Осень, вечер, свидание, холод,
Сердце яростно бьётся, искриться,
Этот день хоть и стар все же молод,
Тихо падали нежные листья.

Шорох их, позолота деревьев,
Где-то в вечер поёт злато – птица,
Сонно жмурятся церкви аллеи,
Тихо падали желтые листья.

Руки врозь, очень сильно продрогли,
Мое сердце в попытках томится,
Можно руку? – спросил у дороги,
Тихо падали яркие листья.

Потеплело и сердце, и тело,
Стали смело улыбчивы лица,
И не руки, а души согрело,
Тихо падали красные листья.

И любовь, и любовь, и любовь,
Даже сердце не стало бесится,
Не нужны сотни, тысячи слов,
Просто падали осени листья…

Гвоздики на братской могиле

Завяли гвоздики на братской могиле,
В архиве остались кровавые дни,
Что стало теперь, лучше сами судите!
Это ясное небо на фоне мазни.

Где спрятаны ныне высокие чувства?
Такие как честь или скажем долг,
Остались одни лишь противоборства,
По-моему, это тревожный звонок.

Зеленые травы не пачканы кровью,
Гвоздики завяли на братской могиле,
Все то, что когда-то назвали любовью,
Забыло о дивной и сказочной силе.

Война.
Дано ли забыть это страшное бремя?
Конечно, дано! Уж забыли наверно,
Никто и не чтит это громкое время,
Где кровь проливалась неспешно, но верно.

Дайте мира, друзья! Чтобы солнце сверкало,
От счастья глаза, чтобы лезли на лоб,
Чтобы чистой любви было очень немало
И так низко упасть уж никто и не смог.

Завяли гвоздики на братской могиле…
Война отшумела кровавыми днями,
«Никто не забыт! Ничто не забыли!»
Осознали ли то, что сказали мы сами?

Всем солдатам спасибо за «мирное» небо,
Мне жаль, что вы бились для сахарной пыли,
Спасибо солдаты за мир на земле, но
Завяли гвоздики на братской могиле.

Строчки из сердца

Моих слов расплескался фонтан
И струями выжег слова на плите,
Красивые строчки закрыла фата
И вяжет их странно на сотни петель.

Стихов золочённых не славит народ
И им красота важней умных слов,
Свободны слова, как птицы полёт,
Открыты сердца – вливаем любовь.

Сквозь трещины в сердце струится фонтан,
И красным рисует пейзажи сердец,
Пусть крови частицы – простая вода,
Но с сердца слова не жалует лжец.

Поэтому трещины лучше камней,
И мягкое сердце дороже в цене.
Увидено много паршивых людей,
И души черствеют по их же вине.

Тихий парк, пустота, лишь деревья кругом,
Плиты снова залила едкая кровь.
Пусть лед разбивает каменный лом,
Но растопит его только наша любовь!

Люблю тебя очень сквозь сотни дорог…

Люблю тебя очень сквозь сотни дорог,
Сквозь ласки и нежность, грязь и порок,
Сквозь мили проблемных продажных людей,
Ночами обдуманных чистых идей.

Люблю тебя очень мой ангел дневной,
Увы ты не светишь ночами луной,
Не помнишь, увы, про чистейшие дни,
Где тобою все заняты мысли мои.

Так было давно, что не светит луна,
И солнце остыло впустив холода,
Осыпались листья последних дерев,
Все загнаны мысли в заброшенный хлев.

Не видно путей для новой любви
И катиться жизнь этой грязной игрой,
Где снова проснусь в луже бледной крови,
Ведь мысли все заняты только тобой.

И помню мечеть и слова о великом,
Казалось мне так, но, увы, в пустоту
Ушли все признания чистой молитвой
Куда-то к обычному жизни пласту.

Решившись сказать, что люблю погубил,
Себя и тебя, и две жизни развел,
Пойми, никого никогда не любил
И снова бы судьбы в единое свел
Да жаль что не нужно тебе ничего,
Да и мне так же сильно, увы, никого.

Много лиц с онемевшей душой

Много лиц с онемевшей душой,
На большой, безграничной земле.
Не жалею о том, что простой,
Хоть и буду в низах и на дне.

Хоть и буду просить у людей,
Чтоб улыбкою красили взор,
Но не стану на капельку злей,
Когда сердце разграбит мне вор.

И меня не полюбят чуть-чуть,
Буду враг, но не стану другим,
Не найду для себя легкий путь,
Все равно умирать молодым.

Не спрошу про причудливый рай,
Что тревожит людей по сто крат.
Очи вскроет озлобленный май,
Бог отпустит прочувствовать ад.

Лишь тогда я скажу о добре,
Как о светлой обители зла,
Что найдется не в чистой душе,
А в душе, где засела игла.

Чтобы счастье познать на земле,
Надо остро прочувствовать боль,
В этом смысл души на игле,
Где таится твой главный пароль.

Разгадав эту сказку в себе,
Мы не вступим в святые ряды,
Но на неба последней черте,
Наши символы будут просты.

Много лиц с онемевшей душой,
Без иглы сожаления в ней.
Как же рад, что я все же простой
И с душою живу на земле.

Они не могли расстаться

Кружится музыка танца,
Вихрями волн звука,
Они не могли расстаться,
И просто губили друг друга.

Сияя мерцали звезды,
Луна освещала лучами,
Их рушились сладкие грёзы,
Они друг от друга устали.

Природа была прекрасна,
Романтик сидел и слушал,
Как вянут влюбленных уши,
Над ними ничто не властно.

Сердца их уже устали,
Так биться в различном ритме
Они ведь не тверже стали,
Они ведь подобны рифме.

Так мало мы искренне любим,
Не можем сказать словами,
От этого грубо губим
С кем парой увы не стали.

