Глокая куздра

Светлой памяти друга —

профессора патанатомии

Дмитрия Евгеньевича Мацко

Редактор Лариса Николаевна Маршак

© Николай Волынский, 2023

ISBN 978-5-4485-8608-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Явление куздры

ГЕНИАЛЬНЫЙ советский лингвист академик Лев Владимирович Щерба, начиная курс морфологии русского языка, разъяснял студентам филфака ЛГУ, зачем существуют аффиксы (префиксы, суффиксы и окончания слов) и как они работают. Метод он изобрел столь же гениальный. Сейчас вы удивитесь.

– Предлагаю простенькую фразу, – говорил он и писал мелом на аспидной доске:

«Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка».

Изумленное молчание.

– Что это значит? Смысл фразы? – обращался академик к аудитории. – Кто посмелее, разъясните нам.

– Да нет никакого смысла! – храбро неслось с галерки университетского амфитеатра.

– Уверены?

Шум, хихиканье, озадаченное переглядывание. Наконец, девичий голосок:

– А что это за куздра такая?

– Да не всё ли равно? – усмехался академик.

– Так ведь таких животных и нет на свете – «куздра», «бокрёнок»…

– Полагаете, милочка, речь о животных? Уже лучше. Молодец! Впрочем, я тоже таких зверей не знаю. Но они – конкретные и существующие в реальности – нам и не нужны сейчас. Нам нужно понять смысл написанного.

Наконец, после многих попыток, смеха и взаимного удивления, аудитория с академиком выясняют, что смысл в диковатой фразе все-таки есть. Некое животное женского рода, с характерным признаком, возможно, угрожающим, сделало большую гадость другому зверю, а теперь терзает его детёныша.

Действительно, замечательный прием, позволяющий увидеть смысл в явлениях и событиях, на первый взгляд, бессмысленных. Главное, увидеть, как они выстраиваются и как взаимодействуют. Это нам поможет в будущем – здесь, в ходе нашего исследования темы.

Куздра разбушевалась

РЕЧЬ ПОЙДЕТ о деле, которое еще недавно именовалось «самой большой исторической тайной ХХ века». И которое на наших глазах, вживую, в режиме реального времени, трансформируется в самую большую аферу, которая постепенно тоже приобретает историческое значение, хоть и отрицательного свойства.

Как начинался «Романовский бум»

Посмертная судьба бывшего императора Николая Второго, его семьи, врача и слуг – об этом и поговорим.

На первый взгляд, ничего уже особо таинственного. Все всё знают – в главном. Но всё же считаю необходимым некоторые факты напомнить.

Не справившись с управлением империей, с опаснейшими вызовами эпохи, царь Николай II решил от них убежать. Легко отрёкся не только от верховной власти, но, по сути, и от Родины, от самой страны. Словно сбросил с ноги старую туфлю. Плюнул на заветы предков, на законы Российской империи. При этом не сделал главного и необходимого – не обеспечил надёжную передачу власти, дабы предотвратить гибель государства как системы. Разумеется, оно и рухнуло немедленно.

Дальше произошло то, хуже чего никогда не бывает для любой страны: революция (Февральская), во время войны.

Все, кто радовался приходу революционно-масонской февральской диктатуры, не могли даже представить себе (кроме нескольких десятков умных людей, как, например, бывший министр внутренних дел П. Н. Дурново), что в считанные дни произойдет полный крах империи. Затем – неизбежная социалистическая революция. И столь же неизбежная гражданская война. Которая всегда заканчивается новой диктатурой – без неё невозможно преодолеть послевоенную разруху и строить новое общество.

