Молитва «Гранд-Каньон»

Моление о Чаше

 
Подножие ног Твоих – горы!
Ветер – дыхание Твое,
Словно небесные хоры,
Поющие в небытие…
 
 
Слезы Твои – реки!
Смех Твой – скал острие…
Да не прейдет вовеки,
Господи, Царство Твое!
 
 
В громе Твой слышу голос!
В молниях – гнев очей…
Господи, я Твой волос
В созвездии церковных свечей…
 
 
Люди – Твои свечи
С вечера до утра…
Мы Твои шкуры овечьи,
Мы Твои волки, ветра…
 
 
В бережном блеске взгляда
Не угаси огня!
Господи, помни меня!
Не забывай! Так надо.
 
 
Мне бы исполнить волю…
Последнюю волю Твою!
Знать, оттого я пою
Насмерть по русскому полю!
 
 
Я не пророк, не мессия,
Я не благая весть…
Я это только Россия,
Ты моя слава и честь!
 
 
Крепость моя, опора,
Благословенная днесь!
Смех кружевного узора,
Плача сусальная Песнь…
 
 
Ищем Тебя мы, ищем…
Ищем богатство Твое,
А над земным пепелищем
Кружево вьет воронье…
 
 
Эхо – Твое богомолье!
Что сверх того – не Твое…
Черное кружево вьет…
И догорают уголья…
 
 
Мое Ты моление о чаше
Во Гефсиманском саду…
Да будет огонь погашен
Тобою в моем аду!
 

Аквилон

 
Немые, влажные, холодные просторы
Кивали облаку седому, ангелу седому…
Куда вы нас влечете, Северные горы?
На Аквилон возводите, к Содому?
 
 
Развеять пыль, оплакивая ветер,
В ладонях расплескать ладью росы…
Который век настенные часы
Оттачивают слогом ход столетий…
 
 
Ход холода от выдоха до вдоха…
Мы медь звенящая, мы свадебный кимвал…
Плясунья Эхо ласкает кости скал,
Танцуя, словно вещая Эпоха…
 
 
Остыли люди, боги, города…
Все каменное, взор куда не кинешь…
Довольно песен, если близок финиш —
Огрызок яблока, летящий в никуда…
 
 
А свадьба длилась сединой волос —
Безудержная пляска Аквилона…
И вечный час, как змей вкусивший лоно,
В Смех первородный пролил семя Слез…
 

День Великого Огня

 
Тяготят меня вериги,
Вереница слов и жен…
Я собою сам сожжен —
Письмена горят и книги,
 
 
Даты, числа, имена,
Лихолетье, люди, лики…
Рвется ниточка на стыке,
С криком: «В бой! За ордена!»
 
 
Вот так родина! Родня
Родила нас напоследок…
И ворочается предок
В день Великого Огня!
 
 
В День Потопа утоли
Все грехи и смой водицей,
Чтобы заново родиться,
Как подснежник из земли…
 
 
Жизнь простыла в простыне…
Беглый снег лежит под пледом…
Так и мы растаем следом
В час на жертвенном огне!
 
 
Оглянуться не успеть!
Оградиться не под силу!
Ляжем в общую могилу,
Чтоб костями позвенеть…
 
 
Тяготят меня дела
И цепочки общей звенья…
В День всемирного забвения
Правит праздником Зола!
 
 
Увядая, увядай!
Ордена – живым на память…
На костях мне погадай,
Как нам Праздник Мертвых справить!
 

Евхаристия
Посвящается Юлии Хрисанфовой

 
Иная ты… И я иной…
Я инок… Отрок… Иней…
Иная ты, иди за мной
Под плащаницей синей…
 
 
Проступит пот испод-
Него, котельного белья…
Иная ты – огонь и лед…
Но кто же тогда я?
 
