Страницы прошлого

Потусторонние

Самая тяжёлая жизнь у тех, кто не знает, чем в ней заняться. Больной пытается выздороветь, бедный разбогатеть. Люди же без цели бродят, словно приведения во плоти, от рассвета и до заката, от понедельника и до воскресения, от января и до декабря. Самое страшное – это жить и не понимать, для чего твои телодвижения в пространстве.

Максим свернул на Зубовский проезд, прошёл вдоль высоких и тонких окон. Москва уже бурлила. По Садовому кольцу неслись автомобили, вкусно пахло сосисками от ларьков с быстрым питанием на углу улиц. Апрельское солнце светило в глаза, но тепла ещё не давало. Возле бордюров поблёскивали лужицы. Мимо пронеслась белая иномарка, из её приоткрытого окна о неизменных переменах пел Цой.

Рядом с Максимом скрипнули тормоза. Он посмотрел на серую машину отечественного производства. Вдоль борта проходила синяя линия с телефоном доверия, которому доверяет только наивный. Двери синхронно раскрылись, из автомобиля выбрались двое представителей закона. Оба ростом под два метра, широкомордые, с одинаковыми причёсками.

– Документы, – рыкнул водитель с погонами сержанта. Он подошёл и встал вплотную к пешеходу, его напарник отрезал путь к Садовому кольцу.

Максим со своими метр девяносто почувствовал себя малышом рядом с этими парнями. Он открыл сумку, достал из потайного кармашка паспорт, протянул стражу порядка. Сержант лишь мельком глянул в документ.

– Проедем с нами до выяснения обстоятельств, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Сесть, – скомандовал, будто собаке.

Максим посмотрел в лица полицейских. Ему показалось, что они родственники. Хотелось начать качать права, мол, представиться надо, основание для задержания.

В этот момент мимо, будто специально притормозив, проехал чёрный «Гелик». С передних сидений на Максима глянули двое. Оба в кожаных куртках, солнцезащитных очках, почти лысые. Сложилось чувство, что они переместились в наше время прямиком из девяностых.

– Ребята, мне на работу надо кровь из носа, – Максим схватил себя за шею, показывая, насколько срочно надо. – Уволят, если не приду. Вы же видите, я никакой не террорист…

– В машину! – рявкнул ему в лицо сержант.

Максим видел, что его напарник щёлкнул кнопкой кобуры. Ничего не понимая, он подошёл и сел на заднее сиденье. В салоне пахло хвоей. Ручек на внутренних сторонах задних дверей не оказалось. Полицейские сели на передние места. На этот раз сержант занял пассажирское сиденье. Водитель врубил заднюю и тронулся, ориентируясь по зеркалам. Выехали на Садовое кольцо и остановились напротив ларьков с быстрым питанием.

– В чём хоть дело? – спросил Максим. – Давайте побыстрее разберёмся с этим недоразумением…

– Заткнись, – бросил сержант.

Он посмотрел в паспорт. Достал телефон и нашёл необходимый номер.

– Мы взяли его. – Несколько секунд слушал, что говорили с другой стороны линии. – Я понял, кружим.

Он спрятал телефон и посмотрел на водителя.

– Приказ кружить по Садовому.

Максим почесал щёку.

– Послушайте, я…

– Ты тупой, мать твою? – повернулся сержант. – Тебе сказали заткнуться и сидеть тихо! Что непонятно?

– Вы кто вообще такие? – Максим неожиданно осознал, что вляпался в историю с плохим запахом.

Машина тронулась. Водитель, нарушая правила перестроения, воткнул автомобиль в крайний левый ряд.

– Вы кто такие? – Максим огляделся, прикидывая, как будет выбираться.

– А по нам не видно? – буркнул водитель.

– Максим Геннадьевич Белов, – сержант посмотрел в паспорт. – Девяносто первого года рождения. Место рождения Москва. Сын Гены Белова?

Максим засопел, словно паровоз. Он терпеть не мог этого вопроса. Его отец, добившийся огромной популярности в рок-культуре, стал настоящей легендой. А Максим, как он подозревал, навсегда останется в его тени. Что бы он ни делал, как бы ни жил. Много раз ему приходилось слышать: «Твой отец Белов, а ты даже на гитаре играешь так себе». Или: «Твой отец Белов, а ты такой раздолбай!». Неоднократно Максим задумывался о смене фамилии, чтобы его перестали, наконец, ассоциировать с отцом.

