Хроники Вилдена. Книга 1: Гибель Империи

© Регина Пименова, 2018

ISBN 978-5-4490-2407-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

«Что эта жизнь?

Дымок в небесной бездне,

Готовый каждый миг

Исчезнуть без следа…»

Из японских пятистиший.

Весна 14273 года от начала времен. Исток реки Лаэ́да.

В густом тумане предрассветных сумерек, почти сливаясь с окружающим миром, лежала драконица с чешуёй и крыльями пепельного цвета. Она была спокойна, хотя знала, что умирает, и сегодня ласковое солнце уже не взойдет для неё. Она вспоминала отца, старого мудрого дракона, который всему её научил и рассказал о важной миссии драконов – оберегать Ви́лден. Она словно услышала голос отца, донесшийся до нее по ветру сквозь века: «Этот мир принадлежит людям, эльфам и гномам, но не нам. Мы – Хранители этого мира, Отец и Мать создали нас специально: наш долг не пропускать сюда существ извне, тех, что питаются душами живых, душами миров…»

Ливса́йн победила. Она уничтожила нечто, прорвавшее тихое звездное небо, сожгла в своем пламени, но заплатила за это высокую цену – собственную жизнь. Все что волновало драконицу, так это её не рождённая дочь, жемчужное яйцо, ждущее свое время глубоко под Высокими горами, в одной колыбели с Первородным огнем. Пройдет время, и этот чистый истинный огонь пробудит Соэ́льди. Ливса́йн не знала, что ждет её дитя, сможет ли она стать настоящим драконом?

В памяти возник образ Далиа́са, эльфийского принца. Его она встретила, возвращаясь домой с Драконьего Утёса, на котором в день весеннего равноденствия собирались все драконы для продолжения рода… Ливса́йн знала, что она последняя, но все равно каждый год летела на одинокую скалу в теплом море, встречала рассвет и возвращалась домой. Так было, пока она не встретила Далиа́са. Прочитав его состояние, она поняла, что он готов к приключениям. Потратив много сил, почти все, она превратилась в девушку – человека, и вышла к эльфу. Она знала, что он не упустит возможности соблазнить представительницу человеческого рода, чтоб потом рассказать дружкам об этом приключении за бокалом терпкого эльфийского вина. Ливса́йн повезло, эльф подарил ей ребенка…

Но потраченные силы драконица не успела восстановить, потому и умирает сейчас. Далиа́с тоже мёртв. Погиб от меча какого-то удальца из вэ́мишевского войска и кровь его смыла Каменная река, как теперь воды Свияги уносят кровь Ливса́йн. Она закрыла глаза и в последний раз вздохнула. Солнца она так и не дождалась…

***

– Гарью пахнет. – Сказал гном, шумно втягивая воздух и перекидывая поудобнее топор, на всякий случай.

– Опять людишки воюют! – Отозвался другой и презрительно сплюнул.

– Ну и пусть воюют. Мы свое дело сделаем – и домой вернемся, пива пить будем. А эти пусть передерутся, нам же лучше. – Ухмыльнулся в рыжую бороду самый рослый из гномов.

Небольшой гномий отряд шел вглубь леса. Здесь была территория людей, но в это время тут охотиться лучше. На другой стороне Высоких гор все еще лежит снег, а здесь почти весь сошел уже. Но сегодня в лесу было что-то не то. Ни птицы, ни мышки не видать – тишина…

– Точно – люди воевали. – Почти шепотом сказал почтенного возраста краснолицый гном-кузнец со шрамом на лбу.

– Назад пойдем? – С надеждой спросил гном, тянувший за собой упирающегося осла.

– Неужели струсил, Дро́ги? – Расхохотался молодой гном с еще короткой бородой. – Тебе бы только камни полировать!

– Да я тебе!.. – Погрозил кулаком Дроги.

– Чего грозишься? – Не унимался молодой Гото́р, видя посмеивающихся друзей. – Моя секира быстрей!

– Бороду сначала отрасти! – Попытался урезонить не в меру разошедшегося гнома кузнец.

– Секира у него быстрей! Да я тебя и без секиры точно ребенка скручу! Да знаешь ли ты…

– Что это? – Разом воскликнули несколько гномов. – Что здесь произошло?

