Демон-полукровка

Полукровка

Или подлинная история Ареллагана.

Princess the Half-Blood.

© Николь Галанина, 2018

ISBN 978-5-4485-4143-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть I. В Империи

Принцесса Мередит, изгнанная за неповиновение родителям, но не лишённая официально титула наследницы, не теряла надежды заполучить королевский престол. Она – вместе с мужем, Великим Духом, главой Верховного Совета Духов, и двумя детьми: Ареллаганом, и Бэарсэй, ведьмой, – проживала на пустынных восточных границах Империи, куда едва ли отваживалась ступать нога человека. Эти места издавна имели нехорошую славу: ведь именно здесь собирался на заседания Верховный Совет: почему, никто уже и не помнил. Духи обитали в пещерах, завешанных мраком, под корнями чахлых искореженных деревьев, едва цепляющихся за песчаную землю, некоторые же и вовсе, сделавшись невидимыми, парили в воздухе, перемешанные с облаками и сухими сквозными ветрами. Так чаще всего поступала молодёжь: старые и опытные сущности опасались, что их древнее естество может не выдержать столь долгого контакта с природой. Каждая сущность обитала будто бы сама по себе; крайне редко удавалось застать их скопление. В кучки любили собираться совсем юные духи, к которым Ареллагана и Бэарсэй не подпускали. Они жили, не выходя из своей преображённой во дворец пещеры, под строгим диктатом отца и неусыпным надзором матери.

Мередит уже давно утеряла свою красоту и молодость. Молодость прошла под гулкими сводчатыми потолками пещеры, а знойные сухие ветры и безжалостно поджаривающее кожу солнце раньше времени сдули и выжгли все следы красоты с её загоревшего и огрубевшего лица. Великий Дух не продлял её жизнь: она не просила его, и он сам не чувствовал в этом необходимости. Ареллаган и Бэарсэй силились понять своих родителей, однако им никак не удалось этого сделать. Великий Дух мог перекраивать природу по своему усмотрению, но он почему-то предпочитал жить в согласии с законами, установленными Магией. Ареллаган был уверен, что Великий Дух может помериться силами и с Нею – настолько он был могуч. Могуч и справедлив – вот в чём вырисовывалась его сущность. Лишь однажды он позволил себе нарушить законы Верховного Совета: он привёз с собой девушку из рода людей, не обычную девушку, а наследную Принцессу, – и с тех пор, кажется, сам перед собой дал клятву никогда больше не преступать черты. Ареллаган и Бэарсэй томились внутри роскошного чрева пещеры, и ни разу за девятнадцать прошедших лет их не выпустили на волю. Им позволялось только сидеть на границе, где пересекались свет и тени, свобода и тюрьма, и слушать, как высоко под облаками с радостными воплями кружатся стайки необузданной демонической молодёжи. Устало вздыхая, Бэарсэй чертила тонкой палочкой по мокрой тяжёлой земле (впервые за долгое время её оросили дожди).

– И почему нас никогда и никуда не выпускают?

Ареллаган отложил в сторону старую книгу по магии, принадлежавшую матери (Принцесса Мередит, уезжая из дворца, забрала с собой только несколько ценнейших томов, и до сих пор ему не раз приходилось слышать, как она жалуется отцу, что не взяла всё). Угрюмыми глазами он уставился на пыльную дорогу, обожжённую солнцем. Вокруг них простирался самый унылый и бестолковый пейзаж из когда-либо существовавших, но он не видел прежде иного, и потому этот пейзаж ему казался жемчужиной в венце природного совершенства.

– Мы не такие, как остальные, – гордо сказал Ареллаган, – наш отец – Великий Дух, а мать – наследная Принцесса. Нас все боятся, и нас не выпускают к остальным, чтобы у нас не испортился характер. Ну, я так думаю, – после небольшой паузы прибавил он и сгрёб в горсть крошечные камушки. Камушки медленно объял колышущийся фиолетовый огонь.

– А я думаю, что надо бы давно попроситься на волю, – предложила Бэарсэй. – Почему нам нельзя приехать во дворец и занять наш трон?

– Трон не наш, а мамин, – строго напомнил Ареллаган, – и маме решать, кому его отдать по наследству.

– Она мне его отдаст! – задиристо воскликнула Бэарсэй и вскочила на ноги. – Потому что я сейчас же пойду к ней и попрошусь во дворец!

