Алхимик

Глава 2. В чужих руках

В небе висели черные тучи. Накрапывал дождь, осыпая землю мелкими каплями. Этого было недостаточно, чтобы затушить разгорающийся пожар. Усадьба пылала, вверх поднимались столбы дыма. Ближайшие соседи, если и видели это, предпочли сделать вид, что ничего не происходит. В эти времена люди радовались, что пришли не к ним.

– Закончили? – спросил мужчина в черном пальто. На капли дождя он не обращал никакого внимания.

– Дом защищен, – ответил боевик. Его лицо скрывала маска.

– Потери?

– Троих наших убили окончательно. Ещё четверых ранили, но они уже восстановились.

– Уцелевшие?

– Отработали согласно задаче. Наследники остались живы. Остальные мертвы.

– Отрубите головы. Чтобы наверняка.

– Как прикажете, господин, – ответил боевик без эмоций.

– Пленников доставьте на базу. Проследите, чтобы дом сгорел дотла.

Солдат поклонился и отправился обратно к дому. Господин, он же Вячеслав Коршунов, проводил его взглядом и сел обратно в машину.

– Слава, ты уверен в этом шаге? Не слишком нагло? – спросил его седой старик, сидящий на заднем кресле. Водительское место закрывало непроницаемое стекло, говорить можно было свободно.

– Отец, ты и сам знаешь. После того, как умер последний достойный князь, некому нас прижать.

– После гражданской войны только всё утихло, а ты опять начинаешь.

– Война не заканчивалась, отец, и мы с тобой это уже обсуждали. Пока есть возможность, нельзя упускать земли. Не беспокойся, юридически оформим всё так, что не подкопаешься. Соколовы нам сильно задолжали.

– Твоё право, сын. Я доверяю тебе. Что с пленниками сделаешь?

– Туда же их, куда и остальных. Надо продолжать исследования.

– Всё же думаешь, что будет новое столкновение?

– Думаю. Наши противники трон не уступят. Мы тоже не сдадимся.

– Всё ты никак не успокоишься.

Вячеслав Коршунов ничего не ответил. В первый бой он попал в пятнадцать лет. Тогда он ехал с отцом. Тот его забрал из училища. Машину атаковали, и им чудом удалось выбраться живыми. Это было следствием слабости их семьи и в какой-то мере отца. Он вёл не лучшую политику, что привело род к той черте, за которой очень легко превратиться всего лишь в строчку в каком-нибудь учебнике.

Через три года после того дня Вячеслав сам напал. Тогда клан сильно пострадал, и некому было защищать то, что осталось. Пришлось брать дело в свои руки и становиться у руля. Отец получил серьезное ранение и не мог править.

В каком-то роде Вячеслав был рад, что всё так сложилось. Хотя слово «рад» в данном случае ему казалось неуместным. Скорее он отдавал дань уважения череде событий и вызовов, которые закалили его характер и сделали тем, кто он есть.

Спустя двадцать лет правления мужчина привык к войне. Он жил войной, мыслил ее категориями и всегда готовился к бою. Это привело к тому, что из задыхающегося рода они превратились во влиятельную семью, близкую к самому верху.

Сегодня была скинута с поля одна из пешек. Теперь пора было подготовить верных ферзей. Скоро, очень скоро, Вячеслав собирался сделать ещё один верный шаг в пути наверх.

***

То, что я увидел, когда очнулся, меньше всего походило на мирную жизнь. Не бывает жизнь мирной, когда обнаруживаешь себя распятым на столе. Руки и ноги были жестко зафиксированы ремнями. Шея тоже. Кожей я ощущал холод металла под спиной. Лежал на каком-то столе в белом, стерильном и неприятном помещении.

Люди в халатах игнорировали мои вопросы. В сознании я находился недолго. Успел понять, что дело плохо, вспомнить, что этому предшествовало и грязно выругаться про себя, думая о том, какая судьба ироничная штука. Сдохнуть в какой-то лаборатории? Да хрен вам.

Жизненное правило номер два: всегда ищи возможности. Когда нашёл, действуй в их рамках.

Алхимия базируется на математическом совершенстве. Главное правило отражало совершенство жизни. Всегда есть варианты. А если их нет, значит, нужно создать. Додумать я не успел. Мне что-то вкололи, и я провалился в забытье.

