Сокровища Креста

© Ольга Лемановская, 2020

ISBN 978-5-0051-0668-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Дед, ну помоги же мне! Дай мне знак какой-нибудь! Ведь не просто так монах вокруг нас кружит! Что он ищет? Подскажи! – стоя в самом центре разоренной церкви, Василий оглядывал полуразрушенные стены. Подняв голову, он долго смотрел на лики святых, смотрящих на него с ещё сохранившихся фресок высокого свода храма. Как молитву он мысленно проговаривал свою просьбу много раз, словно надеясь на чудо. Царящая вокруг тишина уже стала давящей, когда он услышал резкий звук шуршащего камня сзади.

Резко развернувшись, Василий прямо перед собой, метрах в двух, увидел отца Николая. Монах стоял прямо и молча смотрел прямо в его глаза.

– Лёгок на помине! Знаешь, кого так поминают? Чёрта! Ничего от священника в тебе нет! Может, кого то ты и сможешь обмануть, только не меня! – Василий говорил зло, кидал резкие фразы в застывшее, бледное лицо монаха. Николай продолжал страшно молчать, напряженно смотрел прямо в зрачки возбуждённого мужчины, давил, дожимал его взглядом. Василий, упрямо, смело смотрящий на него в упор, вдруг почувствовал неприятную, нарастающую боль в спине, поморщился, пошевелил плечами, как будто пытаясь скинуть с себя плохое. Но боль не отступила – затопила всю грудь, стало тяжело дышать, зрачки Василия дрогнули и он почувствовал, как невыносима эта пытка для его сознания. Пошатнувшись, он схватился за воздух, пытаясь удержаться, но не смог. Уже падая на осколки каменной крошки, ковром устилающей весь пол церкви, подумал: – Как больно! Почему так больно?

А через несколько мгновений, взлетевшая далеко под свод храма, туда к ликам святых, душа смотрела на своё, лежащее на спине, тело, с неловко подвёрнутой левой ногой и раскинутыми в разные стороны руками, такое маленькое и беззащитное с этой большой высоты, а рядом черную фигуру в длинных темных одеждах. И вот черный человек метнулся тенью в светлый проём и исчез, а, лежащий одиноко, Василий остался, смотря вверх застывшими, открытыми глазами.

Глава 1

….Она опять летала во сне, кожей ощущая прохладную высоту. Далеко внизу, под пушистыми кружевами облаков, проглядывала земля, но она почему-то совсем не боялась этой высоты. Она всё старалась разглядеть, что же там внизу и постепенно начала снижаться. Земля приблизилась неожиданно, ей уже было видно всё до мельчайших деталей. Чётко просматривались верхушки темных елей и светлых берёзок. Деревья стояли неплотно друг к другу, и между ними было много странных холмиков, поросших травой и мелким кустарником. Она все снижалась и вдруг на одной прогалине увидела большой, покосившийся крест, а на соседнем холмике крест был повален…. Она летала над заброшенным кладбищем…

В следующую секунду, резко вздрогнув всем телом, Вика проснулась. Опять этот сон! У неё в горле ещё стоял липкий комок страха, на лбу выступили холодные бисеринки пота. Она судорожно сделала первый глубокий вдох и открыла глаза. Этот сон был ей знаком, в последнее время он часто посещал её, но заключительные аккорды его всегда пугали Вику до смерти.

Больше всего в жизни она боялась похорон, покойных и кладбищ. Этот страх был с ней давно, с детства. Вика уже не помнила, что же её напугало, но это стало уже настоящей фобией, поэтому этот повторяющийся сон был настоящей пыткой для неё.

Господи, ну почему эта жуть преследует меня! И к чему такое снится? Летать во сне – это вроде хорошо? Или это подсознание так со мной играет? Но для чего? Вика постаралась глубоко и ровно дышать, приступ паники постепенно отступал, и она проснулась окончательно. Полежав немного в уютной тишине темной комнаты, Вика взглянула на часы. Те безжалостно показывали 6.15. Ну вот! Ещё можно было спать и спать! Может поваляться ещё? Да нет, уснуть после этой жути уже не смогу! Придётся вставать. Она быстро села на кровати, встряхнулась всем телом, как мокрый пёс, безжалостно разогнав последние сонные путы – сегодня новый день начался пораньше! Вика не умела долго расстраиваться. А сделаю ка я себе какой-нибудь вкуснейший завтрак! Надо же подбодрить себя немножко! Да и одеться сегодня поизящнее! А то всё джинсы и джинсы. Мысли Вики устремились к работе. Ведь там она увидит ЕГО…. И может ОН даже скажет её что-нибудь приятное….Вика мечтательно вздохнула, настроение резко пошло вверх, и она, напевая какую-то дурацкую песенку, направилась в свою маленькую, уютную кухоньку.