С холма, на который только что взобрались девять гномов, открывалось странное зрелище – большой участок леса был выжжен дотла, кое-где были повалены могучие деревья. Не срублены, а сломаны кем-то очень большим и сильным…

– Никак дракон тут побывал? – Присвистнул кто-то.

– Точно, дракон. – Согласился кузнец. – А говорили, что всех побили…

– Пойдём, посмотрим! – Неугомонному Гото́ру всё было интересно.

– Нет, не стоит. – Подумав ответил краснолицый кузнец. – Если он нападет, мы не сдюжим.

– Не нападет, – возразил один из гномов, – глядите! – И указал на что-то серое в стороне от пепелища.

– Камень мне в лоб, это же дракон! – Воскликнул все тот же Гото́р.

– Мёртвый. – Сообщил Дро́ги, поглядев через увеличительный кристалл, с которым никогда не расставался. – В крови весь… недавно помер…

– Кто ж его, а, Молот? Люди? – Гото́р обратился к краснолицему кузнецу.

– Не думаю… – Усомнился Молот. – Череп, кости забрали бы. Дорогие ведь, да и кожа лучше всякой брони…

– Тогда мы заберем! – обрадовался Гото́р и смело зашагал к дракону. – А всем скажем, сами убили! – Добавил он, предвкушая, как на пиру, за кружкой пива будет рассказывать об этом удивительном происшествии в большом зале, облачённый в куртку из кожи дракона.

Глава 1. Чогос Таргариен

«Молодость слишком быстро проходит,

а потом начинается жизнь»

Народная мудрость

16207 год от начала времен. Хе́динская Империя

– Именем отца моего, Тра́виуса Тарга́риена и всего рода Тарга́риенов клянусь: справедливо править – защищать невинных и карать виновных, неизменно искать истину и следовать ей! – Голос Чо́госа разноситься далеко. Его слышат все собравшиеся на дворцовой площади, в Белом городе и дальше – в Чёрном. Маги потрудились на славу. – Клянусь: служить своему народу и заботиться о благополучии его и процветании.

Канцлер Ката́р Вэ́миш преподносит на голубой бархатной подушечке кольцо-печать. Чо́гос молча принимает кольцо отца и надевает его на средний палец левой руки. Вэ́миш кланяется и отходит в сторону.

– Именем отца моего, Тра́виуса Тарга́риена и всего рода Тарга́риенов клянусь: быть опорой и защитником своему народу. Проливший кровь моего народа, да прольёт свою кровь на меч мой. Клянусь! Не быть моему покою, пока земли Хе́динской Империи топчут сапоги врагов наших!

Консул Но́рик Дре́нден, седой, но крепкий воин в парадных доспехах подходит к Чо́госу, встаёт на одно колено и обеими руками протягивает тяжелый меч. Чо́гос Тарга́риен вынимает Разящий – меч отца – из ножен. В тишине слышно как металл со скрежетом трется о жесткую кожу. Сверкнув на полуденном летнем солнце, меч опускается острием вниз. Ладони Чо́госа обхватывают богато украшенный эфес меча и замирают так. Дре́нден встает и отходит к Вэ́мишу.

– Именем отца моего, Тра́виуса Тарга́риена и всего рода Тарга́риенов клянусь: быть достойным Императорской короны, которую с честью принимаю сегодня на глазах своего народа!

Чо́гос преклоняет одно колено. Ка́рион¹ Белый достает из деревянного ларца корону из драконьего метала, украшенную небесно-голубым камнем, и поднимает её над головой Чогоса.

– Все собравшиеся здесь, – карион обводит взглядом многотысячную толпу, – являются свидетелями клятвы Императора! Слушайте и не говорите, что не слышали, смотрите и не говорите, что не видели! Я, карион Белый, верный слуга Отца и Матери, возлагаю корону Хединских Императоров на голову Чогоса Таргариена, сына Травиуса Таргариена, справедливого Императора, доблестного воина. Да будет сын его достоин отца своего, приумножит богатства Империи, сыщет добрую славу на поле бранном и в мирное время! Пусть Небеса даруют ему долгую жизнь и здоровье крепкое, пусть правление твое осветит Солнце, пусть Отец и Матерь направляют тебя!