***

Где бы я ни находился, это место не отличалось любовью к детям. Меня называли «образец номер тринадцать». Проклятое число, и я всей душой верил, что стану проклятьем для моих пленителей. Было отчего их возненавидеть.

Почти каждый день у меня брали анализы. В основном кровь и мочу. Против последнего я ничего не имел. Но кровь… Каждая капля содержала в себе жизненную силу, которая очень важна для алхимика. Чем её меньше, тем меньше возможностей. Силы в теле ребенка, который пару лет провалялся в коме, и так было чуть, а эти сволочи ещё и уменьшали её запасы.

Чем только увеличивали счет, который я собирался им предъявить. Рано или поздно.

Они либо что-то вынимали из организма, либо что-то вводили. Чувствовал я себя от этого неважно. То боль накатит, то мышцы судорогой сведет, то кости затрещат, то галлюцинации придут. Меня либо держали связанным на столе, обследуя, либо засовывали в смирительную рубашку и бросали в камеру, где я лежал часами.

С прижатыми к телу руками я ровным счетом ничего не мог сделать. Иначе бы давно выбрался и разнес здесь всё и вся. Скорее всего, это стоило бы мне жизни, но страшнее смерти лишь жизнь в плену, словно у лабораторной крысы.

В какой-то момент я потерял счет времени. Прошёл месяц, два или больше – сложно уследить, когда большую часть времени ты валяешь связанным в клетке, да ещё и в забытье.

Что бы они со мной ни делали, это влияло на тело. Я чувствовал, что со мной что-то происходит, но не мог понять, что именно.

Попыток выбраться я не оставлял. Отодвинул их чуть в сторону, когда стало совсем дерьмово. Опыты разрушали организм. Я сосредотачивался на той печати, которую наложил на себя, и укреплял её. Удержать от распада – это то немногое, что можно сделать с готовой печатью без рук. Иногда меня отпускали. В туалет или душ. В эти момент я украдкой обновлял печать и чертил новые. Для надзирателей это выглядело так, будто мальчик просто водит по своему телу пальцами. Они были слишком невежественны, чтобы понять мой великий замысел.

Я не я буду, если не найду способ выбраться отсюда.

***

В лаборатории находились двое. Один сидел за изучением анализов. Он вносил новые данные, чтобы сравнивать их с измерениями за предыдущие дни и подтвердить положительную динамику. Или отрицательную, если им не повезет. Второй сидел за столом.

– Приплыли… – пробормотал Тихомир Владимирович, глава третьей секретной лаборатории рода Коршуновых.

Он только что положил телефонную трубку и побледнел.

– Что там? – насторожился заместитель, отрываясь от анализов.

– Наши проиграли, – обреченно заявил мужчина. Для него эта фраза означала конец карьеры. А возможно, и жизни. – Поступил приказ вывезти всю документацию и залечь на дно. Все образцы и материалы в расход. Лабораторию сжечь. Приказ 66.

– Приплыли, – повторил эхом лысый мужчина, оглядывая помещение и труды последних лет. – Только получили какие-то стабильные результаты! И всё насмарку!

– Ничего. Если Коршуновы уцелеют, то рано или поздно возобновят работы, – сказано это было так, что оставалось непонятно, кого он этим хотел утешить. Себя или коллегу.

Пока Тихомир говорил, он прошёл через кабинет и нажал на аварийную кнопку. К стене крепилось три кнопки в ряд. Две отвечали за случаи, относящиеся к бедствиям: пожарам или угрозе от образцов. Последняя относилась к тотальной зачистке. Всего в лаборатории работало семнадцать человек. Они тут жили, спали и выбирались в увольнительные раз в полгода. Каждый знал, что ему делать. Помимо персонала, здесь же находилась постоянная охрана из десяти воинов рода. Получив сигнал, они должны будут устранить образцы, пока другие готовят и пакуют документацию.

– Поторапливайся, – сказал Тихомир. – Если поступил сигнал, значит, за нами могут прийти.

***

Когда тебя месяцы напролёт используют как лабораторный материал, рано или поздно наступает момент, когда придётся отправиться в утиль. Если кто-то из моих пленителей думал, что жизнь здесь сломит меня, он сильно ошибался. Видал я дерьмо и похуже.