– Да, – буркнул Максим.

Водитель хмыкнул.

– Прописан на Руставели девять, – полицейский продолжил читать документ. – Так… Не служил. Не женат. Почему не служил?

– Документы покажи, перед тем как вопросы задавать, – Максим повернулся, сзади лежали два шлема, на вид тяжёлые, только размахнуться ими не выйдет. – И причину задержания…

– Вот мои документы! – сержант выхватил табельное оружие и упёр в нос задержанного. – Достаточно?

Мимо проезжали машины. Их водители прекрасно видели, что творится в не тонированном салоне полицейского автомобиля. Максим надеялся, что кто-нибудь позвонит на ноль два, заявит. Однако на уровне подсознания знал – на это не стоит рассчитывать.

– Почему не служил? – сержант по-прежнему держал оружие у лица задержанного. Максим поймал насмешливый взгляд водителя. Покосился на чёрное дуло.

– В институте учился. МАИ. Бросил на третьем курсе.

– Слабак, – сержант резко убрал оружие, но прятать его в кобуру не спешил.

Максим лихорадочно размышлял, что есть в карманах, способное стать оружием.

– За нами хвост, – буркнул водитель, всмотревшись в зеркало заднего вида.

Максим обернулся. Непосредственно за полицейской машиной двигался чёрный «Гелик». Его фары горели дальним светом.

Максим спрятал лицо в ладонях. Надавил большими пальцами на виски. Кажется, что-то подобное он уже где-то и когда-то читал.

– Слушайте, ребята, – начал он. – Что вообще за бред происходит?! Если это какой-то розыгрыш, то я вас поздравляю, он удался…

– Пасть закрой! – рыкнул сержант. Он опустил стекло, в салон ворвался ветер и шум улицы. Полицейский перекинул оружие в левую руку. Высунулся и начал стрелять. Сухие щелчки с трудом различались на фоне остального шума. Двигавшиеся рядом машины шарахнулись в разные стороны. Две красные иномарки столкнулись. «Гелик» по-прежнему двигался следом.

– Давай-давай! – полицейский хлопнул ладонью по плечу напарника. – Гони! Оторвёмся!

Машина быстро начала набирать скорость. «Гелик» не отставал. Максим обернулся в тот момент, когда из пассажирского окна джипа высунулся лысый мужик в кожаной куртке и солнцезащитных очках. В правой руке он держал АКСУ со сложенным прикладом. Максим упал на пол между сидений. Центральный тоннель кузова впился в живот. Затрещали выстрелы. Пули прошивали автомобиль с тихим «дзык». Лопнуло заднее стекло, осколки засыпали задержанного. Полицейская машина вильнула, в следующий миг во что-то врезалась. Ударил по ушам скрежет металла. Из своего положения Максим видел, что водитель навалился на руль, а лобовое стекло в крови. Дверь перед лицом открылась, Максим увидел чёрные кроссовки большого размера и широкие синие джинсы.

– Вылезай!

***

Максим сидел на заднем сиденье немецкого автомобиля. Машина двигалась в сторону области, на север. Рулил Дима, на пассажирском месте развалился Костик. Парни представились сразу, как только тронулись. Максим уже опасался что-то спрашивать. Он внимательно наблюдал за дорожной ситуацией, готовый при первом же удобном случае дать дёру. В салоне пахло порохом. АКСУ лежал на коленях Костика.

– Ты чего такой напряжённый? – Дима посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида. – Тебе сейчас крупно повезло. Мы видели, как тебя задержали.

– И за это вы их убили? – Максим даже не пытался скрыть скепсис в голосе.

– Ты даже не догадываешься, в чьей машине ехал пять минут назад, – Костик повернулся и посмотрел в лицо пассажира.

– Я и сейчас не догадываюсь.

Дима хмыкнул, затем резко перестроился влево, позади пибикнули.