Корона из почти белого, мерцающего мягким светом, металла, украшенная одним небесно-голубым камнем, опускается на угольно-черные волосы молодого Императора. Карион Белый, раскланявшись, поспешно отходит в сторону. Чогос Таргариен поднимается, гордо распрямив широкие плечи и, до этого безмолвствовавшая, толпа оглушительно приветствует Чогоса Таргариена, новоиспеченного правителя Хединской империи – самого большого государства в Ви́лдене…

***

– Уже три луны минуло, а я всё никак не могу привыкнуть. – Проговорил Чогос и отпил из кубка горячее вино с пряностями. Лучший напиток в такую сырую осеннюю погоду.

– Травиус был стар и слаб.– Философским тоном ответил Та́гет Лунта́р, младший сын герцога Лаэды. – Ему не следовало ездить верхом.

Император ничего не сказал. Да, отец был стар. Рождение Чогоса называли чудом, но как же вынести пустоту, что появилась в душе со смертью отца, и как выдержать тяжесть, что легла на плечи вместе с короной. Еще и это жгучее чувство вины. Он не смог помочь отцу. Держал его в своих руках. И рядом никого не было. Позже подъехал дядя, он и сказал, что отец сломал шею… Воспоминания об этом дне до сих пор причиняли боль. Чогос усилием воли отогнал нахлынувшие видения, посмотрел на друзей, вольно устроившихся у огня.

Вита́нис, уютно расположившийся на пушистом ковре, заглянул в глаза Императора. В черных глазах друга отражалось пламя, весело плясавшее в камине. Это не тот огонь, что вспыхивает холодным золотом, когда Чогос в ярости. Сейчас глаза Таргариена были печальны. В отличие от остальной компании, Витанис Дренден легко понимал состояние Чогоса и всегда знал, когда можно пошутить, а когда стоит отойти в сторону. Но и нынешнее состояние Императора не слишком нравилось Вита́нису.

– Чогос, как насчет Дома Радости? Нас там уже забыли, наверное? – Спросил он.

Та́гет и Нита́р – младший брат Витаниса – встретили это предложение шумным одобрением.

– Вы идите. Эти «радости» уже не для меня. – Ответил Чогос, решительно выпил остатки крепкого вина и поднялся с ковра. – А я спать лягу. Завтра с утра заседание Малого совета, а потом Публичный день…

– Ты эдак в старца превратишься! – Рассмеялся Тагет. – Вон и бороду уже отпустил!

– Замерзнешь же ночью! – Шутливо предостерег друга Нитар. – Как же в такую дождливую ночь без горячей девки под боком?

– Постель есть кому согреть. – Улыбнулся Чогос. – А бороду отпустил для солидности. В малом совете одни седобородые мужи сидят. Не очень-то им хочется слушаться того, кто им не то, что в сыновья, во внуки годиться…

– Брось! Ты же Император! – Отмахнулся Нитар.

– Император, не Император, а вот от их опыта просто так не отвернешься. Не зря же отец столько лет их подле себя держал.

– Старый Император – старые советники, молодой Император – молодые советники. Пора влить свежие силы! – Провозгласил Нитар и отпил вина.

Пара черных глаз изучающе уставилось на младшего Дрендена, что не осталось не замеченным Витанисом. Этот взгляд отнюдь не сулил ничего хорошего, а Нитар тем временем увлеченно рассказывал скандальную историю о пристрастии кариона Белого к юным служанкам.

– Нитар! – Витанис властно прервал брата. – Если мы хотим посетить Дом Радости, то не стоит задерживаться. Завтра приезжает отец и нам следует выглядеть, как полагается графским сыновьям и сита́рам² Академии. – И улыбнулся, заговорщицки подмигнув.

– Витанис прав, – согласился Тагет, – мой светлейший родитель тоже заявиться и останется тут надолго… так ты с нами, Чогос?

Император в ответ только покачал головой. Эти радости уже действительно не для него. Теперь он Император, а не принц, которому все сходит с рук. Это уже в прошлом, сейчас ему нужно вести себя, согласно статусу.

– Что ж, значит, без тебя пойдем. – Несколько расстроился Нитар. – Ты только это… ну… надо же соки изливать – скиснет…

– Ну братишка! – Хохотал Витанис. – Ты смотри тогда, чтоб у тебя не отсохло!!!

