Обрученные судьбой. Книга вторая. На переломе

– Проходи в дом… – женишок прикрыл ворота.

Дерзкие похитители, четко исполнившие свою часть дела, остались на улице. Возбужденные голоса кунаков, затихая, медленно удалялись.

– Ты кто? – Алия гневно нахмурилась.

Ее возмущенный взгляд уперся в смущенного джигита, растерянно скользнул вдоль убогих стен, брезгливо оттолкнулся от земляного пола.

– Ты, облезлый ишак! Ты знаешь, чья я дочь? – девичий голосок наполнился металлической резью.

Алие казалось, ей хотелось верить, что произошло недоразумение. Парня она в упор не знала, никогда его не видела. Возможно, живущий в горном ауле джигит непростительно не подозревает, с кем имеет дело и чем для него дерзновенное похищение ее персоны может грозить.

– Я знаю…

– Ты… – голос Алии растерянно дрогнул.

Словно с разбегу наткнувшись на непреодолимую стену, девушка мгновенно сникла. Опустились ее горделиво расправленные плечики. От грациозной осанки прима-балерины не осталось и былого следа.

В ее памяти всплыла шепотом рассказываемая история про то, как прошлой осенью похитили дочку одного ответственного работника из республиканского правительства. Сам сановник наотрез отказался вести переговоры с представителями жениха, потребовал немедленно вернуть родную дщерь. Девушку обнаружили лишь ранней весной. Она сидела на дороге босая и в одном плаще, накинутом на голое тело. Похитителей не нашли. Несчастную жертву пришлось поместить в психиатрическую клинику. Девушка никого не узнавала и ничего не помнила.

– Мой отец, – отступив в угол и прижав подрагивающие кулачки к испуганно вздымающейся груди, Алия предприняла попытку прояснить обстоятельства и расставить все точки над «I», – ни за что не станет говорить с твоей родней. Он никогда не согласится на мой брак с тобой. Зря ты все затеял. Ты отпусти меня, и я никому и ничего не скажу…

У нее еще оставался малюсенький шанс. И она всецело попыталась воспользоваться им, взывая к благоразумию парня. И безрезультатно…

– Я знаю…

– И ты…

– Или мы с тобой поженимся, или нам обоим не жить…

Горькое разочарование разливалось по мертвенно-бледнеющему личику Алии. Безраздельная жалость к самой себе заполнила все ее еще юное существо. За порогом жалкой хижины, в которой она очутилась вовсе не по собственной воле, остались все ее несбывшиеся надежды на беззаботную и счастливую жизнь. Отец своего согласия не даст. А от нее могут попросту избавиться, навечно прикрыв ее ротик.

– Когда твой отец узнает, что станет дедом, он будет посговорчивее и не захочет, чтоб твой несмываемый позор пал на всю его семью…

Не сразу до Алии, потрясенной дикостью ситуации, в которой она оказалась, дошел смысл его слов. Она крупно вздрогнула, притопнула в ярости негодующей ножкой, кинула на парня уничижающий взгляд:

– Ты не посмеешь взять меня силой!

– У нас с тобой не остается иного пути…

Словно подтверждая, что он не шутит, джигит сурово нахмурился и потянулся рукой за плетью. Если бы в тот момент девушка могла хотя бы предположить, что ее «женишок» сам трясется от страха и весь его устрашающий вид – одна лишь видимая ее глазу обманчивая оболочка, она повела бы себя иначе. Ей стоило еще немного побороться, показать ему свое превосходство, и Аслан непременно отступил бы. Сомнения и колебания могли окончательно сломить его волю. Дал бы парень задний ход, и Алия смогла бы вырваться из, казалось бы, патовой ситуации.

Если бы она ведала, что за его бравадой скрываются неуверенность и липкий страх, бросающий парня в холодный пот.

– Если ты мне не подчинишься, я забью тебя…

На свою беду, с подоконника спрыгнула кошка, лениво мяукнула и, томно выгибаясь, обтерлась об ногу хозяина.

– Смотри! – Аслан носком туфли отшвырнул от себя ласкающееся к нему животное и с размаху перетянул кошку плетью, ломая ей хребет.

