Таежное смятение чувств. III. Полет

В ней словно открылись невидимые ворота на пути океана удовольствия, и бешеные волны оргазма вырвались наружу.

После этого ее сознание словно помутилось. Оргазм блуждал по ее телу волнами, как потревоженная вода в бассейне от стены к стене, пронзал от пальцев ног до самых кончиков волос.

В какой-то момент девушке даже показалось, что она сама покинула свое бренное тело и взлетела в небеса.

Свои же бешеные крики она слышала, как будто со стороны, долетающими из другой галактики далеким эхом. Она потерялась во времени и реальности, больше не ощущая вокруг себя холодного каменного пространства. Теперь она была уже где-то далеко.

– Пять баллов, – протянул с завистью Серж, когда Маша, наконец-то, расслабила сведенные ноги, позволяя Алану аккуратно покинуть ее торжествующее и ликующее тело.

– Может, мы еще по разу? – предложил Ильяс робко.

– Хватит с вас! – охладил его пыл Сергей. – Вы давайте, живо одевайтесь и бегом домой. Снаряжение оставьте на горе, завтра соберем. Главное, чтобы отец вас не хватился.

С вожделением поглядывая на разведенные девичьи ножки, иногда рефлекторно подрагивающие, братья споро оделись. Пристегнувшись карабинами, они один за другим скрылись в окне.

Сергей приблизился к истерзанной девушке. Казалось, Машенька до сих пор пребывала в полусознательном состоянии. Он положил ладонь на ее бедра, погладил. И никакой реакции. Голый животик девушки так же спокойно вздымался в такт дыханию.

– Моя очередь, крошка! – произнес проводник.

После нескольких взрывов Машино тело перестало отзываться. Серж впустую прокачал бедрами добрых два десятка раз. Раздражало то, что Мария лежала, как безвольное бревно, не издавая никаких звуков и не реагируя на его пылкие движения. Промаявшись пару-тройку минут, Серж понял, что у него ничего не получится.

«Надо было первым идти, черт побери!» – выругался он про себя. – Но кто же знал, что так все получится».

Неожиданно его охватило беспокойство. Что с Машей? Прошло минут десять, а она не приходила в себя. Проводник попробовал потянуть ее на себя за ноги, но смог продвинуть всего сантиметров на десять. Рубашка девушки задралась и за что-то зацепилась.

– Маша! – позвал ее Серж. – Ты меня слышишь?

– Мм-м-м! – простонала девушка сладко.

– Маш, ты можешь проползти вперед?

В ответ только тот же стон, без намека на понимание.

– Блин, не надо было отпускать пацанов! – выругался он.

Проводник боялся дергать чересчур сильно, чтобы не содрать кожу и не поранить девушку. Наконец, он придумал. Протолкнув ее немного вперед, Серж расправил на ней рубашку, принялся расстегивать одну за другой небольшие пуговки.

Расстегнув несколько нижних пуговиц, отогнув края рубашки в стороны, он поднял с пола тюбик с кремом, прихваченный парнями на всякий случай, выдавил изрядную порцию на живот.

– Попытка не пытка! – подбодрил Сергей сам себя.

Пытаясь просунуть ладонь как можно дальше, он растер смазку по животу и спине Маши. Потом, ухватив ее за ноги, потянул на себя. И это помогло. Тело девушки проскользнуло вперед. Расстегнув оставшиеся пуговицы рубашки, ставшие теперь более доступными, не без труда, но он стянул материю с плеч.

– Блин, сам себе придумал беду! – чертыхнулся Серж.

И сантиметр за сантиметром, снимая одежду и используя смазку, чтобы не повредить кожу, Сергею удалось все же вырвать Машеньку из каменного плена. Он уложил ее на небольшое одеяло, заготовленное парнями со вчерашнего дня, и осмотрел. На пояснице была содрана кожа, виднелся небольшой синяк. В остальном все было в порядке. Девушка тихо дышала полуоткрытыми губами.

– Машенька! – позвал ее Серж.

Слегка поведя головой и приоткрыв веки, отстраненным взглядом она посмотрела на Сергея, потом уставилась в темный свод пещеры и снова отключилась.