Точно так большинство из нас 24 августа 1991 года не могли даже на секунду себе представить, что собранная большевиками, при огромном напряжении сил народа, новая Российская социалистическая империя обрушится всего за несколько месяцев. И развалят ее те, кто, подобно своим предшественникам, «февралистам» из 1917 года, больше всех клялся в любви к демократии и к России. А до того коммунистический «царь» Горбачев так же легко отречется от власти и страны. Только, в отличие от Николая II, останется в живых. Не ждали мы и бесконечной гражданской войны, которая продолжается и по сей день, то притухая, то разгораясь снова.

ВЕРНЕМСЯ к последнему императору. Дальнейшая судьба Родины не волновала бывшего самодержца. Николай с нетерпением ждал от Временного правительства обещанного Керенским разрешения уехать с семьей в Англию. Там королем был его двоюродный брат Георг V, обещавший русскому кузену, в случае чего, безопасное убежище, помощь и защиту. Впрочем, он знал, что в нахлебниках Николай не будет. У него в Англии есть средства, и немалые.

Английский родич неожиданно оказался человеком чёрствым и подлым: в последнюю минуту в убежище отказал. Какие-то причины отказа король потом называл, но ведь для гнусного дела всегда можно найти массу оправданий, не так ли?

Тогда Николай запросился в Крым, в Ливадию. Не загорать, конечно, и не крымские вина пить. Из Крыма оставался более-менее свободный путь за границу, поближе к Англии. Хотя теперь Николаю нужен был не сам по себе туманный Альбион, а один только лондонский банк «Братья Беринг» («Беринг Бразерс бэнк») – об этих братьях подробнее будет сказано чуть ниже.

Самоизбранное масонское Временное правительство вместо Крыма загнало Романовых за кудыкину гору – в Сибирь, за 2 тысячи верст. В глушь, в Тобольск. Не Саратов – хуже: на Тобольске цивилизация почти заканчивалась. Сюда не было даже железной дороги.

Зачем «временные» это сделали? Керенский уверял, что таким образом он лично спас Романовых от кровавой расправы, поскольку до Тобольска якобы не дотянутся длинные руки русских революционеров. Скоро всем стало известно, чего стоило это «спасение». Нет таких мест на Земле, куда не дотянулись бы руки революционеров.

Керенский врал Романовым – он всегда это делал легко, сознательно и с удовольствием. Ведь мог же министр-председатель отправить за границу хотя бы детей с матерью? Мог! И русская история, и его, Керенского, масонская личная судьба могли бы сложиться по-иному. Так что смертный приговор Романовым вынес именно Керенский, а не Ленин со Свердловым. Даже колчаковский следователь Н. А. Соколов впоследствии был вынужден признать: бессудную казнь обеспечил последним Романовым душка Александр Федорович, любимец либеральной интеллигенции и истерических дамочек. И по-другому инициатива Керенского закончиться не могла.

Такой вот рукотворный фатум.

И как только прогремел Октябрь 1917-го, длинные руки местных «маратов» тут же схватили Романовых за горло железной хваткой. И Романовых не стало.

Еще немного известных и малоизвестных фактов.

Романовы, как люди или возможные политические фигуры, почти никого не интересовали – ни за границей, ни в России. Всем, за крошечными исключениями, было на них наплевать. Монарха не хотели видеть ни красные, ни подавляющее большинство белых, которые ненавидели или, как минимум, презирали последнего царя не меньше красных.

ТОЧНО УСТАНОВЛЕНО, что в ночь с 16 на 17 июля 1918 года семья Романовых – отец, мать, пятеро детей, а также врач, лакей, повар и горничная были расстреляны екатеринбургскими большевиками, хотя санкции столичной власти они не получили. Было объявлено о расстреле только одного царя и «эвакуации в надежное место» детей с матерью. Совнарком и ВЦИК задним числом утвердили содеянное. Не признаваться же, что местные «мараты» по сути, продемонстрировали если не маленький мятеж, то неповиновение – уж точно. Долго большевики обманывали всех, говоря, что мать и дети живы. Но вскоре признались, что убили всех.