Животина дико взвизгнула, таща за собой задние лапки, поползла к двери, оставляя за собой кровавый след. Всю свою злость, раздражение и досаду, весь свой страх парень выместил на несчастной кошке, сполна отыгрался на ней. Джигит почувствовал, что ему стало чуточку легче, и снова угрожающе приподнял плеть.

– Ну? – Аслан недвусмысленно ткнул камчой, провел ею по груди резко отдернувшейся назад девушки.

– Не надо… я сама, – Алия сдалась.

С самого детства привыкшая к аккуратности, сгорая от смущения, она бережливо развесила одежду на спинке одного из двух имеющихся в хибарке колченогих стульев.

– Я сама… – боли девушка не выносила: ни своей, ни чужой.

Суетливо расстегивая пуговицы на рубашке, Аслан не мог оторвать от девушки своих восторженно-восхищенных глаз. Ему казалось, что перед ним стоит само совершенство, богиня, неземное существо.

– Ну же, давай, – Алия спиной откинулась на топчан, застеленный застиранным и выцветшим покрывалом.

Ей до слез стало обидно и горько, что таинство самой первой ночи с мужчиной совершится в столь убогой обстановке. Ни тонких и высоких свеч в бронзовом канделябре. Ни пенящегося шампанского в фужере из богемского хрусталя. Ни вышитых шелком атласных простыней…

– Только знай, женишок, этого я тебе никогда не прощу…

В ожидании неминуемой боли девичья спина испуганно вытянулась дугой. Сжались протестующие и взывающие к милосердию кулачки.

– Нет, я не могу… – вытирая со лба мелко подрагивающей ладонью крупные капельки пота, раздосадованный парень в полнейшем бессилии отвалился в сторону, протяжно взвыл.

Страх за неминуемое возмездие за совершенное им насилие сыграл с Асланом злую шутку. Мужская сила позорно оставила его на поле несостоявшейся брани, выставила его полнейшим посмешищем в глазах юной красавицы, предательски перечеркнула все его надежды.

Опрокинув в себя стопочку водочки, парень повторил попытку. И вновь его поджидала оскорбительная неудача.

– Да, женишок… – Алия села, подобрав под себя ножки, прикрылась простеньким покрывалом. – И что теперь…

Когда она успела проникнуться сочувствием к несчастному парню, девушка в ту секунду даже не поняла и не думала про то. Ее несказанно забавляла сама ситуация. Она словно смотрела на все со стороны…

Узнав о пропаже младшей дочери, Иса Мирзоев поднял на ноги всю районную милицию. Собрав в своем рабочем кабинете мобильный штаб по поиску девушки, секретарь райкома, курирующий идеологические вопросы, в своих выражениях нисколько не стеснялся:

– Я им кадыки всем вырву!

На многочисленной публике, на всех торжественных мероприятиях всегда подчеркнуто-вежливый, он, оставаясь с глазу на глаз со своими подчиненными, сбрасывал с себя блестящую маску интеллектуала и на время становился самим собой – высокомерным и надменным хамом.

– Я им глаза на одни места натяну… – стучал Мирзоев кулаком.

Предпринятые розыскные мероприятия скорых и обнадеживающих результатов не принесли. Следы гражданки Мирзоевой обрывались у самого выхода из торгового центра, будто она воспарила на Небеса.

Казалось, что девушка исчезла без следа. Никто и ничего путного и могущего внести ясность в расследование дела не видел и не слышал.

Важные и пузатые, милицейские чины один за другим пришли к неутешительному выводу, что Алию, скорее всего, похитили. Или же…

– Нет! Моя дочь на игры со мной не способна! – второй секретарь райкома с ходу отверг крамольную мысль о том, что девушка пошла на то, чтоб самой инициировать свое собственное похищение.