Растворяясь в темноте, крохотная фигурка Бэарсэй побежала прочь. Ареллаган вскочил следом и протянул ей вслед руку:

– Эй! Подожди меня!

– Вот уж нет! – злорадно ответил из темноты голос Бэарсэй. – Кто первым прибежал, тот и первым трон занял!

Прицеливаясь наугад, Ареллаган прошептал короткое заклинание – и в спину Бэарсэй вонзилась щекочущая зелёная молния. Заливаясь смехом, Бэарсэй упала и нелепо задрыгала ногами, как пойманный кузнечик.

– Ой! Ой! – верещала она, брыкаясь и крутясь по часовой стрелке. – Ой, как щекотно! Прекрати, прекрати немедленно, дурак! Где ты этому… научился?

– Книги надо читать, – снисходительно отвечал Ареллаган.

Проведя рукой над дёргающейся в немыслимых конвульсиях сестрой, он снял заклятие – и неуместный громкий смех стих под низкими тёмными сводами пещеры. Но было поздно. Лишь оглянувшись, Ареллаган сообразил, куда завела их с сестрой бессмысленная команда. Они стояли у бокового прохода, заводившего в спальню матери. И вот она сама, недовольно сдвинув выгоревшие на солнце брови, выглянула в главный широкий проход. Её глаза загорелись багровыми точками.

– Ареллаган! Бэарсэй!

Бэарсэй постаралась скорее занять более внушительное сидячее положение, Ареллаган с готовностью поднял голову, хотя и понимал, что сейчас его будут ругать.

– Дикий шум, – процедила Принцесса Мередит, недовольно поигрывая бровями. – Ваш отец на заседании Верховного Совета, когда он вернётся, ему будет необходим отдых. А вы смеете шуметь! – её короткий возглас прогремел низко и угрожающе. – Теперь объясните причину, если у вас такая имеется.

– Э… мама, тут дело в том, что… – забубнила Бэарсэй. Глаза Принцессы Мередит вдруг загорелись, как у настоящего духа.

– «Госпожа матушка», Бэарсэй! Вспомни, чему я тебя учила!

Ареллаган не сдержал радостной улыбки: редко ему удавалось видеть Бэарсэй пристыженной…

Принцесса Мередит перевела гневный взгляд на него.

– А ты почему так счастлив, Ареллаган? Я слышала и твой голос!

– Госпожа матушка, мы искали Вас, – смело ответил он, не глядя матери в пылающие глаза. – Мы хотели спросить… не могли бы Вы всё-таки отпустить нас в большой мир, на нашу родину. Ведь…

– Родина у вас здесь, – жёстко отрезала Принцесса Мередит. К углам её рта протянулись две глубокие продольные морщины. – Там, на западе, живут люди. Люди повсюду, и мы не должны с ними встречаться.

– Но ведь мы же люди наполовину, – несмело возразила Бэарсэй, медленно поднимающаяся на колени.

– Вы не люди, вы – духи! – резко сказала Принцесса Мередит и решительно скрестила руки на груди. – И поэтому, дорогие мои, вы должны запомнить, что вход в людские земли нам заказан. Люди жестоки и непредсказуемы, им нельзя верить. Они предают даже самых близких людей, а каждого, кто не похож на них, стараются поймать и уничтожить. – Морщины у губ Мередит сделались глубже.

– Поймать? – округлив глаза, глухо спросила Бэарсэй.

– Уничтожить? – выдохнул Ареллаган.

Они никогда раньше не думали, что кому-то захочется их поймать – а того более – уничтожить. Они вообще не считали себя нужными любому живому существу в этом мире, исключая родителей.

Принцесса Мередит сурово кивнула, её губы сжались плотнее.

– Они ненавидят все другие разумные расы. Не думайте, что вы неуязвимы – даже у вас есть слабости, и людям все эти слабости известны. Люди будут стрелять в вас серебряными стрелами, ловить вас серебряными сетями, и всё для того, чтобы потом похваляться друг перед другом своей ловкостью и королевской наградой.

– Почему именно серебряными, госпожа матушка? – тихо поинтересовалась Бэарсэй.

– Потому что серебро для вас – это яд, – горько ответила она. – Не верите – можете прикоснуться к этому, – и её пальцы подцепили тяжёлый блестящий медальон на длинной серебряной цепочке, спускавшийся с прорезанной морщинами шеи.

