Горькое логово

10. «Око Дракона»

В холле Детской башне Кощей сказал:

– Ярун велел заменить тебе терминал и подсоединить новый к своей системе, чтобы ты посмотрел Совет. Чтоб начал учиться. И, хотя я думаю, что он опережает события, я это сделал.

В классе светился большой экран. Сташка с минуту посмотрел на еще безлюдный зал Совета, потом отошел к окну. Тихо падал крупный снег. Он перебежал в соседнюю комнату, открыл узкую балконную дверь и задохнулся от морозного воздуха. Темно, никто не увидит, и он осторожно выбрался на узкий балкончик, опоясывающий башню. Оставляя в пушистом слое снега темные следы, походил по балкону; замерзая, сгреб с обледеневших перил снег, слепил крепкий снежок и запустил в соседнюю башню. И угодил прямо в сердитый глаз каменного дракона – морда у того сразу стала дружелюбнее. Руки ломило от холода, самого уже трясло тугой дрожью, но уходить в тепло он не хотел. Горели белые огни на стенах, крупные снежинки медленно падали вокруг, пронизывая пунктиром синие тени от башен и зубцов стены. Алмазный дракончик на груди посверкивал золотыми, красными, фиолетовыми колкими искрами, а вокруг стояла такая тишина, словно никого больше во дворце и не было. Он застыл, вслушиваясь в одиночество до серебристого звона в ушах, но тут замерз уж совсем нестерпимо, до сдерживаемого визга. Очнулся и быстро скользнул в комнату.

Следить за Советом было интересно только сперва. Он плохо понимал, о чем говорят взрослые. Недолго развлекался тем, что оценивал отношения этих людей друг к другу и к Яруну – но ничего настораживающего не почуял. Это единомышленники. Все они были преданы Яруну, работали вместе. А работа была тяжелой… очень. Сташка слушать и то устал. Что-то там важное они наконец решили, и возникла долгая пауза в общем разговоре. Потом кто-то неожиданно спросил:

– А как… Мальчик?

– Статус Наследника я ему уже присвоил, – ответил Ярун. – Переход власти уже никак не может быть оспорен. Он Преемник. Дракончик.

– Мальчик уж очень не прост, – осторожно сказал сухой старик в светлой форме. – Все мы видели Лабиринт.

– И Корону Астралис вы видели, и лицо его. Да, это на самом деле Кааш Дракон, во всяком случае, даже более Дракон, чем традиция нам позволяет его идентифицировать, – кивнул Ярун. – Не узнать невозможно. Историки уже воют, я знаю. Но что будет, если мы подтвердим, что это Кааш? Надо защитить ребенка. Он мал. Пусть подрастет.

– В жизни ни одного ребенка с таким самообладанием не видел. И с самоуправством… – сказал Кощей, сидящий рядом с Яруном. – Его надо держать в ежовых рукавицах.

– Да, только смотри, как бы он их не отнял и сам не примерил.

– Этот может, – усмехнулся кто-то. – Я был на плато, видел… Эти лапки. Самые те, что нужны для примерки ежовых рукавиц.

– Верно, – усмехнулся Ярун. – Да только мальчик не о том сейчас должен думать. Пусть спокойно растет.

– Его лицо… Мало того, что он, как даже я убедился, Кааш, он же, оказывается, на тебя похож, – совсем угрюмо сказал Кощей. – Мелковат, правда, но видишь его – и сначала не о Кааше думаешь, а о тебе. Все решат, что он твой бастард.

Ярун пожал плечами:

– А это что, имеет значение? Имя я ему вернул. Сын или не сын – Дракон принадлежит ему. Это он – Астропайос. Кааш Дракон, не больше, не меньше. Маленький только еще. Пусть сидит в Детской башне и растет. Этот обычай именно ради него и был придуман.

– Сколько? Пять лет, десять?

– Нет, – вдруг рассмеялся Кощей. – Столько он не высидит. Я думаю, этот птенчик скоро рванет из гнезда.