 
Я инок… Инок… Я иной…
От рук, от ног, от глаз…
Иная ты, иди за мной
Сквозь год, сквозь день, сквозь час…
 
 
Сквозь времена иная ты…
Ты раковина строк…
Я инок… Отрок… Я поток
В крещенские цветы…
 
 
Я числа, буква и закон…
Иная, ты чиста…
Я ветер средь раздетых крон
В развалинах Христа…
 
 
Оставь меня… Останови…
Я вытер след с песка…
Позорный гвоздь в живой крови
Купается века…
 
 
Я искуплен… Искуплена,
Иная, ты со мной…
Мы Евхаристия Звена,
Мы на цепи одной…
 
 
Здесь плен и пламя, полымя…
Там тлен и знамя, зной…
Иная ты, помилуй мя,
Как я тебя, иной…
 

Архангел
Посвящается Анне Шабловской

 
Именная теперь икона
От рождения до похорон
Пусть хранит средь других икон
Благовест колокольного звона!
 
 
Благовест по тебе и мне!
Только так и никак иначе,
Чтобы душу могла заначить
За меня в деревянном огне…
 
 
В час уныния помолись!
Михаилу и Николаю…
Анна, я тебе оставляю
В час зачатия рублевскую высь!
 

Притча

 
У тебя есть спасательный круг…
У меня – только камень на шею…
У тебя даже есть пара рук…
Я и того не имею…
 
 
Вкруг тебя большой океан…
Вкруг меня только пустыня…
Ни росы, ни дождя, ни инея…
Только пустой стакан…
 
 
Я его иссушил до дна…
Только ил всколыхнулся и лег…
У тебя еще есть пара ног…
У меня есть только спина…
 
 
У тебя есть высокий путь…
У меня – и того вполовину…
У тебя – один крест на грудь…
У меня – два креста на спину…
 
 
И тут они упали оба —
Друг другу верные до гроба.
 

Игрушка Молчания

 
Прирос я к дому и покою
Холодным сердцем, к очагу,
К огню, что жалится змеею
На жизнь в растопленном снегу…
 
 
Шипит сурово и устало,
Теряя трепетность тепла…
Я скрежет хрупкого металла
В камине, где лежит зола…
 
 
Где раскаленный уголь солнца
Остыл в кристаллах бытия…
Передо мной змеею вьется
Огонь, которым стану я.
 
 
Огонь, в котором спит прохлада,
Есть нечто большее огня…
Утешь теплом, ужаль меня!
Мне больше ничего не надо…
 
 
Огонь, с которым умирают,
Подобен пеплу языка…
Молчанье – лучшая строка!
Ей люди сердце посыпают.
 
 
Не сокрушаясь ни о чем
Я, как алхимик, днем и ночью
Из камня высекаю волчью
Искру игрушечным мечом…
 
 
Глупец! От сырости времен
Земля уже туманом дышит…
Строку молчания не слышит
Твой меч, что кровью обагрен…
 
 
Багровым светом обогрей
Клинок и брось в траву сухую…
Я, может быть, тогда раздую
Огонь – священный яд углей!
 
 
Зашей глаза, слепая нить,
Живая плоть к тебе готова!
Игла Господня, шей сурово,
Чтоб душу мог перекроить…
 
 
И на краю своих крестин,
Воды с огнем, родиться свыше!
Стать глубже, трепетнее, тише
Огня, воспевшего камин
 
 
Пустых, беспамятных времен,
Холодных встреч, разлук горячих,
Оглохших слов, дорог незрячих,
Молчаньем золотым клеймен…
 