Она обожала готовить. Двигалась ловко и плавно по кухне, как бы танцуя, одной рукой доставая продукты из холодильника, другой нажимая кнопку кофеварки. Через десять минут перед ней дымилась большая чашка капучино и небольшая горка хрустящих сырных трубочек, политых тонкой струйкой мёда… Когда последняя трубочка растаяла во рту, тишину дома разорвал телефонный звонок. После такого завтрака мне будет трудно испортить настроение – подумала Вика, направляясь в холл. Телефон трещал городской – значит, это может быть только мама!

В большом зеркале, закрывшем почти всю стену, отразилось розовощекое существо в симпатичной шёлковой пижамке яркого изумрудного цвета, с рыжими беспорядочными кудрями и яркими зелёными глазами. Вика состроила своему отражению смешную рожицу и подняла трубку….Сначала послышались какие-то завывания, потом всхлипывания и наконец, прорезался, конечно, мамин голос.

– Доченька! Какой ужас, ужас! Что мне делать?! Мне плохо! Моя голова! Слушая мамины причитания, Вика молчала и ждала, когда на том конце провода маленько очнутся и скажут что-нибудь членораздельное. Минуты три спустя последовал вопрос —

– Ты меня слушаешь?

– Конечно, мам! Что случилось? Давай по порядку! – Это было почти обычное начало их телефонного разговора, да и не по телефону тоже, с тех примерно пор, как Вика стала самостоятельной. А так как ей месяц назад исполнилось 32, то лет этак восемь. Её мама всё принимала близко к сердцу, но очень часто проблемы были быстроразрешимыми или надуманными. За эти годы дочь научилась слушать «нужными кусками», вот и сейчас Вика слушала вполуха.

Калерия Викторовна, а именно так зовут маму Вики, говорила громко, быстро и надрывно о каком-то Васе, который живёт где-то там, и что с ним случилось что-то там. Здесь Вика пропустила, что именно, А Калерия Викторовна вдруг сделала долгую паузу и тихо спросила: – Что же делать, доченька?

Вика от неожиданного тихого голоса матери растерялась и, на свою голову, быстро ответила

– Не волнуйся, мам! Что-нибудь придумаем!

И только потом поняла, как она прокололась. Дело в том, что Вика уже давно от какого-то очень умного человека услышала одну фразу, которая засела в её голове навечно – «Не делай, не говори и не думай, то, что тебя не просят!» А запомнила она эти слова потому, что долго не могла её полностью осознать и поняла окончательно только после того, как получила на свою голову кучу проблем из-за того, что сама предложила помощь одной своей подруге и оказалась потом виноватой неизвестно в чём, но та подруга перестала быть её подругой навсегда. Эта сложная композиция мыслей быстрой строкой пробежала в голове Вики, но было уже поздно….

Мама вцепилась в неё мёртвой хваткой.

– Доченька, правда? А что можно придумать – я поехать не смогу, ты же знаешь! На кого я оставлю Чипочку (так зовут мамину любимую кошку), ну на кого? А мои цветы? Я не представляю как они без меня. А что может и правда, тебе поехать? Как ты хорошо придумала!

Вика пыталась вставить хоть слово в тираду матери, абсолютно безрезультатно, но зато стала слушать очень внимательно и поняла, что попала на этот раз очень круто. Вася, оказывается, умер, царствие ему небесное, что-то там с ним странное случилось – эта информация пока не восстановилась в Викиной голове. Он оказался нашим дальним родственником по маминой линии, жил в какой-то не очень далёкой деревне, но самое главное, именно ей придётся ехать представителем их семьи на похороны, которые будут уже через два дня! Ужас ночи быстро начал своё преследование уже наяву и к ней, как то сразу пришло понимание, к чему снился этот проклятый сон.

– Мам, ну что страшного случится, если никто не поедет? И потом, я совсем не знала его! Ты можешь сказать, что плохо себя чувствуешь, а меня не отпускают с работы. – Вика судорожно пыталась переубедить мать.