– Мы тебе не враги, – Костик снял очки, посмотрел на спасённого уставшим взглядом. – Если я тебе скажу, что тебя схватили потусторонние, ты мне всё равно не поверишь. И в то, что они тебя хотели скормить своей Матке, тоже не поверишь.

– Ребята, я не знаю, кто затеял эту шутку, но она получилась очень удачной! – Максим смотрел на парней, которые словно выбрались прямиком из девяностых. – Но мне на работу надо! Меня уволят!

– Нравится работа? – Дима бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида.

– Терпеть не могу, – признался Максим.

– Зачем тогда ходишь? – водитель остановился на светофоре, но уже через мгновение загорелся зелёный, и он нажал газ.

– А у меня есть выбор?! За квартиру надо платить, да и самому есть хочется. Родители, после того как бросил институт, перестали помогать.

Он всегда говорил «родители», несмотря на то, что мать даже не помнил.

– Наш человек, – хохотнул Костик. – Теперь у тебя будет новая работа. И поверь, она будет в сто раз интереснее.

– Слушайте, а куда мы едем? Вы мне, конечно, помогли… Спасибо. Но, может, я пойду своей дорогой?

«Братки» переглянулись. Весело заржали. Костик снова повернулся на сиденье и посмотрел на пассажира.

– Я, наверно, плохо объяснил… – почесал он переносицу. – Потусторонние никогда не упускают свою жертву. Теперь они будут за тобой охотиться всегда. Понимаешь? Всегда. Можешь забыть про свою прежнюю жизнь и нелюбимую работу. Теперь у тебя начинается новая жизнь. Хочешь ты этого или нет.

***

Машина остановилась в одном из дворов на улице Академика Королёва. Максим резво выскочил, прикинул, что если бросится бежать, то успеет скрыться за углом дома. Вряд ли его сумеют догнать…

– Не советую тебе бежать, – Костик закрыл свою дверь. Толкнул и заднюю, та с тихим щелчком захлопнулась. – Ты себе только хуже сделаешь, если сбежишь.

Максим посмотрел на своего спасителя из-под бровей. Дима обошёл машину и встал рядом с напарником. Оба высокие, широкоплечие, с каменными лицами, в кожаных куртках и солнцезащитных очках. Дима достал из кармана жвачку, закинул в рот. Предложил напарнику, но тот отказался. Они были чуть выше Максима и раза в два шире его. Связываться с такими «шкафами» не хотелось.

– Не ссы, – Костик обхватил спасённого за плечи и настойчиво повёл к ближайшему подъезду.

Максим обратил внимание, что парковка перед обыкновенным жилым домом забита чёрными «Геликами». Пустовала лишь пара машиномест. Дима набрал длинный код на подъезде, электронный замок пилиликнул.

Когда вошли, Максим понял, что жилой дом на самом деле никакой не жилой. Квартир, как таковых, не существовало. В стенах коридоров утопали двери с номерами кабинетов. Пахло свежевымытым полом.

Поднялись пешком на третий этаж. Дима шагал впереди, Костик сбоку от Максима. Без стука вошли в триста десятый кабинет. На большом стеллаже стояло всего несколько папок, лежали три неснаряженных магазина для АК и почти полная пачка бумаги. На обоих письменных столах покоился внушительный слой пыли. Окно закрывали миллион лет нестиранные занавески.

– Подождите. Я до госпожи смотаюсь, – сказал Костик и закрыл снаружи дверь.

Дима по-хозяйски уселся за дальний стол.

– Присаживайся, – указал на офисный стул со сломанной спинкой, стоявший у стены.

Его непринуждённый тон, неожиданно вывел Максима из себя.

– Слушай, а не пора ли мне всё рассказать? Что вообще происходит? Ты понимаешь, что я сегодня утром проснулся, как обыкновенный человек?! Как обыкновенный человек позавтракал и отправился на обыкновенную работу! Я уже даже начал сомневаться, кто сошёл с ума: мир или я? Что вообще происходит? Что я вообще здесь делаю?! И что это вообще за место?! И почему…

– Стой-стой-стой! – Дима вытянул руки. – Тихо, парниша! Тихо! Ты мне сейчас столько вопросов задашь, что я до пенсии не отвечу!