Полет Валькирий

 
Волшебница, твой мир прекрасен!
Он соткан из узоров глаз!
Я этим взором бы украсил
Свой мир и каждого из нас.
Волшебница, твой мир чудесен!
Он выткан из цветов и чувств!
И устлан берег моих песен
Речной осокой твоих уст.
Волшебница, твой мир так сложен!
Он тайна весь, живая вязь!
Давай из чудных песен сложим
Тебя, что свыше родилась!
Волшебница, твой мир как остров —
Необитаем, одинок…
Но он и есть тот уголок
Живой души в стремлении остром…
Волшебница, твой мир понятен!
Но нам невнятна его речь…
Мы сотканы из черных пятен…
Мы призваны не жить, а жечь!
Волшебница, твой миг – столетие!
Но чуток трепетный огонь,
К тебе сошедший на ладонь —
Пожаров и ветров свидетель…
Волшебница, твой мир печален ведь!
Он весь как аксиома звезд.
Пора и мне туда отчаливать
Вслед за тобой, сжигая мост.
Волшебница, твой мир исхожен
Немногими из тех, кто жил!
Кто за тебя свой меч сложил,
Не сможет впредь достать из ножен…
Волшебница, твой мир – валькирий
Полет в неведомо куда,
Где нелюдимая звезда
Поет о том и этом мире!
Волшебница, твой мир окутан
Росой, стекающей с коня…
Возьми в нездешний мир меня,
Живущего лишь по минутам!
Волшебница, твой мир исходит
Сияньем вечным в мою грудь,
Благословляя на восходе
Убитых и рожденных в путь!
Волшебница, твой мир прекрасен!
Пряди свое веретено!
Приди! Приди к нам восвояси,
Где жизнь и смерть теперь одно.
 

Жимолость

 
Изрешетили пули
Сомнениями душу мою…
Веру ветра задули, —
Голым камням пою.
С каждым шагом все четче,
С каждым взглядом – мутней…
Дай мне сложить, Отче,
Последнюю песнь о ней!
Чтобы туманы рассеять,
Чтобы навек замолчать…
Чтоб научиться верить,
Заново жизнь начать…
Голые камни сложились
В неприступный куплет.
Песня – горькая жимолость —
О тебе, той, которой нет…
 

Завещание

 
Вдали от всех скитаюсь день и ночь,
Стенания мои подобны волку…
Я в стоге сена не найду иголку
Своей души, летящей в пропасть прочь…
 
 
В игольное ушко не вдета нить
Заветного клубка змеиной пряжи…
И я гадаю снова: быть, не быть?
И вычищаю все углы от сажи…
 
 
Ребром стоит поставленный вопрос…
Ломаю голову над правильным ответом…
Я забиваюсь в угол горьких слез
И ограждаюсь деревянным светом
 
 
Икон, которые в меня всегда глядят
Весь век из-под тяжелых век обряда,
И жалом смерти проникает взгляд
Мне в сердце, полное уныния и яда…
 
 
Глаза мои, как идолы вдали, —
Два истукана смотрят исподлобья
На то, как вырастают из земли
Вместо цветов границы и надгробья.
 
 
Сугробы наслаждений и примет…
Меня не примет Бог в Свои чертоги,
И я останусь камнем у дороги
Лежать посмешищем остаток моих лет…
 
 
Досадно мне в мозаике руин
Не отыскать вопроса и ответа…
Вдали от всех я остаюсь один,
Подобный храму Ветхого завета…
 
 
Я завещаю людям Божий мир
Со всею глубиной его и болью…
Земля моя, я стану твоей солью
И мокрыми глазами черных дыр…
 
 
Как жаль, что мне с собой не по пути…
Осталось так немного до приюта —
Всего одна молчания минута
И вечность, до которой не дойти…
 

Царство Небесное

 
Мы слишком часто говорим о Боге,
Но ничего не делаем и спим…
Прости нас грешных, ибо что творим
Познали мы, как змеи на дороге…
 
 
Мы ведаем закон и благодать,
Привычны нам и ропот, и распятья.
И вновь Тебя придется нам распять,
И снять с креста Твой труп в свои объятья…
 
 
Все как всегда – и помыслы, и блуд,
Извечный стыд за подлые поступки,
И приближающийся Страшный суд
Смешался с кровью черной в Твоем кубке…
 
 
И виноватое вино прокисло вновь…
Смешалась речь и горечь, мед измены…
Так выпьем же давайте за Любовь,
Предатели, оплакивая стены!
 
