Глухой мир

Глеб сидел на берегу ручья. Руку в жёлтой защитной перчатке опустил в воду, набирал флягу. Даже через толстую прорезиненную ткань чувствовался жар от воды. Над погибшим миром всходило дневное светило.

Глеб второй раз в жизни видел настоящее солнце.

Первый раз произошёл накануне.

Дед Тимофей, самый старый житель Нижнего бункера – ему недавно исполнилось сто восемь – утверждал, что раньше, до войны, Солнце было оранжевым, а после стало красным. Глеб ещё раз поднял лицо к небу. Прищурившись, заставил себя несколько секунд смотреть на небесное светило. Оранжевое. Ни намёка на красный цвет не заметно.

Фляга набралась. Глеб поднялся. Бросил взор на вездесущие скалы. Его завораживала их первобытная мощь. Пики укрыты белоснежными шапками – как на картинках. Между камней гулял ледяной ветер. Скалы стали первым, что Глеб увидел после бункера, где прожил всю жизнь. В книжках имелись картинки больших городов, лугов, лесов, но всё это совсем недавно казалось Глебу выдумкой. Теперь он мечтал увидеть всё это своими глазами.

В крайнем случае, увидеть то, что осталось от городов, лугов и лесов.

Он направился обратно. В жёлтом массивном и неудобном костюме обычная ходьба становилась затруднительна. Без костюма выходить на поверхность категорически запрещалось. Глебу, когда приняли на службу в Нижний бункер, рассказали историю, что один из предыдущих водоносов решил ослушаться и выходил набирать воду без костюма. Не верил, что лучевая болезнь может распространяться через прикосновение к воде. Умер он, спустя несколько месяцев от ужасных болей в голове. А перед этим стремительно облысел и похудел.

В жизни Глеба произошло очень счастливое событие – его взяли работать в Нижний бункер. Это означало, что скоро он станет одним из его жителей. Если для того, чтобы стать жителем Нижнего бункера, надо надевать громоздкий костюм для выхода на поверхность – Глеб готов это делать.

Любой обитатель Верхнего бункера с радостью поверит во всё, только бы стать жителем Нижнего.

Глеб шагал по камням обратно к входу. Приходилось прилагать усилия, чтобы шевелить ногами в тяжёлых ботинках. Костюм рассчитывался на крепкого взрослого мужчину, и высокий, но худой семнадцатилетний парень утопал в нём.

Глеб решил, что в следующий свой выход пойдёт за водой ещё дальше. Просто чтобы исследовать мир. Это в прошлый раз, когда он впервые в жизни выбрался за толстые стены бункера, у него не хватило смелости сделать даже шага вдоль горного ручья с тёплой водой. Сегодня он отошёл от входа на добрые сто метров. В следующий раз следовало пройтись намного дальше – посмотреть мир.

Наконец, он добрался до пещеры, в глубине которой спряталась маленькая, но тяжёлая металлическая дверь. Рядом с ней в скалу вмурован сенсорный пульт с набором цифр. На крошечном экране светился красный крестик. Только после набора шестизначного кода ручку-колесо можно повернуть. Глеб потолстевшим из-за перчатки указательным пальцем набрал: шесть, три, один, восемь, восемь, три. На экране сенсорной панели красный крестик сменился зелёным кружком. Как Глебу объяснили, устройство существовало для того, чтобы не пустить чужаков. Глеб так и не понял, о каких чужаках речь?! В школе рассказывали, что когда-то на планете жило множество людей. Это даже было понятно по фотографиям и картинкам городов. Однако война всех уничтожила. Их бункер – последний. Точнее – система бункеров, в которой укрылось высшее командование и техперсонал. Самый старый житель – дед Тимофей – как раз внук последнего президента.

С тех пор многое изменилось. Не осталось президентов и генералов. Последние пятнадцать лет системой бункеров управлял Лис.

