Long drink-2. Стихи и проза

Инне

Алику

Але

Лёну

Калту

Игорю

© Ольга Рябцева, 2020

ISBN 978-5-0051-5685-3 (т. 2)

ISBN 978-5-0051-5686-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СТИХИ
(2013 —2020)

Уносит самолёт чужие судьбы

Уносит самолёт чужие судьбы

В иные дни, иные времена.

В них те, кто нас, наверно, не осудит.

Там те, кто точно не осудит нас.

Простор небес извечно расширяет

И рваться ввысь безудержно зовёт.

И то, что ты мне снова доверяешь,

Лишь подтверждает мысль, что все пройдёт…

И будут вновь дубравы золотисты,

И шелест снов, и вещая трава.

Когда-нибудь ты снова станешь близким,

И мне твои важны будут слова.

Жизнь меняется, и это – к лучшему

 
Жизнь меняется, и это – к лучшему.
Уж поверь мне, я знаю, о чём…
Все устроится, да, всё получится,
И сомнения здесь ни при чём.
 
 
Лишь услышь эту музыку дивную,
Лишь позволь в этом танце вестись.
Разгляди это небо синее,
Счастье вот  оно – дотянись.
 
 
Чем измерить его, с чем сравнивать?
Деньги-вещи-тепло заграниц?
С поцелуями утра раннего?
С беспокойными криками птиц?
 
 
Электрички ночной стрекотанием?
Летним ливнем, застигшем в пути?
С беспримерным твоим пониманием,
С отдалённым мерцаньем зарниц?
 
 
Во что верится, то и сбудется,
Отодвинь все сомненья плечом.
Всё устроится и  всё получится,
Уж поверь мне, я знаю, о чём…
 

Может быть, совсем необязательно?

 
Может быть, совсем необязательно
Каждый день от счастья умирать?
Может быть, иные показатели
Надо во вниманье принимать?
 
 
Например, стабильность и надежность,
Например, привычное тепло.
И саму приятную возможность
Не заметить, что произошло?
 
 
Но вот эта вечная потребность —
Изо всех дурацких сил любить…
Может быть, пора уже полезность
К чертежам воздушным применить?
 
 
Человече, оглянись  в открытую :
Что сумел и с чем смирился ты?
И какие сказки позабытые
Бережёшь в мечтаньях золотых?
 

Здесь – целый мир

 
Здесь целый мир страданий и любви,
Энциклопедия себя преодоленья.
На человечество прекрасный вид,
История себе непротивленья.
 
 
Ведь как прекрасно и понятно как
Страдать от взглядов и не спать ночами.
Болезнь любви лелеять и  печально
Вверять свои унынья облакам.
 
 
Не проще ли и правильней порой
Дверь отворить в простую повседневность
Вздохнуть глубоко, потянуться в рост
И влиться в жизнь, оставив полкам древность.
 
 
Она бурлит, кипит, шумит вокруг,
Вокзалы видят тыщи поцелуев
На Киевском однажды целый круг
Ребят, стремящихся в страну другую
 
 
Стоял, обнявшись, и любя весь мир,
Пел «Yesterday», и время  замирало!
И весь перрон  восторженно затих,
И сотни душ над площадью летали.
 

Как живётся поэты, как дышится?

 
Как живётся, поэты?  Как дышится?
Динозавры минувших времён?
Как поётся? Слагается? Слышится?
В чём ещё кто из вас уличён?
 
 
Что опять не предвидим заранее?
Несовместны с теперешним – чем?
Как тоскуем о непонимании?
Как толкуем ответ на «зачем?»
 
 
И «доколе»? И будет ли мыслимо
В перекрестьях миров устоять :
Сгустки красок на слоги нанизывать,
Чтобы всё повторилось опять.
 
 
Чтобы вновь окунуться в волшебное,
Чтобы, окна рывком затворив,
Став бесчувственным к шелестам-щебетам, —
Превращаться, твориться, вторить.
 

Простые слова

«Давайте говорить друг другу комплименты,

ведь это всё – любви счастливые моменты».

(Б. Окуджава)

Давайте примем всё, как есть.

Обиняки и недомолвки,

Которых столько, что не счесть,

Оставим тем, кто здесь – надолго.

Давайте черпать из «сейчас»,

Сиюминутного родства!

Восторг сердец, сиянье глаз

Давайте вкладывать в слова!

Пусть, поначалу так несмелы,

Любви заветные напевы

Ответным пламенем согреют

И окрылят усталых нас!

Давайте будем «вопреки»!

Забот замыленных остовы

Пусть не завалят нас, чтоб снова

Птенцов любви кормить с руки…

Касанье душ, сердец набат

Скорей чтоб чудо пробудили,

И восхищенный чей-то взгляд

Нас на свершенья окрылил бы!