 
Куда Ты смотришь? Взгляд Твой тих и строг…
Лишь мироточит краска сквозь фанеру…
Мы строим храмы в зеркалах дорог
И на словах идем на смерть за веру…
 
 
Возводим стены нерушимых дел.
Все на века наверняка, мол, сшиты – скрыты…
Ученики Твои пьяны и сыты
На Тайной вечере в совокуплении тел…
 
 
Не оскудеют руки от гвоздей!
Подай на плоть! На всех расплаты хватит!
А там, глядишь, Господь тебе заплатит,
Последнему из праведных людей…
 
 
Не оскудеет нищего рука, —
Богатому богатство приумножит…
И что лежит на сердце дурака,
Пускай дурак на жертвенник положит…
 
 
Куда Ты смотришь, и куда идешь
Сквозь тишину, по узкой кромке света?
Туда, где правда голая раздета?
Туда, где разнаряженная ложь?
 
 
Туда, где все деревья – общий крест
Нательный, как оплот Любви и Слова…
Туда, где предадут Тебя, и снова
Не выдаст Бог, и смерть-свинья не съест?
 
 
Того Ты хочешь, Господи? Иди
Туда, где воцарилось вероломство…
Где размножается порочное потомство…
Гряди на облаке! Ей, Господи, гряди!
 
 
Туда, где все деревья – общий клин,
Взгляни на нас, мы, верно, Твои чада,
Исполненные жалости и яда,
Среди которых Ты стоишь один…
 
 
Под дружный плач и хохот дурака
Царство Небесное не более чем сказка…
И плоть Твоя – лишь хлебная закваска…
И кровь Твоя – лишь винная река…
 
 
Предатели! Я с вами говорю!
Его когда-то я ведь тоже предал…
Распял Его, убил, ибо не ведал,
Прикладываясь чревом к Алтарю…
 
 
Невинное вино меж нами вновь…
Утихла речь и горечь – яд измены…
Так выпьем же скорее за Любовь,
Наполним Кровью вопиющих вены!
 
 
Восстань, Всевышний, ото сна, проснись!
К подножию склонились гроздья гнева…
Вновь Царствие Небесное, как Древо,
Цветет корнями и ветвями ввысь!
 

Котлован

 
Азраил⁴, я знаю твои дела!
Ты сын блуда и танец очей…
Предо мною склонились деревья свечей,
Словно верная свита котла…
 
 
Я огнем полыхаю на золотом дне…
На какой мы стоим стороне?
 
 
Азраил, я знаю твои слова!
Демон помыслов, древний дух,
Ты тревожишь ночами бессонными слух
И ласкаешь огнем дрова.
 
 
Азраил, это песня бескрайней луны,
Словно выкидыш в сонную гладь.
Мы с тобой дети света другой стороны,
И луной нам приходится мать.
 
 
Мать моя, я твой сын в щебетании птиц,
Я твой самый последний узор…
Кружевная тряпица в тихом омуте лиц,
Вопиющий ангельский хор…
 
 
Азраил, твое имя широких долин
Одарило пустыню и тень!
Я отныне провидец времен и равнин,
И отцом мне приходится День!
 
 
День мой, Отче, я чашу испил
Из ладони Твоей до конца!
Мы от века повинны с тобой, Азраил!
Мы свидетели молчанья Отца!
 
 
Азраил, припади прахом в шелест травы!
Обрати свои камни в хлеба!
Судный День позади. Только тень и судьба
Под бескрайним крылом совы…
 
 
Кто мое сердце огнем напоил?
Кто выменял имя днем
На скупую слезу и столетний ил…
Азраил, восплачь же о Нем!
 
 
Я слезой умываюсь на серебряном дне…
На какой мы теперь стороне?
 
 
Там далекая даль – всем потерянным дань
За возможность плакать в песок…
Там Израиль – красивая горная лань
В цепях голубых дорог…
 
 
Азраил, прочитай меня свиткам дорог,
На что ты меня обрек…
 
 
Эта горькая Доля носит имя Звезда,
Которая косит полынь…
И косыми дождями влекут города
Души рек Вавилонских. Аминь!
 