Лис с остальными потомками высшего руководства жили в Нижнем бункере, где находилась единственная работавшая установка фильтрации воды. Нижний бункер, как рассказывали Глебу, изначально предназначался для самой-самой элиты страны, а Верхний для многочисленного обслуживающего персонала. Нижний строился настолько глубоко врытым в скалу, чтобы его не смогли уничтожить ни при каких раскладах, тогда как Верхний, при большом количестве попаданий, мог рухнуть.

Выстояли оба бункера.

Глеб повернул ручку-колесо. В глубине двери тяжело, натужно лязгнуло. Он потянул на себя толстую металлическую преграду. Медленно, но верно, она начала сдвигаться. Наконец, образовалась щель, куда Глеб и скользнул. Он оказался в продолговатой комнате, выложенной потрескавшейся синей плиткой. Ему рассказывали, что когда-то здесь делали дезинфекцию, теперь же просто требовалось снять тяжёлый и громоздкий костюм, оставить его на полу. Глеб вообще не понял, что такое дезинфекция и для чего она нужна. Под потолком горела тусклая лампа, едва-едва освещая небольшое помещение. В потолке имелось ещё множество утопленных светильников, но их никогда не включали, как и большинство иллюминации бункера, в целях экономии энергии.

Теперь предстояло закрыть дверь. Пришлось её тянуть. Ноги скользили по плитке. Наконец массивная преграда встала на место. Тяжело, натужно лязгнуло. Мигнула сенсорная панель. Зелёный кружок сменился на красный крест. Глеб поставил флягу с водой на пол. Избавился от шлема. Стянул перчатки. Затем снял тяжёлые ботинки, оставшись босиком – большинство жителей Верхнего бункера никогда не имели обуви. В последнюю очередь он выбрался из жёлтого костюма. Оставил одежду на полу, как делали все водоносы до него. Под костюмом радиационной защиты обнаружилась одежда, сшитая из бывших мешков. Такую носили все жители Верхнего бункера. Глеба от них отличала лишь нашивка с красным трезубцем на рукаве. До сих пор оставалось загадкой, почему Лис выбрал именно этот знак, как отличительную особенность своих от чужих. Красным трезубцем помечалась одежда людей, которые ещё жили в Верхнем бункере, но уже работали на Нижний и ожидали переезда в этот рай. Официально их называли – избранными. Неофициально – шестёрками. Такие появлялись редко, поэтому красный трезубец моментально стал предметом гордости и зависти.

За ношение красного трезубца без разрешения Лиса, полагалась смертная казнь. Такие случаи за пятнадцать лет правления Лиса пару раз случались. В основном это были молодёжные шутки, но заканчивались они неизменно печально.

В каждом помещении Верхнего бункера имелась скрытая в стене вентиляция, откуда беспрерывно поступал тёплый воздух. Именно из-за этого даже брошенные помещения хорошо отапливались. Глеб никогда не задумывался, откуда брался тёплый воздух, принимая его как должное. Впрочем, как и подавляющее большинство жителей системы бункеров.

Подхватив флягу с водой, Глеб прошёл к дальней двери. Она тоже закрывалась на ручку-колесо и тоже была сделана из металла, только толщину с весом имела меньшую. А ещё возле внутренней двери отсутствовала сенсорная панель. Зато она блокировалась изнутри.

Глеб одной рукой крутанул ручку-колесо. Внутри лязгнуло. Он со всей силы потянул преграду на себя, и та с лёгким скрипом приоткрылась. Глеб скользнул в щель, оказался в квадратной комнате. Здесь уже начиналось подземное убежище – Верхний бункер. Эта комната тоже была выложена голубой плиткой, по центру расположились два кресла, лавка и стол, на котором игроков всегда ждало домино. Под потолком ярко горела лампа. Над дверью имелся небольшой экран, показывавший тусклые зелёные цифры времени. Подобные экраны вмурованы строителями во всех помещениях Верхнего бункера. Правда, в брошенных участках их давно отключили.

– Долго ходил, Кус, – не оборачиваясь, буркнул Курок.