– Да, – сказал до этого молчавший другой старик в черном. Кажется, это был сам Яда-Илме, глава Ордена. – Он настоящий. Я даже догадываюсь, когда он… Явит себя.

– Великие Мистерии, – кивнул Ярун. – Нет. Ни в коем случае.

– А если он сам решит?

– Это ребенок, – сухо сказал Ярун. – Ему десять лет. У него детский мозг, и нам всем нужно, чтобы он был в покое. А то он явил вчера, что там у него в подкорковых структурах, какие чувства. Никаких с ним контактов – никому. Особенно Ордену. Успеете… Ты тоже, Макс, оставь мальчишку в покое, хватит ему характер ковать. Давно откован и так закален, что нам в страшном сне не привидится. Если он этот кладенец в ход пустит… А он пустит, если пугать.

– Не очень-то испугаешь, – пробормотал Кощей. – Это не ребенок, это…

– Это Дракон, – усмехнулся Яда-Илме. – Сам Дракон, истинный.

Ярун тоже усмехнулся:

– Уж будьте уверены. Вы просто не понимаете, что это за существо, не представляете, на что он способен. Не будите лиха.

– Леги в курсе, что он тут, – сказал кто-то справа.

– Знаю, – кивнул Ярун. – А мы будем молчать. Преемник, Дракончик, бастард мой неизвестный – такие разговоры людей ему не повредят. Он другим занят. Ему бы с памятью своей совладать, а то раньше времени она его разорвет. И учиться ему еще сколько.

Сташка все выслушал. Про меч-кладенец ему понравилось. Про птенчика – нет. Про бездонную память, что разорвет ему мозг – сам знал… Да, интересно: неужели он правда настолько похож на Яруна, что его принимают за незаконного сына? Это стыдно – считаться бастардом. Может, Яруну – еще стыднее… Или нет? Сколько, Кощей проболтался, у него сейчас деток?

А память – правда, ну ее. Страшно.

Прав Ярун, еще учиться сколько, этим… государственным делам.

Ага… А главное-то во взрослых разговорах: что же это, такое-этакое, – Великие Мистерии?

Утром он проснулся поздно и долго валялся в постели, глядя, как переливаются цветные огонечки в прозрачных драконьих колючках под узким солнечным лучом из окна. Ожерелье с драконом с вечера лежало на подушке рядом. Вокруг привычная тишина, только чуть слышно тикают хриплые старинные часики под подушкой. Те, из игрушек… Сташка достал их, завел. У них завода надолго не хватает… Конечно, ерунда, если встанут, что они, игрушка, но все равно как-то не по себе. Пусть ходят. И тикают. Тиканье родное… Вокруг – дом.

Лениво он встал; умывшись и одевшись, опять вышел на балкон. За ночь его следы засыпало. С минуту он сосредоточенно ходил по снежку, стараясь угадать, где ступал вчера, потом решил, что все угадал и стал смотреть вокруг. В морозном бледно-синем небе истаивала кружевная полоска инверсионного следа. Внизу, здесь – все та же безлюдная тишина, что и вчера, и позавчера… И всегда. Только не так холодно. Хорошо бы, если б уже скорее наступило лето. Хотя здесь во дворце, где нет никаких кустиков и газонов, ничего и не изменится. Только степь снаружи будет зеленой. А потом – желтой и пыльной.

– Простудишься, – сказал Кощей, неслышно появившись в проеме дверей. – Служба не против твоих прогулок на балконе. Только надевай верхнюю одежду. Или тебе нужны няни, чтоб присматривали?

– Нет.

– Иди ешь, – Кощей усмехнулся. – Если хочешь. Доктора говорят, у тебя странный метаболизм. Не человеческий.

– Ты же сам сказал, что я чудовище… Незаконнорожденное, – тоже усмехнулся Сташка и прошел мимо него в комнату.