Ленину нужен был живой царь

Однако до того у большевистских лидеров были совсем другие планы относительно Романовых. Поначалу Ленин и Троцкий готовили, в отличие от уральских большевиков, семье бывшего императора и ему самому другую судьбу. По условиям Брестского мира, Совнарком обязывался передать Германии бывшую императрицу, как не потерявшую титул германскую принцессу, а вместе с ней и детей – как не отделимых от матери. Царя же предать суду.

Судебный процесс над последним монархом, как рассчитывали Ленин и Троцкий, должен был сыграть огромную роль в легитимации большевистской власти. То есть, суд должен был оправдать Октябрьский переворот и доказать, что приход большевиков к власти был явлением закономерным и необходимым для спасения России и что именно царь своими самоубийственными решениями и действиями неизбежно привел к Октябрю 1917-го. Процесс должен был идти максимально открыто и в режиме онлайн, как говорят сегодня. Пиар-кампания была задумана по тем временам великолепная: прямая радиотрансляция на весь мир, ежедневные отчеты в газетах, спецбюллетени в виде листовок, которые должны немедленно распространяться во всей России, в самые дальние ее края, и за границей. Так что с политической и государственной точки зрения, живой царь большевикам был нужнее и полезнее, нежели мертвый. Кроме очевидных сиюминутных выгод, суд обещал и отдаленные – мог стать шагом к прекращению гражданской войны, затушить в начале её возгорания.

Совсем по-другому могла закончиться мировая война. Мало кто знает, что еще до сепаратных переговоров с Германией большевики активно консультировались с представителями правительств стран Антанты, предлагали восстановить и обновить союзнические отношения, в том числе военные. Уже Троцкий планировал создать из военнопленных германский легион, подобно чехословацкому, и отправить на Восточный фронт. Уже союзники заговорили о возможности денежной помощи большевикам, если они восстановят армию и начнут военные действия против немцев и австрийцев.

А момент был благоприятный. Царское правительство накануне Февраля сумело перевооружить армию. Оружия и боеприпасов, наконец, стало более чем достаточно. Не было только самой армии, уничтоженной Временным правительством на пару с эсеро-меньшевистским Советом рабочих и солдатских депутатов. В том, что большевики воссоздали бы армию, конечно, Красную Армию, – нет сомнений. У компании Керенского-Чхеидзе не было для этого никаких ресурсов, кроме непрерывной бесполезной болтовни и митинговщины. У большевиков – небольшая, но эффективная партия, действующая партия, воюющая партия, сплоченная дисциплиной, сильно мотивированная и устремленная в будущее. А еще в их руках ЧК, Совдепы, комбеды, профессиональные и разные другие союзы, вплоть до союза домохозяек… При этом большевики готовы были идти на политические и идеологические уступки, начиная с отказа от курса на мировую революцию.

Но правительства стран Антанты, вместо союза с новой Россией (энтузиастом которого, как ни удивительно, был президент США Вудро Вильсон), выбрали путь интервенции и поддержки антибольшевистских сил. Уже тогда Европейскому Западу стало ясно, что Совнарком, предлагая иностранцам привлекательные концессии, не пойдет на колониальные условия сотрудничества. А вот многочисленные «альтернативные» силы – пожалуйста: территории, сырье – хоть задаром, только окажите военную помощь, дабы свалить красных. Поэтому большевикам ничего не оставалось, как заключить сепаратный, крайне невыгодный Брестский мир, рассчитывая, что он всё равно продлится не дольше года. Он продлился всего 8 месяцев.

Однако вернемся к Романовым и к предполагаемому суду.

Каким ожидался приговор, гадать нечего. Безусловно, обвинительный. Но зато Николай Романов остался бы в живых: смертная казнь в Советской России была запрещена. Скорее всего, между осужденным бывшим царем и Совнаркомом начался бы торг типа «кошелек или жизнь», точнее, свобода. Новой власти нужны были деньги и, конечно же, она с присущей большевикам практичностью предложила бы Николаю Романову выкупить себя и семью.