Максим замолчал и тяжело задышал. Он рефлекторно хотел стянуть с плеча сумку и только теперь понял, что та, судя по всему, осталась в полицейской машине. А вместе с ней телефон, ежедневник с рабочими записями, дорогая ручка и хорошие наушники.

– Тебя попытались похитить потусторонние, – начал Дима. – Тебе же это сказали.

– Кто это – потусторонние? – Максим смотрел на него исподлобья. – И зачем я им нужен?

– Ты мне всё равно не поверишь, – Дима откинулся на спинку стула и закинул ноги на стол. Расстегнул куртку. Через чёрную обтягивающую майку явственно различались бугры мышц.

– Я уже тебе не верю, – сказал Максим. – Хуже не будет.

– Веришь, не веришь… – махнул рукой Дима. – Поверь, это абсолютно не важно. Потусторонние жили рядом с человеком с самого сотворения мира. И пожирали людей с самого сотворения мира.

Максим открыл рот, чтобы спросить, за кого его принимают? За дебила, что ли? В этот момент дверь открылась. В кабинет вошла блондинка, следом за ней Костик.

Максим понял, что так и стоит с раскрытым ртом. Он не мог оторвать взгляд от женщины своей мечты. Косая чёлка прикрывала правый глаз, глаза томно прикрыты, на губах яркая красная помада, тугая грудь выпирала из белой блузки, короткая кожаная юбка не скрывала стройные ноги. Полусапожки на высокой шпильке делали её одного роста с Максимом.

– Hello, – блондинка улыбнулась и подошла вплотную к Максиму. – Вижу, что понравилась, – говорила она с заметным акцентом, однако чувствовалось, что языком владеет отлично. – Рот можешь закрыть, – она пальчиком подняла Максиму подбородок, клацнули зубы.

Она прошла к пустующему столу и опустилась в кресло. Костик остался стоять у двери, опёрся на косяк и хитро улыбался.

– Меня зовут Джоан, – представилась блондинка. – Скорее всего, я твой будущий босс, поэтому можешь называть меня госпожой.

Максим бросил короткие взгляды на Костика и Диму. Оба лыбились, но пытались это скрыть.

– Как зовут тебя?

– Я… Меня… – Максим смотрел на женщину своей мечты и не мог вспомнить собственное имя. А ещё он полностью утерял связь с реальностью. Это сумасшедшее утро он при любых раскладах запомнит на всю оставшуюся жизнь.

– Давай-давай, – улыбнулась Джоан, которая откровенно наслаждалась эффектом, который сама же и произвела.

– Максим. Белов.

– Только не говори, что твой отец Гена Белов?! – расширились глаза Костика.

– Да. Он мой отец.

– Да ну на фиг! – Дима даже привстал, перегнулся через стол, словно пытался внимательнее рассмотреть спасённого человека.

– Да-а-а, – протянула Джоан. – Гена Белов this is cool!

– Я в юности на все концерты ходил, – похвастал Костя. – Помню, с пацанами напились, когда группа распалась.

– У меня все его кассеты были, – Дима снова развалился в кресле.

– У меня автограф есть, – сказала Джоан.

Максим хмуро всех осмотрел. Он любил и ненавидел своего отца. Любил – потому что папа. Ненавидел – оттого, что отец считал, будто всего в этой жизни надо добиваться самому. Считал, что надо посидеть в грязи, чтобы захотеть летать. В чём себя только Максим не пробовал. Ничего у него не получалось. Ни творческое, ни техническое. Он беспрестанно искал своё место в этой жизни и никак не мог выбраться из-за объёмной тени Гены Белова.

– Я хочу понять, что происходит, и что я здесь делаю! – рыкнул он.

– Это легко, – Джоан открыла ящик стола, взяла оттуда карандаш, повертела его между пальцев. – Сядь, – скомандовала она, и Максим покорно опустил пятую точку на офисный стул со сломанной спинкой.

Дима, наблюдая за спасённым, уже лыбился от уха до уха. Костик ещё сдерживался.

– Мы называемся «Бастион», – последнее слово Джоан произнесла с придыханием. – Уничтожаем потусторонних. Ты о них не знаешь. Но теперь тебе придётся узнать.