– Ты же знаешь, что для меня это будет настоящим кошмаром! Ну, какая от меня поддержка и помощь? Им еще меня придется на себе тащить! – Вика продолжала ныть, уже мало на что надеясь. Но что здесь началось! Как говорится, легче согласится, чем спорить!

Калерия Викторовна была несгибаема.

– Доченька, бабушка Агафья очень хочет, чтобы ты приехала. Уж очень боится, что не успеет повидать тебя. Она же очень старенькая уже. Ну, как-нибудь продержись! А я договорюсь, чтобы ты ночь перед похоронами провела в другом доме! Мама уже взяла быка за рога, и Вика безнадёжно опустила плечи.

Её спокойный мир рухнул в один момент! Теперь срочно на работу, отпроситься, сделать всё самое срочное, чтобы без меня не зашились, собраться в дорогу, купить билеты. Еще узнать надо у мамы, куда! Снять деньги с карты! В этом захолустье, скорее всего, нет банкоматов, да и банков тоже. Да, лет пять я так не попадала!

Глава 2

Москва была ещё полусонной. Сумасшествие птиц немного разбивали троллейбусы с двумя-тремя пассажирами. Утро было солнечным и прохладным. На работу Вика пришла первой. Их пустой офис выглядел совсем по-другому. Сумрак основной большой комнаты делал его таинственным и немного нереальным.

Их фирма занималась разработкой и производством всяких оригинальных канцелярских прибамбасов и сувениров, причём очень успешно. Вика работала здесь уже шесть лет. Начинала рядовым сотрудником на телефоне и на подхвате, но постепенно выросла до начальника отдела. Она знала все тонкости и детали своей работы и очень любила это место. Включив свет сразу во всех помещениях, она прошла в свой маленький кабинет. В этой небольшой комнатке, с огромным, почти во всю стену, окном, Вика чувствовала себя, как дома. Всё здесь она подстроила под себя. Вместо громоздких шкафов разместила на стенах полки. Расставила по ним папки и их, самые удачные, фирменные безделушки, а низкий широкий подоконник превратила в уютный диванчик, устроив на нём поролоновый матрасик, обтянутый яркой, в широкую полоску тканью. Сверху устроила несколько красивых мягких подушек. Любой, кто первый раз заходил к ней, неизменно начинал улыбаться, а так как Вика отвечала здесь за работу с клиентами на первом этапе, это всегда очень помогало.

Один за другим стали подтягиваться остальные сотрудники. Офис ожил, наполнился голосами, хлопаньем дверей, звуками двигаемых стульев, трелями мобильных – рабочий день начался. В открытую дверь её кабинета заглянула светлая голова Ляльки.

– Ты чё, не уходила что ли? – Лялька работала у них четыре года. За плечами у этой яркой блондинки было художественное образование, изумительный вкус и прекрасное чутьё. Она была ведущим дизайнером в группе Вики. Очень легко находила общий язык с заказчиками, и её эскизы всегда одобрялись ими с первого раза. Молодая, сексуальная, немного взбалмошная, она в свободное время обожала тусоваться, любила быть в гуще событий, ходить в кино, и делать это всё желательно в большой компании. Вообщем, полная противоположность Вики. Та никогда не скучала одна, обожала свою маленькую, но уютную квартирку, которая ей досталась от бабушки, матери отца, в наследство. Любила смотреть кулинарные шоу, читать книги и готовить всякие вкусняшки. Именно последнее и свело этих абсолютно разных девушек. Вика не только готовила, но и очень любила угощать своими кулинарными шедеврами, а Лялька обожала это всё поглощать и всегда находила правильные слова похвалы для своей подруги. Как любые девчонки, они любили поболтать обо всём, знали друг про друга разные секретики. Несмотря на свою внешнюю взбалмошность Лялька была доброй, доверчивой и отзывчивой и никогда не подводила Вику.

Ловко усевшись на край стола, закинув ногу на ногу, она засверкала голыми коленками в дырках модных джинсов и молитвенно сложила руки.

– Викуль! Пошли сегодня в клуб! Там сегодня одна группа играет, там такой гитарист! – Лялька в экстазе закатила свои ярко накрашенные глаза. Вике сразу стало весело. Она всегда поражалась неистребимому оптимизму подруги.