Ареллаган и Бэарсэй встревоженно переглянулись, но любопытство пересилило страх. С разных сторон окружив медальон, они почти одновременно вытянули руки и коснулись изящной лёгкой цепочки. Мгновение спустя пещеру потряс дикий вопль Бэарсэй. Потрясая дымящимися пальцами, она отскочила от матери, рухнула на пол и бешено завертелась по кругу, трясясь. Ни на минуту она не прекращала вопить.

– Жжётся! Ай, как жжётся! Что… это за пакость? Госпожа матушка, госпожа матушка! Сделайте что-нибудь, у меня рука сейчас сгорит! Мама!! Помогите!!

Ареллаган тоже тихо скулил от боли. Прижимая к лицу раненую руку, он с ужасом глядел, как от кончиков его пальцев ввысь поднимается дымный столб. Принцесса Мередит утомлённо вздохнула и, опустившись на корточки рядом с непрерывно визжащей Бэарсэй, осторожно коснулась её лба.

– Всё хорошо. Это только небольшая язва, она заживёт к вечеру.

Бэарсэй уже не визжала, а тихо вздыхала, прикусывая губы и закатывая глаза. Мередит убрала ладонь с её лба и обернулась к Ареллагану – тот прижимал пылающую от боли руку к холодной стене пещеры, гневно изучая гнойные язвы на кончиках своих пальцев.

– Подойди ближе, – велела Мередит и прохладными целительными пальцами ухватила его за запястье. – Стой спокойно…

Бэарсэй, раскрыв рот, под различными углами изучала свою руку. Ни следа язв не осталось на её коже. Ареллаган же потрясённо глядел, как стремительно затягиваются крохотные ранки, покрытые жёлтым налётом: никогда прежде ему не доводилось видать подобного. Боль вскоре исчезла – и его разум прояснился.

– Это была всего лишь одна крохотная вещица из серебра, – горестно заключила Мередит. – А теперь представьте, в каких муках умирали духи, пронзённые тысячами серебряных копий и стрел.

Бэарсэй поёжилась, Ареллаган опасливо отполз от матери дальше. Свисавший с её шеи медальон отливал угрожающим светом, в бликах которого ему виделись сотни несчастных, погибающих от людских жадных рук.

– Реальный мир наполнен опасностями, – продолжала Мередит, – стоит людям узнать, кто вы – и вы никогда не сможете больше спать спокойно. Ради вашего же блага вам лучше никогда не покидать эти земли.

– Но… но почему тогда вы с господином отцом никогда не пускаете нас к духам? – осторожно спросил Ареллаган. – Почему не даёте нам ни с кем видеться?

Улыбка Мередит казалась печальным, старым и усталым отзвуком той улыбки, какой она улыбалась раньше.

– Так нужно, Ареллаган, – неясно ответила она, – я не могу сказать тебе больше.

* * *

Ночь была звёздной и тихой. Верховный Совет, обеспокоенный людским продвижением на восток, разошёлся только на закате. Никакое решение так и не удалось принять, но, казалось, что Великий Дух готов приказать всем откочёвывать глубже в дикие края, где крайне редко ступает нога человека. Принцесса Мередит и Великий Дух долго совещались о чём-то – а затем наступила умиротворённая тишина. Когда на окружающий мир медленно и прочно опустилось одеяло мглы, у порога пещеры появилась одинокая хрупкая фигурка, слабо очерченная тенями.

– Бэарсэй! – прошептал дэ Сэдрихабу, воровато оглядевшись. – Бэарсэй, сюда!

Пригибаясь к земле, Бэарсэй выползла из темноты и подскочила к нему ближе.

– Ты уверен? – шёпотом спросила она. – Если родители узнают, нам несдобровать.

– Но ты же хочешь посмотреть на мир, правда? – возбуждённо пробормотал Ареллаган, недовольно на неё косясь. – Уже некуда отступать!

– Ну хорошо, хорошо, – Бэарсэй снова в ужасе оглянулась за спину, – но почему именно сегодня?

– Скорее всего, завтра мы перекочуем дальше. В эту ночь молодые духи не знают покоя.

Бэарсэй ещё раз проверила, всё ли спокойно у неё за плечом. Ни одна тень не шевелилась во мраке пещеры, слабо освещённой несколькими факелами.