В комнате сидели пять крепких бойцов карательного отряда. Глеб уже второй день входил в эту бригаду, занимая должность водоноса. Возглавлял отряд Курок – опасный тип, о котором ходили легенды. Поговаривали, что, будучи семилетним ребёнком, он выгрыз матери веки, чтобы она не спала, а играла с ним. В десять насмерть забил ногами лучшего друга, который не поделился с ним игрушкой. В шестнадцать заживо выпотрошил беременную девушку из Верхнего бункера, только чтобы посмотреть, как внутри живота всё устроено в этот период. В девятнадцать оторвал голову собственному малышу за то, что тот кричал. А после и визжавшей в истерике жене. За это начальник охраны выгнал его из Нижнего бункера без права возвращения. Не прошло и месяца, как Курок напал на начальника охраны и его подчинённых, направлявшихся по делам через Верхний бункер. Он убил всех, несмотря на то, что те были вооружены. У начальника охраны он и вовсе забрал пистолет, но стрелять не стал. Забил врага насмерть рукоятью. Именно после той стычки этот стремительный великан получил прозвище Курок. За то, что быстр и смертоносен.

Его посадили под замок. Собирались повесить, но потом Лис передумал. Вернул ему статус жителя Нижнего бункера, приблизил к себе и ввёл новую боевую единицу – карательный отряд – специальное подразделение, которое целыми днями находилось в Верхнем бункере и моментально реагировало на любые возмущения несогласных с режимом. Постепенно Курок сформировал свою карательную бригаду, которая наводила лютый ужас на жителей Верхнего бункера.

Глеб потянул дверь, и она закрылась. Повернул ручку-колесо. Лязгнул замок.

– Кус, ты глухой? – обернулся на него Курок.

Глеб почему-то посмотрел на камни домино, зажатые в лапище начальника. Увидел шестёрку дубль и двойку дубль.

Его прозвище – Кус – стало сокращением от «Куска говна», как его изначально окрестили в карательном отряде.

– Я старался быстрее, – ответил Глеб.

– Плохо старался, – повернулся Курок к столу.

Он взял один камень и ударил им по столу так сильно, что змея из домино подпрыгнула. Весь карательный отряд, кроме Глеба, носил чёрные джинсы и чёрные футболки. Под Нижним бункером имелся склад, где до сих пор хранилось много-много различного добра. В том числе и нормальная одежда. По слухам, на тех складах находились несметные богатства.

– Ты, дерьмище, хоть полную флягу набрал? Или как вчера? – небрежно поинтересовался Хирург.

Этот высокий блондин с хитрой, лисьей физиономией, был самым первым человеком, которого Курок принял на службу. Он был одним из сыновей прежнего доктора, но по стопам отца идти не пожелал.

Хирург аккуратно положил камень домино, увеличив длину игровой змеи.

– Полную, – отозвался Глеб, который так и стоял у двери во внешний мир.

Отряд продолжил игру в домино. Глеб остался стоять. По правилам, в присутствии членов карательного отряда запрещалось сидеть или лежать. Эти правила настолько въелись в рефлексы Глеба, что даже став членом карательного отряда, он не мог от них избавиться.

– Сядь, Кус, не маячь, – приказал Курок.

После секундной заминки водонос пристроился на краешек скамьи, флягу поставил у ног. Ещё два дня назад за подобное его бы убили. В своём присутствии Курок позволял лежать или сидеть только трупам.

«Как быстро меняется жизнь, – подумал Глеб. – Ещё сорок восемь часов назад я и представить не мог, что стану избранным!».

– Кус, напоминаю ещё раз, – стальным голосом произнёс главарь. – Если ты вдруг забыл, то ты теперь в моём отряде. На тебя больше не распространяются правила Верхнего бункера. Ты теперь живёшь по правилам Нижнего. Понял?

Глеб поспешно кивнул.

– Ты теперь царь и бог для всей швали из Верхнего бункера. Понял?

– Понял, – вновь поспешно кивнул водонос, до конца этого ещё не осознав – слишком круто переменилась жизнь.

– Любой, кто посмеет наехать на тебя, – ткнул Курок пальцем в нового сотрудника, – наезжает на нас всех. Наезжает на меня. В моём отряде только так. Понял?

– Понял, – вновь кивнул Глеб.