– Опять влюбилась, неугомонная ты наша?! Лялька, ты не исправима!

– Ты не представляешь какой он! А как играет! Такой чёрненький, глазастый! А харизма! Чума просто! – Лялька сделала умоляющие глаза кота в сапогах – как у неё это получается, Вике было совершенно не понятно.

– Хотя тебе, конечно, вряд ли понравится! Тебе же больше в очках нравятся! – Лялька смешно свела глаза к переносице и поправила указательным пальчиком несуществующие очки, явно намекая на мужчину её мечты. Вика возмущённо запулила в неё маленького плюшевого дракончика, который стоял у неё на столе. Этих милых цветных зверюшек заказала у них одна фирма к Новому году. Они получились ужасно милыми и весь их дружный коллектив разобрал всех бракованных. Лялька ловко поймала дракончика и весело чмокнула его в макушку. По её же эскизам делали!

– Ну правда! Пойдём, а? Ты уже вторую неделю никуда не вылезаешь! А на дворе, между прочим, лето! И дожди вроде кончились! – Лялька не успокаивалась. Её способность быть по утрам в прекрасном настроении часто спасала Вику от утренней хандры, но не в этот раз.

– Не получится, Ляль! У меня горе! У нас умер родственник, и я завтра утром уезжаю в деревню! На похороны! – И Вика пересказала подруге весь утренний разговор с матерью. Лялька в ужасе округлила голубые глаза – она, конечно, знала о Викиной фобии.

– Как это? Ты же сама там откинешься, не дай бог!

– Вот, вот! А еще мне последнее время постоянно снится какой-то странный сон! Будто я летаю, постепенно спускаюсь, а там кладбище заброшенное! – У Ляльки глаза стали еще больше, и она передёрнулась.

– Кошмар какой! И что, правда, поедешь?

– А что делать? Мама говорит, бабушка там хочет очень на меня посмотреть! Буду выкручиваться как-то! Нашатыря с собой возьму побольше!

– И как же ты им воспользуешься, интересно? Если грохнешься, а? И работа как же? – Лялька, наконец, стала серьёзной, уж очень беспокоилась за подругу. Хотя та изо всех сил пыталась держаться бодрячком, но у неё это не очень получалось.

– С работой вроде нормально! Хорошо, что лето, работы мало! Сегодня сделаю всё самое срочное! И пойду отпрашиваться!

– А ты знаешь, что главного сегодня не будет? Но Иван на месте! Так что, давай, подруга, дерзай! – И Лялька, наклонившись, потрясла Вику за плечи.

Иван был замом, и, по совместительству, мужчиной её мечты. Осознала Вика это неожиданно, но достаточно предсказуемо, на одном корпоративчике, который случился два года назад. Их фирма отмечала успешное выполнение одного очень большого и сложного заказа. Клиенты остались очень довольны, и сотрудники получили хорошие премии. Праздновали весело, шумно, со столами, ломившимися вкусностями, и, конечно, с музыкой. Иван, как бы случайно пригласил её на медленный танец, легко придвинул к себе, уверенно, по мужски. И был так близко…. Вика почувствовала его терпкий, приятный запах и вдруг поплыла. Пока они танцевали, её казалось, что и он почувствовал что-то необычное. Правда, потом, немного успокоившись, она решила, что ей это всё показалось. Но с тех пор Вика всегда начинала теряться в его присутствии, как неопытная девчонка. Но может, так оно и было. Чего, чего, а опыта в этих делах у Вики было маловато. Только один раз у неё случились серьёзные отношения, она даже чуть замуж не выскочила. Молодые люди начали жить вместе. И парень был симпатичным. Но при ближайшем рассмотрении оказался совсем маленьким, и каким-то инфантильным маменькиным сынком, требующим очень много заботы и ничего не отдающим взамен. И Вика перестала принимать мужчин всерьёз, пока не разглядела Ивана. После той вечеринки, он всё больше ей нравился. Высокий, темноволосый, взрослый, он посматривал на неё из-под очков своими серыми, с прищуром, глазами, и она сразу теряла почву под ногами. Ей всё трудней было не нарушать субординацию, тем более, что атмосфера в их коллективе была больше дружеской, чем официальной. Подойдя к его кабинету, она собралась, набрала побольше воздуха и два раза стукнула кулачком по двери….

