонов и борделей, в которых они накачивают мою бедную девочку всякой дрянью и подкладываться под кого попало, – у него задрожал голос, – это единственный выход поверь мне. Все остальное не сработает. У тебя есть два варианта, Платон. Если они выйдут отсюда живыми – то я нет. Понимаешь о чем я?

– Эй ну вы чего! – я схватил пакетик со стойки, надеясь что дедуля просто перепил, – я не дам вам этого сделать. Вы просто перебрали. Резинка на руке снова порвалась. Пришлось заменить на желтую.

– Ты думаешь я отдал бы это тебе не будь у меня запасного? – старик спокойно достал ещё одну порцию отравы и демонстративно положил обратно в карман, – одна у тебя, другая у меня. Если не хочешь, чтоб я воспользовался своей, отправь этих тварей на тот свет, поверь мне они этого заслуживают как никто другой.

– Вы совсем из ума выжили, – прошипел я со злостью, – не стану я никого убивать. Я их даже не знаю. Они ничего мне не сделали, – у меня цепенел голос, от сказанного.

– Тебе мало того, что ты видишь? Они же её погубят. И в глубине души, ты знаешь, что я прав. И что выхода другого нет. А у неё ещё вся жизнь впереди, если только их не стало бы. Я бы её вылечил, выходил. Надеюсь ничего серьезного она ещё подхватить не успела. Но на это я больше смотреть не могу. Если ты не поможешь, мне больше нечего делать в этом прогнившем мире мерзавцев и лицемеров.

– Нет, ну все. Я звоню в полицию!

– Они не успеют, – остановил меня старик мелькая своей дозой перед глазами, я уже буду мертв, к их появлению. А тебе придётся объясняться. К тому же на твоей совести будут две загубленные жизни, – он посмотрел на неё с таким трепетом и отцовской любовью, что у меня задрожала рука и я бросил трубку, – а они то свои никчемные жизни уже и так давно загубили. Проклятые наркоманы! Она не должна погибнуть.

– Вы же понимаете как это называется? Это шантаж, – ответил я сам на свой вопрос. Вы пытаетесь загнать меня в угол, и не оставить выбора. Но у вас ничего не выйдет. Это уловка, – пытался перечить я, нервно перебирая пальцами сплетенную резиновую паутину.

– Может и не выйдет. Называй это как хочешь. Врать не буду, я все это спланировал. Яд подействует быстро и безболезненно. Но живой я уйду, только вместе с внучкой.

– Так может поговорите с ней. Может она захочет с вами уйти, – все пытался отговорить его я.

– Думаешь не пытался? Слышать меня не хочет. Они ей голову заморочили своими таблетками и прочей дрянью. Говорит что любит его. Вон того выродка, с татуировкой на роже. Как там его Ганс? Шманс? Не вспомню уже. Да и не важно это. Он её не отпустит уже. Я парня одного просил потолковать с ним как следует. Ему нравится моя внучка, ухаживал за ней одно время, да только вот она не отвечала ему. Ну тот и отступил, как полагается настоящему мужчине.

– Так потолковал то? – перебил я угрюмого деда на полуслове, с нетерпением вцепиться за последний возможный вариант.

– Потолковал. Поймали они с друзьями торчка этого. Разъяснили все как следует, чтоб не подходил к Леночке больше…

– И все? Это называется потолковали? – снова не дал я закончить.

– Да дослушай же ты! После все сказанное закрепили крепкими побоями и тумаками. Выяснили где она и привели домой, – он запнулся на мгновение, с тяжестью продолжив, – полуживую. Почти двое суток проспала. Стонала постоянно. Бредила вся в поту. Я глаз не сомкнул. Думал, уж в этот раз никуда не отпущу.

– Зачем же отпустили?

– Не отпустил. Сбежала! Обратно к этому негодяю и дружкам его гнилым.

– И это вы называете припугнуть? Да с такой то мразью, необходимы меры посерьезней и пожёстче. Я знаю нескольких ребят, они сделают с ним такое, что взбучка вашего этого кавалера, покажется ему легкой потасовкой на детской площадке с третьеклассниками. Они настоящие маньяки. Изувечат его настолько, что может и память потеряет. Ко мне захаживает тут один. Чечен. В пошлом году выколол глаз парню вилкой, а потом посолил и полил лимонным соком роговицу. Такой визг стоял, что сирену скорой помощи никто и не услышал, – я придумал эту историю, видел нечто подобное в каком – то фильме, но про маньяков я не соврал. О нескольких постоянных клиентах и впрямь ходили жутко кровавые истории, свидетелем которых, мне к счастью представится не довелось.