– Я уважаю тех, кто жертвует собой, ради общего блага, – сказал главарь. – Это вообще единственные, кого я уважаю. Потому что сам всегда на работе. Всегда на посту. Все эти ребята, – обвёл пальцем подчинённых, – тоже всегда работают. Мы все неизменно трудимся. Блюдём за тем, чтобы твари работали. Понял?

Глеб сразу кивнул.

– Поэтому любая мразь, которая посмеет сказать что-то против тебя… – многозначительно умолк Курок.

– Да-а, братуха! – сказал Хмырь. – Он, – кивнул на начальника, – всегда хорошо относился к водоносам. Так что ты его не зли. Просто слушай, выполняй команды, и тёплое местечко тебе гарантировано!

– Ага! – подтвердил Лысый.

Карательный отряд продолжил игру в домино. Водонос делал вид, что наблюдал, а на деле внимательно следил за главарём. Отстранённо подумал, что хотел бы быть похожим на этого огромного и грозного мужика со шрамами на лице. Однако ростом не вышел. Комплекцией тоже. Впрочем, габаритами, силой и скоростью Курок всерьёз превосходил любого жителя системы бункеров.

– Всё, пошли, работать надо, – Курок совершенно неожиданно, прямо посреди игры, швырнул камни на стол, значениями вверх.

– Братуха! – взмолился неулыбчивый боец по прозвищу Хмырь. – Давай доиграем! Немного же оста…

– Встать! – так рявкнул Курок, что все моментально подскочили.

У Хирурга с Хмырём на поясе висела кобура с пистолетом, а в карманах имелись дополнительные снаряженные магазины. Ещё двое членов карательного отряда – Лысый и Штык – носили на поясе фонари-дубинки.

Лысого так прозвали за идеально гладкий череп. Никто и никогда не видел его хоть с крохотным ёжиком волос.

Почему Штыка прозвали Штыком – Глеб достоверно не знал. Слышал лишь несколько версий, но ни одной не запомнил.

Без оружия в карательном отряде полагалось пребывать лишь водоносу. Его орудие – фляга для воды. У лидера отряда – Курка – на поясе висел боевой нож, которым он владел в совершенстве. Глеб слышал историю, как пару лет назад мужчина выхватил у одного из бойцов пистолет, начал стрелять. Успел убить одного из людей Курка, а в следующий миг боевой нож, пущенный в полёт с невероятной силой, практически его обезглавил, перебив позвоночник. Самое интересное, что всё произошло за считанные миллисекунды. Бойцы карательного отряда только потянулись к своему оружию, когда опасность уже была ликвидирована Курком.

– На выход! – приказал главарь уже спокойным голосом. – Работать!

Глеб поспешно нагнулся и поднял флягу с водой. Карательный отряд двинулся к цели – квартире одного из работников Верхнего бункера. Первым шагал Курок. За ним остальные бойцы. Последним шёл Глеб. В этот момент он чувствовал себя центром мироздания. На его плече красовался красный трезубец! Он стал избранным! Он вошёл в число правителей гигантского подземного бункера, то есть всего мира! Он примкнул к элите!

Жители Верхнего бункера всегда недолюбливали водоносов, считали их выскочками. Называли шестёрками. Ещё пару дней назад Глеб придерживался такого же мнения. В голове всё резко переменилось, когда он сам стал избранным – водоносом. Сам стал тем, кто совсем скоро переедет в Нижний бункер на постоянное место жительства. Теперь он понял, почему ни один из водоносов не отказался от должности, не вернулся в Верхний бункер. От лучшей жизни не отказываются. А все, кто называют избранных шестёрками – попросту люто завидуют.

Широкие арочные коридоры казались бесконечными. Многие из них давно не освещались – ими не пользовались. Чёрные ответвления бросались тьмой, оттуда тянуло затхлостью. Использовавшиеся коридоры называли улицами – они блестели чистотой.