– Иван, можно к тебе? Или потом?

Иван стоял около окна, разговаривал по телефону. Услышав стук, развернулся, увидел Вику, замахал свободной рукой, чтобы заходила. Он уже договаривался с новым клиентом о встрече и заканчивал разговор. Всё это время смотрел на Вику в упор, чем немало её смущал. Опять краснеет! Ему очень нравилась эта её способность быстро краснеть. Его бабушка всё время шутила в детстве, что если человек умеет краснеть, значит, у него есть совесть! Говорить ей это приходилось частенько. Иван в детстве был очень шебутным, но когда его начинали отчитывать родители за его очередную проделку, всегда краснел и опускал глаза. И бабуля пыталась его защитить. Иван всегда удивлялся, что эта рыженькая, маленькая девочка вызывает в нём эти приятные семейные воспоминания, и поэтому кажется совсем родной. А ещё его к ней тянуло… И я ей нравлюсь, это точно….

– Проходи, Вик! Что у тебя?

– Да понимаешь, у меня умер родственник, и мне нужно ехать на похороны! Всего на несколько дней!

– Прими мои соболезнования! Поезжай, конечно! Ты только скажи, может тебе какая-то помощь нужна? Или деньги? – Иван всерьёз обеспокоился за неё, ему всегда казалось, что она маленькая, беззащитная и ему очень хотелось её защитить. Иногда ему приходилось наблюдать Вику в работе, и тогда он поражался, как она легко, но в то же время, как-то мило справлялась с очень сложными клиентами. Умом он понимал, что она далеко не беспомощна, но с ним она всегда терялась. И ему это страшно нравилось. Он как-то незаметно оказался совсем близко, руки сами потянулись обнять её за узенькие плечики, и он силой воли остановил их, засунув глубоко в карманы джинсов.

– Нет, нет! Всё нормально, ничего не надо! – Забормотала Вика, ещё больше краснея.

– По работе я всё подготовила, чтобы не было простоев! – Уже лепетала она, а он смешно наклонил голову на бок, пытаясь заглянуть в её глаза.

– Да, не переживай ты так! За несколько дней ничего не случится. И если всё-таки что-то понадобится, сразу звони мне! Хорошо?

– Хорошо! – Пролепетала Вика, подняв, наконец, голову и взглянув на него.

– Я пойду! Ещё много дел! Спасибо тебе! – Она медленно развернулась и выскользнула за дверь кабинета.

Иван проводил её грустным взглядом и тяжело вздохнул, но она этого уже не слышала. Ну, вот что это? Детский сад какой то! Развернувшись, он направился к своему столу. Усевшись в своё любимое кресло, закинул ноги на стол, а руки за голову. Нет, с этими играми пора заканчивать! Два года бегает от меня, как маленькая! Вот приедет, поговорю с ней в открытую!

Иван был разведен уже три года. Женился он рано, постепенно юная влюбленность прошла и молодые разбежались, но на свет появилась дочь Полинка. Его красавицу-дочку все в офисе знали и любили.. Она была очень живой, общительной. Ей совсем недавно исолнилось 10 лет. Девочке больше всех здесь нравилась Вика и они всегда находили о чём поболтать. А когда выяснили, что у них дни рождения в одном месяце, только с разницей в три дня, Полинка придумала устраивать совместную вечеринку в офисе. На последний совместный день рождения Вика наколдовала роскошный стол, но самым потрясающим сюрпризом стал роскошный двухярусный шоколадный торт. Полинка так визжала от восторга, что мужчинам пришлось прикрывать уши. Это было всего месяц назад. Иван опять вспомнил, как Полинка с Викой смеются чему-то, у обоих в руках блюдца с тортом, дочь уже вся перемазана кремом…. Было так славно и тепло… Дурочки мои!

Глава 3

Калерия Викторовна суетилась на кухне, ждала дочь – Вика должна была заехать после работы. Надо ребёнка накормить и, хоть как-то, ввести в курс дела. Билет на автобус для дочери она уже купила, напекла печенья с начинкой – Вика его с детства обожала. Ну и конечно собрала немного гостинцев для деревенских родственников. Калерия имела неугомонный характер и не любила сидеть сложа руки. В ожидании дочки она решила навести блеск в квартире и поухаживать за цветами. Маленькая, кругленькая, с каштановой пушистой головой, она носилась по комнатам с маленькой специальной леечкой и поливала своих многочисленных и любимых зелёных питомцев. Когда Калерия вышла на пенсию, она очень увлеклась цветоводством, читала все журналы по этой теме, следила за лунным календарём и даже состояла в каком-то клубе. В свои 64 она была очень живой и моложавой.