– Почему придётся? – Максим во все глаза смотрел на девушку, старался даже меньше моргать.

– Потому что иначе ты умрёшь, – Джоан слегка поморщилась. – Слушай меня и не перебивай, – строго произнесла она. – Ис… Ис…

– Испокон? – подсказал Костик.

– Да. Спасибо, – мельком глянула на него начальница. – Испокон веков рядом с человеком жили эти твари. У них очень много имён. Почти вся мифология всего мира родилась от этих существ. Чем больше о них говорили, тем больше люди придумывали разных фантастических подробностей. У вас их зовут домовыми, бабаями, абаасами, кикиморами, водяными, ырками. В других местах их зовут нефилимами, ануннаками, бааван ши, баку, баггейн, абнауаю, гаки, есизниками, аюсталами, сикомэ, баги, ахти…

– Если бы ты мне так рассказывала, я бы намного быстрее тебе поверил, – присвистнул Дима.

– Я учла прошлые ошибки, – Джоан бросила на него короткий взгляд и ехидно улыбнулась. – Думаю, знаешь, что в средние века алхимики пытались сделать гомункулуса, – продолжила она. – А знаешь, что это была попытка сделать себе защитника от потусторонних? Потом стало известно, что потусторонние рождаются от Маток, и сразу же начали сжигать ведьм. Тогда и действительно сожгли несколько Маток, но в основном обычных людей. Лишь в двадцатом веке в истреблении этих существ достигли существенного прогресса. Сегодня появились мы – «Бастион». Наша международная организация занимается очищением планеты от потусторонних. По нашим данным, мы уже уничтожили около семидесяти пяти процентов ульев во всём мире. По крайней мере в Москве остался один. Его Королева, то есть Матка, самая старая на этой территории. Опытная тварь. Мы охотимся за ней уже лет десять, но пока безуспешно. Схема питания потусторонних достаточно проста. Самцы мимикрируют под людей, чтобы отлавливать их в пищу для Матки. Сами они могут питаться чем угодно. Поэтому потусторонние могут даже работать с тобой рядом, а ты не будешь знать, что жил рядом с ними. Если их Матка выбрала себе человека для пожирания, она уже не откажется от него.

Максим смотрел на девушку своей мечты и думал, что большей чуши он не слышал даже из предвыборных обещаний.

– Хорошо, ребята, я понял, – сказал он. – Это какая-то секта, так? Вы убили полицейских и теперь…

Костик рассмеялся. Вытащил из внутреннего кармана красную корочку и раскрыл перед носом спасённого им человека. Все буквы внутри были красными. Максим успел прочесть лишь «секретный отряд специального назначения «Бастион»».

– Эта корочка даёт право на убийство любого человека, понимаешь? – Костик убрал удостоверение в карман. – Любой мент, любой чиновник, учинивший нам любое препятствие, автоматически становится врагом народа, и судить его будет военный трибунал, как изменника родины. У нас война с потусторонними, а ты думаешь, мы сумасшедшие?

Максим посмотрел на девушку своей мечты, зацепился взглядом за грудь.

– Да, я думаю, что вы сумасшедшие, – сказал он.

***

В салоне тихо играла музыка. Очередная восходящая звезда пела о неразделённой любви.

– Мой паспорт остался в полицейской машине, – сказал Максим.

– Сделаешь новый, – бросил Костик.

Дима притормозил автомобиль на светофоре. Рядом остановился английский внедорожник, за рулём голубоглазая блондинка модельной внешности. Она равнодушно посмотрела на Костика с Димой.

– Я б её… – прошептал Костя.

Загорелся зелёный, и Дима тронулся.

– Я вообще-то про то, что вы убили полицейских, а там остались мои документы, – сказал Максим. – Меня искать будут и…

– Никто тебя искать не будет, – через плечо бросил Костя. – Ты уже сотрудник «Бастиона». Стажёр.

– А если я не хочу быть сотрудником «Бастиона»? Хотя ваша начальница меня очень заводит, – неожиданно для себя самого признался Максим.