– Не нужны мне эти маньяки. Связываться с одними недоносками, чтобы избавиться от других. Нет уж, – упрямо твердил старик.

Тем временем за злополучным столиком происходила настоящая вакханалия. Прыщавый отморозок, грязными ручонками шарил под юбкой у Леночки. Другой, что с татуировкой, засунул свой язык так глубоко ей в рот, что казалось, делает ей эндоскопию. Походило на сцену из фильма ужасов, о какой то инопланетной расе пришельцев вроде «чужого». Третий только вернулся из уборной. Там очевидно израсходовал несколько кубиков какого – нибудь зелья, прямо себе в вену. Он сел запрокинув голову назад, по лицу обильно стекали капельки пота. Закатив расширенные зрачки, мерзавец широко улыбался наблюдая за происходящим. Жирные волосы неравномерно покрывали его череп, отсутствуя целыми пучками. Его голова была похожа на лунную поверхность, только вместо огромных краторов, блестели уродливые залысины. Возможно он был серьёзно болен. Улыбка мрачнела чёрными гнилыми зубами, половину которых, тоже можно было не досчитаться.

Страшная картина проникла в мое сознание, и заставила содрогнуться. Я представить себя не мог на месте старого бедняги, что молча наблюдает за постепенной гибелью единственной внучки, упиваясь на баре. Вся соль данной ситуации заключалась в том, что теперь я мог положить конец его страданиям. Мог. Но какой ценой. Ведь так же я мог и оказаться соучастником тройного убийства. Да и пускай, что они и так уже давно не жильцы, а ходячие трупы. Они и впрямь походили на жутких мертвецов, которых лучше безболезненно умертвить и избавить от подобного существования.

Я выпил ещё один стакан и похлопал себя по груди, в поисках пачки сигарет. Дедуля замолчал, ожидая моего вердикта. Ведь это было именно так. Он возложил на меня ответственные полномочия судьи, который сейчас должен вынести приговор, а после, сам же привести его в исполнение. Я пытался прийти в себя. Я гнал эту мысль прочь, но она уже крепко засела у меня в голове. «Виновны», думал про себя я. Да что там, я был в этом твёрдо уверен. Но кто я такой, чтобы назначить меру наказания в виде смертной казни. С другой же стороны: кто если не я? Мне же это ничего не стоит. Даже не придётся «вздернуть веревку». Просто налить им выпить. Сделать свою работу. К тому же подобный опыт у меня уже имелся. Я многократно подшучивал подобным образом над своими коллегами и начальством. Кому-то подсыпал слабительного, другим виагру. Иногда и вредным гостям перепадало. Однажды даже управляющему всыпал в кофе клофелин, когда он попытался уволить официантку за незначительное опоздание. Бедняга целый день проспал в подсобке. Так и не понял что с ним случилось, когда все хором сказали как он упал в обморок посреди огромного зала. Но сейчас все было немного иначе. Сейчас, может быть вовсе не смешно.

– А как же быть с вашей внучкой? – наконец заговорил я.

– Она ничего не узнает, – спокойно заверял меня старик, – она просто уснёт, а проснётся уже дома. И все забудет, как кошмарный сон. Я уж об этом позабочусь.

– Что ж, снотворным вы тоже обзавелись, но остаётся главная проблема.

– Трупы я увезу, и ты больше никогда их не увидишь, – перебил он меня словно читая мысли, – и меня ты тоже больше никогда не увидишь. На память обо мне у тебя останется лишь конверт, с двумя тысячами. Может этого и не достаточно для заказного убийства. Прости но больше у меня нет, – с этими словами он положил бумажный конверт на стойку и неохотно придвинул его ко мне, – все что я прошу, это помочь мне вынести тела к машине, остальное: не твоя забота.

Подобного я не чувствовал никогда до этого. Страх, власть над чужой жизнью, и чужой судьбой, переполняли меня и жгли изнутри мгновенно растущей раковой опухолью, от которой неотложно нужно было избавиться.