– Ничего не поделаешь, Иса Арсенович. Если в ближайшее время зацепок не обнаружится, придется вам ждать кунаков…

Весь кипя от клокочущей ярости, Мирзоев кинул на полковника уничтожающий взгляд, в бешенстве грохнул по столу кулаком:

– Если с моей дочерью что-то случится, я с тебя сам погоны сорву! Пойдешь на улицу рядовым постовым…

По городу, несмотря на все предпринятые меры, поползли слухи. И первыми зашушукались близкие подружки девушки. От них оказалось невозможным скрыть необъяснимое исчезновение по жизни веселой и общительной Алии. Они не понимали, как их лучшая подружка могла невероятным образом исчезнуть, не поставив их про то в известность.

К исходу второго дня Мирзоев пребывал в состоянии отупелой растерянности, близкой к паническому расстройству. Последовательно прошел он стадии гнева, напряженности, досады и замешательства, боли и лишающей сил неуверенности.

На третье утро до его приемной прорвался звонок из далекой от них столицы. На связь вышел профессор одного из московских институтов.

Через секунду-другую секретарь райкома облегченно выдохнул. Вне всяких сомнений, объявился представитель жениха.

– Верните мне мою дочь! – напористо выкрикнул в трубку Мирзоев. – Обо всем договоримся после…

У него еще теплилась надежда на то, что он сможет выдавить весь максимум возможного из сложившейся обстановки. Личность того, кто ему звонил, отцу девушки была знакомой не понаслышке.

– Ваше посредничество для меня много значит… – намекнул он.

В столичных кругах профессор имел определенный вес, и ссориться с ним особого смысла не виделось. В голове Мирзоева созрел план. Все зависело от того, в каком состоянии передадут ему дочь. Если Алии никто не коснулся, то он намеревался одним выстрелом убить сразу двух зайцев: заполучить себе крепкого союзника и пристроить дочь…

– Я готов позднее все с вами обсудить… – заверил Мирзоев.

Топать пешком, взбираясь по круче, Иса Арсенович, узнав место, где прячут его дочь, наотрез отказался. И от горячего желания нанести женишку личный визит Мирзоев не отступился. Для осуществления его намерения изыскали воздушное судно. Час работы вертолета обходился государству примерно в шестьсот рублей при средней зарплате рядового инженера в сто двадцать неконвертируемых рубчиков.

– Осуществить разведку прилегающей местности, выслать вертолет, найти подходящую площадку для посадки! – распорядился секретарь райкома. – Через два часа доложить. Время пошло!

Обучаясь в сельхозинституте, будущий партийный деятель пока еще районного масштаба вполне успешно прошел подготовку на военной кафедре, получил звание «лейтенант запаса».

– Подготовить группу к вылету! – Иса Арсенович повернул голову к своему помощнику. – В ее состав включить…

Периодически проходя военные сборы, Мирзоев «дослужился» до майорской звездочки. Занятия по тактике ему нравились, и он неплохо усвоил Наставление по ведению боевых действий мотострелковых и танковых подразделений и Часть II Боевого устава. Иса Арсенович до упоения любил четкие и безупречно сформулированные команды.

– По местам! – Мирзоев занял кресло рядом с пилотом.

Милицейский вертолет, выкрашенный в желтый канареечный цвет, доставил в горы секретаря райкома и его сопровождающих.

– Какая красота! – не удержался от восторга сановный пассажир.

Перед изумленным городским жителем открылся вид древнего и в былые времена совершенно непреступного аула-крепости.

Будто сама природа создала укрепление от начала и до конца. Лишь местами человек кое-что кропотливо поправил и заботливо добавил.

– Если там занять оборону силой до двух взводов, то и батальона не хватит, чтобы «выкурить» его защитников! – важно изрек секретарь.

Каменистая гряда мрачным и непреступным валом опоясывала всю нижнюю границу селения. Местами все же растасканная по камешку, двухметровая защитная полоса и поныне выглядела внушительно.

– Домики, – рубанул рукой секретарь, – будто доты…

Со всех сторон оценив горный аул, Мирзоев одобрительно качнул головой. Настроение у него улучшилось. Помощник украдкой послал к небу слова благодарности, прошептал их беззвучными губами.

Кривые и узкие улочки то с одной, то с другой, то с обеих сторон тесно подпирались выложенными из камня высокими заборами.