Проводника эта ситуация сильно завела. Он сорвал с Маши перепачканный лифчик и стал нежно мять руками скользкие от смазки налитые груди с возбужденными сосками. Дыхание девушки участилось. Она издала слабый стон.

– Ах ты ж, сучка! – зашептал Сергей, раздвигая ноги девушки в стороны. – Ох! Ох! Да! – шлепал он звонко животом и страстно прижимался к желанному телу. – Теперь ты моя и только моя! Никому больше тебя не отдам!

– Мм-м… – донеслось до него едва слышно.

Жадно схватив Машеньку за подбородок, Серж впился в нее губами. Но девушка никак не ответила на его поцелуй, продолжала только слабо постанывать с закрытыми глазами.

– Ну же, сучка! – кричал Сергей обиженно, страстно работая бедрами. – Приди в себя! Я хочу тебя! Ты моя!

Но Маша все не отзывалась. Тогда проводнику в голову пришла другая идея. Он перевернул бесчувственное тело на живот и смачно врезал по упругой попке ладошкой.

– Проснись! – потребовал он в очередной раз.

И вновь реакции не было. Тогда Серж схватил тюбик со смазкой и выдавил остатки прямо между ягодиц девушки, подсунул руку ей под живот и слегка приподнял над одеялом, примеряясь к темному отверстию звездочкой.

– Вот так! Вот так! – шептал он, размазывая блестящую смазку между ягодицами Машеньки.

– Мм-м-м! – простонала вдруг тихо девушка.

Притянув к себе руки, она попыталась приподняться на локтях и прогнуться. А в это время Серж уже приблизился к ней.

– А-а-а! – упала Маша снова на грудь и слегка повернула голову. – Серж, что это? Серж, не смей! Серж!

Теперь уже пришло время Сергея играть в молчанку. Он сильнее надавил бедрами и легко проскользнул внутрь.

– О-о-о-о-х! – выдохнула Маша и сжала кулачки.

Довольный собой, Сергей отпустил Машин животик, позволяя ей распластаться на одеяле. При этом сам он подался вслед за ней. Сжав девушку бедрами, Серж развалился на ней, подсунув руку под грудь, жадно смял ее в ладони.

– Машка, ты слышишь? – прошептал он прямо в ушко девушки и тут же прикусил ее мочку зубами.

– А-а-а-! – простонала девушка, вздернув голову вверх.

Бедра Сержа совершали поступательные движения, рука Маши поползла по одеялу и нетерпеливо скрылась между бедрами.

– О-о-ох! Да-а-а-а! – вырвался из нее стон наслаждения.

То, что Машенька сама ласкала себя, завело Сержа еще больше, и мужик в исступлении зашлепал низом живота.

– Вот так! Сучка! – шептал он, задыхаясь. – Недотрога! Тоже… мне… Вот так! Ты же хочешь этого еще больше, чем я сам!

Вдруг завертевшись под ним змеей, девушка быстро захлюпала ладошкой между своих напряженно подрагивающих ног.

– А-а-а-а-а! – закричала громко она и резко подняла голову, что чуть не ударила проводника затылком по носу.

– Ты что? Опять? – выкрикнул Сергей.

– Да! Да! – шептала Маша, ерзая грудью по одеялу.

Обессилев от долгожданного оргазма, мужчина упал на девушку, крепко прижимаясь к ее подрагивающему телу.

– Да… да… да… – становился все тише шепот Марии.

Снова она улетела куда-то далеко отсюда. Проводник во все глаза смотрел на нее и старался запомнить отрешенность ее ставшего необычайно одухотворенным лица…

Преграждавший путь вечером, сифон начал понемногу пересыхать. И лишь небольшой ручеек глубиной сантиметров в десять вяло тек по его дну. Они без труда преодолели его на четвереньках, лишь замочив брюки на коленях. Маша морщилась. Было больно двигаться. Особенно сильно болела поясница и левое плечо. В попочке ее, казалось ей, горел жаркий костер.

Но в руках у нее было то, что стоило любой боли. В небольшом тряпичном мешочке девушка аккуратно несла большую белую летучую мышь, которую они с Сергеем поймали на рассвете, когда окончательно пришли в себя. Теперь-то она все детально исследует, сфотографирует и окольцует находку, что положит начало изучению этих удивительных и до сих пор неизвестных животных.

И самое главное – она будет первой, кто описал их.