И тут же увидел совсем маленького, не выше Яськи, мальчика в золотисто-пушистом комбинезоне. Замер.

– Не будем развивать тему, – Кощей плотно прикрыл дверь на балкон. – Не советую выгуливать эльфа на балконе. Если он простудится – не вылечить. А они и так недолго живут в неволе. Разумнее поберечь.

Эльф был чудом, даже несмотря на то, что рядом стоял Кощей. Лица этого золотистого мальчика Сташка никак не мог разглядеть, так низко он наклонил лохматую, слегка светящуюся голову.

– А я думал, что у эльфов есть крылья.

Малыш блеснул изумрудным глазом сквозь спутанную светящуюся челку, а Кощей неожиданно смутился:

– Действительно есть. Но ты не первый, кому этот детеныш служит, и к нам он попал уже с ампутированными крыльями. Странно, что он выжил.

Сташке стало плохо. Он вдруг понял, что это пушистое – не комбинезон на нем, а собственная короткая густая шерстка, и все равно он, кажется, мерзнет. Или боится.

Кащей усмехнулся, еще взглянул на эльфа:

– Да, странное существо… Хлопот с ним особых нет. Ест он все то же, что и мы – когда хочет. Смотри только, чтобы не мерз. И не заставляй долго летать.

– …Летать? Разве он может?

– Крылья для эльфов рудимент. Они используют свет, чтобы летать.

Сташка подождал, пока за Кощеем закроется дверь и подошел к эльфу поближе. Тот попятился. Сташка тоже попятился, отошел подальше и сел в кресло. Он не понимал, помнит ли этого пушистого мальчика. Он слишком невероятен. Как из сна. Параллельная ветвь эволюции? Ой, нет… Нет… Он как-то связан с Сетью, он… Природа не создавала таких. А вот Сеть… Сеть могла. Но с какой целью? Не вспомнить… Эльф не поднимал головы. Он не был похож на обезьянку. Он не зверек, как хотелось бы думать Кощею. Просто очень-очень печальный мальчик в золотой шерстке… Он живой и настоящий. Он… Ярчик. От слова «яркий». А на самом деле это – Айр, «Око Дракона». Будущая девятая звезда. Но Ярчик этого не знает… Наверно. Он сам не знает, что он, как и Агаша, Кира, Митька в ЛЕСУ, – персонификация одного из мощных искусственных интеллектов Сети. С операционным доступом к собственному исходному коду. Для него стать звездой – значит перейти от одной платформы к другой, более мощной. Он и создан был с этой целью, чтоб Сеть стала умнее и мощнее… Сколько ж он уже ждет Сташкиной команды стать самим собой? Он помнит, наверное, про Сташку вообще все… Из-за шерстки он кажется толстеньким, но на самом деле под этой шерсткой хрупкие легкие косточки да жалкие жгутики мышц… Ни перед кем, кроме Яруна, Сташка не чувствовал такую вину.

Эльф вдруг поднял голову и прямо посмотрел жутко-зелеными глазами. Сташка закрыл лицо ладонями. Он испугался. Чтобя Ярчик стал звездой, надо его убить, вдруг понял Сташка с обдирающей кожу ясностью. И мальчика маленького в золотой шерстке – больше никогда не будет, а будет звезда. Для Дракона. Для этих крупных ярких звезд в черном бездонном небе. Ярчик знает это давно.

Ох, нет. Только не это. Пусть он живет, как есть, шерстяной, худенький, счастливый и не подозревающий, что он такое на самом деле… Создавать звезды Сташка и сам может.

– Уходи, – попросил Сташка. – Уходи скорей.

Маленькая холодная ладошка погладила руку, чуть коснувшись щеки. От его шерстки знакомо пахло сухой листвой. Потом он сел, притиснувшись к Сташке всем своим пушистым тельцем, как-то влез горячей башкой под его локоть и хрипловато сказал:

– Ты в прошлый раз тоже меня прогнал. И – что было? А так и ты бы жил, и я бы давно стал звездой… Нельзя больше меня прогонять.