Самоуправство уральских большевиков

Но уральские большевики расценивали такой вариант – суд и сохранение жизни Романовых – как предательство революции и требовали расправы. Несколько раз екатеринбургский комиссар Ш. Голощёкин (Филипп) ездил в Москву к Ленину и Свердлову за лицензией на убийство, ссылаясь на то, что к Екатеринбургу приближается фронт и Романовы могут быть захвачены белыми.

Свидетельствует чекист и участник расстрела М. Медведев (Кудрин).

[Накануне рокового события, 15 июля, Голощекин вернулся с очередных переговоров с Лениным и Свердловым.]

«…Когда я вошел [на заседание группы членов Уралсовета], присутствующие решали, что делать с бывшим царем Николаем II Романовым и его семьей. Сообщение о поездке в Москву к Я. М. Свердлову делал Филипп Голощекин. Санкции Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета на расстрел семьи Романовых Голощекину получить не удалось. Свердлов советовался с В. И. Лениным, который высказывался за привоз царской семьи в Москву и открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Федоровной, предательство которой в годы Первой мировой войны дорого обошлось России.

– Именно всероссийский суд! – доказывал Ленин Свердлову: – С публикацией в газетах. Подсчитать, какой людской и материальный урон нанес самодержец стране за годы царствования. Сколько повешено революционеров, сколько погибло на каторге, на никому не нужной войне! Чтобы ответил перед всем народом! Вы думаете, только темный мужичок верит у нас в доброго батюшку-царя. Не только, дорогой мой Яков Михайлович! Давно ли передовой ваш питерский рабочий шел к Зимнему с хоругвиями? Всего каких-нибудь 13 лет назад! Вот эту-то непостижимую «расейскую» доверчивость и должен развеять в дым открытый процесс над Николаем Кровавым…

Я. М. Свердлов пытался приводить доводы Голощёкина об опасностях провоза поездом царской семьи через Россию, где то и дело вспыхивали контрреволюционные восстания в городах, о тяжелом положении на фронтах под Екатеринбургом, но Ленин стоял на своем:

– Ну и что же, что фронт отходит? Москва теперь – глубокий тыл, вот и эвакуируйте их в тыл! А мы уж тут устроим им суд на весь мир.

На прощанье Свердлов сказал Голощекину:

– Так и скажи, Филипп, товарищам – ВЦИК официальной санкции на расстрел не дает¹.

Конечно, может возникнуть вопрос о неофициальной, но это уже из области современных умственных спекуляций. На сей момент не доверять свидетельству Кудрина оснований у нас нет.

Надо учесть и политическое самоощущение уральских большевиков. Они считали ВЦИК и Совнарком не намного выше Уралсовета. Выше, но только – чуть-чуть.

О том, что большевистское правительство не собиралось убивать Романовых, свидетельствуют многие источники.

К примеру, за несколько дней до расстрела Ленин, ничего не подозревавший и обеспокоенный сообщениями зарубежной прессы о уже случившейся гибели Романовых в Екатеринбурге, требует слухи проверить и сообщить, обеспечена ли арестованным безопасность. В ипатьевский дом лично отправился командующий группой советских войск Р. Берзин и в телеграммах в Совнарком и ВЦИК сообщил: «Все члены семьи и сам Николай Второй живы. Все слухи о его убийстве – провокация».

16 июля поздно вечером, в половине десятого, из Екатеринбурга Ленину была отправлена телеграмма: «…Суд [над Романовыми] по военным обстоятельствам не терпит отлагательства, ждать не можем. Если ваше мнение противоположно, сейчас же вне всякой очереди сообщите. Сафаров, Голощекин».

То есть, даже за 2—3 часа до расстрела уральские большевики санкцию Москвы на расстрел не имели. Мало того, они предполагали, что у Центра может быть противоположное мнение.