Перед выходом из пещеры Машенька дернула Сержа за рукав. После прошедшей ночи мужик был молчаливым, даже смущенным, что не вязалось с его предыдущими поступками.

– Запомни, о чем мы договорились! – сказала Мария строго. – О произошедшем в пещере знаем только ты и я! Никто на всем белом свете больше не должен этого знать! Иначе я на тебя, Серж, заявлю! – смотрела девушка в упор на него.

Бедная Машенька даже и не догадывалась о том, что в той пещере их было не двое, а четверо. Но проводник об этом факте рассказывать будущему светилу науки не собирался.

– Само собой, Маша! Это ведь и в моих интересах! – отошел Серж в сторону, пропуская девушку вперед к солнечному свету, где заботливая Марьям наверняка приготовила завтрак. – Само собой! У меня есть жена, у меня есть сын Кирилл…

Закончив рассказ, Мария Алексеевна потупилась и смущенно отвела глаза. Конечно, она поведала не все, многое стыдливо утаила. Не рассказала о том, что и до сих пор вспоминает руки проводника, взгляд его карих глаз, его улыбку и ту ночь в пещере…

Глава 5. Встреча

Хозяин дома долго не выходил к гостям, он тихо напивался, заливая водкой кипящую злость и обиду. Наумов был категорически против того, чтобы Леночка выходила замуж. Но племянница его ослушалась, пошла наперекор его воле.

– Ленка! – грохнул первый секретарь райкома партии кулаком по столу, обшитому зеленым сукном. – Сучка драная…

Если бы не деятельная помощь Шатовой, то молодых людей никто даже и не посмел бы расписать. Но против самой Виктории Игоревны Наумов ничего не имел. У Шатовой в покровителях числились такие высокопоставленные персоны, что с нею лучше было дружить, чем находиться в полной конфронтации.

И этот нечаянный случай он мог, и он использовал ужин с Шатовой по самой полной программе, попытался пристроить свою зазнобу Ершову в обком партии на теплое местечко.

– Ленка, сучка ты! – поднялся Дмитрий Юрьевич из-за стола, направился к двери кабинета. – Решила от меня сбежать! Но мы еще на это посмотрим, поглядим…

Услышав шаги хозяина, Мария Алексеевна вскочила и быстро ушла, отправилась на кухню. Леонид крепко спал в кресле. Наумов подозвал к себе Леночку, повел ее за собой. Борис осмотрелся и решил постоять на балконе, подышать свежим воздухом.

Просторный балкончик, точнее, застекленная лоджия тянулась вдоль трех комнат. Сквозь чуть приоткрытую форточку из соседней спальни доносился приглушенный шум тихого разговора.

Особо не желая, Борис все же невольно прислушался.

– Дмитрий Юрьевич! Дядя! – увещала Погодина сановитого родича. – Я теперь замужем! Наши отношения в прошлом! Примите все, как объективную данность, наконец-то, отпустите меня!

– Нет, Леночка, ты всегда будешь моей! – увидел шагнувший к окну Зимин, как стоявший перед девушкой на коленях мужчина задирает подол ее юбки, целует внутренность ее бедер. – Ты помнишь, как нам с тобой всегда было хорошо…

Заметившая наблюдавшего за ними парня, девушка мгновенно изменилась в лице, жестами показала, чтобы он ни в коем случае не вмешивался бы в ужасно неприглядную ситуацию.

– Дядя, ты просто сегодня по-скотски пьян! Завтра тебе же самому будет за себя стыдно! – убрала Погодина от себя мужские руки, оттолкнула их от себя и бочком выскользнула из спальни, выскочила через гостиную на балкон.

Борис мгновенно посторонился и тут же заслонил Леночку своим телом, и Наумов, натолкнувшись на него, остановился, не стал больше ее преследовать, тяжело дыша, двинулся в сторону коридора, направился к туалету.

– Как это все ужасно, Зимин, ужасно! – закрыла Погодина лицо ладошками. – Умоляю тебя, ничего Леньке не рассказывай! Я и так надавила на него, заставив на мне жениться…

– Ты могла бы, Елочка, этого мне и не говорить! – дотронулся Борис рукой до ее понуро опущенного плечика. – Все у вас будет хорошо. Я желаю тебе только счастья…

Несколько минут они постояли в тишине, и тут со стороны кухни донесся оборвавшийся на середине сдавленный крик.