Ребята заржали. У Костика из глаз покатились слёзы, Дима убавил скорость, чтобы никого не задеть. Максим почувствовал, как краснеет. Постепенно и его самого начал одолевать заразительный смех ребят.

– Она на всех производит неизгладимое впечатление, – Дима посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида.

– А откуда она вообще?

– Американка, – Костик, наконец, отсмеялся, вытер рукавом слёзы. – Джоан Аттвуд. Насколько нам известно, в России с начала девяностых. Её папаша большой чин в «Бастионе». Он приехал в Россию в начале девяностых и остался здесь. Потом перевёз семью. Когда дочурка подросла, он её пристроил под своё крылышко. Ничего нового.

– Получается, ей лет сорок, а то и больше уже, – Максим заметно расстроился.

– Вряд ли, – Дима глянул в зеркало заднего вида и перестроился в правый ряд. – Ей тридцать с маленьким хвостиком.

– А семья, дети?

– Ты всерьёз решил к ней подбить клинья? – Костик даже повернулся, чтобы посмотреть на Максима.

– А почему бы и нет? – Максим посмотрел ему в глаза.

– Потому что Джоан ни о чём кроме работы не думает, – ответил Дима. – Да, ей нравится производить впечатление на новичков… да, чёрт возьми, многие только и пошли в «Бастион», чтобы приударить за ней! – он включил поворотник.

Максим смотрел в окно на проплывающие дома, пешеходов, автомобили, но мысленно находился далеко. Он попросту не мог поверить, что сегодняшнее утро происходит в действительности. Что перед ним не сон, и что он не сошёл с ума. А ещё у него перед глазами была Джоан. Максим всё острее понимал, что влюбился по уши.

– В то, что потусторонние пожирают нас уже тысячелетиями, трудно поверить. Я прекрасно тебя понимаю, – Костик снова повернулся на сиденье, его кожаная куртка скрипнула. – Сам когда-то был на твоём месте.

– Мы оба офигели, когда нам рассказывали этот бред, – Дима посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида. – В эту чушь трудно поверить, но это правда.

– И что же вас заставило поверить? – спросил Максим.

Парни не ответили. Дима перестроился в правый ряд и въехал на заправку.

– Подвинься, – бросил Костик через плечо.

Максим отодвинулся за водителя. Бросил короткий взгляд на приборную панель. Указатель уровня топлива находился в верхнем положении. Когда машина остановилась возле колонки, Дима приоткрыл окно.

– Восьмого на пятьсот, – бросил заправщику.

Гладко выбритый и коротко постриженный мужчина средних лет с круглым и каким-то детским лицом обошёл немецкий автомобиль. В этот момент Костик выскочил. Схватил заправщика, открыл заднюю дверь и бросил его на сиденье, словно мешок с картошкой. Мужичонка ударился головой о колено Максима, протяжно ухнул. Костик уже запрыгнул на переднее сиденье. Дима заблокировал двери и тут же тронулся. Выехал с заправки, не обращая внимания на ПДД, нагло вклинился в поток.

Максим внимательно наблюдал за похищенным. Мужичонка занял вертикальное положение, отодвинулся подальше к двери, подёргал ручку. И затих. Словно он всегда догадывался, что когда-нибудь его украдут прямо с рабочего места.

Дима припарковал машину возле главного входа в Ботанический сад. В будний день здесь было много мест. Костик выбрался из автомобиля, открыл пассажирскую дверь.

– Вылезай, – приказал мужичку.

Тот послушно вышел. Максим тоже выбрался из машины. Дима нажал кнопку на брелоке сигнализации, мигнули фары. Небо затянули тучи, пахло дождём.

– Попытаешься убежать, догоню и отрежу член, – пообещал Костя похищенному человеку.

У мужичонки на лице не дрогнул ни один мускул. Словно всё происходившее в порядке вещей. Все четверо прошли по центральной аллее к пруду, обогнули его слева, углубились по тропинке, подальше от глаз редких гуляк. Вдали шумело двигателями Алтуфьевское шоссе. На некоторых деревьях появились почки.

– Показывай, кто ты, – скомандовал Костя.