– Ну… тогда вперёд, – решительно выдохнула она, и оба выскочили на вольный воздух в единовременном долгом прыжке.

Несколько десятков метров остались позади них. Бэарсэй испустила радостный вопль и упала лицом в песок; обеими руками она гребла вокруг себя, как сумасшедшая сверкала глазами и прыгала, высоко отрываясь от бесплодной скучной земли. Дэ Сэдрихабу восторженно щёлкал ногтём какую-то травинку, еле пробившуюся меж двух плотно прижавшихся друг к другу камней. В этой травинке, как ему казалось, заключался сейчас весь мир. Впервые в жизни он дышал чистым воздухом, не замутнённым магическими парами и затхлостью пещеры… Он чувствовал в себе такую силу и самоуверенность, что ему не составило бы труда промчаться вокруг света дважды, неистово крича и подпрыгивая. Ему даже не верилось, что он действительно вырвался на свободу, и никто не накажет его за это, никто не отнимет у него счастья чувствовать себя одним целым с природой, давшей жизнь ему и всему, что его окружало. С небольшого пригорка он мог видеть настоящее небо, бесконечно уползавшее вдаль, сухие и бедные на растительность земли жёлтого цвета, громадные валуны, лениво привалившиеся к бокам друг друга… Но что было там – за линией горизонта, где жили люди? Дэ Сэдрихабу поднялся на ноги и отчаянно напряг взор – но ему ничего не удалось разглядеть, кроме двух лучистых звёзд, зачем-то мерно подмигивающих ему серебристым светом. Очевидно, дикое людское племя обитало намного дальше, чем он себе представлял по книгам и рассказам матери.

Жалкую травинку, тянущуюся к свету и теплу меж двух камней, заслонила густая чернильная тень. Дэ Сэдрихабу с опаской вскинул голову – и столкнулся взглядом с молодым человеком лет семнадцати, склонившимся к нему с отстранённым любопытством на лице. Раскосые оранжевые глаза молодого человека вдруг весело зажглись.

– Надо же, – рассмеялся юноша, выпрямляясь, – дети Великого Духа наконец показались нам. Дорогие друзья мои, возвращайтесь в свою пещеру, не то достанется нам троим сразу.

– Кто ты такой? – заносчиво поинтересовался дэ Сэдрихабу, вздёргивая подбородок.

– Меня зовут Керенай, – лениво представился молодой человек, – могущество по категории Штрейнса: 9—4, коэффициент опасности по Клургу – 10—9¹. В общем, со мной лучше не связываться.

– Что?.. – пробормотал дэ Сэдрихабу. – О чём ты говоришь?

– Говорю я о том, мой бестолковый юный друг, – закатывая глаза, отвечал Керенай, – что ты немало рискуешь, раздражая меня своим присутствием. Будь так добр, забери свою сестру и удались назад в пещеру, пока не вышло худого.

– Почему это я должен тебе повиноваться? – возмутился дэ Сэдрихабу. – Я – наследник Великого Духа! Эти земли не принадлежат тебе, я могу ходить по ним так, как мне вздумается!

Керенай выразительно закатил светящиеся оранжевые глаза и отбросил со лба неаккуратно свисающую прядь светлых волос.

– Эти земли никому не принадлежат, конечно, – иронично заметил он, – но Великий Дух имеет на них определённое право. И Великий Дух на сегодняшнем собрании высказывался вполне определённо: ни тебя, ни твоей сестры (Бэарсэй всё ещё вертелась на песке, восторженно подбрасывая его горстями в воздух) тут быть не должно.

– Ты лжёшь! – рыкнул дэ Сэдрихабу. – Посторонись передо мной! Я имею право…

– Дружок, ты меня немало утомил, – театрально зевнул Керенай, прикладывая ладонь ко лбу и принимая вид жертвы, истерзанной головной болью. – Пойми же, что полукровкам не следует находиться в числе истинных духов.

– Да, я наследник авалорийского трона! – гордо фыркнул дэ Сэдрихабу, – и я горжусь своим происхождением!

Глаза Кереная вдруг широко распахнулись. В течение долгого мгновения он поражённо смотрел на дэ Сэдрихабу со смесью удивления и насмешки. Видимо, его самого поразил дробный смех, неожиданно сотрясший всё его существо. Дэ Сэдрихабу оскорблённо взирал на Кереная снизу вверх.