– Дядя добрался до экономки! – рванула Леночка на кухню бегом. – Дмитрий Юрьевич, оставьте Машеньку в покое!

На кухонном столе прижатая грузным мужским телом лежала женщина, зажимая рот рукой, мотала головой из стороны в сторону, жалобно скулила, молила о пощаде. На полу валялись лохмотья ее в клочья разорванной одежды.

– Зимин, сделай что-нибудь! – подтолкнула его Леночка вперед. – Только не зашиби ненароком нашего хозяина!

Шагнув к столу, Борис ухватил первого секретаря за его шею и нажал большим пальцем на нужную точку. Наумов тут же захрипел, и его голова безжизненно упала набок. Он всем своим телом придавил судорожно елозящую под ним экономку.

Вдвоем они помогли Машеньке выбраться из-под тела Наумова, и женщина, плача, втянув в себя плечи, побежала в свою комнатку, чтобы накинуть на себя другую одежду.

– Ты где этому научился, Зимин? – прищурилась вопросительно Лена. – Одним пальцем буйного мужика усыпить!

– Охотник один меня, Елочка, научил, хороший Дашкин дружок, – хмыкнул Борис, припоминая некоего Тимофея, у которого его сестричка некоторое время жила в их большом городе.

– Нет, мне надо срочно выпить! – достала девушка из шкафчика бутылку и рюмки. – По полной, Зимин, наливай!

Выпили, закусили нарезанными дольками лимона.

– Может, Елочка, – посмотрел Борис на Погодину, – вы все переночуете у меня? Места у меня хватит на всех.

– Нет, Зимин, спасибо, но я останусь здесь, присмотрю за дядей, – глянула Леночка на Наумова и отказалась. – Теперь он и до утра не проснется! Пойду я, разбужу Селиверстова. Надо нам перенести дядю в его спальню или в гостиную…

Вчетвером им кое-как удалось перетащить спящего Наумова на диванчик в гостиной комнате. Машенька старательно прятала от них свои смущенно потерянные глаза.

– Бежать вам надо поскорее, Мария Алексеевна! – посмотрел Зимин на экономку сочувствующим взглядом. – Ну, Елочка, я пошел. Завтра я заеду за вами…

Поймав возле перекрестка случайное такси, Борис отправился в больницу, где лежала Ника. Его поначалу не хотели пускать.

– Молодой человек, – смотрела на него заспанная медсестра ничего не понимающим взглядом, – все посещения у нас давно уже закончились! Приходите завтра! Да вы еще с запахом!

– Мне можно! Я к Шатовой, к Веронике! – показал Борис пальцем на знакомую ему палату.

– Да хоть к черту лысому! – выпалила сердито женщина в белом халате. – Идите уже, мужчина, откуда пришли…

На шум выглянула Пелагея, которую оставили дежурить у постели тяжело больной девочки.

– Анастасия Павловна, а вы пропустите его! – улыбнулась тепло им обоим Краснова. – Он из нашей семьи…

В палате горел приглушенный свет. Ника спала. Посмотрев на Пелагею, Борис неожиданно и для самого себя предложил:

– Шла бы ты домой, Полюшка! Тебя муж дожидается, а мне делать все одно нечего. Иди, я сам с Никой побуду.

– Это не шутка? – вспыхнули радостью глаза Красновой.

– Иди-иди…

Задремавшая девочка неожиданно проснулась, открыла глаза, увидела сидящего рядом с нею Бориса, потянулась к нему.

– Зимин, ты не уехал! Я рада тебя видеть!

Одними подушечками пальцев он легонько дотронулся до ее изможденного тяжелой болезнью лица, грустно вздохнул.

– И я очень рад тебя видеть, моя Принцесса! – произнес он негромко и постарался широко улыбнуться.

Заметив его изучающий взгляд, девочка сразу прикрыла прячущими ладошками свое засмущавшееся личико.

– Не смотри на меня, Зимин! Я стала некрасивой! Носик у меня осунулся, щечки впали! Одни мои глазищи только торчат! Я стала страшной уродиной! Зимушка, не смотри ты так на меня!