А вот свидетельство В. А. Воробьева – редактора местной газеты «Уральский рабочий» и одновременно охранника в ипатьевском особняке.

«…Терпению моему суждено было подвергнуться тягчайшему испытанию: лишь на другой день утром, т.-е. 18 июля, удалось добиться к прямому проводу Я. М. Свердлова. На телеграф для разговора с ним поехали Белобородов и еще кто-то из членов президиума Областного Совета. Я не утерпел и поехал тоже.

Помню, товарищам моим было очень не по себе, когда они подошли к аппарату: бывший царь был расстрелян постановлением президиума Областного Совета, и было неизвестно, как на это самоуправство будет реагировать центральная власть, Я. М. Свердлов, сам Ильич…

Попадет нам, или не попадет?

К аппарату сел сам комиссар телеграфа. [Председатель Уралсовета] Белобородов начал диктовать ему то, что надо было передать Москве.

Затаив дыхание, мы все нагнулись к выползавшей из аппарата телеграфной ленте, на которой точками и черточками замаскировались чеканные, почти металлические звуки свердловского голоса.

– Сегодня же я доложу о вашем решении президиуму ВЦИК. Нет сомнения, что оно будет одобрено, – говорил Свердлов. – Извещение о расстреле должно будет последовать от центральной власти. До получения его от опубликования сообщения воздержитесь…

Мы вздохнули свободнее: вопрос о самоуправстве можно было считать исчерпанным…»²

Зачем врал Троцкий?

Но есть и враньё на этот счет – от Льва Троцкого.

«Следующий мой приезд в Москву [с фронта] выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:

– Да, а где царь?

– Кончено, – ответил он, – расстрелян.

– А семья где?

– И семья с ним.

– Все? – спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.

– Все, – ответил Свердлов, – а что?

Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.

– А кто решал? – спросил я.

– Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях».³

Хорошенькое дело. Уже 19 июля весь мир узнал о екатеринбургском зверстве, а второй человек в РСФСР словно с Луны свалился. Все газеты пишут об этом, цитируют и комментируют постановление ВЦИК, которое утвердило кровавое решение Уралсовета, а Лев Давидович, член правительства, второй после Ленина в партии, не только не читает центральных партийных и советских газет, он и важнейших правительственных документов не знает. И никто из товарищей по партии, которые читают и «Правду», и «Известия», товарищу наркомвоенмору об этом не рядовом событии ни слова. Берегут, однако.

Для тех, кто не знает деталей, сообщаю: тов. Троцкий на самом деле присутствовал на заседании ВЦИК 18 июля, с утра, когда пришла телеграмма из Екатеринбурга, в которой местные сообщали, что поработали палачами. Нет, не палачами. Палач убивает, когда ему закон приказывает. И он ни в чем не виноват. Он просто работает. Здесь же было не простое убийство, а еще и при отягчающих обстоятельствах – в нем не было никакой необходимости. И, кроме того, РСФСР унаследовала от Временного правительства запрет на смертную казнь.

Очень скоро всё изменится, Молох гражданской войны только стал входить во вкус. Но не в том пока дело. А в том, что Троцкий все-то прекрасно помнил. И даже больше – привирал по необходимости.

Не могу понять: зачем Троцкому понадобилось в этом деле врать? Не только потому, конечно, что он родной нынешним правящим братьям по разуму. Но какая у него была цель? Какой смысл? Один только черт, наверное, знает. Должен ведь был соображать, что теперь убийцей будут считать Ленина, что «свидетельство» Льва Троцкого войдет в политические, а потом и в исторические анналы. И сегодня у самых умных и продвинутых граждан в РФ и в других пятых колоннах Ленин – гнусный палач, хладнокровный убийца женщин и детей, большой любитель перед обедом опрокинуть чарку свежей человеческой крови. Таким и в могилу, точнее, в мавзолей сошёл.