– Три трупа вместо одного? Что ж… Если я и соглашусь, то не из-за денег старик. Просто не хочу чтоб ты здесь окочурился. Жаль мне тебя и я помогу. Но если ко мне прийдут, я не стану тебя покрывать. Ты же это понимаешь. Я все взвалю на тебя, а сам останусь в стороне, – диктуя свои условия, я сам не верил в то, на что согласился. Я пытался быть хладнокровным, но удавалось мне это с трудом. Я вынужден сделать твое фото. Для полиции. Если понадобится.

– Ты вправе так говорить и поступать. Со своей же стороны, обещаю что не выдам тебя в случае чего, у тебя нет причин верить мне на слово, но ты должен понимать на сколько я ценю то, на что ты идёшь ради меня и моей внучки. Я готов принять всю вину на себя, и я сделаю это без колебаний. Ради её будущего я готов пойти на все, – он говорил твёрдо и размеренно, вызывая доверие. Я всю жизнь был один, взяв себе за правило не доверять никому, ни при каких обстоятельствах. Но похоже что только что я это правило нарушил.

Несколько кадров угрюмого старика, навсегда остались в памяти моего телефона.

Я тяжело выдохнул.

– Тогда давай своё снадобье для дочурки.

– Вот, – он протянул мне ещё один пакетик с розовой таблеткой, – только прежде расскажи мне как ты это собираешься провернуть?

– Элементарно. Внучка ваша пьёт джин с тоником, остальные – пиво. Я не перепутаю.

– Смотри уж не напутай, – грозящим тоном приказал мне старик. Я промолчал, – а этого пакетика им должно хватить на троих.

– Должно? Ты что примерно подсчитал? Ты же сказал, что все продумал? А если кто – то один окажется покрепче и выживет? У них же наверняка выработался иммунитет к различным порошкам вроде этого, – занервничал вдруг я.

– Успокойся. Не дергайся. Сдохнут все втроём в один миг. Яд очень сильный. Они даже не успеют понять что умирают, – изложил мне старый душегуб.

Дальше становилось только хуже. Спокойствия во мне совсем не осталось и в ожидании заказа, я сновал из одного угла бара в другой, без остановки.

Выпивка не помогала, а сигареты заканчивались так быстро, что я не заметил как открыл вторую пачку.

– Почему же так долго? – накручивал себя я.

– Только семь минут прошло, – старик сидел как глухонемой. Спокойней чем покойник, ожидающим эксгумации, – ты лучше пойди закрой парадную дверь, покуда не забрёл кто ещё.

Для храбрости я выпил ещё и водки, выкурил пять или шесть сигарет, снова водки, и два раза умылся. А время будто остановилось. Ведь я уложился в рекордных семнадцать с половиной минут.

Чтобы не вызвать подозрений, мне пришлось взять с собой пустой мусорный пакет, и отправиться на свежий воздух, минуя столик своих потенциальных жертв стороной.

Ночная тишина была невыносимой. Под её покровом было скрыто все порочное, алчное и злое. Сейчас она была на моей стороне, но я не был этому рад. Выйдя за дверь, мне больше всего хотелось очутиться в суетливом шумном месте, среди толпы прохожих, и десятков машин. Где я бы почувствовал себя в полной безопасности. Холодный воздух отрезвлял, и бросая пустой пакет в мусорный бак, что в переулке у чёрного входа, я вдруг понял, что могу просто уйти и растворится. Прямо сейчас отправиться восвояси, не подряжаясь на особо тяжкое преступление. И не важно, что уже не уснуть. Завтра придётся вернуться. И тогда, если дедуля не шутит, а настроен он и впрямь твёрдо, его остывший труп станет моим первым посетителем. Либо через несколько часов, раздастся телефонный звонок, и мне придётся ехать на опознание, если его обнаружат раньше. Но не это останавливало меня больше всего. Я увидел припаркованный в переулке фургон. Это точно стариковский. И мне стало жаль подводить его. Он готовился. Набрался смелости. Все спланировал… и в конце концов, взвалил это все на мои плечи.

Дверь изнутри я закрывал тихо. Никто этого не должен был услышать. Ключи беззвучно опустились на дно кармана моих штанов. Заведение закрыто.