Осторожно убрав с девчоночьего лица ее ладошки, Борис губами прикоснулся к ее еще горячему лобику, прошептал:

– Ты всегда, Принцесса, будешь для меня самой красивой девчонкой на свете! Ты у нас и есть самая красивая девочка!

– Правда, Зимин? – улыбнулась Ника довольно. – Я буду для тебя всегда красивее, чем даже моя мать?

Успокаивающей ладонью Борис провел по ее щечке, и Вероника почувствовала, как ей стало сразу легче на душе.

– Для меня ты, – вдохнул он горячим потоком воздуха в ее ушко, – всегда будешь самой красивой на свете! Спи, Принцесса! Я посижу и поохраняю твои сны!

Прижав его ладонь к своей щеке, девочка закрыла глаза, сладко потянулась, повернулась на бочок…

В шесть часов утра в палату зашла ночная медсестра и сделала Нике укол. Прощаясь с девочкой, Борис нагнулся к ней и поцеловал в щечку. Ника приподнялась и обняла парня, обвила его шею руками, прижалась к нему, прошептала:

– Приходи ко мне еще, Зимин!

– Я обязательно приду! Сбегу с лагеря и заеду!

– Я буду ждать тебя, Зимин! – покатилась медленно серебристая слезинка по девчоночьей щеке.

Подходя ближе к дому, Борис увидел у подъезда вишневую «тройку». Чисто машинально он дотронулся рукой до капота своей машины и понимающе усмехнулся.

– И где это мы всю ночь шлялись? – вышла Шатова в коридор в одной короткой мужской рубашке, застегнутой на среднюю пуговку. – Сколько тебя можно ждать, Зимин?

– Только не говорите мне, Виктория Игоревна, – обнял Борис приблизившуюся к нему женщину, – что вы терпеливо ждали меня тут всю ночь! Движок от машины еще теплый.

– От тебя ничего не скроешь, Зимин! – выставила Вика, все еще на него дуясь, перед собой кулачки. – Ты мне, Зимин, не ответил! Экономку Наумова всю ночь ублажал?

Наклоняясь к женскому уху, парень прошептал:

– Я всю ночь просидел в палате у нашей Ники…

– Я люблю тебя, Зимин! – обняли его спину женские руки. – У нас есть еще целых сорок минут! – потянулась Вика к его губам. – Я хочу провести их вместе с тобой! – выдохнула она жарко. – Потом я покормлю тебя завтраком…

Понежившись в его теплых объятиях, Шатова вскочила и быстро приготовила сырники, подала их на стол со сметаной.

Скрыв все излишние детали, Борис довел до Вики то, что она пропустила, покинув званый ужин раньше времени.

– А Волошина тоже зовут Сергеем, и он в молодости всерьез занимался альпинизмом, – почесал Зимин задумчиво щеку. – Сын у него по имени Кирилл. Слишком много совпадений. Чтобы в одном месте столько разнонаправленных факторов сошлось…

– Не верю я в такие совпадения, Зимин. Но я тебе скажу больше! – прищурилась Вика, постучала вилкой по тарелке. – По-настоящему жену Волошина звали не Марией, а Марьям. Родом она была откуда-то с Кавказа. Да и твой дядя Сергей Александрович, по рассказам Павла Андреевича, частенько там бродил по их горам. Как-то и Савельев ездил с ним на пару недель…

Убрав со стола, Шатова переоделась, постояв у зеркала, повернулась к Борису, задумчиво прищурилась и произнесла:

– Я в свете вчерашнего разговора с Наумовым по поводу моего трудоустройства в нашем институте договорилась с Волошиным о встрече. У него в десять совещание на одном из наших заводов. В 9.20 он ждет меня у обкома, и по дороге мы с ним должны были все обговорить. Думаю, что мне надо показать ему эту Смирнову.

– А если это все же был не наш Волошин? – усомнился Борис. – Что ты тогда ему скажешь? Как это все объяснишь…

– А никак! – пожала Вика неопределенно плечиками. – Скажу, что по пути прихватила с собой подругу…

В 8.30 они подъехали к дому первого секретаря райкома партии. За Наумовым пришла служебная машина, и он пять минут назад уже уехал к себе на работу. Молодожены стояли, ждали Зимина, Мария Алексеевна возилась на кухне, мыла посуду.