 
Все сплетение и сплав! Все металл и звено!
На кофейных сгустках крови
Погадай мне насквозь драгоценное дно
О грядущей вселенской любви!
 
 
Я уже в деревянной рамке берез —
Сын погибели! Сон Палачей!
Надо мною восстали деревья свечей
На последний зеленый Покос!
 
 
Покосился узор, дверь, замок и ключи
Всех источников бьются в огне!
Бьются всадники насмерть, скрещивая лучи
За меня на дневной стороне!
 
 
Азраил, я зеленая жатва Дня,
Затмевающего мой взгляд…
Мои руки в ключах отворяют меня
Без права вернуться назад.
 
 
Азраил, обернись в свои детские сны —
На единственный всполох окраин…
Деревянные свечи – жертвенники весны
Возвещают раскаяние, Каин…
 
 
Азраил – раскаленные слезы вины
В тени брата иной стороны…
 

Лучший

 
Когда покину этот мир – не плачь, а вырасти цветы
В моем саду, где двое будут – я и ты…
И, как садовник верный,
Следи, чтоб не было плевел, волчцов и терний!
На месте, где расту я, будь босою…
Пусть твои слезы выступят росою
Утренней на лепестках моих
И испарятся с первыми лучами,
Едва коснувшись острыми очами
Светила, что сияет для двоих…
В моих цветах совьют и птицы гнезда!
Будь с ними ласкова, они мне песен гроздья
На сон поют, когда бутоны глаз изнемогают
И, закрываясь на ночь, умирают…
А спозаранок голосом щемящим
Пробудят жизнь в тебе моею песней…
И мы проснемся вновь, но в настоящем,
В преддверии грядущего – воскреснем!
Песня не кончится, она лишь продолжение аромата,
Который увлекает за собой беспечных бабочек и пчел.
И, обжигаясь крыльями заката,
В твоих глазах я ночь свою прочел…
Ты береги их! Береги их… Береги…
Пусть ножницы, подобно близнецам,
На языке которых умирают
Чуть пожелтевшие от сентября листы,
Передадут тебе мое послание —
Последнее послание двум сердцам,
В которых не слова уже играют,
А терпкий дух в крупицах мироздания…
Прочти меня и ты…
Все на круги своя опять вернется…
Из перегноя маленький росток
Пробьется наготою хрупкой к солнцу
И спеленает красотой цветок…
О ты, садовник верный, следи,
Чтоб не было плевел, волчцов и терний,
Следи от утренней звезды и до вечерней
Неувядаемую красоту цветка…
Пусть гнезда ему служат колыбелью,
И трель звучит над вечною постелью,
И проплывают мимо облака…
Не пробуди, садовник, сорняка!
Не потревожь, а слушай аромат…
Встречай восход и провожай закат…
Когда покину дивный мир – не плачь,
Но срежь под корень все мои цветы,
Среди которых были я и ты…
И подари тому, чье имя Лучший!
 

Тень Песка

 
Я смотрю, как играет со мной твоя тень
Каждую ночь и каждый день.
Проснись, Калигула, ты исцелен
Посреди этих мраморных вечных колон…
Твое солнце в венке, а луна в реке,
Твои руки – навзрыд, а шаг – наугад…
Каждую ночь меня мучает ад,
Каждый день твоя тень у меня в кулаке…
Проснись, Калигула, это был сон!
Страшный сон из детства, но все позади…
И ад не более чем колесо
Золотой колесницы в твоей груди…
Мы потомки руин! Мы Ромула и Рем!
Мы сосали волчицу – Кали-югу⁵ времен!
Проснись, Калигула, ты исцелен
Славной смертью людей, сняв доспехи и шлем…
Я снимаю с себя вместе с кожею ночь,
Это кожа змеи, ледяная любовь
Непорочной блудницы, которая прочь
Покидает руины, насилуя кровь!
Ты и я – мы два града! Тот град, что земной —
Там играет всегда твоя тень подо мной!
Над тобой град небесный, сокрытый от глаз!
Просыпайся, Калигула, солнце для нас!
 