Серые плиты видали, пережили не одну осаду. Они пропитались духом истории и всякое могли поведать о нашествиях орд Чингисхана, Тамерлана и многих иных завоевателей.

– Сидеть! – Мирзоев угрожающе ткнул пальцем в грудь Аслана.

– Папа… папа! – навстречу Исе Арсеновичу рванулась девушка, чуть осунувшаяся на лицо, побледневшая, но с виду целая, невредимая, что вдохнуло в отцовское сердце благостное успокоение.

Осыпав родную дочурку поцелуями, Мирзоев распорядился:

– Всем выйти!

В лачужке остались Алия и моложавая дама, зав гинекологическим отделением, давняя и близкая подруга матери несчастной девушки. Это обстоятельство нисколько не мешало Элеоноре Аркадьевне состоять в интимной связи с секретарем райкома. Почти родственные отношения с докторшей всецело гарантировали сохранение деликатной тайны.

– С вашей дочерью все в полном порядке! – женщина-врач, стягивая с рук тонкие медицинские перчатки, облегченно вздохнула. – Видимых повреждений нет. В общем, она все еще…

– Мерзавцу повезло… – отец девушки недобро усмехнулся.

По всей видимости, столичный покровитель юноши оказался не в курсе происходивших в горном ауле событий или, возможно, несколько драматизировал их ход. Так или иначе, но оптимистичное сообщение гинеколога значительно облегчило ситуацию.

– Всем в вертолет! – Иса Арсенович, бережно поддерживая дочурку за локоток, неспешно зашагал к посадочной площадке.

Два дюжих оперативника вели закованного в наручники женишка, на лице которого проступила обморочная белизна.

– Я не виноват, не виноват, – судорожно вздрагивали его губы.

Весь полет он истязался, ерзал, не находил себе места. Ему стало бы намного легче, если б отец девушки при всех наорал на него, напустился с кулаками, излил бы всю свою ярость. И дальнейшая планида Аслана мгновенно прояснилась бы. Он наверняка знал бы, что его ожидает.

Милицейский Уазик с зарешеченными окнами повез Асхадова в районное управление МВД. Бедного парня кинули в «обезьянник» без каких-либо слов и объяснений. Закрыли на запор, оставили Аслана в полной неизвестности и наедине с его мрачными мыслями.

Персональная «Волга» секретаря райкома рванула к центру города.

– Переночуешь в гостинице, – домой Мирзоев девушку не повез. – А утром тебя на моей машине отвезут в Краснодар…

Иса Арсенович все рассчитал. Слухи об исчезновении его дщери гуляли по всему городу, а возможности их опровергнуть не имелось. И он придумал, как обставить факт отсутствия Алии и под каким соусом подать приемлемую для всех версию, заткнуть все болтливые рты.

– Я боюсь! – девушка нервно передернула плечиками.

– Успокойся. Все под контролем. В соседнем номере поселились твои охранники. Они ни на шаг не отойдут от твоей двери…

Покидая апартаменты, Мирзоев не стал распространяться о том, что он и сам не собирался ехать домой и занял номер этажом выше.

– Ты прелесть, Элеонора! – мужчина блаженно прикрыл глаза.

Наконец-то с помощью умной женщины в его планах все сошлось.

– Мы одним выстрелом убьем сразу двух зайцев…

Прикрывая наготу простынкой, любовница высокопоставленного партийного работника иронично усмехнулась. Мирзоев всегда достигал поставленных целей, умел заполучить желаемое. В свое время он купил ее, Элеонору, превратил в свою послушную и верную игрушку.

– Махнете с Алией в Москву, – мужчина улыбнулся. – Поступите в институт. А оттуда на пару неделек прямиком на Золотые Пески…

Ближе к полудню Асхадова привезли на городскую квартиру. Там его поджидал отец Алии. Чтоб не упасть, парень прислонился к стене.

– Могу поздравить вас, молодой человек, – Мирзоев прищурился, – вы сделали прекрасный выбор. Моя дочь умна и красива. Она любима своим отцом. Тот, кто ее заполучит, тот автоматически приобретет мою поддержку. А это, поверьте мне на слово, значит очень многое…

Не уловив скрытой издевки во внешне доброжелательных и весьма приветливых словах, парень расслабился и потому пропустил ощутимый и болезненный удар, от которого моментально съежился.