Давайте будем не спроста,

А от души открытой будем!

В ней – человечья красота.

Любить давайте будем, люди!

…Субботним воздухоплавателям, или.. Начнём с кофе?..

Я могу пить вино

С утра и до вечера.

Причём, часов в одиннадцать этак начать.

Могу говорить себе, что время лечит..

Могу – промолчать…

И буду чувствовать при этом себя превосходно,

Ярче даже мир воспринимать.

Что-то сегодня повсюду так холодно…

Бррр, неужто – зима?

Да ещё и штормовое предупреждение объявили..

Ну, а что там по телевизору?

А впрочем, шут с ними, с телеличностями,

Знаем, слышали. Раз сто пятьдесят уже.

Вот такая вот аполитичность..

Кому надо – настороже.

А тебе – порой просто выть уже хочется —

От пережёванно-мятного одиночества,

От личного законотворчества

С тиражом в один экземпляр.

Фигляр…

Что он там врёт и не морщится?

В камере ж – настоящий пожар.

Пятой категории сложности.

И нет никакой возможности

Сбежать..

Ведя витиеватый вензель,

Не завершив пера движенье,

Поставить кляксу.

Спросить у неба разрешенья

Воздухоплавателем вновь сегодня быть

С высоким доступом

И – взмыть..

И – плыть..

На запредельной высоте.

На бреющем.. Не суетясь крылами.

Всё, что упрятано в мечте,

Разглядывая,

..Всё что с земли недосягаемо..

…Ведь стоит только захотеть..

И, подлетая к балкону

У дома с колоннами,

Узнать знакомый,

Задумавшийся в синеву профиль:

Начнём с кофе?

Так много слов, галактика из слов!

Так много слов, галактика из слов!

Как звездочёт, как астроном прилежный,

Их ловишь из мерцающих миров,

Что так манят величием безбрежным…

Ты, если хочешь, так и назови —

Что по пути иду непротивленья,

Что тороплюсь хоть чьей-нибудь любви

Поймать крупицы в стынущей Вселенной.

Как важно и необходимо мне

Узнать, что с кем-то мыслями роднимся,

Что не одна на каменной стене

От всех врагов пытаюсь защититься.

Приди, любовь, настаньте, времена,

Когда за всё простить себя сумеем!

Когда преграды все преодолеем

И Бог простит неверующих нас.

Я не могу не слышать и не видеть

Я не могу не слышать и не видеть,

Как вкруг меня беснуются слова.

Они сперва довольно безобидны,

И так милы, что глаз не оторвать!

Но заманят, затянут без остатка

В водоворот дурманных снов своих,

И как Сирены усыпляли сладко,

Так ты погибнешь, заблудившись в них.

Ничто нигде ничем не отзовётся,

Молчанье эхом множится в тиши,

Но вдруг прорвётся, прорастёт, взовьётся,

Словесным буйством красок оглушив!

Пойми одно. И пусть поверишь в это :

С собою перемирье заключив,

Ты сможешь всё, зачем явился свету,

Когда лампада теплилась в ночи.

Солнцестояние

 
Проходит время. И событий череда
Уже выстраивает истинную ценность —
Даёт ответы на вопрос: куда?
Откуда? И – осмысливает бренность…
 
 
Отгорожусь – от шума городов,
Бессмысленности вещности сегодняшней.
От суеты. От выспренности слов.
Лишь для того, чтоб сделать жизнь пригодною.
 
 
Осознавать – всё важное вокруг,
Пренебрегать – ничтожным и надменным.
Не забывать, что всё ж замкнется круг,
Пройдя этапы мудрости последней.
 
 
Не суетись. Себя останови.
Позволь вдохнуть предутреннюю свежесть
Великолепья Спаса на Крови
И мировой  задумчивости нежность.
 

Ну и где сентябрьская роскошь?

 
Ну, и где сентябрьская роскошь
Золотых, багряных отголосков?
Кто сказал, что осень что-то просит?
Нет, не просит, просто бьёт наотмашь!
 
 
Хоть давно уплачены авансы,
Договор срывается, похоже.
В пункте третьем – листопада танцы?
А в седьмом – улыбки для прохожих?
 
 
Форс-мажор готовят контрагенты.
Бабье лето что-то задолжало…
Разве так бывает, чтоб моментом —
Раз? И лета overnight не стало?
 

Уроки геронтолога

 
Упражненье номер раз.
Смысл – вызвать в прессе спазм.
Выполнение: хохочем
От всего, чего захочем.
Все хохочем! Не ленимся!
Молодцы! Остановились.
 