– Похоже, у Дренденов это в крови³. – Схватился за живот Тагет.

– Я же серьёзно, Чогос! – Смущенно оправдывался Нитар. – Нельзя же без женщины долго. Злиться начнешь, рычать на всех ни за что…

– Нитар, Нитар! – Вдохнул Чогос. – Я же говорил уже, что во дворце девушек хватает и всякая с радостью согреет меня ночью. Они же убить готовы, лишь бы стать моей наложницей. Да и потом, я решил взять жену.

Чогос в течение минуты наблюдал совершенно одинаковые выражения лиц друзей – рот открыт, брови высоко подняты. Потом картина изменилась – Нитар от всей души расхохотался, Тагет смотрел на Императора, как на безумца, а вот Витанис что-то лихорадочно обдумывал. «О чем ты думаешь Витанис? Пытаешься угадать кто невеста? – Чогоса всегда настораживала проницательность друга. – Похоже на этот раз я тебя удивил».

Когда удивление прошло, на Чогоса посыпались вопросы, но Витанис по-прежнему молчал.

– У меня Ке́лла красавица! – принялся расхваливать сестренку Тагет. – Жениха ей еще не выбрали, и вообще Лунтары много раз давали императриц! А глаза у нее голубые-голубые, как раз в тон твоих фамильных цветов!

– Да ну твою Келлу! Худющая, как палка! У неё и грудей-то нет. – Отверг предложение Тагета Нитар. – Наша Но́ра – вот это красавица! Всё при ней и грудь, и попа, и глаза не хуже – такие же красивые, как у меня, теплые, словно солнышко! А как она…

– Хватит, хватит! – Урезонил друзей Чогос. – Обсуждайте прелести своих сестёр где-нибудь в другом месте. Этот вопрос уже почти решенный.

Обняв за плечи Тагета и Нитара, Чогос подтолкнул их к двери. Витаниса выпроваживать не требовалось. Он уже и сам направился к выходу.

– А Нора твоя – старуха! – Услышал Чогос за уже закрытыми дверьми. Тагет и Нитар продолжали шумно обсуждать новость. А Витанис как молчал, так и молчит.

«Витанис, Витанис! – Снова подумал Император. – Какие мысли обитают в твоей голове? Ты ведь уже давно что-то задумал, только вот что?»

– Повелитель. – На пороге стояла молодая девушка. Си́ги. Новенькая. Смешной курносый носик, не слишком большой рот, длинная шея, чуть великовата грудь, но талия тонкая, должно быть и ноги стройные…

Не выдержав откровенного взгляда Императора, Сиги покраснела. «Румянец ее не красит. Приглушить свет…»

– Я слышала господа ушли… – Сглотнула. – Не угодно ли чего-нибудь моему Императору?

– Угодно, угодно…

«Не красавица конечно, но…» Чогос решительно втолкнул девушку в спальную комнату.

***

Сиги вместе с подругой-напарницей только что закончили помогать Императору облачаться в парадные одежды и в последний раз придирчиво осматривали, не нужно ли что-то подправить? Небесно-голубой длинный, до колена, кафтан сидит идеально на могучем теле, широкий богато украшенный камнями пояс подчеркивает статную талию. Брюки того же цвета заправлены в высокие коричневые сапоги. Чогос взглянул в зеркало. Оттуда на него смотрел молодой уверенный в себе молодой мужчина, хотя внутри у него противно крутило от волнения. Сегодня ему впервые предстояло решать судьбы многих людей и Хединской империи в целом. Ему пришлось надавить на малый совет, что бы они провели совет так, как решил он, Чогос Таргариен, Император Хединской империи.

В дверь постучали. Чогос знал, это канцлер, консул и карион Белый. Они уже успели переодеться после утреннего совета.

– Все готово, мой Император! – Поклонился Катар Вэмиш. – Все собрались. Даже гномы прибыли. Только что.

– Гномы? Интересно. Мой меч!

Сиги с трудом подняла тяжелый меч с кровати и протянула его Императору, стараясь не смотреть на него. Эту ночь она никак не могла выбросить из головы. А вот Чогос как будто и не помнит ничего…

Прикрепив меч к поясу, Чогос вынул из деревянного ларца корону и надел ее. Все готово. Надо идти.