– Машенька, быстренько одевайся, прокатишься со мной! – заявила Шатова безапелляционно. – Форма одежды для тебя сегодня парадная! Я тебе потом все объясню…

Молодые люди терпеливо ожидали их, сидели в машине.

– Что там происходит, Зимин? – устала ждать Леночка и начала понемногу нервничать. – Ехать пора!

– Успеем, Елочка! – усмехнулся Борис. – Если наша Виктория Игоревна что-то задумала, ее уже не остановишь! Подумаешь, приедем в лагерь на полчаса позже…

Наконец, великосветские дамы вышли и чинно расселись в машине. Смирнову Вика отправила на переднее сиденье рядом с водителем, а сама втиснулась назад к молодоженам.

– В тесноте, да не в обиде! – улыбнулась Шатова мило. – Поехали, Зимин! Волошин ждать нас не будет…

Оставив Викторию Игоревну с ее спутницей напротив здания обкома партии, Борис свернул на перекрестке налево и помчался к восточному выезду из города.

– И зачем мы здесь на виду торчим? – вздернула Смирнова непонимающе плечиком. – Виктория Игоревна!

– Никого ты не узнаешь? – показала Шатова одними глазами на приближающегося к ним Волошина.

– А кого я должна тут признать? – прищурилась подслеповато Мария. – Черт, ничего не пойму!

В отличие от Смирновой, сам Волошин пока еще на зрение не жаловался и сразу заприметил что-то неуловимо ему знакомое в женщине, стоявшей рядом с Шатовой. В груди защемило от наплыва тихой грусти. Он ускорил свой шаг.

– Маша, ты, что ли? – разглядывал мужчина внимательно ничего не понимающую Смирнову.

– Мужчина, вы это мне? – нахмурилась Мария.

Ей крайне не понравилось то, что незнакомый человек позволил себе столь фамильярное обращение к ней.

Услышав ее голос, Волошин расцвел и воскликнул:

– Маша, наш главный специалист по рукокрылым!

По всему лицу Марии Алексеевны побежали яркие пятна сильного смущения. Дыхание у нее перехватило, и она долго не могла ничего сказать ему в ответ.

– Серж! – выдохнула она изумленно. – Это ты?

– У меня времени в обрез! По дороге поговорим… – повел их Волошин к своей машине, поглядывая на часы.

Глядя на стремительно пролетающие мимо городские кварталы, Смирнова негромко спросила у Шатовой:

– Вы нарочно подстроили эту встречу? Серж все знал?

– Нет, Машенька! – положила Вика успокаивающе свою руку на ее ладонь. – Волошин ничего у нас не знал. Зимин подумал, что ты, Машенька, возможно, знакома с нашим Волошиным, предположил, что это он был твоим хитро сделанным проводником.

– Этого просто не может быть, потому что не может быть такого! – откинулась Мария на спинку и прикрыла глаза.

Она вся ушла в свои воспоминания. Незапланированная поездка на Кавказские горы обернулась для нее внеплановой беременностью, прервать которую девушка не решилась, да и не хотела она избавляться от ребенка. Родилась дочь, и Маша назвала ее Иринкой. Многое же пришлось вытерпеть Машеньке за эти годы, через всякое пришлось ей пройти…

Тем временем Шатова вкратце изложила суть проблемы, с которой она хотела обратиться к Волошину.

– Вика, девочка… – пожал Сергей Александрович непонимающе плечами, – к чему такие сложности? Я и сам запросто засуну тебя в этот институт и без всяких посредников!

– Понимаете, Сергей Александрович, наши ученые мужи крайне не любят, когда им со стороны кого-то навязывают, начинают всячески отравлять жизнь чужакам, – пояснила Виктория Игоревна. – Мне не хотелось бы с первых же дней попасть под желчные жернова ученой братии. К тому же, у меня нет необходимого опыта в этом самом вопросе, и меня мгновенно сожрут с потрохами…

– А ежели тебя сам порекомендуют сородич Наумова, то… – усмехнулся иронично Волошин и покачал головой.

– То получится для всех остальных, будто я для них в доску своя! – подтвердила довольным кивком его догадку Виктория.