Совсем рядом раздались выстрелы. Один и сразу ещё один. Десяток секунд тишины и ещё два выстрела. Контрольные.

Я кое-как поднялся и доковылял до двери. Прокусив себе губу, коснулся ею стены и позволил крови набежать, выводя узоры. Выходило криво. Там, где точность недоступна, приходится брать силой и ценой. Преобразование всегда требовало большой платы. Кровь – одна из самых ценных жидкостей, несущая в себе бездну информации, а следовательно, и ценности.

Когда дверь палаты отворилась, в проходе показался ствол пистолета, следом за ним рука и её хозяин… Охранник меня не увидел, вошёл внутрь и обнаружил в углу справа. Наверное, он подумал, что я испугался. И сильно удивился, когда заметил мою кровавую улыбку.

Шагнув навстречу, он навёл оружие и собрался выстрелить, но не успел. Стена взорвалась и оторвала ему руку. Он повалился на пол, крича от боли, а я подбежал, подпрыгнул и опустился ступнями ему на черепушку. Тело затряслось, а сам он вскоре затих.

Меня держали в смирительной рубашке и босиком. Пальцы рук были заблокированы, а ног – свободны. Замерев, я принялся выводить прямо из чужой крови, что набегала под телом, узор.

Когда в проходе показался второй охранник, ему в грудь вонзилась кровавая стрела и прибила к противоположной стене. А теперь самое неприятное… Нарисовав второй символ, я поднял лезвие из крови. Прижавшись к нему, опустил вниз и принялся елозить, разрезая защелки. Проблема этой алхимии в том, что кровь становится очень острой. Я распорол себе грудь и живот, но зато смог высвободиться.

Когда руки оказались свободны, я облегченно выдохнул и распрямился. Левой рукой прижал раны, а второй принялся выводить следующую печать.

Охранники догадались, что здесь происходит какая-то чертовщина. Это несложно, учитывая, что их коллега сначала минутку повисел на стене, а потом сполз вниз, когда стрела из крови потеряла форму. На этот раз охранники сначала расстреляли обоймы, а потом уже заглянули, прикрываясь металлическими щитами. Пули вонзились в кровавый щит. Большой создать сил не хватило, но и тело у меня не самое крупное. Сжавшись, я смог укрыться.

Кровавое лезвие вылетело в проход и срезало половину черепа заглянувшему охраннику, прошив и щит, и его дурную голову. Второго постигла такая же участь.

Обмакнув ладони в чужую кровь, щедро смешивая её со своей, я выбежал наружу и огляделся. Где-то должен быть выход. И где-то здесь моя сестра. Но я не знал где. Бросившись по коридору, принялся заглядывать в окошки палат.

Сестру нашёл в помещении, которое находилось через одно от моего. Она изменилась. Превратилась из подростка в молодую девушку. Дырка в голове и сердце испортили её красоту. Она могла бы прожить счастливую, полную радостей жизнь. Если бы не эти ублюдки.

Услышав, как кто-то спешно бежит по лестнице, я опустился на пол и нарисовал на нём ещё одну печать. А теперь ходу отсюда. Охранники меня заметили, бросились следом, и их тела разорвало, когда они коснулись ловушки. Это вам моя месть, уроды.

Завыла сирена. Она и до этого надрывалась, но где-то далеко, а сейчас и здесь зазвучала. Носа коснулся запах дыма, а дальше я и сам увидел, как он начинает заволакивать коридор. Подобрав оружие охраны, двинулся дальше и встретился с ещё одним отрядом охраны. Они занимались тем, что разливали по зданию что-то очень хорошо горевшее. Дым валил с другой части здания, откуда они пришли.

Лабораторию хотят сжечь? Что ж, сестренка, у тебя будут достойные похороны.

Я поднял ствол, убедился, что у него простая конструкция, и разрядил оружие в двоих мужчин, которые вышли из очередной палаты, где собирались скрыть улики. Противники и понять ничего не успели, как в их тела врезались металлические осы.

Походу, мне в другую сторону. Наверх, откуда спускались охранники.