– Я тебя плохо помню, – Сташка отнял руки от лица. – Только какой ты худой под своей шерсткой и легкий. Я сам-то плохо еще осознаю, что уже был.

Глаза у Ярчика были мальчишечьи, веселые – но мудрые.

– Был, – вздохнул он так же тяжело, как иногда вздыхал Ярун. – Ты вспомнишь. Ты всегда вспоминаешь. Только иногда поздно. Не прогоняй меня. Я буду тебе помогать. И вспоминать, и вообще. Я уже ведь долго живу. Много помню… Должен рассказывать тебе обо всем, что ты пропустил или забыл… Знаю все-все про тебя и про Яруна. А! Вот Макс тебя убить хочет, ты знаешь?

– Да, – усмехнулся Сташка. – Я ему мешаю.

– Он считает тебя бастардом. Незаконным ребенком Яруна, которого тот захотел сделать наследником в обход признанных детей. Тогда как сын сестры Макса – законный первенец Яруна и внук Даррида. Династический брак такой был заключен. Макс был уверен, что наследником станет этот его племянник. Воспитывал его соответственно. А тут вдруг – ты.

– А Ярун мне не говорил про своего первенца.

– Хочет сначала тебя покрепче к себе привязать. Он не подозревает, какие мысли у Макса в голове. Привык ему доверять. Ну, так ведь Макс и не подводил его никогда. Но в Драконов Макс не верит, кто ты такой – не понимает, хотя теперь ты Лабиринтом и Венком здорово сбил его с толку.

– А как ты все это… узнаешь?

– Знаю много. Просто знаю, и все. Мне не объяснить, откуда. Что я хочу узнать – знание приходит. Спрашивай.

Сташка кивнул своим мыслям: Ярчик – часть Сети. Интерфейс такой… Созданный давно, чтоб маленькому Тагу не было так тошно и одиноко в громадном летучем дворце… Созданный хранить знания, обучать, помогать вспоминать… А когда Таг вырос бы – Ярк стал бы звездой, и Сеть скачком поумнела бы… Но Таг не вырос, а погиб. Через индиктион Сеть восстановила его, и началось новое детство. Потом опять… Ярчик был нужен ему маленькому снова и снова… Где, когда было это детство – в летучем дворце? Они там жили… Вдвоем, что ли? Два малыша? Он и Ярчик? Облака далеко внизу… Ой… Ой, не вспоминать, не надо… Лучше спросить:

– Кто у тебя крылья отнял?

– Ты. Тебе тогда было нужнее.

– Когда?

– Давно. Сам вспомнишь, когда страдать по этому поводу перестанешь. Хотя ты вечно находишь еще более дурацкие поводы пострадать. Это связано с нарушением работы протеиновых рецепторов нейронов, распознающих уровень гормонов в крови. Молекула метила…

– Замолчи. Нашелся доктор.

– Вообще-то да, я много знаю о твоем здоровье. Я-то помолчу, но тебе не стоит недооценивать химию своего мозга. И свое прошлое. Просто это так глупо – быть заложником того, что, в общем, нетрудно победить, – он поднял к Сташке странную бледную мордочку, улыбнулся, и у Сташки, вспомнившего свой снежок, озноб прополз по спине. И его нужно будет убить? Вот этого живого волшебного умника? – Ты не бойся, – попросил Ярчик, будто прочитав его мысли. – Все будет не так.

– Где? Когда?

– Я еще не знаю. Отстань. Об этом рано думать. А вот о чем давно пора – так о том, как Гая выручить.

– Как? – Сташка вскочил. – Ты знаешь, где его держат?

– Его нельзя держать, он сквозь стены ходит. А твоя девочка – нет. Он ее не может бросить. Вот и сидит. Я расскажу, где… Ты им поможешь?