– Ты… гордишься тем, что ты полукровка? – воскликнул Керенай и снова зашёлся в приступе хохота. – Видимо, ты знаешь ещё меньше, чем я предполагал!

– Говори начистоту! Не смей увиливать! – рявкнул озлобленный дэ Сэдрихабу, и Керенай, с усилием натянув на лицо спокойное выражение, кое-как пояснил с редкими смешками:

– Неужели ты, мой дорогой друг, понятия не имеешь, что высшая раса в Ином мире – это мы, духи? Настоящему духу подвластно всё, он фактически бессмертен… Люди – это раса, гордиться принадлежностью к которой может только круглый идиот. Люди жадны, тупы, упрямы – практически в той же степени, что и ты; они ненавидят нас и вообще всё, что отличается от них… Их жизнь хрупка и недолговечна. Быть человеком – худшее наказание на свете.

– Я и не человек! – огрызнулся дэ Сэдрихабу.

– Правильно, – покровительственно улыбаясь, подтвердил Керенай, – ты не то и не другое, и это твоя самая главная проблема. Ты никогда не найдёшь себе приюта ни у одной расы… мне тебя жаль, дружок.

Дэ Сэдрихабу возвёл на Кереная взгляд, полный бессильной ярости. Он не мог придумать, чем ответить на это, ведь все слова Кереная находили подтверждение в его собственной жизни. Его держали взаперти потому, что ему изначально не было суждено стать ни человеком, ни духом… Дэ Сэдрихабу злобно воззрился на линию горизонта.

– Я тебе не верю! – рыкнул он и с ужасающей силой оттолкнул Кереная от себя.

Керенай, явно не ожидавший столь подлого нападения, отлетел на несколько метров в сторону и откатился назад по сухому песку. Дэ Сэдрихабу стремительно разогнался, вспрыгнул высоко в воздух – и чуждые ему земли духов пронеслись над ним тёмной тенью. Дэ Сэдрихабу приземлился далеко от пригорка, посреди пустынных иссушенных равнин, над которыми поднимался серебристый месяц и лучистые бесстрастные звёзды. Не оглядываясь на поверженного Кереная, он бросился бежать с такой скоростью, с какой только мог, и ветер грозно завыл в его ушах. Он сам не понимал, зачем мчится к людям, о которых слышал столько страшных историй; но ему необходимо было самому узнать, что эти истории – правда. Ему хотелось быть принятым хоть где-нибудь… Его совершенно не удивило, что Бэарсэй, вывалив язык, как усталая гончая, мчится рядом. Она пояснила, на бегу отбрасывая прилипающую ко лбу длинную блестящую прядь чёрных волос:

– Сбежала от этого зануды. Правда, пора бы уже и посмотреть мир!

Над дэ Сэдрихабу и Бэарсэй простиралось вольное небо, не принадлежащее никому – в том числе и Верховному Совету духов. Никого они не встречали на пути; от них прятались даже редкие ночные зверьки и птицы. «Почему?» – мимолётно подумал дэ Сэдрихабу, но этот вопрос не задержался в его сознании. Он нёсся на неуправляемой скорости, и бегущая рядом Бэарсэй радостно выкрикивала какие-то неразборчивые фразы на языке духов. Даже холодные и равнодушные звёзды подмигивали им веселее, как будто одобряя их смелый побег.

– Свобода! – закричал дэ Сэдрихабу звёздам в мерцающие серебряные тела.

Одна из Трёх звёзд, цепляющихся лучами за край горизонта, ласково помахала ему, и из глубины её светящихся газовых одежд посыпались крохотные белые искры.

– Что это такое? – встревоженно поинтересовалась Бэарсэй, тормозя. – Разве звёзды так умеют?

– Они умеют, наверное, – пробормотал Ареллаган без особенной уверенности, с усилием приостанавливаясь тоже. – Может, это что-то вроде… благословения?