На роскошном, мягком, светлом диване, на пушистой подушке восседала красивая трёхцветная кошка. Левая сторона мордочки была белой, а правая рыженькой, Надбровья выделялись черным, она сидела красиво подогнув передние лапки и снисходительно и, даже немного свысока, наблюдала за передвижениями своей суетливой хозяйки красивыми зелёными глазами. Из них двоих, Чипа считала себя самой умной, рассудительной и спокойной. Наверное, так оно и было.

Когда то, её маленьким пушистым комочком, который легко устраивался на ладони, принесла в этот дом Вика. И Чипка преданно любила обеих хозяек. Отец Вики умер двадцать лет назад, и мать с дочкой остались вдвоём. Вика училась, Калерия работала. Жили хорошо, дружно, не очень богато, но и не бедствовали. Когда умерла бабушка, мать отца, Вике уже было 23 года. И она решила, что пора жить отдельно. Они справили неплохой ремонт в маленькой бабушкиной квартирке и Вика съехала из родительского дома. Когда дочь переехала, Калерия Викторовна сначала затосковала и чуть было не заработала депрессию. Но Чипка этого не допустила. Она встречала Калерию с работы, стала вдруг очень требовательна к еде, ходила за хозяйкой хвостиком, пела её на ухо свои кошачьи песни ночи напролёт… И шкодила понемногу – несколько раз обрывала шторы, обдирала обои в спальне и прихожей…. Калерии тосковать стало некогда. Она думала, что Чипка очень переживает отъезд дочери и вызывала Вику. Та приезжала, видела абсолютно довольную и хитрую кошачью мордаху, и иногда ей даже казалось, что Чипка ухмыляется. Месяца через два кошачий бунт прошёл и Калерия вздохнула спокойно. Нашла себе хобби, стала чаще встречаться с многочисленными подругами и знакомыми и никакой тоски. Не забывала она и о своих, уже немногочисленных родственниках, даже ездила один раз к ним Балуево. Взяла с собой Чипку конечно, хотела, чтобы та побегала по травке. Но кошка всю дорогу так орала в своей перевозке, что на них постоянно шикали и недовольно косились. Калерии было очень не удобно, но она никак не могла успокоить свою любимицу.

Вика пришла около семи, открыла дверь своим ключом. Чипка молнией метнулась в прихожую, как будто и не спала только что.

– Мам, привет! Как вы тут? Скинув кроссовки, взяла на руки пушистую кошачью тушку. Калерия бросила свою лейку, вышла навстречу.

– Привет, доченька! О, Чипка уже подсуетилась! Калерия поцеловала дочь.

– Пошли на кухню, будем тебя кормить! Билет я тебе уже взяла, тебя встретят, и сначала будешь у деда Захара. Калерия сразу начала посвящать дочку в курс дела.

– У нас там остались теперь только трое родных, дед Захар, он мой двоюродный брат, а тебе получается приходится двоюродным дядей! Бабушка Агафья, и ещё там есть Сашка, он племянник Захара. Хороший парнишка.

Вика слушала маму, сидя за кухонным столом и уплетая за обе щёки, пообедать сегодня ей не удалось.

– Я, доченька, уже им позвонила, гостинцев им собрала немножко! Колбаски вкусной, да конфеток московских. Так что ждут тебя. Ох, я бы сама с удовольствием поехала бы! Тебе там понравится! Увидишь!

– Мам, ну что ты говоришь, как мне может понравиться? Ещё похороны! Бррр! Ладно, не уговаривай! Я уже настроилась, как нибудь переживу! Печенье, мам, обалдеть!

– А я доченька достала семейный старый альбом, посмотришь хоть, какие они! Калерия тщательно собирала и хранила старые фотографии. И пыталась увлечь историей семьи свою дочь.