В коридоре его встретили пять личных телохранителей в белоснежных плащах с изображением парящего орла на спине. Вместе с Нориком они взяли его в кольцо – двое впереди, двое сзади, один справа, один слева. Сзади шли Катар и карион Белый.

– Мой господин! – Позади послышался топот бегущих ног. Сиги. – Мой господин, вы забыли надеть это. – Поклонившись, девушка протянула с виду обычный серый камешек, размером не больше боба, на тонкой серебряной цепочке. – Вы всегда его носите.

Чогос, ничего не сказав, отправился дальше. Норик Дренден выхватил странное украшение из рук девушки и поспешил за Чогосом Таргариеном. Если Император не взял камень, это не значит, что он ему не нужен. Пусть пока полежит в кармане у канцлера. Катар молча принял цепочку и спрятал ее в кармане.

«Как же я так?! – Недоумевал Чогос. – Как мог забыть отражатель магии?» Теперь уже поздно. Он не мог надеть его. Нельзя никому показывать, что он опасается магов. Даже личной охране и Малому совету…

***

В большом приемном зале было много народу. Приехала вся знать Хединской империи, были здесь и купцы, и представители магической и алхимической гильдий – извечные враги. Были верховные ремесленников, и даже простой люд. Первый публичный день в жизни молодого Императора. По такому случаю все без исключения разрядились в лучшие одежды. Как бабочки порхали женщины, сверкая разноцветными камнями и благоухая сотнями ароматов духов, от чего в зале становилось душно, даже с открытыми окнами.

Ви́лрен Дренден, граф То́рбинский вместе с двумя старшими сыновьями Агро́ном и Витанисом стояли в стороне от основной толпы, укрывшись за широкой колонной.

– Не зря, значит, я взял с собой Нору. – Проговорил Вилрен, привычным жестом поглаживая короткую бороду одним указательным пальцем. – Может и к лучшему, что Ката́р Тарл сгинул на Свия́ге… Витанис! Сегодня же проведешь Нору выразить почтение Императору. Проследи, чтобы Нитар ничего не испортил. Предупреди его. Пусть особо не налегает. Молодые мужчины все боятся женитьбы, просто в нем сейчас говорит долг перед государством. – Вилрен снова погладил бороду, что-то обдумывая. – Витанис, найди мать и Нору, это нельзя откладывать… вон и Лунтары о чем-то секретничают в сторонке…

И в самом деле, герцог Лаэда со всем своим семейством тоже обсуждали что-то серьезное. Речь явно шла о предполагаемой женитьбе Императора. Вот и Келла, опустив голову, нервно теребит лиловый платочек. Та́вис и О́дли что-то втолковывали ей.

– Учат, как охмурить его. – Хмыкнул Агрон.

– Тавис своего не упустит. – Прошипел Вилрен. – А Келла-то красива… Витанис, пока ты будешь с Норой и Императором, пусть Нитар займется ей…

– Отец? – Агрон поднял бровь от удивления.

– А что? Неплохая партия. Лунтары явно не захотят выдать ее за баронов, а герцог Дургу́нский уже женат и имеет наследника. У Келлы два варианта – либо Таргариен, либо Нитар…

– Но Нитар ведь младший. – Возразил Агрон. – Если выдавать дочь в графскую семью, то уж за наследника.

– Ты обручен! Дрендены не отступаются от данного слова. – Жестко напомнил отец.

– А мы и не будем. – Вкрадчиво ответил Агрон.

– Хм… – Левая рука графа взлетела, и указательный палец принялся поглаживать бороду. – А ты иди, Витанис, найди мать. Ты прав Агрон, Лилин может выйти за Витаниса, а с Де́мишами еще ничего не решено.

Пока отец строил планы, Агрон присмотрелся к Келле. Юная, стройная блондинка. Похорошела за последнее время, приобрела мягкие округлые формы. К тому же Лунтары весьма богаты. Нажили состояние, выращивая лунные цветы. Трудоемкий процесс, но выгода на лицо…

Размышления Агрона и Вилрена было прервано шумным появлением гномов с Царь-горы. Их громкие голоса разносились по всему залу.