– Нет, это не благословение, – испуганно пробормотала Бэарсэй. – Это… это что-то совсем другое…

Что именно это было, Ареллаган понял мгновением позже. Сыплющиеся из тела звезды искры, приближаясь к земле, не таяли, а увеличивались, как будто выпуская в стороны крылья. Зрелище было завораживающим и… пугающим. Они нигде не видели подобного и не слышали, что такое бывает. Это была… ловушка. Дэ Сэдрихабу, извернувшись, бросился в сторону – и огромная искра, падавшая на него, обернулась паутинным коконом. Обезумев, он метался по песку, то прижимаясь к нему, то взмывая в воздух. Где-то позади него стонала и визжала от страха Бэарсэй: сжатая коконом, она тщетно рвала его ногтями и зубами.

– Помоги! Помоги мне! – глухо стонала она.

«Надо перевоплощаться… надо бежать отсюда…» – испуганно подумал дэ Сэдрихабу.

Искры рвались и опускались повсюду. В их молочно-белом свете он метался, путая собственные следы, неуклюже вязнул в песку и с усилиями поднимался снова. Силы его убывали, как у слабого человечка… Наконец, он, полностью обессилев, споткнулся о сухой корень погибшего деревца и лицом вниз повалился ниц. Он не мог перевоплотиться, он даже перевернуться не мог. Так он и встретил ласковое прикосновение крепкого кокона – уткнувшись носом в жаркий песок и хрипло дыша, как загнанный зверь.

Над его головой зазвучал знакомый голос, глухо искажённый плотными стенками кокона.

– Я и не думал, что вы сумеете убежать так далеко.

Дэ Сэдрихабу с усилием перевернулся на спину. Над ним, причудливо расплываясь в серебристых бликах кокона, склонилось лицо Кереная. За спиной у Кереная изящная чёрная пантера зубами осторожно вздёргивала с земли пленённую Бэарсэй.

– Пойми, дурачок, – вздохнул Керенай, – мы желаем вам только добра.

* * *

Керенай и его спутница, вскоре из пантеры превратившаяся в широкоплечую девушку с обветренным квадратным лицом, доставили связанных какой-то очень сильной магией близнецов назад в пещеру. То, что произошло позже, Ареллаган запомнил очень хорошо – не в последнюю очередь благодаря тому, что он был яростно отруган так, как его никогда ещё не ругали прежде. Бэарсэй досталось меньше: родители сочли её всего лишь пособницей в бегстве, кем она, собственно, и являлась. Великий Дух был столь зол, что подвесил обоих своих детей вниз головами на шесть часов. Если бы они не были людьми лишь наполовину, они умерли бы от столь жестокой пытки (впрочем, Ареллагану даже показалось, что в момент подвешивания Великий Дух рад бы был и вовсе не иметь детей). Принцесса Мередит стояла рядом и равнодушно смотрела, как муж мучает близнецов; на её состарившемся лице не было заметно ни тени сострадания.

– Вы опозорили себя и меня! – гневно восклицал Великий Дух, неистово вращая глазами. – И как вы можете объяснить то, что произошло?

– Я хотел свободы! Я девятнадцать лет провёл взаперти, с меня довольно! – закричал Ареллаган, нелепо болтаясь вниз головой из стороны в сторону. – Вы всё время нам лгали! Теперь мне ясно… вы стыдитесь нас! Стыдитесь того, что мы полукровки!

– Замолчи! – зарычал Великий Дух, и на миг его глаза провалились в череп, зажёгшись адским бордовым пламенем. – Ты не можешь выходить в мир, потому что ты – чуждый ему элемент! Твоя природа неестественна, и если тебя выпустить на волю, одной Магии известно, что тогда произойдёт!

Ареллаган злобно прикусил губу.

– Моя природа… неестественна… – повторил он, отчаянно моргая. – Я – чуждый миру элемент… да зачем вы вообще тогда дали нам жизнь?!

Великий Дух вскинул голову, и в каменном лице Мередит что-то дрогнуло – впрочем, только на мгновение.

– Об этом не тебе рассуждать… – вздохнул Великий Дух, наконец. – Я отпущу вас обоих, но запомни, что тебе на самом деле нельзя покидать эту пещеру без меня или матери. Не мир опасен для тебя – ты опасен для этого мира.

– Я – опасен? – удивлённо повторил Ареллаган.

Висящая рядом Бэарсэй, отплёвываясь от собственных волос, выразительно повела глазами из стороны в сторону и усмехнулась.

– Ну а разве ты ещё не понял? Ты заставил попотеть этого зануду… естественно, что теперь нас клеймят преступниками.