Мужичонка несколько мгновений смотрел на него, затем начал стягивать рабочую форму. Максим уже ничему не хотел удивляться. Хотят «братки» раздеть заправщика – и пускай. Он отошёл чуть подальше и равнодушно наблюдал, как человек стягивал с себя одежду. Это заняло несколько минут. Похищенный снял все шмотки, включая трусы. Поначалу Максим активно вертел головой, не хватало ещё наблюдать за вынужденным стриптизом заправщика. Но чем больше тот раздевался, тем пристальнее Максим к нему присматривался. Первое, что бросалось в глаза – всё тело, кроме головы, оказалось безволосым. Животик свисал, частично прикрывая половые органы. А точнее – крохотный орган. Яичек Максим не разглядел.

– Дальше показывай, – Костик сложил руки на груди.

Дима достал жвачку, закинул в рот. Предложил напарнику, но тот жестом отказался.

Похищенный наклонил голову, поковырял пальцами вначале в правом, затем в левом глазу. Максим не видел, как из его глаз выпали линзы, но когда заправщик поднял голову, его зрачки стали вертикальными.

– Руки покажи, – приказал Костик.

Похищенный вытянул перед собой ладони.

– Смотри, какой маникюр у сегодняшних заправщиков, – сказал Дима. – Как думаешь, это нормально?

Максим не ответил. Он старался не критиковать внешность, либо привычки других людей. В таких разговорах невозможно доказать свою правоту, зато легко нажить врагов.

– А теперь берём и делаем так… – Дима с лёгкостью оторвал ноготь на указательном пальце похищенного человека.

На коже остался след от клея. Палец без ногтя выглядел, как белая сосиска. Дима оторвал ещё один ноготь. Затем ещё один. Все они оказались приклеены, но смотреть на это всё равно было неприятно. Максим почувствовал, что его начало подташнивать. Дима протянул руки к лицу похищенного человека, дёрнул за брови. Лоскуты с приклеенными волосами бросил в траву. На коже остались следы клея.

– Снимай парик, – сказал Костя.

Заправщик с силой потянул себя за волосы. И они начали отделяться. Растягивались нити клея, которым лоскут кожи с волосами крепился к лысой голове. Наконец похищенный оторвал свою шевелюру. Несколько мгновений подержал в руках, затем бросил на одежду.

– Покажи зубы, – скомандовал Костик.

Заправщик оскалился. Его ровным и прямым зубам обзавидовался бы весь Голливуд.

– У потусторонних крепчайшая эмаль, – сказал Дима. – У них не бывает кариеса…

– У меня тоже зубы в порядке, – Максим продемонстрировал зубы. – Что, и я потусторонний?

В тот же миг он пожалел о сказанном. Чего доброго и его заставят раздеваться.

– Нет, ты просто везунчик, – Костик расстегнул молнию на куртке, вынул из наплечной кобуры пистолет с лазерным целеуказателем, прикреплённым под глушителем. Наставил оружие на заправщика, немного зажал курок, и в грудь похищенного человека ударил тонкий красный луч.

Мужичонка стоял спокойно, словно всё, что с ним происходило – в порядке вещей.

– Это пирометр, – Костик указал на прикреплённую под стволом блямбу. – Видишь температуру, – указал на мелкие красные цифры на боку лазерного целеуказателя.

– Тридцать семь и пять, – сказал Максим.

– Это нормальная температура тела потусторонних, – сказал Дима.

Щёлкнул выстрел. На лысой груди заправщика появилась красная отметина. Его глаза с вертикальными зрачками закатились, похищенный человек рухнул на влажную землю.

С неба на нос Максима упала первая капля дождя.

***

Стёкла немецкого автомобиля покрывала вода. Дождь хлестал настолько сильный, что Диме пришлось остановиться неподалёку от улицы Кашёнкин Луг. Дворники не успевали смахнуть воду с лобового стекла, фары не пробивали сквозь льющиеся струи.

– Это и был потусторонний? – Максим смотрел на свои руки. Видел, что они мелко-мелко подрагивали. На его глазах за сегодняшнее утро эти двое «братков» застрелили уже троих. Хотя последнего убитого Максим вряд ли смог бы назвать человеком. У него до сих пор перед глазами стоял голый безволосый мужик с вертикальными зрачками. В таком виде он мало напоминал человека, скорее хамелеона-переростка, мимикрирующего под человека. – Что-то я не заметил в нём опасности. Он вёл себя, словно овечка. Добровольно пришёл на заклание…

Костик хохотнул.