Правда, в других своих трудах Л. Троцкий обвиняет в убийстве Романовых Сталина: всё усатый придумал, всё организовал и сам лично расстрелял. А через шесть лет и Ленина, учителя и кумира своего, отравил и проливал на похоронах вождя крокодиловы слёзы.

И странное дело: бреду Троцкого об убийце Романовых Сталине, которого в последние 30 лет не пинал уж безнадежно ленивый, мало кто поверил. А про Ленина верят. Дебилы всей Земли. Почему? Не взять в толк.

Куда девались трупы расстрелянных?

УНИЧТОЖАТЬ трупы расстрелянных было поручено группе под командованием верхне-исетского комиссара Петра Ермакова. Как он официально отчитывался и впоследствии не раз вспоминал, все трупы были расчленены около деревни Коптяки, в урочище Четырех Братьев у шахты Ганина Яма и сожжены в течение двух суток, а пепел и не сгоревшие остатки костей разбросаны по лесу в разных местах – в болото и в заброшенные шахты.

Но, как позже стал утверждать в своих записках комендант дома Ипатьева и начальник расстрельной команды чекист Яков Юровский, не присутствовавший у Ганиной Ямы на сожжении, трупы уничтожены не были. Девять тел были захоронены группой (уже Юровского) в болоте, под гатью, в месте под названием Поросёнков Лог. А два трупа сожгли дотла и закопали их остатки (пепел, несгоревшие косточки) неподалеку от основной могилы.

Особо отметим: Юровский утверждал всегда, что они сожгли один детский труп, Алексея, а второй, взрослый, – принадлежал горничной Демидовой, высокой дородной женщине, которую Юровский сжёг «по ошибке». Он, понимаете ли, намеревался уничтожить труп Государыни, но «перепутал» с горничной. А Государыню закопал.

Вот так ошибочка! Почти месяц по нескольку раз в день видел узников, прекрасно изучил не только их внешность, но и их привычки и – перепутал. А?

Еще раз отметим.

Через несколько лет после захоронения в 1998 году екатеринбургских останков в соборе Петропавловской крепости, «самым чудесным» образом в Поросёнковом Логу нашли остатки чьих-то костей и назвали их останками царских детей – Алексея и Марии (сначала врали, что Анастасии).

Тогда вообще полновесный абсурд. Получается, что главный расстрельщик и трупожог Юровский вообще запутался: принял горничную за императрицу Александру. А потом «перепутал» 40-летнюю Демидову и 19-летнюю Марию. Такая мелочь. Или кто-то другой перепутал?

Следователь В. Н. Соловьев, который вел уголовное дело Романовых в 90-е и позже годы, никаких противоречий в записках Юровского не усмотрел. Не увидел он почему-то противоречий и в других показаниях участников «кремации и похорон Романовых» в Поросёнковом Логу.

Например, чекист Исай Иделевич Радзинский, участвовавший в «захоронении» сообщил: в Поросёнковом Логу командой Юровского были сожжены не одни «Алексей» и «фрейлина» («Мария»? «Анастасия»? ).

«Но вот, помню, Николай сожжен был, был этот самый Боткин, я сейчас не могу вам точно сказать, вот уже память. Сколько мы сожгли, то ли четырех, то ли пять, то ли шесть (!) человек сожгли. Кого, это уже точно я не помню. Вот Николая точно помню. Боткина и, по-моему, Алексея. Ну, вообще, должен вам сказать, человечина, ой, когда горит, запахи вообще страшные. Боткин жирный был. Долго жгли их, поливали и жгли керосином там, что-то еще такое сильно действующее, дерево тут подкладывали. Ну, долго возились с этим делом. Я даже, вот, пока горели, съездил, доложился в город и потом уже приехал. Уже ночью было, приехал на легковой машине, которая принадлежала Берзину. Вот так, собственно говоря, захоронили. А потом поехали в театр драмы…»