– Ты думал, мерзавец, что я соглашусь отдать тебе мою дочь? Да я тебя в порошок сотру, подлец!.. Загнешься в болоте на лесоповале…

Не прошло и получаса, как Асхадов вынужденно согласился на все условия Мирзоева. Он торжественно поклялся, что и слова худого нигде и никому не проговорит, не заикнется про Алию. Забудет про то, что ее умыкнули, про то, что юная девушка несколько дней провела наедине с незнакомым мужчиной и кое-что другое, могущее кинуть на нее тень.

– Ей уготована судьба взойти на Олимп, породниться с Богами…

Хлопнула входная дверь. Мирзоев ушел. Парень остался, ни жив и ни мертв. Скорее всего, он находился в пограничном состоянии, близком к тихому помешательству и одновременно к нервическому срыву.

Приемная дочь Мирзоева, Марьям, в узком кругу «проговорилась» о том, что готовится к свадьбе. Таинственным шепотом она сообщила, что молодой человек, с которым знакома почти два года, по их старинному обычаю организовал ее «похищение». Естественно, что с ее согласия.

– А где же Алия? – изумленно вопрошали у нее.

– В Москве, – Марьям непринужденно улыбнулась. – Сдает наша девочка экзамены в МГИМО. Вчера она звонила, передает всем привет.

Лучшая подружка Алии поперхнулась досадливой слюной. Крутой сенсации не случилось. Все оказалось много проще. А так хотелось бы, чтоб с секретарской дочкой произошло нечто из ряда вон выходящее.

Праздничный туй Мирзоев, многим на удивление, решил провести не в самом большом в их городе банкетном зале, как того все ожидали. Свадьбу сыграли в родном ауле жениха, с песнями и плясками, по всем их древним обычаям. Веселье еще гуляло, а молодых отвели в дом…

– А дорожка-то у тебя езженная! – парень разочарованно выдохнул.

Больно и издевательски кольнула мыслишка про то, что сбагрили ему залежалый и, к тому же, порченый товар. Хотелось Аслану все его накопившееся зло выместить на лежавшей рядом с ним женщине. Рука непроизвольно поднялась. Но ударить он не посмел, побоялся Мирзоева. Страх неминуемой расплаты довлел над ним, лишал мужественности.

За его душевными терзаниями сквозь полуопущенные реснички с интересом наблюдала Марьям. Она, сколько могла, противилась браку.

Не хотелось Марьям выходить замуж за человека, которого никогда раньше не знала, который на деле выходил много моложе ее.

– Выпей шампанского и успокойся, – посоветовала женщина своему мужу. – Я тебя к этой кровати не толкала. Сам себе яму копал…

Тоненько звякнула уроненная ложечка о серебряный поднос, парень вздрогнул. Как ни крути и ни верти, но Марьям права. Он знал, на что идет. Профессор тонко намекнул ему, что мужчины частенько вступают в брак по расчету и женятся на женщинах, обремененных не только их положением, достатком, но и излишним возрастом. Взять их Пророка…

– Твой отец меня обманул! – Аслан попытался все перевернуть.

– Неправда, – женщина грустно усмехнулась. – Ты хотел войти в его семью. Ты в нее вошел. За что боролся, на то и напоролся…

По бледной женской щеке покатилась слезинка. Ее использовали, как разменную пешку. Иса Арсенович и честь семьи сберег, и союзника в столице приобрел в лице Хайбулатова, и приемную дочь сплавил. Так сказать, надежно пристроил ее по жизни. И что за дело до ее чувств…

Пока воспоминания хороводом теснились перед глазами Аслана, ноги мужчины широко шагали по хорошо утоптанной тропке. Дорожка вывела его к соседнему аулу. Тут обила его третья жена, Хадиса…

3

Одна за другой «вертушки» садились на площадку. На них спешно накидывали маскировочные сети. Техники приступали к обслуживанию.