– Это и был потусторонний, – сказал Дима. – Мы его держали специально для такого случая, чтобы показать новенькому. А то, что он вёл себя, как овечка…

– Нам тоже когда-то так показали, – перебил Костик. – Мы как раз потеряли работу. Были охранниками у Гусева, может, слышал?

Максим промолчал, погруженный в свои мысли.

– В общем, когда он всё же нашёл дурачка, мы и остались без работы¹. Тут на нас как гром среди ясного неба свалились потусторонние. Нам также…

– И о них никто не знает? – перебил Максим.

– Все о них знают, – Дима посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида. – О них придумана куча легенд, сотворены тысячи мифов, где их извратили до неузнаваемости.

– Просто никто не догадывается, что легенды основаны на реальности, – сказал Костик. – И эта реальность может оказаться ближе, чем хочется.

Мимо пронеслась белая машина, обдала припаркованный джип потоками грязной воды.

– Зачем они прячутся среди людей? – спросил Максим.

– У них система размножения чем-то похожа на систему размножения наших насекомых, – ответил Костик. – Есть Матка или, как они её называют – Королева, которая питается только человечиной и которая является главной в их семье. И есть рабочие особи, задача которых добывать еду и защищать Королеву. Сами они называют себя не семьёй, а ульем. Кстати, неоплодотворённые Матки очень красивы.

– Очень, – добавил Дима. – И невероятно сексуальны.

– А оплодотворённые уже красотой не блещут, – продолжил Костик. – А ещё у них есть какие-то… – замялся он. – Магические способности, что ли. Это конечно не совсем верное определение. Но расположить к себе они умеют. И многое о тебе знают, поверь. «Бастион» за всю свою историю не смог взять живьём ни одну Королеву потусторонних. Нам вообще неизвестно, властно ли над ними время. Достоверно ясно лишь одно – их можно убить. Застреленный тут, – кивнул Костик на Ботанический сад. – Так называемый потеряшка. Когда Матка уничтожается, её семья, или улей, распадается. Все члены этой семьи начинают плыть по течению жизни. В другие семьи их не принимают. Нам даже не известны случаи, чтобы особи одной семьи помогали другой семье. Семьи вообще не пересекаются. У каждой свой ареал обитания. Добиться от любого из членов семьи, где прячется Королева – нереально. Он выдержит любые пытки, но не выдаст её местоположения. Найти Матку для нас… для «Бастиона» – самое главное. После её ликвидации потеряшки уже не страшны. Они просто продолжают жить, мимикрируя под людей. Пока не умирают. Самое главное, что с ликвидацией Матки, они прекращают тащить ей жертвы. Будь уверен, если среди твоих знакомых есть мужчина средних лет, без семьи – он потусторонний. Он даже может рассказывать, как зажигает с проститутками во всяких саунах, может показывать фотки детей и бывшей жены, но всё это скачано из интернета.

Он несколько мгновений помолчал и продолжил:

– «Бастион» основан в середине позапрошлого века во Франции. Постепенно его деятельность распространилась на весь мир. В начале двадцатого века было принято решение держать в секрете существование потусторонних, так как раскрытие этих знаний могло сыграть на разобщении людей. Создать очередную «охоту на ведьм». Как показала позднейшая история – это решение было верным. Его придерживаемся и сейчас. Существование потусторонних держится в секрете. Именно поэтому ты не услышишь о сегодняшней стрельбе на Садовом. А случайные свидетели со своими видео с регистраторов выложат лишь перестрелку полиции с бандитами. Нигде и ничего не напишут о том, что в Ботсаду обнаружили странный труп. Судмедэксперты и следователи по спецприказу быстро замнут дела. Потусторонние скрывались от нас тысячи лет. Тысячи лет мимикрировали под нас. Они очень хорошо научились делать так, чтобы человек не догадывался об их существовании, даже если работает с ними бок о бок. А мы им в этом помогаем. Но только затем, чтобы убить.