– Ты знаешь! Да! – Сташка даже схватил его за мохнатые, но худенькие и сильные под шерсткой плечи. – Где они?

– …А Ярун? Он не терпит, когда ты не слушаешься.

– Я ему объясню. Нельзя таких маленьких девчонок держать в неволе.

– Ты ее скорей спасай. И потом береги, – странно сказал Ярк. – Только она одна на всем свете может… Нет, рано об этом. Вырасти сначала.

Мгновение они молча смотрели друг на друга. У Сташки на миг закружилась голова. Потом весь он до краев налился пламенно-ледяной решимостью. Ярчик предложил:

– Вспомнить тебе невидимость?

Сташка почему-то сразу понял, что он имеет в виду. И минут через десять уже тихо смеялся перед зеркалом. Спасибо, Сеть. Ярк сидел на подоконнике и устало улыбался. Потом хрипловато сказал:

– Что-то ты тяжелый очень. Я не могу больше. Отпусти меня пока. Сам придешь, когда будут вопросы… К себе самому.

– А? – не очень понял его Сташка. – Я думал, ты мне сразу все расскажешь…

– У тебя же есть Венок. Только он почему-то в Стограде.

– Ярун отобрал.

Ярк мгновение смотрел на него, потом засмеялся и нечаянно скатился с подоконника. Смолк. Глянул на сердитого Сташку и опять расхохотался.

– Котьке расскажу, – он даже всхлипывал. – И Митьке. Девчонкам не будем, они тебя любят очень… Это же надо! Нет, ты, наверно, уже сам себя боишься! – Он наконец перестал смеяться и сел на полу, взъерошенный и бесстрашный. – Да я знаю, каково тебе. Не сердись, что я смеялся. Просто для меня ты – самое главное. Ладно. Ты… Ничего не помнишь. А Ярун – тоже хороший. Только много, наверно, забыл. Вспомнит.

– Если раньше мне башку не оторвет, – Сташка пошел к шкафу. Там нашлись и теплая обувь, и куртка. И даже варежки. – Ты пойдешь со мной за Гаем?

– Сам справишься, – улыбнулся Ярк. – Через полчаса с западного двора взлетает гравитаплан в Стоград. Ускоряйся.

– Не вели мне, Ярчик, – попросил Сташка. – Это как-то неправильно. Лучше еще расскажи… Какой был Кааш?

– Посмотри в зеркало, – Ярк немного съежился. Что-то очень робкое мелькнуло у него в глазах. – Но… добрее тебя. Да… А Таг был добрее Кааша… Что ж, с каждым циклом ты что-то теряешь… А за время жизни восполнить – не успеваешь.

– Я все меньше человек?

– Смерть ожесточает, – вздохнул Ярк. – Прости меня. Мне надо уйти уже. Прости. Ты все сможешь сам.

Плевать на все запреты. Скорее, скорее! И вообще нужно быть бесшумным. Иначе это полтергейст будет какой-то. Он торопился. Глаза Ярчика мерещились ему в темных углах. Чтоб знать, куда бежать, пришлось поколдовать, и теперь слегка кружилась голова. Но бежать надо скорее. По широким черным коридорам министерств с зеркальными полами, мимо множества деловитых людей – откуда столько и зачем все они здесь? – как бы ни на кого не натолкнуться… Мимо Кощея, неожиданно вывернувшего из-за угла. Сташке удалось прижаться к стене. Кощей едва не задел его локтем, продолжая говорить вполголоса в прижатую к уху трубку:

– …не в мальчике проблема, а в Яруне. Это Яруна надо спасти. Чудовище… Да просто мороз по коже. Дети такими не бывают. Пусть убирается, откуда пришел, упырь. Откуда? Да с того света – если верить их сказкам про реинкарнацию – так, значит, упырь… Паршивый фольклор, ты права. Но он правда чудовище. Поэтому не будем медлить – пока не было Представления и народ не знает. Можно заменить нормальным наследником, пока Ярун еще не показал всем этот ужас. А это – это что-то жуткое. Что-то… Бесчеловечное. Какая-то непонятная скверна. Но еще все-равно – ребенок, в чем-то наивный… и нервы дрянь. Сам в любой момент может себя погубить. По глупости. По самонадеянности. А вот Арес станет прекрасным наследником. В конце концов, он тоже сын Яруна и внук императора…

Сташка шел за ним, как на веревочке. От страха заболел живот, но он сообразил, что Кощей идет тоже на западный двор. И Кощей был в длинном черном пальто – значит, полетит в город? Что, с ним лететь?