***

Лаборатория пряталась под землей. Среди лесов, неизвестно где. Я стоял по колено в сугробе, прячась среди густых деревьев, и наблюдал, как зарево пожара и дым от него поднимаются высоко вверх. Выбраться наружу удалось чудом. Не иначе, как сама судьба решила посмотреть, что я ещё придумаю и чем смогу её удивить.

Больше никто из охраны на моём пути не встретился. Я прокрался сначала по лестнице, а потом через ту часть, где обитал основной персонал. Некоторых из них узнал. Они выносили последние вещи и куда-то убежали. Проследив за ними, увидел, как люди грузятся в машины и уезжают. Последними здесь осталось трое охранников. Я услышал, как они пытаются связаться со своими напарниками, но те, будучи мертвыми, не отвечали.

Троица не стала проверять, куда те запропастились. Мужики заблокировали двери на подземные этажи и активировали подрыв. Запрыгнув в машину, они свалили. Я же выждал десять секунд и рванул следом, чувствуя, что вот-вот произойдет большой бум. О подрыве узнал от них же. Они обсуждали это и опасались попасть под взрыв.

От силы разряда меня подкинуло, а потом бросило в снег. Когда оклемался, отполз подальше, добрался до леса, откуда и уставился на место моего заточения.

Сколько прошло? Год? Два? Бездна времени, которую у меня украли! При этом лишив семьи!

Я находился в зимнем лесу, раненый и голый. Но будь я проклят, если не выберусь отсюда и не отомщу.

***

По одинокой дороге, идущей сквозь зимний лес, ехали двое.

– Что-то сегодня совсем распогодилось, – вздохнула Ольга.

– Через час дома будем, – ответил мужчина, сидящий за рулем.

Ехали они на старой машине, лучшие времена которой давно прошли, но, благодаря умелым рукам, у неё открылось второе дыхание.

– Ну и в глушь мы забрались.

– Ты же сама хотела тишины, – хмыкнул мужчина.

– Я себе это несколько иначе представляла. Лужайка, лес, дети.

– А пока нам достался только снег и глубокие сугробы. Не переживай, будет тебе и лето.

Женщина уставилась в окно, смотря на то, как падает снег. Внезапно муж дал по тормозам, Ольгу дернуло вперед, и она чуть не стукнулась лбом о панель.

– Ты что творишь?! – возмутилась она.

– Смотри, – хриплым голосом ответил муж. – Да это же пацан!

– Что?!

Ольга наконец-то сфокусировала взгляд на причине, по которой они чуть не слетели с дороги. Ею оказалось существо, отдаленно напоминающее человека. В шкуре, грязное, с синей кожей… Сначала оно показалось лесным монстром, но потом в голове что-то переключилось, и Ольга рассмотрела в «существе» мальчика, который, обхватив себя руками, дрожал на холоде.

– Парень, ты что тут делаешь? – вылез из машины Сергей. Как бы жалко мальчик ни выглядел, муж не поленился достать ружье. Времена нынче такие. Опасные. Да и от привычек, которые не раз спасали жизнь, так просто не избавишься.

Мальчик что-то сказал, но Ольга не расслышала. Муж засунул голову обратно в машину, выглядел он растерянным.

– Просит помочь.

– Помочь?

– Да.

– Так помоги! Это же ребенок!

Если до этого Ольга и испытывала сомнения, опасаясь, что это какая-то хитрая ловушка, то сейчас они исчезли. Ребенок попал в беду, и ему надо помочь.

Глава 3. Новая жизнь

Смотреть на огонь приятно. На живой, в камине, полностью подконтрольный человеческой воле, вписанный в четкие рамки выложенного вокруг камня, вдвойне приятно.

– Чай будешь?

Сергей умел спрашивать так, что отказаться становилось невозможно. В левой руке он держал чайник. Потертый, с копотью внизу и исходящим из носика паром. В правой руке он сжимал две большие кружки. Поставив чайник на подставку, толкнул мне одну из кружек и кивнул на пакетики, лежавшие рядом на столе. Не то чтобы там имелся выбор. Сергей вернулся на кухню и захватил печенье, приготовленное с утра Ольгой. Так она хотела поддержать меня, радуя своей стряпней.

Мужчина увидел, что к кружке я не притронулся, взял два пакетика, закинул их, плеснул кипятка и пододвинул чай ко мне ещё ближе.