Фотиния
Посвящается Светлане Американцевой

 
Пусть твое небо озарится,
И дух стремительной стрелой
В чертоги древние вонзится,
Где все – блаженство и покой!
 
 
Где равновесие поклоны
Отвешивает от и до
Вершин, с которых на гнездо
Твоих очей глядят иконы…
 
 
И птицы-слезы с глаз долой
Летят, простившись с домом Плача…
Где, ничего уже не знача,
Огонь становится золой…
 
 
Ну вот и ты, мой Божий дар,
Там вдалеке и в дымке света
Вся до последнего куплета
Губами выпита из чар!
 
 
Испита мной до глубины,
А не другим – песком прибрежным,
Который быть не может стержнем,
А лишь подобием стены…
 
 
Я от воды и от огня
Рожден, Фотиния, на святки…
Твой свет играл со мною в прятки
И выжег изнутри меня…
 
 
Но свиток свит, а я был свят.
Мой дух влачился над водою
К Подателю всех благ, к покою,
К блаженству яблок райских – в сад…
 
 
Саднила бездна голосов,
Без умолку безумству вторя,
Где музыка людского горя
Лежит на чашах всех весов…
 
 
Я странник вещий у ворот,
Что заперты тобой навеки…
Фотиния, я вижу реки!
Я предвещаю вечный лед!
 
 
Мы потеряли имя Бога!
Где ключ, который помнит дверь?
Не верь словам моим, не верь!
В них яд отравленного слога.
 
 
В них я и ты, мой Божий Дар,
Впитавшие всю кровь в бумагу…
Тебе и мне – даль за отвагу
В груди, где мечется пожар!
 
 
Все с глаз долой! Из сердца вон
Летит навстречу с домом Смеха!
Фотиния, теперь мы эхо
На языке немых икон!
 

Люция

 
Багровое покрывало готово
Из убитых сынов и оленей
На серебряной кольчуге снегов…
 
 
Под покровом каждого слова
Кипит молоко молений, —
Волки слышат следы деревьев,
Волки видят огни шатров.
 
 
Золото Долины Иссы,
Я люблю твои чистые росы!
И лучи, словно рыжие лисы,
Прячут Солнце в речные косы…
 
 
Люция, помоги! Помоги мне!
Пусть стражник хранит ворота,
За которыми в каждом гимне
Воспевает Всепетая Нота!
 
 
Где хоронят певцов отваги
На косматой шкуре медведя…
Где Берлога ведет к победе
Топором и Пером по бумаге!
 
 
Кто корнями глаз в небо вырос,
Тот уже на границе сна…
О Всепетая Нота Ирмос,
Справь мне праздник на все времена!
 
 
Багровое покрывало Горнего
Из убитых сынов и оленей,
Где под кровью каждого корня
Скрыта ненависть всех поколений.
 
 
Его песня застряла в горле…
Лишь под шепот еловых лап
Тишиной зашивает игла
Все слова, что еще не стерли…
 
 
Люция, ты рядом в борьбе за любовь!
Люция, ты родом в вечный покой!
Опустел духом дом твой и кровь…
Опусти тело в дом твой и кровь…
Око ворона следит за тобой,
Словно след, словно лед под тобой…
 
 
Пока капля не свернется в калач,
Пока Север не спечет свой кулич,
Молоко всех молитв – это Плач,
А Всепетая Мать – это Клич!
 
 
Ты уже на границе сна
Заплетаешь багровые пряди —
Это реки юродивых ради,
Под которыми дрогнет весна!
 