Ещё будучи ребёнком, Глеб вместе с другом, Марком, обследовал каждый уголок Верхнего бункера. У ребят имелось лишь дикое желание приключений и один на двоих динамо-фонарь. И тот украденный. Кроме разрухи, запустения и мусора, они не нашли в брошенных помещениях ничего интересного. Многие из них изначально предполагались для служебных целей. Спустя время надобность в этих помещениях отпала. Оборудование, стоявшее в них, стало бесполезным и ненужным. Проржавело, прогнило. Самое интересное, что им попалось среди позабытых лабиринтов Верхнего бункера – гараж. В нём на спущенных колёсах, на гусеницах, пылилось множество единиц странной техники. Лишь редкие машины Глеб с Марком узнавали – видели на картинках и фотографиях. Там имелся даже большой вертолёт, с подвешенными на крошечных крыльях пулемётами. Ещё их поразили ворота этого помещения. Настолько огромные, что луч фонарика не добивал до верха. Впрочем, он ни в одном месте не добивал до потолка гаража, отчего казалось, что потолка вовсе нет. Чуть позже Глеб узнал, что гигантские ворота не просто обесточены – их двигатели зачем-то варварски раскурочены.

Глеб шагал замыкающим в карательном отряде. Невольно расправил плечи. Флягу нёс с такой гордостью, будто собственноручно изобрёл. Редкие встречные люди загодя отходили с пути. Основная масса жителей Верхнего бункера находились на работе, поэтому в коридорах встречались лишь престарелые женщины, занимавшиеся мытьём общей территории, несколько мужчин, в обязанности которых входил ремонт всего, что попадается на глаза. Остальные люди, встретившиеся на пути карательного отряда – малолетние дети, которым ещё никакую работу нельзя поручить. Они целыми днями оставались предоставлены сами себе. А с шести лет, по правилам Лиса, специальная комиссия определяла их на работу. Эта комиссия тем и занималась, что не давала людям бездельничать.

Никому.

Никогда.

Ни при каких обстоятельствах.

Уважительной причиной неявки на работу могла стать лишь смерть и тяжёлая болезнь, которую определял врач. А врач освобождал от работ, только если человек находился в тяжёлом состоянии. Если он просто болел, то врач рекомендовал комиссии временно отправить того на лёгкую работу. Комиссия далеко не всегда следовала рекомендациям врача – её члены отвечали за выполнение плана перед Лисом. А ему плевать на болезни жителей Верхнего бункера. Для него существовали лишь цифры выполненного плана. Если он не выполнялся, то для Курка и его карательного отряда непременно находилась работа.

На дороге отряда появился грязный, оборванный ребёнок. Мальчик лет пяти с большими наивными глазами. Он что-то хотел спросить, даже начал говорить, но Курок толкнул его ногой в грудь, убирая с дороги. Ребёнок покатился точно мяч. Остановился лишь метров через пять. Подскочил, точно пружиной подброшенный. Злобно зыркнул на Курка. Главарь карательного отряда уже и забыл о ребёнке, продолжая шагать к цели. Остальные бойцы вряд ли даже внимание обратили на эту стычку – они давно привыкли к бесконечной и часто необоснованной жестокости лидера.

Спустя полчаса карательный отряд, наконец, добрался до жилого сектора.

– Какой отсек? – бросил через плечо Курок.

– Семнадцатый, – незамедлительно ответил Хирург. – Третий этаж. Сто пятьдесят вторая нора.

Ещё пятнадцать минут заняло у отряда, чтобы дошагать к нужной квартире. В жилом секторе во время рабочего дня почти до минимума прикручивали освещение, так что блукать пришлось практически в полной темноте. Глеб даже на одном из поворотов врезался в Штыка.

– Смотри, ёба, куда прёшь! – буркнул коллега.

Пахло в жилом секторе, как всегда неприятно. Грязными телами, подолгу нестиранными вещами, мусором. Здесь водились тараканы размером с ладонь.