– …Это будет похоже на обычную детскую глупость… С каких это пор, дорогая, тебя волнует душа Яруна? …Нет, не смешно. Все, сестренка, я спешу, завтра поговорим…

Сташка так и следовал за хмурым Кощеем, стараясь не шуршать курткой, и так же в шаге от него поднялся на борт гравита. И бесшумно приткнулся в уголочке. …Неужели Ярун не знает, с каким человеком вынужден считаться? Разве не предательство – замышлять убить ребенка собственного друга? Как там Ярун сказал – соратники… Предположить, что Ярун не знает сути господина Максимилиана? Ведь что-то заставляет самого опытного и мудрого на свете человека доверять …этому бледноглазому…

Надо научиться неслышимости. А то сиди и не дыши… Кощей скинул пальто и сел у иллюминатора с какими-то ожидавшими его двумя военными. Заговорили они о каких-то энергобластах, и Сташка не стал вслушиваться. Они были поглощены этим разговором, пилоты же вообще ни на что внимания не обращали, и Сташка настолько успокоился, что даже тихонечко расстегнул жаркую куртку.

Облака стремительно летели внизу, мохнатые, опалово-дымчатые, тяжелые. Кощей в глазах Яруна – главный попечитель Сташки, и Ярун ему признателен в том числе и за то, что Кощей вынес его из крипты… Ярун мысли не допускает, что Кощей хочет Сташку, новое воплощение Кааша, убить. Он Кощею до-ве-ря-ет. Ведь Кощей так тонко ведет себя. Даже со Сташкой говорит по-человечески, приручает… Как на самом деле глупостей не натворить? Может, рассказать Яруну? Он поверит? А факты? Сташка вспомнил, как Ярчик катался по полу от смеха, и сам усмехнулся. Если это действительно его Венок – кто может отобрать? Надо же быть таким дураком. Это не Венок его убьет. Это без Венка его тут аккуратно умертвят так, что даже и Ярун не догадается… Интересно, а какой он – Арес, законный сын Яруна? Внук императора… А Кощей – сын императора… Кем же Кощею приходится этот Арес? Он говорил по телефону: «Сестренка», да, у императора Даррида была дочь… Династический брак, сказал Ярчик. А, ну да. Есть у Кощея сестра. Супруга Яруна. Значит, Арес – Кощею племянник. Ярчик так и сказал.

Спустя час он крался вслед за Кощеем по подземным коридорам большого мрачного здания в центре Стограда. В любом государстве должна быть служба безопасности. Он начал понимать, что Кощей на самом-то деле Яруну верен полностью, что именно из верности убежден, что без Сташки всем будет лучше и ничто государственную стабильность не нарушит. Из-за этой верности Сташка не мог его ненавидеть. Понятно, что за десять сташкиных лет Кащей привык считать его всего лишь незаконнорожденным ребенком Яруна, позором императора или как там… в общем, тем бастардом, которого надо прятать подальше… Приязнь Яруна к своему бастарду он еще мог простить, пока этот бастард не прорвался к трону. Остров и Лабиринт сбили его с толку. Венок и крипта – заставили счесть настолько опасным, что он принял решение Сташку побыстрее уничтожить. Но почему? В чем его выгода? Этот Арес, сын Яруна – чем он устраивает Кощея? Племянник, просто ребенок, а не умник-упырь, им можно будет управлять… И ничто не нарушит стабильности в государстве.