Я видел, что бокалы наркоманов, почти пустые, за исключением одного, что с татуировкой. Он все не мог вынуть свой язык изо рта девушки, поэтому к пиву почти не притронулся. По той же причине её посуда тоже была наполовину полной.

– Ну они что там склеились что ль? – не выдержал я, тот час же поймав на себе осуждающий взгляд старика, вернувшись в его компанию, так и не решившись уйти, о чем сразу же пожалел.

– Выбирай выражения, она все же внучка мне! – недовольно буркнул, указав на свой пустой стакан, – хватит уже пить в одиночестве, может наконец и мне обновишь?

– Старик, твой план вот-вот провалится. Они должны заказать одновременно, иначе я умываю руки. Как меня вообще угораздило? – рассуждал я, подливая ему бренди.

– Не паникуй. Нужно что – нибудь придумать.

– Например, подойти и случайно опрокинуть их напитки? Я уже думал над этим – дурацкая затея.

– Почему дурацкая? Затем извинишься и предложишь им всем выпить за счёт заведения.

– Да да да. Все это неплохо придумано, но не могу я к ним подойти.

– Почему?

– Не могу и все тут!

– Но объясни?!

– Боюсь взглянуть им в глаза, перед тем как отравить, – оправдывался я, – и заговорить с ними. Сейчас они для меня никто, лишь кучка законченых наркоманов. Но после разговора и зрительного контакта, все может изменится. Боюсь, что буду слышать их голоса по ночам. Понимаешь?

– Понимаю, но возможно, что после зрительного контакта, как ты выразился, ты захочешь убить их ещё сильнее.

– Не уговаривай, меня и так вот – вот стошнит от волнения. Хочешь чтоб я сделал это прямо на их столик? Может быть сам подойдёшь?

– Это может плохо закончиться.

– Почему? Наоборот. Устроишь скандал с ними и вывернешь на них бокалы. А я уже с полными буду поджидать.

– Не выйдет я тебе говорю. Она сразу же захочет уйти. И так вечно твердит что я её преследую, – огорчённо произнёс дедуля.

Вдруг, прервав нашу скандальную дискуссию, девушка неожиданно встала и удалилась в уборную, поправляя юбку и застёгивая кофточку на ходу. Парень с татуировкой, сначала было увязался за ней, но она неловко ускользнула от него с улыбкой и дежурным поцелуем.

Он довольный вернулся к друзьям, которые вдруг решили за что – то выпить. Нам было не расслышать, но они громко чокнулись и плотно налегли на хмельное. Через минуту стакан этого Ганса или кем бы его там не величали, был пуст.

– Эй бармен! – выкрикнул он не оборачиваясь, – повтори ка нам ещё!

В ответ я принялся молча наполнять три больших бокала. От волнения сильно дрожали руки. Нужно было все успеть до возвращения внучки престарелого серийного убийцы негодяев, который напряжённо следил за каждым моим движением.

Совсем не кстати, вдруг подал признаки жизни ещё один пассивный наблюдатель зарождающейся расправы над «нечистью». Толстяк зашевелился и забубнил прямо в тарелку с твёрдыми чипсами, которые густо впивались в его красные раздутые щеки, оставляя на них жирные, красные рубцы. Он появился ещё засветло, когда в баре ещё работала официантка. И уже тогда не мог связать и двух слов, заказывая у меня красный эль. Помню она жаловалась на жуткую вонь. Говорила о едком запахе серы, смешанном с перегаром и вонью изо рта, когда обслуживала его столик. Толстяк повозился ещё секунду и продолжил мирно храпеть в тарелку.

За всю свою жизнь, я не помню чтоб меня так лихорадило. Судорожными движениям мне все же удалось открыть вакуумный пакетик. Немного ядовитого порошка всыпалось на пол. Я услышал как старик выругался, но даже не обернулся на него.

– Криворукий слюнтяй! Распредели все равномерно – на три стакана. И осторожней там, не рассыпь.

– Может заткнешься? – в пол тона предложил я, не выдержав, – или сам все сделаешь? А заодно и обслужишь друзей своей взбалмошной внучонки?