– Держи.

Я выпростал руку из-под одеяла, схватился за кружку и почувствовал, как обожгло кожу. Отдергивать не стал. Я так устал от холода, что готов был променять его на что угодно, в том числе на обжигающий жар.

Сергей уселся в старое кресло, которое жалобно скрипнуло. На лбу мужчины пролегла складка, брови нависали над глазами, делая его похожим на ворона. Если бывают вороны под сто килограмм весом. Он не толстяк, но очень крепко сбитый мужик. Руки толще, чем мои ноги. Судя по наколкам на теле, привычкам и кое-каким вещам в доме, эта семейная пара раньше имела отношение к войне и службе.

– Кто ты, парень? – обратился он ко мне, пристально разглядывая. – Пришло время поговорить. Я не могу неизвестно кому позволить и дальше находиться в доме.

– Что хотите знать? – ответил я, прихлебывая горячий чай.

Мне потребовалось две недели, чтобы выбраться из леса на обжитые земли, найти дорогу и встретить на ней хоть кого-то. Эти кто-то оказались недавно поженившейся парой. Свадебные фотографии не отличались от того, что я видел перед собой. Та же борода у Сергея, та же длина волос у Ольги.

– Кто ты?

– Эдгард.

– Фамилия?

– А это так важно?

– Фамилия может быть опасна только для аристократа. Ты из них?

– Если и так, что это меняет? Выгоните?

Меня не трогали неделю. Дали отоспаться, отъесться, прийти в себя и как следует согреться. Без лишних слов мужчина и женщина позволяли мне сидеть тихо на диване и пялиться на огонь в камине. Их дом находился где-то в лесу, далеко от города. Когда Сергей уезжал по делам или за продуктами, он пропадал минимум на несколько часов. Да и не видел я никаких городских следов поблизости.

– Зависит от того, что ты расскажешь. Можешь Ольге сказку плести, что ты невинное дитя. Но я-то вижу.

– Что видите?

– Сколько ты ходил по лесу? Не ври, – насупился он ещё больше.

– Две недели.

– И как выжил?

– На упрямстве.

– Ответ хороший, спорить не буду. Но спрашиваю я о другом.

– А другого ответа нет. Я слишком хочу жить, чтобы сдохнуть в лесу.

Снег и легкий мороз не смогли меня убить. Да по меркам моего прошлого мира это райские условия. В лесу всегда есть жизнь. Лес сам по себе олицетворение сил природы. Уж найти пропитание и тепло в таких условиях я смог. Сергей не знал, что перед тем, как выйти на дорогу, я оставил большинство добытых вещей в лесу. Лишь шкуру забрал. На меня вышла какая-то крупная зверюга, которая любезно поделилась мясом и хорошей одеждой.

– Зверя сам убил?

– Случайно нашёл.

– Врешь.

– Что вы хотите от меня?

Я не особо рассчитывал остаться в доме чужих людей. Дали передохнуть, если подкинут нормальной одежды, этого хватит. Дальше как-нибудь сам выживу. Если надо, обратно в лес вернусь.

– Понять, кто или что ты такое.

– Парень, который остался один в, как оказалось, не самом дружелюбном мире.

– Хах, – откинулся он на спинку кресла, отчего то заскрипело ещё сильнее. – Родня есть?

– Мертва.

– Разборки кланов?

– Не исключено.

– Всегда со старшими споришь?

– Только когда не понимаю, чего от меня ждут.

– Разговора ты не облегчаешь.

– Я уйду. Спасибо за помощь.

– И куда пойдешь?

– Да найду, – ответил я беспечно. – Если ботинки дадите, буду признателен. Если надо отработать помощь, не вопрос.

– Отработать? Удивил.

– Что удивляет?

– Мал ты для работы нормальной.

Мал… Спасибо долбаным уродам из лаборатории, которые полтора года продержали меня в плену. Ещё и эксперименты ставили неизвестные. Я нашёл свежую газету у Сергея, увидел там сегодняшние даты. Увидел и слегка удивился, а если по правде, охренел. Полтора года жизни! Сволочи! Ненавижу! Теперь ещё и придумывать, как в мире устраиваться. Без семьи кому я нужен? Никому. Тем более ребенком.