Поужинав, женщины устроились на диване. Чипка устроилась рядом с Викой, уютно свернувшись калачиком. Калерия открыла большой, тяжёлый фотоальбом. Фотографии были в основном старые, пожелтевшие, кое-где потрескавшиеся. Многие в красивых светлых рамочках с ажурными, иногда отломанными краешками. На первом листе расположилась большая старинная фотография Викиного прадеда и прабабки. Крупный бородатый священник с большими, пронзительными светлыми глазами сидел на стуле с высокой резной спинкой, а его матушка стояла возле. Рядом с ним она казалась совсем хрупкой, лицо было таким светлым и открытым, что даже платок не мешал. Его звали Авдей Захарович, а её – Анна Ивановна. Калерия очень гордилась, что она из семьи потомственного священника. Если бы не революционные идеи, бродившие в начале 20 века, то и её отец был бы священником. Викин дед родился уже в двадцатые годы, в стране были гонения священослужителей, церкви повсеместно разрушались, отдавались под склады, больницы, под колхозные конторы и даже под скотные дворы. Советская власть боролась с церковью отчаянно, называла веру мракобесием, этой власти мало было умов простых людей, она претендовала и на их души. Так история страны изменила судьбу их семьи. Уютно устроившись рядом с матерью, Вика, хоть и не в первый раз, но с удовольствием рассматривала эти фотографии и слушала мамин рассказ. Она уже знала, что в семье Авдея родились мальчик и девочка. Мальчик был её дедом, он умер давно и Вика его не знала, но его фотографии тоже были здесь. А девочка так и жила в Балуево, где был настоятелем храма её отец. Её сейчас было 86 лет, но по словам мамы, она ещё была очень крепкой старушкой. Калерия дошла до фотографий Агафьи Авдеевны. Здесь были снимки её молодой и старой, но больше всех Вике нравилась её свадебная фотография – Агафья в смешном белом платье с огромной фатой и её молодой муж в военной форме. Они поженились после войны. Вика долго её рассматривала, находя всё новые детали. Калерия её не торопила. Были здесь и фотографии Василия, он был единственным сыном Агафьи. На них смотрел молодой угрюмый мужик, чем то похожий на Авдея, глаза были такими же светлыми и пронзительными.

– Вот глаза у тебя, доченька, Авдеевы, а выражение лица от прабабушки.

– Да, мне тоже так кажется! Мам, а как же Агафья, ведь единственный сын умер?

– Да, удар очень страшный для неё! Она за ним была как за каменной стеной все последние годы! Какой дом поднял! Увидишь, закачаешься! Он же непьющий у нас был, серьёзный мужик, рукастый, всё сам, сам! Правда, угрюмый был, не очень разговорчивый! Но хороший, не грубый! Жалко так его, ещё жить бы и жить! И Агафью жалко, как она это перенесёт? Калерия вытерла тыльной стороной ладони набежавшие слёзы.

– Мам, а как он умер? Вике уже и в правду было интересно.

– Я у Захара спрашивала, он тоже ещё тот говорун, ничего толком не поняла! Умер в одночасье, не болел, говорит! Упал и всё! От инфаркта, вроде врачи сказали.

– Мам, а что за легенда наша семейная? Ты мне давно, что-то говорила? Я уже не помню. Вика попыталась поменять тему и успокоить слёзы Калерии. Та промокнула глаза и начала рассказывать дочери об Авдее.

– Отец мне в детстве рассказывал, да и Агафья позже, что Авдей наш был хранителем несметных сокровищ. Сам он погиб в 1941. Воевал, наравне с односельчанами, с фашистами в партизанском отряде. Ему тогда всего 54 года было. Но от него остались записи, тетради, книги. Я их видела своими глазами. В храме, где он был настоятелем, было много драгоценных икон, и всякой церковной утвари, но когда закрывали храм, уже ничего не было. Он был очень умным, образование имел очень серьёзное по тем временам. И мой отец и Агафья уверены, что он придумал способ спасти все ценности. Ведь большевики тогда не только закрывали церкви, всё что было там ценного изымалось и пропадало потом без следа. А ты представляешь какие тогда были храмы богатые. Наш был сразу на три села, большой роскошный! Авдей то наш скорее всего надеялся, что эта власть пришла не надолго. Василий пытался разобраться с его записями, но судя по всему, так ничего не нашёл.

Мать и дочь ещё долго перелистывали тяжёлые страницы семейного альбома. Но им пришлось закругляться с воспоминаниями. Вике ещё надо было собраться в дорогу, и она побежала домой, благо её квартира была недалеко. А завтра, ранним утром у неё автобус.