Он замолчал. Едва попадая в стаканы, мне все же удалось укротить паническую атаку с симптомами болезни Паркинсона, и закончить начатое. Я обильно украсил бокалы толстым слоем пены, скрывая возможные остатки химии, поймав себя на мысли о том, что вряд ли эти торчки, заметили бы обглоданную куриную ножку на дне своего стакана. Затем, я приготовил джин – тоник со снотворным, глубоко вдохнул и отправился относить заказ.

Я шёл твёрдой поступью, скрывая свои намерения, с каждым шагом приближаясь к неизбежному. К намеренному и четко спланированному убийству трёх незнакомцев.

Положив разнос с напитками посредине стола, я схватил недопитый стакан девушки и собирался поскорее убраться от них подальше.

– Стой, – схватил меня своей потной рукой наркоман с татуировкой ящерицы на физиономии, – она ещё не допила, мы заказывали только три пива.

– Там уже лёд растаял, я решил сделать новый, к тому же мы скоро закрываемся, и это все за счёт заведения, – занемев ответил я избегая его взгляда, будто эпидемии чумы или холеры. Его скользкая рука была холодной как сама смерть, а пальцы сжались так крепко, будто он уже в чем то меня заподозрил.

– А, ну тогда спасибо, – ехидным смехом поблагодарил он. Друзья тут же подхватили его задор и обнажили свои чёрные зубы ему в довесок.

Первым, что я сделал когда вернулся за бар, после того как тщательно вымыл руки – налил себе ещё стакан замороженной водки. Теперь оставалось только ждать.

– Как быстро это подействует, – спросил я ловкого манипулятора, что подрядил меня на преступление, нервно прикуривая сигарету.

– Быстро. Достаточно быстро, – тихо промолвил он, – не волнуйся. Тебе больше не о чем переживать. Ты свою часть выполнил. Остальное не твоя забота.

– Легко тебе говорить. Через некоторое время, на моих глазах должны умереть люди, от моей же руки. Не каждый день испытываешь такое.

– Главное, чтобы внучка до тех пор успела вернуться и заснуть.

– Я могу её там закрыть на некоторое время, – предложил я.

– Не вздумай, она же испугается. Кричат начнёт. Стучаться. Борова этого может разбудить, – он указал на усача, которого тоже вполне можно было счесть за труп, если бы не его противный затяжной храп.

– А что, если она увидит как они окочурятся?

– Не увидит.

– Откуда такая уверенность? – удивился я его спокойствию. В ответ он молча кивнул на дверь, ведущую в уборную, откуда в это же мгновенье выходила сияющая Леночка, с подкрашенными губами и налаженной прической. Её милое юное лицо, небольшой рост и совсем невинные глаза, создавали о ней весьма положительное впечатление. Если не считать нескольких синяков на ногах выше колена, и неподобающей длинны юбку, которая вполне могла бы их скрыть, будь хоть чуточку длиннее, то её вполне можно было бы счесть за приличную девушку. Кто бы мог подумать, что такая может спутаться с грязными, обнюханными наркоманами, притащиться в прокуренный бар под самое утро, и позволять им подобные извращения?

Она стесняясь прошмыгнула мимо бара, подошла к столику и набросилась на недоноска с татуировкой, целуя его в посиневшую от проколов шею, так и не притронувшись к своему новому напитку.

– Черт, она его даже не заметила! – занервничал я.

– Не паникуй, – все приговаривал мне дряхлый шантажист. Подобно терпеливому хищнику, что поджидает свою жертву часами затаившись в укрытие, дедуля наблюдал за развитием событий без лишних эмоций и движений.

Они о чем то оживленно беседовали, будто находились на научном семинаре, или совете высокопоставленных чиновников, совсем позабыв о том, что они в баре, и что пора бы уже выпить наконец!

Вдруг среди прочего я услышал, как парень с татуировкой, начал хвастаться.

– Угощайся детка, я заказал для тебя новый коктейль, – вот ублюдок, подумал я побаиваясь поднять глаза.

– Спасибо но зачем? Я и предыдущий допить уже не могла. И так уже пьяна, – отказывалась девушка, а у меня снова подступала тошнота.

– Выпей, – настаивал Ганс, – я же заказал уже, веселее будет.

Она неохотно пригубила.

– Ммм. Вкусно. Этот намного вкуснее, – налегала она. Я знал, что ей понравиться, так как разбавил его своим лучшим цветочным джином. На это и был расчёт.