Не кружится музыка танца,
Не кружатся в ритме лица,
Они не могли расстаться,
Они не могли влюбиться.

Скрывайтесь

Скрывайтесь, прошу вас скрывайтесь,
С глаз вас долой, чьи бокалы полны
Вином без вины и только не кайтесь
Пока не поймете своей глубины.

Пока не дойдете до рек с молоком,
До сырных долин, песчаных дерев,
До самых правдивых души уголков,
Где самый правдивый рождается смех.

Мне часто так врут, что скалится кровь,
Сжимается сердце в размеры с горох,
И все же так верится в то, что любовь
Найдется средь множества ложных дорог.

Скрывайтесь, прошу вас скрывайтесь
Пока не заметите собственных глаз,
Не взгляните в душу, где только остались
Осколки невычурных искренних фраз.

Потом появитесь, взгляните на души,
Без денег и славы, где честь и любовь
Где снова, как в детстве, не вянут уши
От сказанных вами искренних слов.

Мы люди, любящие молча…

Мы люди, любящие молча,
Людей не видя в тишине…
Перо, бумага, мысли в строчки,
С собой опять наедине.

Восторженно не смотрим в воду,
Свой лик опишем – некрасив,
Но за родных главою в омут
Не пожалев себя летим.

Любовь ключом бьет в душах наших,
Хоть внешне мы спокойней штиля,
Как будто чувств таких на страже
Стоит кентурия из Рима…

Не сильно любят те, кто молвят
О самом сильном в мире чувстве:
Как о прекрасном, о искусстве
В сто крат прикрашенных тонах.

Мы люди, любящие молча,
С душой прекрасной навека!
И снова стол, бумага, ручка,
Средь строчек верная рука…

Мне бы девушку, девочку, женщину

Мне бы девушку цвета березы,
Чернью черную, белым белую,
Словно ива дарящую слезы,
Жеребенком беспечно игривую.

Мне бы девушку добрую, добрую,
И с глазами красивого цвета,
Не худую как смерть и не толстую,
Чтоб умела возвысить поэта.

Мне бы девушку милостью дерзкую,
Чтоб манить научилась глазами,
Не покорную всем и не резкую,
Даже злую порою местами.

Мне бы девушку, девочку, женщину…
И забыл бы миров эти трещины.
Вы бы дали модель-манекенщицу —
Залатать чтоб на сердце расщелины.

Сердце

Любовь! О прекрасное чувство,
И беда – не беда, когда есть человек,
С которым вся жизнь – это просто искусство,
Которому сердце доверишь навек.

Любовь! Да отрежут язык лгуну,
Который твердит, что любви то и нету,
Если так, то, наверное, завтра умру,
Послезавтра взорвётся родная планета.

Если нету любви, то отрежьте язык,
Если нету, то вырвете сердце,
Пусть вампир свой безжалостный клык,
В омертвленное всадит тельце.

И поверьте, любовь, будет в сердце его,
Эта кровь не наполнит желудок;
А для птицы важнее клюв и крыло,
Чем размеренный чистый рассудок.

Человеку мешает рассудок и разум,
Чтоб понять, что любовь – это средство,
Буду долго твердить эту вечную фразу:
Не глаза выбирают, а сердце!

Забудь меня

Забудь меня, как сладкий сон,
Не помни нежный, дерзкий взгляд,
Чтобы не сравнивать потом
И всех делить на: гад, не гад.

Забудь меня, мой сладкий зов,
Остыло кофе на скале,
Средь грубых моря берегов,
Ты не ищи меня нигде.

Так много душ, что все печали,
Как сладкий сон забудут вновь
И ту, что знается едва ли —
Пургу-проказницу – любовь.

И все, кто этими делами,
Грешил и молится грешить,
Того дорога уж не с нами,
Ведь мы научимся любить.

А ты забудь меня средь ночи,
Ведь нам с тобой не по пути,
И все равно нас брег расточит,
Как ни страдай, как не крути.

Весь мир упал сияя мраком…

Весь мир упал сияя мраком,
И пред ногами пелена,
Кто жизнью пьян – тот лезет в драку,
Кто жизнью трезв, тот как стена.

Вбирая лучшее из лучших,
Найдя и деву и порок,
Слезают скорченные души
С сердец закрытых на замок.

Две силы двигают мечтами:
Одна любовь, другая смерть,
Здесь всё накручено по драме
И все лишь жалкое теперь.

Все так ничтожно, мало, слепо,
Не видно светлого конца,
А жизнь закончится нелепо
По приказанию творца.

И видит Бог: любовь порочна,
Какая грязь, какая слизь,
И нет того, что будет прочно,
Держать любви один каприз.

Какая боль смотреть на пары,
Что знают точно пол часа,
Когда разденутся гитары
Когда разденется душа

В пороке, в грязи, в этом мраке
Втирают в душу грыжи мазь,
Кто жизнью пьян, тот лезет в драки,
Какая слизь, какая грязь!

Сердце в сарай

И сердце в сарай, когда на куски,
Его разрывают чужие слова,
Когда ты готов умирать от любви,
А сердце в сарае кладут под дрова.

Как бритвой по жилам краснеет вода,
И больно в груди от несказанных слов,
Жаль, что души иметь не умеют права,
И до дрожи убийства взрывает любовь.

И нежно в груди и страстно печально,
Другого бы взять захотела она,
И закончена схватка с собою летально,
Ты снова один, а она не одна.

Ты любишь ее иль думаешь просто,
Но все же грустишь одиноко в подушку,
И все почему-то по-дерзкому сложно,
Не просто открытую выплеснуть душу.

Так падают листья красиво и нежно,
Что снова желается много любить,
Но снова слова, что уходят небрежно,
Способны все чувства мгновенно убить.