Он заставил себя отстать от Кощея. Тот и так уже раза два оглянулся на его невидимый, но, видно, ощутимый, свирепый взгляд. Сташка свернул за угол коридора. Покрутил головой, прислонился к стене и закрыл глаза, чтобы не видеть круглых, тошнотворно розоватых светильников. Сосредоточился. Потом торопливо побежал к лифту… бегал он уже почти совсем бесшумно. Еще два этажа вниз. Точно такой же серый коридор с точно такими же розоватыми светильниками. Только перегороженный в нескольких местах толстыми прозрачными мембранами. Но электроника замков в их узких прозрачных дверках молча, не поднимая тревоги, сдавалась с одного прикосновения. Спасибо, Сеть.

Наконец черная дверь в стене с непонятной желтой табличкой. За ней держат Яську? Маленькую девчонку? В подземной тюрьме для преступников?

С яростью уже почти невозможно справиться. И невозможно будет это простить им – Кощею. И Яруну.

Да: и Яруну.

Замок легко хрупнул, и Сташка, цепляясь курткой, протиснулся в щель. Внутри все было выкрашено в невыносимо розовый цвет. Не страшно. Ковер на полу толстый, игрушки, на столе под высоко повешенной лампой сидит красивая лупоглазая кукла… Гай, сдвинув брови, испуганно смотрел на приоткрытую дверь, а Яська спала в уголке кровати… Сташка узнал ее по щемящей нежности и тревоге, плеснувшей под сердце, хотя не было рыжих косичек, и платье не сказочное зеленое, а серенькое… Он очнулся и торопливо скинул с себя невидимость:

– Это я.

Яська открыла глаза и подняла стриженую лохматую голову. Да какому извергу понадобилось косички-то ее отстричь?! Гай молчал, но глаза у него сделались неправдоподобно огромными. Все это время… Эти месяцы, что он читал учебники и плавал в океане… Эту неделю его паршивых страхов… Они были здесь. В тюрьме. К Лабиринту, видите ли, надо было готовиться… Ярун, видите ли, его покинул… Превозмогая вину и стыд, Сташка сказал:

– Пойдем скорей отсюда.

– Да, – медленно кивнул Гай. И вдруг вскочил: – Да как ты вообще про нас узнал? Как сюда попал?

– Эльф сказал, Ярчик, – торопливо отмахнулся Сташка, боясь взглянуть Яське в глаза. – Давайте скорей.

Гай торопливо подхватил вяленькую, не отводившую от Сташки глаз Яську на руки, и закутал ее в свою куртку. Сташка, как одеялом, накрыл их невидимостью. Как выбираться? Куда? Гай сказал:

– Нам бы только на крышу. А если там солнце…

– Улетишь? – изумился Сташка.

– Вроде того. На родной планете на Берег мы умеем мгновенно возвращаться из любого места. Только солнце нужно, живое, чтоб лучи… В них такая… сила, что ли. Переносит домой на Берег… А нам сказали, ты про нас не помнишь.

– Нет, вас я помнил. Простите, простите, что так долго… Я был далеко. И они врали мне, – Сташка торопливо, но тщательно открывал и закрывал замки, чтобы они не подняли тревожный визг. – А потом Лабиринт, а потом в башню посадили, и я боялся удрать…

– Лабиринт? – Гай замер в створе лифта.

– Да, – Сташка впихнул его в кабину и нажал самую верхнюю кнопку.

– Ты был в Лабиринте Императоров?!

– Конечно. Только я его развалил, – Сташка почесал взмокший под теплой шапкой лоб. Поймал пристальный взгляд Яськи и смутился. – Простите меня, что я так долго не шел. Я не знал, где вы.

Гай отмахнулся:

– Да это понятно. А ты теперь – Дракон? Ярун признал тебя? Ты правда – Настоящий? Тебя охраняют?