– Дай ка мне попробовать, – вдруг отобрал у неё стакан Ганс, или как бы там его не звали, – нееее. Хмельное то по лучше будет, – скривившись он запил её коктейль несколькими большими глотками темного пива. Получив свой джин-тоник обратно, она быстро справилась с ним до последней капли.

– Один готов, – зловещим тоном констатировал мой самый необычный собеседник за всю карьеру. Тут же я заметил, что отвратительный тип, с плешью на темени, откинул голову назад и больше не шевелится. Его друзья в отличии от меня, не заметили этого, видимо беспечно списав это состояние на чрезмерное воздействие наркотических веществ, и не хотели лишать мерзавца кайфа.

– О черт возьми, – вырвалось у меня, – ты уверен? Он точно сдох? Может под кайфом просто.

– Это ты в точку. Я про чертовщину. Богу то уж точно нет до него никакого дела. А про остальное – уверяю. Посмотри внимательнее, он не дышит. Грудная клетка не шевелится. Он уже отошёл. Нет сомнений. Побыстрее бы и те двое последовали за ним, – он говорил без капли сожаления, и хотя эти ребята и впрямь относились к редкостной мрази, у меня от этого пробежало немного мурашек, под кожей.

Девушку постепенно одолевал сон. Она пыталась сопротивляться, не понимая, что с ней происходит, но не долго. Её большие карие глаза постепенно мутнели, накрываясь отяжелевшими веками, густо украшенными чёрными длинными ресницами.

– Эй малышка, ты чего это удумала? Ещё не время спать. Ну ка давай просыпайся, – приказывал ей кавалер, трепая её за руку. Как вдруг подействовало! Он схватился за голову и забился в конвульсиях сползая под стол.

– Эй ты чего? Ганс что это с тобой?! – успел выкрикнуть третий, прежде чем у него потекла кровь изо рта, и настигли такие же судороги.

Ганс все ползал и качался по полу, извиваясь от боли и истекая кровью, пока его товарищ пытался застонать и позвать на помощь спящую девушку. Потеряв сознание, она сползла по мягкой спинке дивана так, что теперь её голова немного свисала с краю. В предсмертной агонии, ему все уже удалось схватить девушку за волосы трясущейся рукой. Он потащил за них такой силой, что она вмиг слетела на пол сильно ударившись головой, но так и не очнувшись. Он продолжал трясти и обливать своей кровью, её неподвижное тело.

– Ах ты сволочь! – вскипел старик бросившись ей на помощь, едва не разбудив усатого борова. Я замер и тоже чудом не лишился сознания, с ужасом представляя что же будет дальше. Но все обошлось. Он немного зашевелился, лишь слегка изменив позу и захрапел дальше, казалось ещё пуще прежнего.

Старик колотил и оттаскивал умиравшего беднягу от своей внучки, а тем временем Ганс добрался до барной стойки, издавая странные звуки искаженными от боли губами. Я попятился назад, а он все тянул ко мне свою костлявую грязную руку и безмолвно кричал. Мне бы стоило отвернуться и не смотреть на его страдания, но суть всего происходящего, как раз и заключалась в том, что я никак не мог этого сделать. Я смотрел в его глаза, до тех пор, пока они не закрылись. Смотрел беспомощно, с мольбой о прощении. Ведь всю эту боль причинил ему я.

Мои пальцы оставались неподвижны до тех пор, пока он не издал последни вздох. И только потом, я вдруг заметил что на них нет никакой резинки.

Когда разум его наконец то сдался, тело ещё несколько секунд пульсировало прямо на полу под барной стойкой, у меня под ногами забрызгивая все вокруг своей кровью.

Из состояния шока, меня вывели глухие удары тупым предметом, а именно -деревянной трости, которой дедуля беспощадно добивал полумёртвого парня по голове.

Я осторожно переступил бездыханное тело, чтобы выбраться из-за стойки и остановить его. Мне казалось, он вот-вот очнётся и схватит меня за ногу. Но бедняга был мертвее мертвого.

– Хватит, – я схватил за окровавленную трость, когда он в очередной раз занёс её над головой покойника, – ты что натворил псих? Он же мертв уже. Причём минуты две назад.