– Уже пива напились. – Брезгливо поморщился Вилрен и отвернулся. – Интересно, зачем пожаловали?

– Первый Публичный день Чогоса Таргариена. Пришли выразить свое почтение. – Предположил Агрон. – Смотри отец. Гном, что впереди всех…

– Молодой Ге́дерик. – Закончил Вилрен. – Не часто они выбираются на свет небесный. Видно, важное дело у них…

Гномы прошли через всю толпу, несколько бесцеремонно проделав себе путь к самому подножию тронного возвышения. Оно и понятно – гномы невысокий народ.

– Это правда? Император ищет себе супругу? – Налетела Та́лли, графиня То́рбинская.

– Тише-тише. – Всполошился Вилрен и огляделся, не услышал ли кто. – Талли, сегодня Нора должна затмить всех. Позаботься, чтобы Император не прочувствовал набрасываемую петлю. Понимаешь?

Круглое лицо графини озарила улыбка, сделав ее на мгновенье вновь молодой и прекрасной, лукавый блеск заиграл в мягких лучистых карих глазах.

– Мы поприветствуем Императора и немедля отправимся в свои покои готовиться к балу. – Эта авантюра всерьез увлекла Талли. Она вновь окунулась в водоворот дворцовых интриг, о котором так часто вспоминала, глядя из окна спальни на Одинокий холм…

– Мама, вы позволите мне надеть то алмазное колье? Оно идеально подойдет к моему синему платью. – Нора с надеждой взглянула на мать. В карих глазах, точно таких же, как и у матери, застыла немая мольба.

– Синее платье? То, что из бархата? – Задумалась Талли и, получив подтверждение дочери, стала мысленно переодевать девушку в него. – Да, хорошо… а волосы мы уберем вот так, наверх… да, шею надо открыть… и синюю ленту, в тон платья, в волосы… да, прекрасно! – Заключила графиня, довольная собой.

Неожиданно возникли из толпы Витанис и Нитар.

– Отец, Император идет. – Сообщил Витанис.

– Надо занять выгодные места. – Сказал Вилрен.

– Подождите. – Талли развернула к себе дочь, пощипала за щеки. – Покусай губы и оближи. Да, вот так. Идемте!

Семейство графа Торбинского продвинулось вперед, ближе к Императорскому трону, и как раз в это время провозгласили, что Император прибыл.

Тяжелые кованые двери раскрылись, и Император вступил в Большой приемный зал. Народ расступился, образуя живой коридор по которому твердым, но неспешным шагом, двинулся Чогос Таргариен. Со всех сторон раздавались приветствия. Мужчины кланялись, женщины приседали.

– Мой Император! – Чуть громче остальных произнес Тавис Лунта́р, герцог Лаэда – высокий, молодецки подтянутый, словно не разменял шестой десяток лет, как всегда идеально одет. «Наверное и спит не шевелясь, чтоб простынь, не приведи Небеса, не смялись… Ого! Неужели это Келла рядом с ним? А на коронации, помниться, была худая нескладная девчонка. Та́гет не солгал, назвав её красавицей…» Получше разглядеть юную дочь герцога не удалось, нельзя ни на секунду замедлять хода. Вот уже и тронное возвышение близко.

– Мой Император! – Это уже Нитар. Даже здесь умудряется веселиться. Держит под руку сестру-близнеца. «Тоже красива. А губы так и напрашиваются на поцелуй… Но, припоминается, она замужем была за кем-то из Та́рлов… или помолвлена…»

– Здоровья и силы Императору людей! – По гномьему обычаю приветствовал Чогоса Рото́р Гедерик, гномий царевич.

Легким кивком Чогос поприветствовал гнома в ответ, отмечая про себя, что люди стоят несколько в стороне от них. Неудивительно, многие так и не привыкли к этому союзу, заключенным еще Травиусом, а некоторые и вовсе открыто роптали, вспоминая старые распри. Среди них особой непримиримостью отличались бароны Де́миши, утверждая, что их кузнецы ничем не уступают гномам в оружейном ремесле. Но сейчас его волновали не эти разногласия. Куда больше его занимал сам факт появления царевича.