 
Рваное солнце Иссы
Застыло на краю ночи и дня.
Кто корнями глаз в небо высох,
Тот огнем снимет кожу с меня…
 
 
Ладья напоила плоть…
Ладья накормила деревья…
Время вышло крестить и колоть
Все дрова, словно Люция древняя…
 
 
Горькой полынью звезда,
Когда под замком ворота,
За которыми слово «Воздам»
Отпевает Всепетая Кто-то…
 
 
Водопад – соль очей из впадин…
Седые деревья в сердца…
Топором до кровавых ссадин,
Пером после саги конца…
 
 
Берегись полуденного зноя!
Берегись полуденного змея!
Берегись полуденного сна…
 
 
Мы отныне покрывало перегноя.
На руках невинных багровея,
Кровь убитых на миру красна…
 
 
Со мной говорят деревья!
Оставьте мне символ и солнце!
Протяните мне пряные травы!
 
 
Надо мною орлы державы…
Надо мной око ворона вьется…
Вот он, праздник степного кочевья!
 
 
Багровое покрывало – трава
Из убитых сынов и оленей
На серебряной шкуре алеет..
 
 
Доблесть Долины Иссы
Обглодали рыжие лисы…
Прячьте солнце в мои рукава!
 
 
Люция в проталинах глаз…
У западных ворот стоит волк…
Он дожидается нас,
Словно ладью свою вóлок…
 
 
У западных ворот стоит волк…
У запоздалых ворот…
 

Рождественское Чудо

 
Давай переживем весну,
Потом переживем невзгоды…
Я, может быть, тогда блесну
Для высшей цели и природы!
 
 
Вслед за весной придет огонь,
Огонь тот носит имя Лето.
Он, как свирепый Рыжий конь,
Несет меня в отчизну света!
 
 
На смену мне дожди придут,
Они ведь тоже имя носят,
И Осенью огонь мой косят…
И Осенью с листвою жгут…
 
 
Я твой! Я твой! Переживет
Меня природа, свет и лужа…
И Белый конь, чье имя Стужа,
Копытом в сердце мне кольнет!
 
 
Все до весны переживем!
Потом по кругу через вьюгу
Протянем снова жизнь друг другу
Зеленым всходом в майский гром!
 
 
Давай с тобой уйдем в весну,
Уедем навсегда отсюда…
Я, может быть, тогда блесну
Впервые для Любви и Чуда!
 

The Wall

 

 

Большинство людей олицетворяют собой Религию Отсутствия, тогда как я являю миру собой Религию Пустоты.

И мы не есть суть двух зеркал, стоящих друг напротив друга! Мы вечное стремление Желаемого к Невозможному. Человечество в целом – протянутая рука в собственную Иллюзию. Пустота всегда наполнена, Отсутствие – всегда отрицание собственного Ничто перед страхом безразличия… Я продаю вам Пустоту!

Н. Антропов

Продавец пустоты
2015 год

Зодчий

Так говорит Господь Бог костям сим: вот, Я введу дух в вас, и оживете. И обложу вас жилами, и выращу на вас плоть, и покрою вас кожею, и введу в вас дух, и оживете, и узнаете, что Я Господь. (Иез. 37: 5—6)

 
Какое небо голубое!
Прозрачный свет достигнет глаз
И меткою войдет стрелою
В окаменелых, грешных нас…
 
 
В живую плоть иконостаса
Нереставрируемых стен,
Где кости обретают мясо,
И мертвецы встают с колен!
 
 
Поражена мишень эфиром…
Слепой отныне станет зряч!
И луч стрелой пронзает мяч,
Который назовется миром.
 
 
Иди и виждь, слепец, отныне,
Кроши свой взор в окрошку лет!
Да будет мир! Да будет свет
В гробницах глаз твоей пустыни!
 
 
Какое небо! Не такое,
Каким казалось мне вчера…
Оно сегодня голубое,
Все в алых лепестках костра.
 
 
Прозрачный свет, как призрак ночи,
Скитается меж древних стен,
Где мертвецы встают с колен,
Где правит прахом Вечный Зодчий!
 
 
Вглядись, прозревший, в небосводы
Созревшими плодами глаз, —
Стрела каленая свободы
Когда-нибудь настигнет нас!