 
Упражнение второе.
Улучшает все настрои.
Крутим голову направо,
Вниз, налево, на беседку.
Наблюдаем  за собою,
За соседом, за соседкой.
 
 
При подловленном моменте
Источаем комплименты.
Изумляемся попутно,
Напрягая мыщцы глаз,
Красоте сиюминутной,
Обступившей всюду нас.
 
 
Так, теперь своё вниманье
Направляем на дыханье.
Вспоминаем, как влюблялись
Сорок лет тому назад,
Как в подъездах целовались,
За трамваями гонялись,
Как  в вечернем кинозале
В жар от близости бросало.
Энергично, десять раз.
 
 
Переходим  к обтираньям.
С этим мы шутить не будем.
Тренировки осязанья
Всем прописывают людям.
Поначалу нежно, мягко
Прикасаемся к  партнёру,
Лучше в латексных перчатках,
Хоть момент, конечно, спорный.
 
 
А теперь поднимем ручки
И похлопаем в ладоши!
Что, дедульки и старушки,
На людей теперь похожи!
Всё! До следующих занятий!
Не забудьте полотенца!
На дом: все мероприятья
Из восторженного детства.
 

И всё, что будет, знаешь, – только к лучшему…

Что ж это дождь, и вовсе беспардонно

Всю ночь долдонит в переплёт оконный?

Умалишённый как иль как подранок

Скребётся лапами в оконных рамах?

Остынет чай, и будет он несладок,

Носки достать придется с антресолей,

Твой пёс положит голову на лапы

И загрустит по незабытой воле.

Но мы, мой друг, тоске не поддадимся,

На то и было лета разнотравье,

Чтоб от него по полной зарядиться,

Чтоб все ошибки наперед исправить…

Поставь-ка чайник, да ямайский ром

Давай достанем по такому случаю.

Мы снова здесь, и снова мы вдвоём.

И всё, что будет, знаешь, – только к лучшему…

Дождь, ты, наверное, хороший парень

Дождь, ты, наверное, хороший парень,

Но если честно, нас порядком всех упарил,

Послушай, есть ведь и другие города,

В которых полная с дождями ерунда.

Вот взять хотя бы Ла Гомеру островок,

Туда так ты три раза в год, и – на часок

И вот приходится канарским мужикам

Резервуары строить прямо по скалам.

А ты попробуй так бананы порасти —

Ведь два ведра на каждый день изволь найти!

Иль взять хотя бы штат такой – Тамил Наду,

Там тростнику совсем кирдык – подай воду!

Короче, дождь, давай манатки собирай

И куда след свои усилья направляй.

А мы тебя, как будешь нужен, позовём.

Ещё не раз с тобой и спляшем, и споём

Пока-пока… Привет-привет…

 
Ни здравствуйте, ни до свиданья.
В которых смысла больше нет.
К чему вчерашние страданья?
Пока-пока? Привет-привет?
 
 
За дымкой мглистой серпантина
От встречных фар не щуря взгляд,
Спиной вперед нельзя назад.
Без объяснений мутно-длинных…
 
 
Поставить надо б запятую,
Пока ещё не рассвело,
…Всё, что вздымало, пело, жгло…
Да где ж её найти, такую?
 
 
Не ждать! Не думать! Не слабеть!
Жизнь такова, какая есть.
 
 
Закрыть на ключ, забыть, не трогать,
Разметить реперно дорогу,
Секретным грифом припечатать,
Не чувствовать! Не спать! Не плакать!
 
 
Чтоб по-бразильски, на сто лет —
Ничьей рукой..
Ничьею властью…
 
 
Пока-пока.. Привет-привет..
 
 
(прим.: срок хранения документов под грифом «совершенно секретно» в Бразилии составляет сто лет).
 

CARPE DIEM

С востока солнце сквозь цветы пробилось

В раскрытой раме робко притулилось,

И в возрождённом утреннем движенье

Звук электрички – сонным отраженьем.

Как много утром свежих обещаний,

Где доминантой – громкое урчанье

Двух шерстяных и ласковых комочков,

Которым всё равно, где ставить точку.

Привет мирам, лишь с виду безучастным,

Где тишина негаданно-прекрасна,

И день – с листа, такой необходимый.

Бадейка кофе. Ручка. Carpe diem.

Сухие факты. И – никаких сантиментов

Сухие факты. И – никаких сантиментов.

К чему сомненья – в том, что нас ждёт впереди?

Перечеркнут. Тебе дорогие моменты.

Возьми гантели. Иль в зал тренажерный сходи.