– Хорошо, Вика, – согласился второй секретарь обкома, – этот вопрос мы уладим. При одном условии…

Сразу насторожившись, Шатова скосила один глаз на своего сановитого собеседника и поинтересовалась:

– При каком условии, Сергей Александрович?

– Если ты, Вика, оставишь сейчас свою спутницу в полное мое распоряжение! – похлопал мужчина рукой по ее ладошке.

– Нет проблем! – выдохнула облегченно Виктория. – Ты можешь забирать ее к себе! Для этого я и взяла ее с собой!

– Что? – посмотрел мужчина пристально на нее. – Ладно, потом мне, девочка, при случае все обстоятельно расскажешь. А пока, раз мы твой вопрос решили, можешь соскочить возле своего завода. Или у тебя есть что-то еще? Говори!

– Нет-нет-нет! – замотала Виктория отрицательно головой. – Спасибо, Сергей Александрович, что уделили мне время!

Выйдя из черной обкомовской «Чайки», Шатова удовлетворенно вздохнула. Было трудновато, но они с честью вышли из нелегкой ситуации, которую сами себе успешно и создали.

Повернувшись всем телом к сжавшейся в уголочке женщине, Волошин дотронулся до ее плеча рукой, негромко проговорил:

– Ну, расскажи-ка мне, Машенька, как сейчас поживают твои рукокрылые подопечные…

– Нормально они сейчас поживают, – пожала Мария неопределенно плечами. – Где же твои длинные кудри, Серж?

– Да, – махнул Волошин беззаботной рукой. – Как вернулся я из отпуска, состриг. Меня переводили на партийную работу, пришлось соответствовать духу времени. А как ты…

Вглядевшись в его ставшее почти неузнаваемым лицо, Мария с грустью в голосе поведала о том, что уже несколько месяцев сидит без работы, была вынуждена устроиться в дом к первому секретарю Ленинского райкома партии в смутной надежде на то, что сможет через Наумова вернуться в свой родной институт. Ей обещали, но не особо твердо, что когда-нибудь, может быть…

– Сегодня же возьми расчет. Забери все свои вещи и перебирайся ко мне. Работу тебе мы найдем! – заявил Волошин со всей твердостью в хорошо поставленном руководящем голосе.

– Серж, ты меня не так понял! – покачала головой Мария. – Мне необходима моя настоящая работа, а не временное убежище! И у меня есть дочь-подросток! Сразу предупрежу тебя, что ребенок весьма проблемный! Давно стоит мое чадо на учете в детской комнате милиции. Пока я занималась своими рукокрылыми, дочь я свою полностью упустила!

– Сколько ей лет? – поинтересовался Волошин.

В душе он желал услышать от Маши совсем другое, но услышал то, что ему не особо хотелось услышать.

– Четырнадцать! – выдохнула Мария.

– Хочешь сказать, Маша, что это мой ребенок? – прищурился Волошин, испытывая ее, хотя он прекрасно знал, что девочка Марии ни в коем случае быть его дочерью не могла.

Он слишком хорошо помнил перипетии той самой ночи, когда подрядился быть проводником у одной молодой особы. Отцом ее ребенка мог стать один из братьев его жены Марьям.

– Да я полгода до тебя, Серж, ни с кем не спала! – вскинулся обиженный женский подбородок. – И потом я до себя больше никого не допускала! Я уверена на все сто!

– Я верю тебе, Машенька! – произнес Волошин с особой теплотой в голосе. – Мне хочется посмотреть на мою дочь!

На женское лицо легла тень мучительного сомнения. Не знала Маша Смирнова, обрадует ли Сержа то, что он увидит. Она и сама временами не могла понять, на кого именно была похожа ее Иринка. Иногда ей казалось, что ее девочка почему-то сильно напоминает ей жену проводника Марьям, и именно это самое обстоятельство никак не поддавалось разумному объяснению…

Девочка проснулась, посмотрела на настенные часики с кукушкой. Пошел десятый час, значит, бабка уже уперлась на рынок торговать всякой никому не нужной дребеденью.

– Достала уже ваша нищета! – глянула девчонка с ненавистью на окружающую ее убогую обстановку. – Папаша, сволочь такая, заделал ребенка моей мамке и трусливо сбежал!