Как рассказывали Глебу, раньше в жилом секторе было намного-намного грязнее. Когда Лис пришёл к власти, то первым делом повелел навсегда избавиться от всех нечистот. Его приказание честно пытались выполнить, но что-то пошло не так. Не помогли даже показательные казни. В итоге чище жилой сектор всё-таки стал. Даже сумели избавиться от крыс, а поголовье тараканов стало в разы меньше. Однако дальше дело не пошло. Не получилось у Лиса привить чистоплотность людям, которым он же позволял мыться не чаще раза в месяц. Как говорил лидер системы бункеров – эти ограничения носили чисто практический характер. Чистая вода – самая большая ценность. Её получали лишь с фильтр-установки, расположенной в Нижнем бункере. Глеб не единожды слышал рассказы, что когда-то и в Верхнем бункере имелась фильтр-установка, причём мощнее, нежели в Нижнем. Но лет восемьдесят назад один из прежних лидеров вытащил из неё несколько ключевых узлов, спрятал в кладовой Нижнего бункера. По легенде, именно с этого шага началось тоталитарное правление Нижнего бункера над Верхним. Глеб с приятелем, Марком, даже нашли эту установку, занимавшую целую комнату. В некоторых местах она слегка поржавела, но в целом выглядела вполне рабочей.

Жилой сектор практически пустовал. Карательному отряду встретилась лишь одна женщина, да старик, едва шевеливший ногами. Всё дело в том, что Лис законодательно запретил в рабочее время находиться кому-либо в жилом секторе. Даже детям. Женщина явно занималась уборкой, как и ещё с десяток её коллег. А вот что делал старик? Непонятно. Курок мог бы остановить его и допросить. А потом наказать. Глеб удивился, почему начальник этого не сделал. Спрашивать не рискнул.

Наконец, карательный отряд отыскал нужную квартиру.

Глеб слышал истории, что в довоенное время квартирами называли несколько комнат с одним входом. Тогда квартиры располагались в огромных бетонных домах.

В системе бункеров квартирами называли маленькие комнаты с двухъярусными углепластиковыми нарами. На каждые пятнадцать квартир приходился один туалет и один умывальник. Оба из нержавейки. Воду в краны жилого сектора подавали один раз в сутки, после еды – и ровно на час.

Даже не подумав стучать в дверь, Курок пнул её ногой. С жалобным скрипом преграда распахнулась, стукнувшись о серую стену. Изнутри дохнуло немытым телом и затхлостью. Тьма в крохотном помещении висела кромешная. Крупицы света из коридора попросту не могли её пробить.

Глеб знал, что должно произойти. Воду на поверхности набирали с единственной целью – наказать.

– Свет! – приказал Курок.

Спустя короткое мгновение Лысый включил фонарь. Тусклый белый луч моментально разогнал тьму квартиры. На нижних нарах лежал человек. Старое-престарое одеяло, которым он укрылся, когда-то имело цвет и узор, теперь же превратилось в блеклую бесцветную рвань. В углу валялась кучка тряпья, рядом стояли туфли с примотанной верёвками подошвой – серьёзное богатство. Верхние нары пустовали. С их края свисало истончившееся покрывало с вылинявшими розами.

Курок вошёл внутрь. За ним последовали все, кроме Штыка. Он остался за дверью, повернувшись к ней спиной. Он же придержал и попытавшегося войти Глеба.

– Подожди, ёба! Рано ещё, – буркнул коллега.

Впрочем, Глеб всё равно видел и слышал всё, что происходило в квартире.

– Рябов Анатолий, – Курок остановился перед нарами, сложил огромные лапищи на груди. – Вы дважды нарушили закон. Вы об этом знаете? – как всегда напыщенно и официально начал он.

Одеяло зашевелилось. Из-под него показалась голова с длинными засаленными волосами. Клочковатая борода торчала в разные стороны. Фонарь моментально ударил ему по глазам. Рябов Анатолий зажмурился. Из-под одеяла выбралась худая рука, прикрыла верхнюю часть лица. Он, наконец, смог разглядеть, кто перед ним. Глеб отчётливо увидел, как хозяин квартиры побледнел. Тут же закопошился под одеялом, откинул край. Его худоба бросалась в глаза. Впрочем, как и у большинства жителей Верхнего бункера. Рябов Анатолий хотел подскочить с нар, но ударился макушкой о верхние. Невольно сел обратно. Несколько мгновений глупо хлопал глазами, а потом всё же встал, но уже аккуратнее. Анатолию пришлось поднять голову, чтобы смотреть на стоявшего перед ним Курка. А низкорослым Рябова назвать бы язык не повернулся.