– Ой, спасибочко вам! – оказавшись на твердой земле, покачиваясь по инерции, Леся попыталась «сделать ноги». – Я это… пойду уже…

Подмигнув полковнику ФСБ, генерал властно придержал девушку за ее здоровое левое плечико:

– Нет, так просто от нас вы теперь не сбежите…

За время полета Буров успел рассмотреть свою находку. Невысокая и узкая в талии. Коротко стриженные светло-каштановые волосы. На лице россыпь веснушек, отнюдь ничуть не портивших, а напротив, лишь придававших девушке притягивающее к себе очарование. Под легкими цветастыми штанишками при желании угадывались стройные бедра.

Будучи роста много ниже среднего, мужик длинноногих девиц с модельных подиумов особо не привечал. Хотя, в душе и ему, возможно, хотелось бы пройтись с юной красавицей, сошедшей с обложки модного глянцевого журнала. Реалист до кости мозга, Буров иллюзий не питал. Понимал он, что рядом с худосочной двухметровой вешалкой для белья 40—42-го размера выглядел бы довольно смешно, если и не комично.

– Как гостеприимные хозяева, мы вас не отпускаем. Для начала вас отправим в лазарет. А вечерком мы организуем званый ужин.

– Ой, мамочки! – узкая ладошка прикрыла вспыхнувшее жарким полымем личико, а в глубинке серо-карих глаз заплескалось тщательно скрываемое разочарование, соседствующее с паническим отчаянием.

Стоявший от Леси в двух шагах, полковник прищурился, уловив в поведении девушки едва заметное глазу, но нечто похожее на неладное.

– Борис! – генерал нарочито поставил ударение на первом слоге. – Борис, отведи девушку к своей медсестре. Пускай Инга осмотрит рану и наложит новую повязку…

Кивнув головой, Пестиков пригласил Лесю пройти вместе с ним до его домика. Предложение генерала устраивало полковника, как ничто другое. У него возникло непреодолимое желание познакомиться с их милой находкой как можно ближе, копнуть чуток глубже.

– Вот и мы! – Пестиков толкнул дверь, приглашая девушку войти. – Милости прошу к нашему шалашу…

Сдерживая дыхание, Леся оглянулась. С виду простая обстановка, да все предметы мебели подобраны со вкусом. Эстеты поработали…

Посреди гостиной стоял стол старинной работы. Возле него в два рядка выстроились стулья из того же красного дерева. Антиквариат…

– Инга… – отрекомендовалась жена Пестикова.

Наверное, чуть пристальнее, чем позволяли приличия, Ищенко во все глазища пялилась на вышедшую к ним хозяйку дома. Осиная талия Инги поразительно гармонировала с высокой и полной грудью. Тесные джинсы подчеркивали узкий, почти что мальчишеский таз белокурой красавицы. Туфли на высоких каблуках выгодно выставляли напоказ модельную длину почти идеально ровных ножек. Серо-голубые глаза задернулись занавеской, сотканной из сдержанной приветливости, и не пускали дальше, пряча внутренний мир молодой жены Пестикова.

– Осмотри нашу гостью. Девушку на дороге зацепило…

Хозяйка шагнула к Лесе. Тугие груди ее колыхнулись и замерли.

– Секундочку! Сначала вы в ванную, а потом мы вас перевяжем!

Радушно предложив Лесе новое банное полотенце и халат, Инга показала гостье, где у них находится ванная комната.

Пока девушка мылась, нежилась под теплыми струями, смывала с себя пот и грязь, ее одежду незаметно сняли с вешалки, прощупали.

– Я так и думал… – Борис покачал головой.

Обследовав платье, полковник пришел к выводу о том, что его, по всей видимости, надели после того, как девушку где-то ранило. Хотя и зачем-то всячески пытались придать одежке видимость совсем иного.

От одеяния попахивало затхлостью, что косвенно указывало на его залежалость и избыточную сырость в возможных местах хранения.