– Вы не смотрите, что я мелкий. Работать смогу, только укажите, что надо сделать.

– Да много ты понимаешь.

– Что-то понимаю.

Сергей замолчал. Хлебал чай, ел печенье и смотрел на меня как на диковинку.

– Ложись спать. Завтра ранний подъем.

– Почему?

– Ты же сам хотел работать. Найду тебе работу.

– Хорошо.

Спал я прямо в зале, на диване. Дом, где жила семья, был небольшим, отдельной комнаты для меня не нашлось, но я не возмущался. Было бы надо, лег бы прямо у камина-печки. Здесь тепло и настоящий живой огонь потрескивает. Что ещё нужно для счастья человеку, который выбрался из плена?

– Парень, – позвал Сергей, уже дойдя до лестницы на второй этаж.

– Да?

– За тобой придут убийцы?

– Никто не знает, что я жив.

– Понятно, – вздохнул Сергей.

Да уж, гость я не самый лучший. Ведь за мной и правда могут прийти.

***

Женщина сидела на стуле перед зеркалом у окна и расчесывала волосы.

– Поговорил с ним? – спросила Ольга, когда Сергей зашёл в спальню.

– Да.

– И что?

– Ничего.

– Как это ничего? – нахмурилась жена. – Рассказывай давай.

– Проблемный парень.

– Да уж другие по лесам босиком не шастают, – фыркнула женщина.

– Он наверняка из клановых. Из чьего-нибудь уничтоженного рода.

– Может, он Коршуновых?

– Не помню у них такого пацана. Скорее это они его в плену держали. Сама знаешь, какая репутация у этой семьи.

– Им сейчас крепко досталось.

– Что с того?

– Может, они за ним не придут?

– Сказал, никто не в курсе, что он выжил.

– Прямо так и сказал?

– Да.

– Что теперь? Что делать-то? – Ольга убрала расческу и повернулась к мужу.

– Не знаю.

– Я не позволю выгнать мальчика, – заявила она уверенно.

– Ольга…

– Что Ольга? Не позволю, и всё! Сколько ему лет? Четырнадцать? У меня брат в таком же возрасте погиб!

– Ольга…

– Не Ольгай мне тут! – женщина уперла кулаки в бока и гневно посмотрела на мужа. – А вдруг это знак? Вдруг это возможность искупить…

– Да не собираюсь я его выгонять! – перебил он её поспешно. Прошлая их жизнь не была мирной. Поэтому они и ушли. Сбежали. Чтобы начать заново.

– Точно?

– Точно. Завтра не выгоню, а там посмотрим. Пусть пока у нас живет. Тут его никто не найдет.

– Вот и хорошо.

– Может, к делу пристрою.

– Пристрой, если сможешь. Он парень крепкий. Несмотря на худобу.

– Тоже заметила?

– А как не заметишь? Он зверя убил. Ты бы смог сам убить?

– С оружием да.

– С оружием любой дурак сможет. А без?

– Не знаю. Не хотелось бы проверять. Надо будет ловушки вокруг поставить. Если здесь такие звери ходят, это опасно.

– Поставь, – согласилась Ольга. В вопросах безопасности и зверей она полностью доверяла мужу, прекрасно зная, чем он в молодости занимался.

***

Солнце только недавно проклюнулось среди макушек деревьев. Как бы ни было ужасно выживать в лесу… А, несмотря на мои таланты, это всё же испытание, никак не увеселительная прогулка… Одного у леса не отнять – воздуха. Чистого, насыщенного, с запахом хвои воздуха. В своём мире я такого никогда не встречал. Так что отныне лесной дух уверенно занимал лидирующие позиции в моём личном рейтинге любимых вещей.

– С топором обращаться умеешь?

Сергей вышел на мороз в одной рубашке, и незаметно было, что ему холодно. Наоборот, раздухарился, пока поленья таскали. С утра к дому подъехал грузовик с запасами дров. Судя по количеству, хватит на всю зиму, а то и дольше. Странное решение, учитывая, что вокруг лес. Но, может, есть какие-то запреты на вырубку. А может, всё прозаичнее. Зима, сырость, попробуй найди то, что подойдет для прогрева дома. Сергей с женой переехали совсем недавно, чуть раньше, чем встретили меня. Собственно, они как раз везли вещи, окончательно перебираясь в это место, когда я вышел на дорогу и преградил им путь.