– А что такое?! – перевёл он взгляд на других бойцов карательной бригады. – Я же ничего не сделал!

– Вы, уважаемый, проигнорировали побудку и не вышли на работу, – ткнул Курок в экран, на котором, как всегда, горели зелёные цифры. – Это раз. А во-вторых, вы позволили себе не просто сидеть, а лежать в моём присутствии.

– Прошу простить меня! – хриплым голосом произнёс хозяин квартиры.

Глеб видел, как подсудимый побледнел после взгляда на время.

– Вы же видели, я сразу встал! – попытался оправдаться Анатолий. – Больше не повторится! Прошу прощения! – и он выпрямил спину, руки опустил по швам.

– Бог простит, – сказал Курок. – Почему нарушаем закон?

– Я вчера сильно устал, – попытался надавить на жалость житель квартиры. – Вечером плохо себя почувствовал. Лёг спать. И… вот… вы пришли… Прошу простить! Пожалуйста!

– Кус! – позвал главарь.

Глеб тут же вошёл внутрь, протиснулся через бойцов.

– Рябов Анатолий, – начал Курок обвинительную речь. – За то, что вы позволили себе пропустить начало рабочего дня, за то, что позволили себе спать в моём присутствии, я приговариваю вас к двум литрам воды с поверхности. Наказание вступает в силу немедленно.

Глеб уже знал, что по окончании этой речи, ему требовалось открутить крышку фляги и протянуть воду с поверхности осужденному. Что он быстро и сделал.

– Нет! Пожалуйста! – хозяин квартиры и не думал брать флягу. Он сделал полшага назад, икрами и затылком упёрся в нижние и верхние нары. – Я обещаю, подобное не повторится!

Глеб бросил быстрый взгляд на лидера карательного отряда. Заметил, как почернели его глаза. Водонос даже не успел отфиксировать момент, когда кулак Курка врезался в левую скулу Анатолия. Мерзко хрустнуло, мужчину бросило на стену, о которую он, вдобавок, ударился головой. Сознание несчастный не потерял. На его левой стороне лица образовалась вмятина. Глаза больше не существовало, он вытекал вместе с кровью на тощую грудь. Анатолий хрипел. Его правая нога жутко и быстро дёргалась. Глеб бросил взгляд на главаря. Курок довольно лыбился.

– Поднимите эту мразь, – с презрением бросил он.

Хмырь и Хирург исполнили приказ. Подхватили тщедушное тело под руки и вернули в вертикальное положение. На то же самое место, где Анатолий и стоял. Хотели его отпустить, но Рябов начал падать. Пришлось его держать.

– Плесни водой в морду этой твари, – сказал главарь.

Глеб незамедлительно выполнил приказ. Это действие неожиданно вернуло несчастного к реальности. Он даже смог самостоятельно стоять. Самое главное – сумел сохранить разум и не паниковать, не кричать от боли. Начни он так себя вести, и Курок бы его с радостью забил до смерти. Об этом знали все.

– Пей! – приказал главарь карательного отряда, взглядом указав на флягу в руках Глеба.

Приговорённый к наказанию медленно потянулся к фляге с жидкостью. Его рука сильно тряслась. Спорить и противиться он попросту не решился. От двух выпитых литров воды, на самом деле, шансов умереть не так много. А вот от кулаков Курка вероятность стопроцентная. Как иногда приговаривал главарь карательного отряда: «Ещё никто не ушёл безнаказанный».

Мужчина взял флягу. Пока нёс к лицу, из неё выплеснулась пара капель. Курок вполне мог заставить слизать их с пола. Обычно так и делал. В этот раз, вероятнее всего, не обратил внимания.

Анатолий закрыл глаза. Приложился к горлышку и начал пить. Глеб пристально наблюдал за ним. Впрочем, как и остальные члены карательного отряда.

Все, от мала до велика, знали, что употребление воды с поверхности грозило страшной болезнью – лучевой.