Инга занималась гостьей, обрабатывала рану. А Пестиков осмотрел девичьи ладошки, слегка их поглаживая, будто снимая ноющую боль, успокаивая согревающими прикосновениями. На правом указательном пальце между первой и второй фалангами Борис обнаружил мозоль, характерную для тех, кто частенько имеет дело со стрелковым оружием.

– Вот и все, а вы боялись… – на его лице засветилась улыбка.

Похлопав девушку по плечу, Пестиков встал, прошел к двери.

Выйдя на улицу, полковник ФСБ достал сигарету, закурил. То, что ему открылось, Борису сильно не понравилось. Паспорт на имя Ищенко подозрений у него нисколько не вызывал. Девица получила его давно, когда они все жили в одной стране – в СССР. Имеющаяся прописка в одном из близлежащих районов Ставропольского края вовсе ничего не значила. За хорошие деньги поставить штамп в паспорт – дело плевое.

– Интересно, есть ли у нее еще где паспорт? – Пестиков задумчиво скользнул взглядом по соседнему дому. – Хотя бы на Украине…

Уставился Борис, словно он между пляшущими рядами кирпичной кладки пытался прочитать неведомое. Будто все сведения о загадочной гостье безвестные агенты зашифровали растворной тайнописью.

– Надо спросить про нее у Студента… – Пестиков прищурился.

Первое знакомство с Асланом состоялось в начале 85-го. Асхадов приторговывал джинсами. Эмиссары из Турции тюками провозили через границу свои дешевые тряпки. В Союзе джинсы мгновенно расходились по баснословной цене. На вырученные деньги разворачивалась борьба за влияние на умы людей неустойчивых, сильно обиженных властью, по жизни крайне непорядочных, алчных и без меры тщеславных.

– Пойдешь ты, студент, по статье, как валютчик, – майор Пестиков зловеще рассмеялся. – Лет на восемь загремишь на «зону»…

Чтоб ускорить процесс, майор устроил небольшой спектакль. Один из сотрудников, верзила ростом под два метра, стоял посреди камеры в окровавленном кожаном переднике. В своих руках он держал кузнечные щипцы и тянулся ими к человеку, сидящему перед ним на стуле.

– Нет!!! – отчаянный крик вырвался из глотки «несчастной жертвы» и заметался по всему замкнутому пространству.

Наблюдавший со стороны, Аслан побледнел от страха:

– Я все скажу, я все скажу…

Прижатый к стенке, Асхадов легко сдал своих покровителей. Выдал он приехавших из Турции и Штатов исламских «учителей», раскрыл три ячейки, с которыми имел связь. Труслив оказался с виду крепкий Аслан. Собственная шкура для кавказца вышла ближе, чем больше похожее на эфемерную сказку дело «исламского султаната».

– На! – майор протянул Аслану стандартный лист с отпечатанным текстом. – Подпиши!

Не глядя, Асхадов подмахнул бумажку, в которой обязывался тесно сотрудничать с КГБ. Получил он оперативный псевдоним «Студент».

Через месяц-другой Пестикова перевели в другой отдел. Он занялся захватывающе интересной работой по созданию в Восточной Германии сети осведомителей из числа членов семей военнослужащих. И Аслан на время выпал из поля его зрения.

В следующий раз их пути пересеклись, когда в декабре 1992 года сотрудники управления по борьбе с экономическими преступлениями задержали гражданина, переведшего на расчетный счет своей фирмы пятьсот миллионов рублей по фальшивому кредитному авизо.

Поддельное авизо поступило из махачкалинского банка «Месед», учрежденного объединением дагестанских кооперативов.

В 92-м велось расследование похищения более одного миллиарда рублей с помощью фальшивых авизо из Московского индустриального банка. Свою разработку параллельно вело и ФСБ.

После того, как к делу привлекли Бориса, он, недолго думая, вышел на своего бывшего агента и прихватил Асхадова возле одного из банков.

– Я ничего не скажу! – зять Мирзоева сразу пошел в отказ, думая, что вместе с разгоном КГБ и о его прошлом все позабыли.