Когда машина подъехала, я тоже вышел и присоединился к разгрузке. Закончили только что, сейчас будет вторая часть.

Молча протянув руку, я дождался, когда Сергей решится доверить мне топор. Перехватил поудобнее и покрутил, привыкая к весу, после чего поставил первый кусок бревна. Богато живут, если топят дровами. Я бы лучше поставил печати сбора тепла, тогда затраты в разы снизятся. Но не говорить же об этом?

Да и не факт, что по их меркам это считается роскошью. Это я нормальные деревья только в этом мире увидел. Как и целый лес. Наглядно то, что в моём языке такого слова и не было. Потерялось в истории. Это здесь мне в наследство от предыдущего хозяина тела досталось знание, что такое лес.

Подняв топор, я резко опустил его, разрубая полено на две части. Вернул один из кусков обратно и рассек его ещё раз. Повторил со второй частью, а потом взялся за следующее полено.

– Не тяжело? – всё же не выдержал и спросил через пару минут мужчина.

– Нормально. За пару часов управлюсь, – оглядел я остальную кучу. – Складывать под навес?

– Да, – почесал он макушку. – Если устанешь, зови.

***

– Ты ребенка припахал? – недовольно спросила Ольга у мужа, который вернулся в дом. Во дворе остался Эдгард, который рубил дрова.

– Как и говорил вчера, – напрягся он, не понимая, почему жена недовольна.

– Я думала, это будет что-то попроще.

– Он сам вызвался. Что скажешь?

– Дюже хорошо колет.

– И всегда с одного удара.

– Это всего лишь дрова, Сергей. Ты такие голыми руками разламываешь.

– Я – это я. А это мальчишка, который выглядит как скелет. Как думаешь, он… бес?

– Сила и точность движений не соответствуют его пропорциям, – ответила Ольга, подумав. – Если он переколет всю кучу…

– Тогда с ним точно не всё так просто, – закончил Сергей. – Как думаешь, слухи про Коршуновых – правда?

– Всё может быть. Но это ведь всего лишь слухи. Официально Коршуновы вели свои дела у столицы, боролись за трон. Были ли у них интересы здесь, в глуши… Не знаю. Когда мы бежали, я думала, что найдем тихое место. А отголоски войны достигли нас и здесь, – сказала она грустно.

– Присмотрись к мальчику, ты больше в этом понимаешь.

– Да я уже вижу.

– Что видишь?

– Что с ним точно что-то сделали. Но что именно, не скажу. Зато другое знаю точно: надо его откормить. И тренировать.

– Этого нам ещё не хватало, – проворчал Сергей.

– Тоже верно. Лучше от войны держаться подальше. Но и потенциал, если он есть…

– Давай не будем пока об этом. Присмотримся к нему сначала.

– Хорошо, – вздохнула Ольга, наблюдая, как мальчишка колет одно бревно за другим.

Колет так, словно он железный.

***

Так, значит, они сбежали? Это многое объясняет. Зачем двум взрослым, явно военным людям скрываться в такой глуши? Отсюда до города полчаса на машине. До не самого крупного города.

Но это не самое интересное. Если они сбежали, чтобы начать новую жизнь, то я их понимаю, как никто другой. Сам такой же. Только сбежал из мест более отдаленных. В их разговоре, а я не поленился установить передающие звук печати по всем комнатам, заинтересовало меня другое.

Что за бесы такие? Возможно, эти люди в курсе, что со мной могли сделать в лаборатории. Явно ведь проводили какие-то эксперименты, пытаясь изменить организм. Если бы не печати, я бы наверняка погиб или превратился во что-то. В моём мире ничего такого не было. Я и не слышал, чтобы ставили эксперименты над людьми. Ещё и этого нам не хватало.

Ох, куда же я попал? Как бы не оказалось, что этот мир тоже стоит на пороге уничтожения.

***

– В ловушках разбираешься? – Через пару дней Сергей взял меня с собой в лес.

– Смотря в каких, – честно ответил я.

– На зверя.

– Нет.

– А в каких разбираешься?

– В тех, что на людей.