Керенай и его спутница Аинда тоже были тут. Застыв за плечом у Принцессы Мередит, они с таким же бесстрастным равнодушием наблюдали за наказанием. Между прочим, и им не удалось избежать гнева Великого Духа. На щеке у Кереная расползался в стороны, как огромный кратер, ярко-красный ожог, у Аинды отсутствовала левая рука вплоть до ключицы. Тем не менее, ни один из них не показывал своей боли, и потому Ареллаган тоже изготовился терпеть.

Когда отец всё же смилостивился над ними и снял заклятие, у обоих давно успела пропасть тяга к приключениям. Измученные и усталые, Ареллаган и Бэарсэй потащились в свою комнату, которую они с самого рождения делили на двоих. Половина Ареллагана, содержащаяся в безукоризненном порядке, была заполнена магическими трудами матери, картами, свитками чистого пергамента и чернильницами; на половине Бэарсэй, пребывавшей в первобытном хаосе, вразнобой валялись полусгнившие тушки мелких животных и черепа со слезающей с них тонкой сухой кожей: на этом Бэарсэй училась заклятиям, отторгающим плоть (пока не слишком успешно).

– Я опасен для мира… – повторил Ареллаган глухим злобным голосом. – Моя природа неестественна… да кому какая разница, кто я?! Если я есть на этом свете, почему мне нельзя даже шагу на волю ступить?

Бэарсэй скосила на него усталый глаз и удобнее разлеглась на кровати.

– Разве это столь важно? По-моему, хорошо, что мы там провисели всего шесть часов, а не целый день.

– А Керенай и Аинда все эти шесть часов смеялись над нами, – оскорблённо потянув носом прохладный липкий воздух, добавил Ареллаган. – Я видел, как у них дрожали губы…

– Может, им просто было больно, – отмахнулась Бэарсэй, – их тоже здорово разукрасили; хоть это утешает, – и она широко зевнула, потягиваясь.

Несколько мгновений они лежали неподвижно каждый на своей постели, озадаченно изучая низкий сырой потолок над собой и плавая в водовороте собственных мыслей. Вдруг тишину нарушил странный вопрос Бэарсэй:

– Слушай, Ареллаган…

– Да? – безрадостно откликнулся тот, поморщившись от звука собственного имени.

– Ты никогда себя не спрашивал, почему нам не удаётся уснуть, даже если очень хочется? Я вообще не помню, чтобы ты когда-нибудь спал, или я… Точно так же с едой. Даже духи вокруг что-то едят, а мы – нет… должна быть какая-то причина, посмотри в своих книжках: вдруг…

Ареллаган отвернулся от сестры и уткнулся носом в холодную стену. Сам факт того, что Бэарсэй заинтересовалась хоть чем-то, помимо себя, был удивителен, но не настолько, чтобы выдернуть его из апатии. Он равнодушно ответил:

– Спроси у кого-нибудь другого.

– Они скажут, это потому, что у нас природа неестественная, – смешно копируя Великого Духа, отозвалась Бэарсэй.

– Ну вот и я скажу то же самое, – огрызнулся Ареллаган, – ведь это правда.

* * *

Четыре месяца прошли в молчаливой изоляции от общества. Ни мать, ни отец не разговаривали с ними и наказывали, если они пытались поговорить друг с другом. Именно в это время Ареллаган, доведённый одиночеством до отчаяния, научился вторгаться в чужие мысли и научил этому же Бэарсэй. Великому Демону и Мередит, конечно, было невдомёк, отчего их беспокойные дети присмирели. Ареллаган и Бэарсэй были сочтены успокоившимися и наказанными в достаточной мере, а потому на исходе четвёртого месяца мать пришла к ним в комнату и с порога объявила:

– Ареллаган, я за тобой.

– Да, госпожа матушка? – покорно спросил Ареллаган, спрыгивая с постели.

– Ты уезжаешь из пещеры. – Мередит повела вокруг себя глазами и, будто бы только что заметив Бэарсэй, из рук которой от изумления вывалился наполовину истлевший череп, добавила: – Возможно, Бэарсэй придётся взять с собой.

– Зачем? – тут же осведомилась Бэарсэй, заработав от матери испепеляющий взгляд.

– Не смей перебивать меня, пока я не закончила! – в голосе Мередит зазвучали посторонние нотки, чем-то похожие на демоническое шипение.