Пришлось Пестикову извлечь на белый свет дело агента по кличке «Студент» и предъявить его Аслану:

– Если мы покажем эти бумаги твоему тестю, тебе не поздоровится, а если об этом прознает Дудаев, тебе кранты и крышка…

В одно мгновение Асхадова побледнел и сгорбился:

– Не надо, я все скажу…

На допросе Студент показал, что его тесть Мирзоев свел Асхадова с представителем грозненского филиала «Истока» Асланом Дидиговым.

«Это же так просто! – с разудалой усмешкой живо растолковывал зятю Мирзоева и самому Исе Арсеновичу подвыпивший Дидигов. – Мы пишем бумажку, она идет в банк. Получаем два грузовика наличных и везем их прямо домой, в Грозный».

Вошедшие во вкус легких и шальных денег чеченцы договаривались с работником какого-либо банка, чтобы он выпустил авизо на некоторую сумму и отправил его в Центральный банк или один из уполномоченных банков, к числу которых относились Промстройбанк России, Соцбанк и Агропромбанк, после чего оставалось лишь получить деньги.

«Кругом одни лохи сидят, на ходу спят…», – хвастал Дидигов.

Поскольку «стыковка» в банках проводилась с периодичностью раз в месяц, квартал или даже год, то у мошенников, как правило, имелось достаточно времени, чтобы потратить или спрятать похищенные деньги.

«Демократизированная» банковская система России загадочным образом оказалась «не готова» к самой элементарной махинации.

Сама схема использования фальшивых авизо была довольно проста: в московское предприятие приходил «гонец» с незаполненным бланком авизо и предлагал за определенный процент наличности перевести на банковский счет предприятия гораздо большие безналичные суммы.

Естественно, что при этом в поле зрения чеченских «финансистов» попадали, как правило, клиенты тех банков, которые имели возможность оперировать значительными наличными средствами.

Чеченские авизо широко использовали многие бандформирования и представители криминально-сепаратистского режима Джохара Дудаева.

По данным МВД за 1992—1994 годы из девяти чеченских банков поступило 485 фальшивых авизо на сумму 1 триллион рублей.

Как говорил сам Дудаев, он «отправлял разные бумажки, а взамен ему привозили самолеты с мешками денег».

В 1995 году МВД расследовало деятельность компании Trans-CIS, связанной с братьями Черными, которая получила первые деньги через банки в Чечне. Однако затем было обнаружено, что архивы Центробанка в Грозном подверглись целенаправленному уничтожению в ходе боевых действий во время чеченского конфликта 1994—1996 годов.

В Чечню вывезли 400 миллиардов рублей наличными: «физически эта масса денег имела такие объем и вес, что их вывозили из московских банков мешками на грузовиках – тысячами мешков… шальные деньги вывезли в Чечню на пассажирских самолетах «Аэрофлота» и скорых поездах «Москва-Грозный»…

– Нехило поживились, – Борис с усмешкой покачал головой, – за счет русского народа. И затем затеяли бойню, чтоб замести все следы…

Весь ущерб от махинаций с фальшивыми авизо эквивалентен сумме тогдашних невыплат шахтерам, предприятиям ВПК, военным, учителям.

– Да и наши «новые русские», – Пестиков прищурился, припоминая, – свою лапу к пирогу приложили… Олигархи, мать их…

Громадные деньги от фальшивых авизо, помимо финансирования «респектабельной» деятельности по созданию криминализированных банков, шли на содержание «киллерских» команд, подкуп чиновников, нечистоплотные сделки по приобретению. Махинации с фальшивыми авизо послужили причиной криминализации банковской системы.

– Всю страну под себя подложили… – резюмировал Борис.

Весь ущерб от операций с фальшивыми авизо составил триллионы рублей. Как заявлял член комитета по безопасности Госдумы Николай Леонов, использование этих фальшивых авизо всемерно способствовало захвату многих отраслей промышленности России.

Как пример, Леонов назвал установление контроля к середине 90-х годов над черной и цветной металлургией братьями Михаилом и Львом Черными. В материалах Следственного комитета МВД отмечалось, что братья Черные расплачивались за металл деньгами, обналиченными по фальшивым авизо. В уголовных делах называлась сумма в размере более десяти миллиардов рублей (около полумиллиарда долларов)…