«Неспроста это, что-то им нужно» – думал Чогос, поднимаясь по ступеням к трону из редкого красного дерева с ножками, выкованными из мечей побежденных врагов времен Вековой войны, когда на трон сел Нитар Таргариен – жестокий тиран, подозревающих всех в заговорах и изменах. Так к власти пришли Таргариены⁴.

– Я, Чогос Таргариен, властитель Хединской империи приветствую вас и объявляю начало Публичного дня! Да осветит мой разум свет истины. – Произнес традиционные слова Император.

– Слава Императору! – Как один отозвались все присутствующие в зале.

Чогос устроился на троне. Слева от него встали карион и канцлер, справа – консул. Личная охрана Императора заняла свои места вокруг трона. Внизу, у подножия цепью растянулись воины в золотых плащах – дворцовая гвардия.

Катар Вэмиш, сделав шаг вперед, стал зачитывать план Публичного дня. Чогос всё это время внимательно отслеживал реакцию народа. Пока они еще ни о чем не догадываются, но небольшие изменения в обычном плане заметили многие. Тем не менее кроме любопытства эти новшества не вызывали ничего. Это хороший знак.

Вначале предстояло выступить знати. Все хозяйственные дела герцогов, графов, баронов и прочих поместников должны быть доведены до сведения Императора и представлены в письменном отчете. Так решил еще Нитар Таргариен, отличавшийся излишней подозрительностью и боязнью мятежа.

Чогос поймал взгляд канцлера и кивнул – это был знак зачитать первый приказ. Приказ, который может многим не понравиться. Недовольных следует сразу определить, поэтому говорить будет канцлер, а он, Чогос, будет наблюдать. Это тоже не многим понравиться.

– Слушайте новоизданный приказ Императора! – Громогласно произнес Катар без всякой магии, несмотря на почтенный возраст голос его до сих пор силен. – Всем баронам, баронетам, вели́там⁵ и мелкопоместному дворянству приказываю! Отчеты о делах хозяйственных сдавать сюзерену заблаговременно до Публичного дня. Отчеты о делах личного гарнизона следует докладывать командиру гарнизона сюзерена. Дела семейные более в отчеты не включать, следует лишь сообщить сюзерену для одобрения. Герцогам и графам приказываю! Принимать отчеты своих вассалов и включать их в свой. Командирам гарнизонов принимать доклады вассальных командиров и включать в свой доклад. Отныне дела военные и житейские будут рассматриваться отдельно, и находиться в ведомстве канцлера Хединской империи Катара Вэмиша и консула Хединской империи Норика Дрендена, коим предстоит сообщать обо всем Императору Хединской империи. – Канцлер Вэмиш замолчал, давая народу возможность переварить услышанное.

Недовольных оказалось много, лишь малая часть осталась равнодушна к изменениям. Что ж, пусть. У него, Чогоса Таргариена, Императора самого большого государства в Вилдене, найдутся дела поважнее, чем выслушивать бесконечные доклады всех знатных родов.

– Сегодня доклады будут приниматься по старому порядку. – Сообщил канцлер. – С докладом вызывается герцог Лаэды Тавис Лунтар.

Чогос надеялся увидеть рядом с герцогом его дочь, но Келлы не было видно. Вон стоит Тагет, рядом его брат Тра́вис. А девушки нет, как нет и герцогини Одли. Странно. А хотя, все понятно. Чогос мысленно усмехнулся.

– … таким образом, теперь у нас семь больших и двадцать один маленький цветник, что, несомненно, увеличит доходы от продажи лунных цветов в будущем году… – Лунтар продолжал перечислять доходы, которые росли с каждым годом. «Такого богатого герцога лучше держать ближе к себе, иначе в один „прекрасный“ день можно обнаружить могущественного врага. Надо всерьёз подумать о браке с Келлой». – … Пожар уничтожил десятую часть всех посевов. Чтобы возместить ущерб крестьянам, было закуплено необходимое количество зерна, овса и прочего, выплачена денежная компенсация. Виновные в пожаре отправлены на Сата́рские рудники на двадцать лет. Подробнее сказано в документах, уже переданных канцлеру.

Император кивну, Вэмиш сделал необходимые пометки в тетради.