Бэарсэй опустила голову и с видимым усилием приняла столь умное и спокойное выражение лица, сколь это вообще было для неё возможно.

– Я поняла, госпожа матушка. Прошу прощения, такого больше не повторится.

– Приму это к сведению, – холодно ответила Мередит и снова повернулась к Ареллагану, словно намеренно игнорируя Бэарсэй. – Ты, Ареллаган, отправляешься в Столицу. Мы с тобой должны навестить наших родственников. Вполне возможно, что, если всё пойдёт в соответствии с моими планами, ты сядешь на трон Империи и уже угомонишься, наконец.

«Бинго! – бешено заорал в голове Ареллагана радостный голос Бэарсэй. – Ты хоть понимаешь, дурачок, куда мы едем?!»

«Пока что матушка высказалась определённо только обо мне», – осадил её Ареллаган, однако всё внутри него уже выжидающе напряглось и застыло.

«Это пока что», – отпарировала Бэарсэй звенящим от счастья голоском и мгновенно исчезла из его мыслей: вероятно, она испугалась слишком пристального взгляда матери, нависшей над ними.

– Ты не рад? – строго спросила она. – Быть может, желаешь остаться в пещере?

– Ни за что! – хором воскликнули Ареллаган и Бэарсэй.

Взгляд Мередит сделался ещё холоднее, когда она опять повернулась к дочери.

– Напоминаю: о тебе пока не шло речи, – процедила она сквозь зубы. – Если ты и впредь продолжишь вмешиваться, останешься здесь.

На этот раз лицо Бэарсэй выражало искренний ужас и искреннее же желание исправиться как можно скорее.

– Прошу, госпожа матушка, – несмело вступился за сестру Ареллаган, – прошу Вас взять Бэарсэй с нами… Я сумею за ней присмотреть, обещаю!

Бэарсэй старательно принялась кивать головой, отчего её длинные распушённые волосы весело запрыгали, ударяя её по спине. Мередит хитро улыбнулась.

– Ты говоришь, что обещаешь присмотреть за ней, но кто будет присматривать за тобой, Ареллаган?

– Вы, госпожа матушка, – не моргнув глазом, отвечал он. – Клянусь, мы оправдаем Ваши ожидания!

– Мы будем делать всё, что Вы захотите! – снова не вовремя влезла Бэарсэй. – Пожалуйста…

Мередит глубоко вздохнула и на миг прикрыла глаза, покрытые густой сетью фиолетовых капилляров, столь явственно проступавших под стареющей выжженной кожей.

– Хорошо, – сказала она весомо и решительно, – я заберу вас обоих, однако вы обязуетесь в течение всего нашего визита вести себя как люди! Никто не должен знать, кто вы на самом деле.

– Обещаем! – выкрикнули они.

– Визит может затянуться, – предупредила их мать, – возможно, нам придётся пробыть в Столице несколько лет. И вы готовы хранить свою тайну и выполнять любые мои приказы без возражений?

– Готовы!

– Что ж, – хмыкнула она, – тогда собирайте всё самое необходимое и выходите из пещеры. Туча вашего отца за несколько часов доставит нас в Столицу.

– Разве Вы умеете ей управлять, госпожа матушка? – несдержанно поинтересовался Ареллаган.

Мередит загадочно усмехнулась:

– Я ещё много всего умею, Ареллаган. Но скорее собирайтесь: погода портится, а мы не сможем лететь в бурю.

* * *

Мередит словно нарочно вела тучу в гуще облаков, оттого даже острому зрению Ареллагана и Бэарсэй не удавалось разглядеть, что происходит внизу. Воздух делался прохладнее и суше: они приближались к центральной части Империи, где и располагалась конечная точка их путешествия – Столица. Бэарсэй вскоре наскучила царящая на туче тишина, и она попыталась уснуть, свернувшись клубком, но, как и следовало ожидать, у неё этого не вышло. Мередит, сжав губы и уперев глаза в одну точку, сидела, не двигаясь, и только изредка проводила руками в стороны, отчего туча покорно совершала разворот, снижалась или, наоборот, зарывалась ещё выше в перистое небо. Ареллагану было бы очень интересно узнать, о чём она сейчас думает, но проникнуть в её мысли он не решался: его удерживали страх и уважение к ней.