Вздохнув и соскочив с кровати, ребенок на ходу напялил на себя старенькую футболку и коротковатые для его роста штанишки. Совершенный девчонкой поход-набег в доисторический холодильник положительных эмоций ей не доставил, так как обозрение пустых полок холодильной камеры и толстенного слоя льда в морозильном отделении наличие съестных припасов не обнаружило, кроме заплесневелого кусочка плавленого сыра «Дружба» и остатков прокисшего молока в литровой бутылке.

– Приплыли! – толкнула девчонка с силой дверцу вперед. – Даже пожрать ничего мне бабка не оставила! Грымза ворчливая! Сука старая! Только о себе и думает! Мать вкалывает, а эта баба-яга все на свою выпивку тратит. Совсем выжила из ума! Скоро все уже из дома вынесет и за жалкие гроши продаст!

Выскользнув из убогой квартиры, подросток спустился во двор и, оглянувшись, быстренько обогнул пятиэтажку из красного кирпича и подошел к ржавой и давно не крашенной пожарной лестнице. С тыльной стороны дома, очень плотно примыкавшего к соседней пятиэтажке, обычно в это время никого не было.

Да и что, собственно, было делать там нормальным людям, если в узеньком проеме между двумя кирпичными стенами постоянно страшно дуло, сквозило, как в аэродинамической трубе.

– Ого! – поежилась девочка. – Ураган в пять баллов! Эй, там, на мачте! Смотреть в оба и не зевать!

Надвинув на глаза кепку, накинув на плечики старенький, весь в потертостях серовато-бурый плащ, девчонка встала на специально выложенные в этом месте кирпичики, подпрыгнула и уцепилась за самую нижнюю перекладину. Легко и ловко подтянувшись, гибкая и верткая бестия дотянулась до второй перемычки, качнувшись, зацепилась ногами за первую перекладину, в одно мгновение ока, быстро перебирая руками, оказалась на уровне третьего этажа. Снова тщательно оглядев всю прилегающую и просматривающуюся с ее высоты местность, проказница потянулась влево, уцепилась рукой за перила, быстрой тенью перепрыгнула на близко примыкающий к пожарной лестнице небольшой балкон. Дверь в комнату, как и всегда, оказалась не запертой. Хозяева хаты даже не подозревали о том, что на их балкон можно довольно легко проникнуть, пребывали в полной беспечности, чем и воспользовалась девчонка.

– Ну, и здравствуй, дом, богатый и гостеприимный! – поклонилась она церемонно. – Соскучился, поди, по мне? – высветилась на ее личике довольная и торжествующая улыбка.

Столь нетривиальным образом одна маленькая бестия залезала на чужой балкон и посещала соседскую квартиру далеко не в первый раз. С хозяевами шикарно обставленной квартирки они давно были соседями по одной лестничной площадке, а потому девчонка все знала про обитателей сказочных хором.

– Вот я и пришла, пока твои на отработке…

Нелюдимый дядя Сева работал дежурным начальником смены в большущем гастрономе, а более общительная с людьми тетенька Полина устроилась там же, сидела на кассе.

Жившие в относительном достатке соседи двенадцать дней с открытия гастронома и до его закрытия проводили в магазине, потом они двенадцать суток отдыхали, торчали целыми днями дома, и тогда у бедного ребенка наступали постные дни.

– И что нам птица счастья послала сегодня? – подошла девчонка и открыла дверцу новенького холодильника «ЗИЛ».

От увиденного на буквально ломившихся полках съедобного изобилия у ребенка даже захватило дух. Должно быть, накануне торгаши вынесли из своего чудо-магазина половину имеющихся в закромах продуктов, запаслись впрок.

– В нашем деле тут, – отрезала аккуратно маленькая проказница две сочные сардельки, – главное, чтобы не попутали!

А чтобы не повязали, не следовало оставлять за собой следы пребывания в соседской квартире, иначе эти места обетованные можно было быстро поменять и на места не столь отдаленные, как у них в народе многозначительно и с усмешкой говорят.

Утолив первый голод, тщательно удалив со стола все крошки и старательно протерев все поверхности влажной тряпочкой, девчонка со стороны глянула на плоды своего усердного труда, осталась весьма довольна. На кухне все блистало и сверкало. А то, что в холодильнике и в хлебнице немного убыло, хозяева придут вечерком под хорошим хмельком и не заметят.