– Эм… – растерялся мужчина. – Ну, разница не особо большая.

Не знаю, не знаю. Я-то имел в виду алхимию. Зря так ответил, надо было соврать. Если мужчина начнет задавать вопросы, неловко выйдет. И так повисла пауза в разговоре. Дальше шли молча. Углубились в лес, прошли по склону и топали, пока Сергей не остановился.

– А в зверях разбираешься? – разрушил он повисшую тишину.

– Ну, звери и звери. Чего в них разбираться?

В моем-то мире вся живность вымерла. Почти вся… Та, что осталась, хотела и имела все шансы сожрать тебя, даже если подготовишься.

– Есть хищники, а есть звери, – выделил он последнее слово. – Разбираться надо. Особенно если по лесу ходишь. Ты хоть знаешь, в чьей шкуре на нас вышел? – усмехнулся он, но заметил выражение моего лица, и его брови поползли вверх. – Не знаешь? Ну ты даёшь, парень. Сюрприз за сюрпризом.

– А чем звери от хищников отличаются? – не удержался я от вопроса. По уму, житель этого мира должен быть в курсе, но что-то я не нашёл хотя бы намеков.

– Хм… Не в курсе, значит, – нахмурился Сергей, – Хищники – это обычные животные. Некоторые из них опасны. Звери – это звери. Необычные животные.

– А-а-а… вы про этих зверей… – протянул я, абсолютно ничего не поняв.

– Ну да. Про каких же ещё, – Сергей наклонился и принялся разгребать сугроб. – Того, которого ты убил, называют снежный волк. Тварь не то чтобы часто встречающаяся. Обитает в диких местах. Как к нам забралась – одному провидению известно. Но там, где один волк, там и другие. Вот что, парень, скажи-ка мне, ты стаю видел?

– Нет. Тварь одна на меня вышла.

Да, отвык я с людьми общаться. Сначала многие годы одиночества в своём мире. Потом полтора года в лаборатории. Только сейчас понял, что Сергей меня проверяет. Общается так, будто я сознался в том, что сам лично какого-то загадочного, ещё и редкого снежного волка убил. А я, дурак, взял и подтвердил это. Заодно расписавшись в том, что далеко не обычный подросток.

– Следы видел?

– Нет.

– Хорошо. А далеко это было от того места, где мы встретились?

– Далеко.

Одиннадцать дней по лесу, если быть точным.

– Хех, – распрямился мужчина, отряхивая руки от снега. До этого он наклонился и аккуратно расчистил землю. – Может, и пронесет. Но всё равно надо бы ловушки поставить. Запомни это место, парень, и не ходи сюда, а то нарвешься.

– А что за ловушки?

– Смотри.

Ничего сложного мужчина не показал. Ставил петли в основном да ямки откапывал.

– Сильного зверя это не убьет, – пояснял он. – Но задержит, а главное, нас предупредит.

– А услышим?

– Услышим, – уверенно заявил мужчина и кинул одну из хлопушек.

Я не знал, что это хлопушка. Выглядела она как небольшая капсула. Но Сергей что-то сделал, и она издала хорошо слышный пух. До дома метров семьдесят, в тишине леса есть шансы услышать незваного гостя.

А после того, как пройдусь и возведу здесь свои ловушки, дом превратится в настоящую крепость. Обязательно это сделаю. Если не уйду раньше.

***

С уходом не вышло. Через пару дней я слег с простудой. Организм выдал фортель, удивив тем, что я могу заболеть. Пережить плен, две недели в лесу и слечь от обычной простуды! Ольга развела вокруг меня суету, отпаивала горячим и сладким чаем, нашла пару книжек, чтобы я время скоротал.

Выздоровел через три дня, после чего семейная пара в тот же вечер позвала меня на разговор, который закончился одной фразой.

– В общем, парень, мы подумали… Если хочешь, оставайся.

– А не помешаю?

– Да даже поможешь, – улыбнулся мужчина, – Вроде не лентяй.

– Спасибо, – только и сказал я.

Неожиданно это растрогало меня. Незнакомые люди, подобрав подозрительного типа на дороге, зная, что это может привести к проблемам, пригласили меня жить с ними. Черт возьми, я успел отвыкнуть от того, что в мире есть добрые люди.