Мама человеческая

© Павел Отставнов, 2023

ISBN 978-5-0060-0658-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Горький шоколад

«Ну и? И чего я сегодня приехал? – думал Сергей. – Не памятник, а целый мавзолей матери воздвиг… Вчера „обмыли“… Помянули матушку здесь, а затем и в ресторане… Накормил и упоил… Многие под конец поминок, и забыли „по ком звенит колокол“… А с утра я зачем на кладбище приехал? Опохмелиться?»

Он достал фляжку с коньяком, и плитку шоколада.

«Всё красиво, Серёжа? Фляжка серебряная… Коньяк „экстра олд“, „от двадцати лет“… Шоколад дорогущий, иностранный… Что написано? „Битер чаклет“? Что это? А, горький!»

Мужчина поднял фляжку и сказал:

– За тебя, дорогая!

Затем основательно хлебнул, закусил куском шоколада, и опять сказал вслух:

– А действительно горький шоколад… Горько… Горько мама без тебя! Год прошел, а как было, так и горчит. Сверху на меня смотреть: и всё материальное есть; и жена-дети, тьфу-тьфу, живы-здоровы… Сам ещё конем бегаю. Всё «хорошо». И на людях я «хорошист» -оптимист: «Всё ништяк, и всё путём!» Но горько, мама. Горько без тебя… Просто бы прийти к тебе, как бывало, сесть на стул и помолчать, глядя тебе в глаза. И горечь этой жизни всегда уходила.

Сергей глотнул коньяк, и продолжил:

– А помнишь, как в детстве я тебя спрашивал, почему ты шоколад мне даёшь, а сама не ешь? А ты отвечала, что не любишь его. А на самом деле мы тогда бедно жили, и ты всё отдавала мне!

Мужчина разломил плитку шоколада и половину положил на памятник. И выдохнул с надрывом:

– Эх, мама, мама, вот так бы разломил половину жизни своей и здоровья, и отдал бы тебе. Только бы жила и была рядом. Со всей своей человечностью: любовью, заботой и нежностью. Того, что сейчас не вижу, не чувствую. Один голый расчет у всех: ты – мне, а затем я – тебе! И уже кажется, что это нормально: человечество без человечности, и кругом одни Человеки Расчетливые. Эх…

Сергей приложился к фляжке, выдохнул и продолжил:

– Но, мама, ты была, и всё это было! Человечность была, и Человеки Разумные… Пусть мы двое, но было же это… Было! А сейчас? Ты человечная – в Вечности, а я… А я? Где? В чём? Какой? Всё, что было между нами, всё это жестко выдавливается из жизни нашей. «Доброта – это слабость»… «Честность – это глупость»… «Верность – это смешно»… «Совесть – нет этого вообще»… Такие «нормы» правят нас, и управляют нами!

Мужчина допил остатки коньяка, и закончил речь:

– Какая ты была сильная у меня! Сумела прожить самой собой, и никакие трудности, беды и трагедии не сломали тебя! Как была человеком, так и Ушла… И меня так воспитала, а я детям это передаю. Пусть хоть в нашей семье, но твою человечность мы сохраним. А если «уголёк» тлеет, значит, есть надежда, что и «костер» возможен. И тепло человечности во всем нашем мире – возможно! Вот зачем, оказывается, я приехал сегодня. Поговорил с тобой, как раньше. И легче, мама, стало, и сил для жизни прибавилось. Спасибо, моя дорогая!

Сергей улыбнулся, поклонился и ушел.

А на памятнике остался кусок горького шоколада, как осталась накопленная горечь жизни…

Совет да любовь

Праздновали нашу с Люсей «серебряную свадьбу». Все были: семьи дочери и сына, родственники, друзья. Гуляли отлично: душевно и весело.

И в самый разгар праздника жена заинтриговала меня:

– Есть один давний секрет. Дело уже прошлое, но не забывается, а наоборот давно уже тянет тебе признаться…

– Ой, Люся, что-то даже тревожно стало. А может быть уже и не надо прошлое ворошить. Хорошо у нас в жизни сейчас. Пусть всё так и останется!

Жена засмеялась:

– Не пугайся, капитан корабля нашего семейного. Этот секрет связан с твоей мамой. А от неё невозможно было ждать чего-то плохого и стыдного. Поэтому секрет этот хороший, добрый и важный. Просто сегодня, в этот замечательный наш семейный праздник, хочется, чтобы и наша мама рядом была. Да, наша мама, ты же помнишь, что я так всегда её называла. Но стала называть мамой, как раз после того случая. Слушай…

Помнишь, какая я была после свадьбы? Самолюбивая, своенравная и диковатая. Чуть что не по мне, сразу: скандалю, кричу, да взбрыкиваю. Пару раз, помнишь, я даже к своим родителям уходила. Ты приходил, уговаривал, я возвращалась, но продолжала выпендриваться. Уверена, так бы мы и расстались, как говорится «из-за несхожести характеров», но…

Но пришла твоя мама и поговорила со мной. По душам поговорила. И запомнила я её взволнованный голос навсегда:

– Ты дочка не мучайся. Если не любишь, рви всё разом и уходи. Ты сильная, сможешь. Жизнь долгая, оба ещё всё исправите. Если то, что между вами сейчас – это ошибка.

Я, помню, сказала:

– Нет, конечно, не ошибка. Я люблю Сергея, а он, уверена, меня любит. Просто считаю, что если, по-моему, жить, то это лучше нам же двоим будет!

А Вера Павловна мне сказала важные слова:

– Любовь – это главное, это смысл вашей совместной жизни. Но ты хочешь быть мужчиной в семье?

– Нет, что вы. Я женщина…

– Но почему ты, как мужик, всё пытаешься взвалить на себя? И тащить мужские обязанности. И женские одновременно. Сын у меня хороший, но посмотрит, посмотрит, да схитрит.

Я удивленно спросила:

– Как это схитрит?

– А как многие мужики, с такими женами, как ты. Взвалит на тебя все проблемы, да ещё и сам на твою шею сядет! Честно тебе скажу, что может быть и порадовалась бы этому: сын живет припеваючи; у жены, как у христа за пазухой. Но тебе я такой груз не желаю, да и сын с такой жизнью не будет мужчиной. А мужчина в семье должен быть «кирпичной стеной», о которую разбиваются все «волны» жизни. Но женщина в семье, это «цемент», который и держит эти «кирпичи». Понимаешь, дочка, цемент же жидкий, вначале, но сложат стену из кирпичей, и цемент становится крепким. И со временем всё крепче и крепче. И так и в семейной жизни: «кирпичи» и «цемент» соединяются, и с каждым годом семья всё крепче и крепче! Ты, Люсенька, не торопись, подумай. И не обижайся на меня. Я вам только добра желаю.

И подумала я над этими словами, поняла всё, да перестала с ума сходить. Вот после этого и стала наша семья крепнуть!

В этот момент подошли дочка и сын, и подарили нам большой набор серебряной столовой посуды, со словами:

– С намеком дарим! Чтобы после серебряной свадьбы мы у вас только серебряными вилками и ложками обедали!

Мы с Люсей хором ответили:

– Договорились, в следующую субботу всех ждем!