Вот там всё ясно. Бессмысленно всё и несложно —

Качаем мышцы – серотонина прилив

Всегда поможет, как новокаина подкожно…

Иль как вино – о жизненных дрягах забыть.

Но что-то гложет. Почто нам такое даётся?

Одно вперёд и одно поколенье назад —

Непониманье. И главное как-то не бьётся.

Непониманье – в чужих и бесстрастных глазах.

Сегодня день рожденья будет грустным

Сегодня день рожденья будет грустным,

Ведь во главе стола пустует место.

И без хозяйки убежало тесто,

А в сердце – тишина и страшно пусто.

Сегодня всё вокруг осиротело.

И чёрным кружевом закрыты зеркала,

Где так любила всех и так болела,

Где наречённого так и не дождалась…

У изголовья фото мальчиков в шинелях

Со взглядом строгим, напряжённым – в объектив.

С них до сих пор слышны свистящие шрапнели,

И неизвестно, где и кто из них лежит…

***

Здесь, на Земле, родные сядут рядом,

Скорбя, наполнят крошечные стопки,

И помянут по русскому обряду,

Не чокаясь, безвременно усопшую.

Она ж – уже с подружками хохочет,

Сияет взгляд, и тело гибкое опять.

Давно не виделись они, и каждой хочется,

О, сколько хочется друг другу рассказать!

Отставив пальчик, пригубляют так изящно

Из чашек кузнецовского фарфора

С прямой спиною, в шляпках настоящих…

Ни слова – о суетных дамских вздорах!

Бабулечка, Княгиня, гран-мама…

Рукою ласковою каждого коснётся

И вскоре вновь на небо унесётся…

Теперь и там есть у нее дела.

Порой, как гимназистка, озорная,

Секреты внуков свято берегла.

И всё-превсё на свете понимала.

И всех сплотить и примирить могла.

С французским неутраченным акцентом

(Волненье голос только выдаёт)

Для настроенья – капельку абсента —

Вдруг об акации о белой запоёт.

И снова клавиши её узнают руки —

Пусть не такие, как в былые годы,

Когда в одеждах до полу и в буклях

Всем городом встречали пароходы…

Но вновь замрёт и время, и пространство,

И осадят упрямые года

О, этот голос, выводящий страстно

О том, как молоды мы были все тогда…

Прорастая корнями из самых глубин

Прорастая корнями из самых глубин

Где-то там и наткнулись на каменный клин.

И в обход повело, чтоб прорваться из тьмы.

Обвело, заплело в единящее «мы».

Неразлучными стали, как зло и добро,

И всесильными, как золотое руно.

Необъятными, как мировой океан,

Приглядишься, а он – лишь пинтовый стакан.

Светотень, чёрно-белой бессонницы звон —

Атрибуты отшельничества твоего —

Вот где – ложь, вот где – явь, и поди распознай :

Кто есть кто. На себя. Одного. Уповай.

Я всегда на твоей стороне

 
Я всегда на твоей стороне.
Даже если жгутами от боли
И глаза не раскрыть от соли —
Я всегда на твоей стороне.
 
 
Вот сердце моё – возьми.
Вдруг, пригодится когда-то?
Не сейчас, в минуту утраты
Или там, по дороге вниз.
 
 
Ты помни, ты просто помни,
Что где-то оно стучится.
Да, всякое может случиться,
Но тебе-то оно нужней —
На чужой бесконечной войне…
 
 
Вот такая нелепая странность:
Я всегда на твоей стороне.
И, похоже, на ней и останусь.
 

Спроси себя: откуда звук?

Спроси себя: откуда звук?

Что долетел сейчас случайно?

Чем порожден был изначально

И из-под чьих сорвался рук?

Тот, извлечённый из одной,

Такой обыкновенной ноты,

Чтоб нарастать потом волной

И умирать в водоворотах?

И почему же по ночам

Твой зыбкий сон он растворяет,

Разматывая до начал

Неутолимые печали.

А что в углу, вон в том углу?

Рояль? Концертный? Ты не шутишь?

Такой же, как на том балу…

Полжизни бывший другом лучшим?

В проём ночи, к тебе спиной,

И глаз моих не различишь ты.

Да, да, бывает… Дождь… стеной…

Но этот звук… Какой он чистый!

Какой молящий, неземной:

О, прикоснись ко мне скорее,

Хранитель мой, товарищ мой,

Я оживить тебя сумею.

Его душа слезоточит,

Как Богоматерь на иконе.

Это его ты слышишь стоны,

Когда Вселенная молчит.

***

– Я кажется, говорила когда-то:

Мечтаю услышать, как ты играешь.

– Я давно уже не… ты же знаешь

– Знаю.

Твоих рояль давно не помнит рук.

Тогда откуда этот звук?