– Есть ли какие жалобы, просьбы, информация, которую хотели бы донести до Императора? – Спросил канцлер, внимательно взглянув на герцога.

– Мой Император! Травис, мой старший сын и наследник выбрал себе супругу – сестру барона Го́дри Тра́верта Ара́ну. Мы просим вашего одобрения на этот брак.

Катар Вэмиш взглянул на Императора. Чогос слегка наклонил голову в знак согласия.

– Император выражает свое одобрение и дает согласие на этот брак. – Огласил ответ Императора Канцлер. – У Вас есть, что еще сказать?

– У меня всё. – Поклонился герцог, с трудом удерживая на лице почтительную улыбку. Император не разговаривал с ним, словно с каким-то мятежником!

– С докладом вызывается герцог Дургу́нский Па́ррин Тарл.

Высокий, плотный молодой мужчина с огненно-рыжими волосами принялся за свой доклад. Табуны его увеличились, сообщил он, но двух жеребцов-производителей похитили Вольные, убив при этом пастухов и угнав более трех десятков коней. Так же Тарл сообщил, что вольные в последнее время стали небольшими отрядами по десять-двенадцать человек совершать стремительные набеги и укрываться в Узком ущелье. – Крестьяне жалуются, мужчин убивают, женщин бесчестят…

Чогос заметил, что консул поднял один палец левой руки, покоящейся на эфесе меча. Хочет что-то сказать. Император кивнул, догадываясь, какие речи заведет Дренден.

– Почему бездействует прославленная твоим отцом конная гвардия? – Прикрикнул Норик, словно на нерадивого солдата.

Паррин покраснел, оскорблённый подобным отношением, но сумел обуздать гнев. Не стоит при Императоре выказывать подобные эмоции.

– Доблестный консул, – начал он оправдываться, – невозможно угадать место и время очередного набега…

– Так устройте засаду при входе в Узкое ущелье! – Рявкнул Норик.

– Какие именно кланы совершают набеги? – Спросил Чогос.

– Они нападают без знамен и знаков, мой Император. А засады мы устраивали, доблестный консул, только вот хитрые они – дозорные у них на Царь-горе сидят. Через увеличительные кристаллы степи просматривают и зеркалами знаки подают…

Норик хотел что-то сказать, но Император остановил его движением руки.

– Паррин Тарл! Этот вопрос мы решим отдельно. Не покидайте дворца, Вас позовут. – Сообщил свое решение Чогос и кивнул канцлеру, чтоб тот вызывал следующего.

Когда очередь дошла до графа Вэмиша, он тоже сообщил о набегах вольных на крестьян. Все набеги проходили по такому же сценарию, как и в Дургунских степях. С этим нужно что-то делать – решил Чогос.

– Лора́с Вэмиш. Об этом мы поговорим позже в частном порядке. Вас пригласят.

Утомительный процесс выслушивания докладов подошел к концу. На границе с Вечным лесом было спокойно, на побережье Холодного моря совершали набеги пираты. Гномы Высоких и Низких гор не показываются. В целом все как обычно. Но Вольные всерьёз беспокоили Чогоса. Он клялся защищать свой народ и не знать покоя, пока вражеские сапоги топчут его земли. Это нельзя оставлять просто так…

Крестьяне, ремесленники искали справедливости у Императора, просили защитить от жадных господ, забирающих почти все произведенное ими, от чего сами крестьяне голодают…

Чогос много раз присутствовал на Публичных днях отца, знал, как это происходит, но самому принимать решения было сложно. И Чогос старался, пока все было хорошо – и волки сыты, и овцы целы. Уже начала сказываться усталость. А как же приходиться его малому совету? Они-то всё это время стоят! И все же уже весьма почтенного возраста… Нет такой порядок дел нужно срочно менять.

Ну вот, наконец, и простой люд высказал все свои просьбы и жалобы.

– Хронист! – Обратился Император к человеку, фиксирующему все в документах. – Пиши мой приказ! Простой люд, не состоящий в гильдиях и общинах, с жалобами и просьбами к Императору будут являться каждый первый день новолуния после второго звона колоколов ка́риапты⁶. В Публичный день с просьбами, жалобами и прочими обращениями являться только представителям гильдий, общин и объединений, представляющих волю своих членов и несущих им мое слово!