– Уймись, – попросил Сташка. – Все пока в порядке. Если сейчас не поймают. Ярун… Хороший, но он не хотел вас отпускать, чтоб я не пошел с вами на Берег.

– А разве ты не пойдешь с нами?

Сташка споткнулся. Берег – это рай. И Кощея там нет. Только и Яруна там нет. И Венка. Но там будет Яська… Поэтому Берег действительно будет его к себе тянуть. Яська все смотрела и смотрела на него зелеными, как сказка, глазами. Он ей виновато улыбнулся. А она вдруг тоже улыбнулась и серьезно, совсем как большая, сказала:

– Еще не время.

Они молча вышли из разъехавшихся створок лифта и поспешили в конец коридора, в торце которого сиял голубой квадратик неба. Яська впервые отвела от него глаза и смотрела вперед.

Гай на ходу сказал:

– Извини. Я глупость спросил. Раз уж ты попал сюда, значит, тебе сюда и нужно было. Ты же – настоящий.

По узенькой лестнице в конце коридора они стали подниматься выше. Сташка занимался замками и молчал. Его смутно тревожило, что никого в этих коридорах не попалось им навстречу – работают люди? Заняты? Не до малышни? Или все подстроено? Кто же знает меру коварства Кощея… Или Сеть помогает? Это она сейчас перенесет Гая и Яську домой. Она работает на фотонах, Сеть. Чем больше звезд в созвездии, тем Сеть мощнее… Она могла бы и Сташку отнести на Берег. Прямо сейчас. Но… Нельзя.

Морозный свет лился с неба. Солнце стояло в серебряном тумане, и Сташка забеспокоился:

– Вам хватит столько солнца?

– Хватит, – Гай поплотнее закутал Яську в куртку. – Главное, чтоб она его увидела… Она дома поправится… Они знают, что мы умеем по солнцу, хоть по маленькому лучику, потому и запрятали под землю. Хорошо, что ты успел.

Успел? Куда?

Яська вдруг закопошилась, выпростала тонкую руку и на растопыренной ладошке протянула Сташке деревянное узенькое колечко. Сташка непонимающе взглянул на Гая. Тот, глубоко вздохнув, сказал:

– Бери… Это… Нет, пусть она сама тебе потом скажет. А если ты бросишь его в землю, оно как семечко – сразу, мгновенно, вырастет сад. Хоть на голом камне. Или даже здесь, в городе. Хоть сквозь асфальт.

– Насовсем вырастет? – удивился Сташка. – Настоящий?

– Игрушечный, что ли, – Гай подождал, пока Сташка возьмет колечко и снова укутал закрывшую глаза Яську. – Ну, мы пойдем. Ей тяжело.

– Спасибо, – Сташка посмотрел в бледное лицо девочки и перестал дышать, чтоб не заплакать от тоски и еще чего-то мучительного. – А мне потом… как-нибудь… можно будет вас повидать?

– Только уж ты сам к нам, ладно? Мы тебя ждать будем. Прощай пока…

Они исчезли, так и оставшись невидимыми для всех, кроме Сташки. На мгновение в небе повис золотой след и растаял. Накатило облегчение. Гай и Яська теперь в безопасности. Облегчение сияло в сердце зимним солнцем, огромное, прозрачное – не заплакать бы. Сташка укрепился. Ладно, все теперь с Яськой хорошо.

Яська… Малявка, девчонка крохотная… От земли почти не видно… Яська… Вдруг почему-то стало больно, что не он сам нес Яську на руках, а Гай. Сташка понял, что точно расплачется, если еще немного постоит здесь, под этим беспредельным зимним небом, и побежал вниз.

Надо надеяться, у Сети хватило ума не выдавать Яруну, чем занят Сташка? Если Сеть хочет, чтоб он взял Венок, и даже подослала Ярчика с его издевательским смехом – так ведь должна все сделать, чтоб Ярун думал, что Сташка сидит в Башне? Хотелось бы.