Николай и Боткин! Какого же «царя» целеньким похоронил Юровский, если его, по свидетельству Радзинского, сожгли? И с какого неба в «поросёнкову могилу» свалился «Боткин»? «То ли четырех сожгли, то ли пять, то ли шесть даже»… За 3—4 часа – это по Юровскому. А Радзинский и в город за это время смотаться успел и обратно. То есть, день целый жгли, а когда он ночью вернулся, еще не всё было сделано. И потом – какой это театр драмы в 7 часов утра? Ведь Юровский утверждает, что закончили в 7 утра, а не ночью. Да и ночью – разве что в кафешантан, или на канкан, или в какой-нибудь бордель Радзинский успеть мог, а не в приличный театр.

На самом деле, не на спектакль и не на канкан Радзинских поехал, а на срочное собрание горожан, где военный комиссар Голощекин объявил народу о расстреле царя. И первый же вопрос из зала был такой:

– А доказательства? Покажите трупы!

Этот вопрос определил дальнейшие меры большевиков после расстрела, о чем в конце книги.

Никаких оснований не доверять в главном Ермакову и Радзинскому нет хотя бы потому, что они не путаются в своих показаниях и бредовые выдумки за истину не выдают (с одним только с театром поначалу непонятно). В отличие от Юровского, чья записка следствием 90-х годов и тогдашней госкомиссией Немцова, и следователем Соловьёвым была объявлена «святым писанием», в непогрешимости которого сомневаться может только гнусный еретик.

ДО СИХ ПОР нам никто не объяснил, как Юровский всего за каких-то 4—5 часов сумел кремировать минимум 2 трупа, хотя на это надо было времени в пять-шесть раз больше. И каким чудесным образом он сотворил из пепла трупы Николая и Боткина, которых в Поросёнковом Логу, по утверждению Радзинского, быть не должно.

БЕЗУСЛОВНО, Исай Радзинский вспоминал о сожжении трупов не в Поросёнковом Логу, а у Ганиной Ямы. О том, что происходило на самом деле, но только – в другом месте. И перенёс свои мемуары с Ганиной Ямы на Поросёнков Лог. А что там за «сильно действующее» подкладывали – так это мы знаем: серная кислота. Для чего она понадобилась – чуть ниже, там, где пойдет речь о метаморфозах всеми уважаемого судмедэксперта профессора В. Л. Попова.

Тем не менее, как сказано, именно на воспоминаниях Юровского, со всеми его глупостями и противоречиями, построена вся официальная версия случившегося с 16 по 20 июля 1918 года. Кто в ней сомневается – сам дурак. Или еще отвратительнее – «…Враг президента РФ, государства и народа!» Так пугает нас в своих мемуарах один из первооткрывателей «поросёнкова могильника» екатеринбургский краевед А. Авдонин. Сам товарищ Ежов ему надиктовал.

НЕЛЬЗЯ сказать, что с того времени, с 1918 года, судьбой Романовых никто по-настоящему не интересовался. Интересовались разные люди. Особенно, родственники, возможные наследники.

По существующим данным, в 1915 году в лондонский банк «Братья Беринг» были сданы на хранение 12 тонн личного золота Романовых. Как утверждает профессор МГИМО и эксперт по зарубежной собственности России Владлен Сироткин, цена его нынче вместе с процентами должна составить около 90 млрд. в современных долларах США. Но получить наследники ничего не могут, хотя попытки были. Нужны доказательства того, что владельцы золота – Николай и Александра Романовы – действительно скончались, и каждый человек на Земле, кто хочет, может в этом убедиться, посмотрев, например, на их захоронение и на свидетельства об их смерти. Такие свидетельства могут быть выписаны по специальному постановлению суда. Но никакого суда не было и не предвидится. Поэтому семью бывшего царя и его самого, с юридической точки зрения, по-прежнему можно считать и по сей день только пропавшими без вести.