От пары глотков, как правило, ничего не происходило. От литра начиналось расстройство живота, сонливость, слабость, дикая головная боль. От двух литров вдобавок начинало ещё лихорадить, случались потери сознания, а дополнял всё беспрестанный понос.

Со временем симптомы прекращались. Однако после пятого-шестого выпитого литра воды с поверхности начиналось выпадение волос, бесконечные головные боли, бессилие становилось нормой. Кожа покрывалась струпьями и язвами. К тому же начиналось кровотечение: из дёсен, носа, ануса. Как правило, после пятого-шестого выпитого литра человек уже долго не жил. Умирал, страдая от непереносимой боли во внутренних органах.

Глеб видел, как это происходит. Мама умерла на его глазах в ужасных муках.

Анатолий допил всю воду. Вернул флягу водоносу. Единственным уцелевшим глазом посмотрел на главаря.

– Вот и отлично, – сказал Курок.

Все знали, что для него было б отлично кого-нибудь убить. Единственное, что удерживало – Лис. Лидер системы бункеров не дозволял убивать людей направо и налево, как это хотелось главарю карательного отряда. Хоть в Верхнем бункере и проживало несколько тысяч жителей, убийство без необходимости Лис не приветствовал, аргументируя тем, что работать станет некому. В Нижнем бункере, как поговаривали, ещё сохранилась послевоенная перепись населения. Там фигурировала цифра в двадцать тысяч. И это только в Верхнем бункере. Нижний намного меньше, и количество проживавших там людей никогда и ни одному жителю Верхнего бункера не было известно.

– Ты у меня теперь на особом контроле, дерьмо одноглазое, – сообщил Курок Анатолию. – Ещё раз не выйдешь на работу, оторву уши. Или все зубы выбью. Или ещё что-нибудь придумаю. Поняло меня, дерьмище?

– Да-да! – поспешно ответил Анатолий. – Я всё понял!

– На выход, – скомандовал Курок. – Штык, ты остаёшься и час караулишь эту падаль, чтобы оно не посмело выблевать воду.

– Будет сделано, ёба! – отозвался подручный, дежуривший у двери.

– А ты молодец, Кус, – главарь положил руку на голову водоноса и потрепал неряшливые светлые волосы. – Были в моём отряде совестливые кренделя, которые не могли дать всякому дерьму воды с поверхности. Совесть их мучила, видите ли, – он положил тяжеленную руку Глебу на плечо и вывел в коридор. Продолжая держать подчинённого, направился прочь из жилого сектора. – Я с ними быстро расправился. Рассказать как?

– А может, не надо? – поглядел на него Глеб.

Водонос увидел полный искреннего непонимания взгляд лидера. Моментально сообразил, что не такого ответа от него ожидали. Пересилил себя, но произнёс:

– Мне подобное не грозит, ведь я такого точно не сделаю. А что ты можешь сделать, я бы хотел увидеть, а не услышать.

После этих слов Курок самодовольно улыбнулся. В следующий миг остановился. Моментально замерли и остальные бойцы. Главарь неожиданно обхватил водоноса за шею, сильно прижал к себе, надавил кулаком на макушку и начал вертеть, причиняя умеренную боль и запутывая волосы.

– Наш пацан! – с улыбкой произнёс он. – Далеко пойдёшь, если будешь батьку слушать!

После отпустил нового сотрудника и слегка оттолкнул в сторону. Зашагал дальше. Глеб поймал на себе острый взгляд Хирурга, который очень-очень ему не понравился.

***

В основные задачи карательного отряда входило не только наказание провинившихся, но и несколько других функций. Основная – поддержание порядка. Она, кстати, самая простая. Карательному отряду просто требовалось перемещаться по Верхнему бункеру, одним видом внушая ужас. Курок с этой задачей справлялся великолепно. Каждый житель знал, что на пути этого человека лучше не становиться. В прямом смысле слова. Ребёнка он мог просто оттолкнуть, а вот со взрослыми поступал иначе – в лучшем случае избивал. Иногда калечил. Редко убивал.