…Когда Базаров, знаменитый герой романа Тургенева, просил своего друга Аркадия не говорить красиво, он будто предчувствовал эру серого и затертого Слова. В самом деле, ну что уж церемониться: сказали пару-тройку нужных слов без всяких там эпитетов, метафор, синонимов. Главное, чтобы поняли, без усилий и сразу. Неважно, что некрасиво. Неважно, что маловыразительно. Неважно, что за словами нет ничего: ни человека, который их говорит, ни страны, в которой он живет.

Книга, которую так хочется представить, не претендует на высокий слог, изысканность стиля или следование модным литературным тенденциям. Эта книга возвращает нас, проходящих испытание постмодернистскими текстами, а точнее, их разрушением, к рассказу. Повествованию. Вот так просто.

Какое чудесное слово: «повествование», от слова «весть». Как ценно, что у нас сохраняется возможность нести друг другу вести, нести бережно, с одной только целью: поделиться. Быть щедрым и тонким, таким, какими нас и сотворил Бог, быть внимательным ко всему в мире. К человеку за соседним столом в аэропорту, к маленькому деревцу граната, к грации рук армянских женщин и уюту французской деревенской столовой. И это внимание оплодотворяет слово, такое, казалось бы, маленькое и однозначное, но такое большое и символическое.

Ведь речь идет о признании в любви к мужественной и прекрасной нации, красивой и загадочной стране, теплой и манящей. Часто ли мы вообще признаемся в любви? Книга рождена этой любовью к Армении и к местечку Жёлтая Мельница недалеко от Парижа, а значит, и к своей собственной родине, к людям, к природе, которая, конечно, полна смысла и души.

Эта книга – о настоящем, подлинном в нашей жизни. О том, что не зависит ни от цвета кожи, ни от количества денежных знаков в кармане, ни от погоды. Нам оказали доверие и пустили в свой внутренний мир, при чём, не единожды. Попробуйте – и вы почувствуете, как это непросто. Непросто так описать свои отношения с лошадью, с Араратом, с новой жизнью, которая просится на свет, с одним удивительным человеком, которого знает весь мир, но не знает никто. И когда после всех этих «непросто» рождается такое простое и понятное повествование, маленькая гряда гор-историй, это заражает, увлекает за собой.

Потому, прочитав эту книгу, я просыпаюсь каждое утро и с надеждой смотрю в серое зимнее небо: а вдруг там проплывет гранатовое облако?

Гонтовая Лариса
преподаватель истории культуры Днепропетровской консерватории им. М. Глинки

Дома в гостях

Аэропорт

23 апреля 2015

«И дым Отечества нам сладок и приятен.»

А.С.Грибоедов

Мартирос Сарьян. Берега Зажгу близ Еревана. 1930. Холст, масло

– Hey, lady! Want another champagne? ^{– Эй, барышня! Ещё шампанского?}

Самолёт отложили уже на 2 часа. Шампанское и правда в бокале заканчивалось. Ребята тут вот рядом весёлые сидят за барной у выхода на посадку… Ну пусть «эназэ шампэйн.» Чего нет…

– Why not? I’d appreciate it. ^{Почему бы нет. С удовольствием.}

– Where are you off to? ^{Куда летите?}

– Erevan. My flight’s been delayed. ^{Ереван. Рейс задержали.}

– Ours too. I’m Charles. Here, meet my friend, Anton. We’re taking the same flight I guess. Hey! Waiter! Another… whatever she’s drinking… for the lady, please!… ^{Наш тоже. Я Чарльз. Познакомьтесь с миоим другом, Антоном. Мы, кажется, летим одним рейсом с Вами. Эй, официант! Ещё один… что она пьет.. для дамы, пожалуйста!…}

Мартирос Сарьян. Вечерняя прогулка. 1904. Бумага, акварель

У гейта собрались почти все, кто собирался лететь рейсом Москва-Ереван. Но, в отличие от традиционного монохромного наполнения самолёта с вышеупомянутым местом назначения, среди пассажиров этого рейса можно было встретить людей с самыми разными паспортами, самых разных возрастов, профессий и социальных слоёв. Монохромность, коей я здесь обозначаю принадлежность одной нации, была противопоставлена разнообразию подданства различным государствам. Позднее я узнала, почему армянская диаспора так сильна практически на всех континентах, в большинстве развитых стран, где угодно, но в своей же стране численность населения мельчает из года в год.

Всего пара зарисовок персонажей, которых я могла наблюдать на этом рейсе.

Из уборной задорно выпрыгнула сплошь чёрненькая малышка. Года 3—4, я предполагаю. Кроме нескольких зубов в улыбающемся ротике, пожалуй, её образ был целиком выстроен на почитании этого цвета. И кружевная юбка, и лакированные сандалики игрушечного размера, и кожаная курточка, и, конечно, чёрные-пречёрные кудряшки, собранные в 2 микро-хвостика. Ах да, маленькая сумочка со стразами… Чёрными. Это был запланированный триумфальный выход модницы в большой свет. Уверена, она бы не растерялась, если бы кто-то попросил у неё автограф. Следом вышла увеличенная копия лет уже 35, только волосы были длинные, а вместо кружевной юбочки и сандалей были черные брюки и максимально возможные для носки шпильки. Лакированные, конечно же. Спросите любого армянина, что самое красивое в армянских женщинах, и вам ответят: глаза. Такие реснички, как у этой парочки, не пропустишь мимо взгляда. Мама и дочка дефилировали из клозета в направлении витрины с конфетами. Они летели в Ереван из Франции через Москву, чтобы впервые увидеть деда и поклониться могиле прабабушки, которая была убита около 100 лет назад почти сразу после рождения своего сына. Эту информацию я тактично подслушала в их беседе с соседом в самолёте. Он же сам, к слову сказать, собирался отыскать свой заброшенный дом где-то под Степанованом. Продать дом так и не удалось. Уехал за новой жизнью в Россию. Вот такой тематический вояж.

Шампанским же меня угощал рельефный и весьма активный лысый армянин лет сорока уже с американским паспортом. Как выяснилось, его родители иммигрировали еще до его рождения, а он всю жизнь мечтал увидеть страну своей нации, но все не было момента… то денег, то компании, то повода… По его словам, он обещал себе, что в 2015 году он точно поедет. Такая дата… Поскольку их с Антоном путь в Ереван лежал через Москву из Майами, сланцы и шорты на Чарльзе не должны были вызывать удивления, хоть и в Москве за окном было градусов 10. И все же среди курток и шарфов на сутулых москвичах он несколько выделялся.

Антон, кстати, резко контрастировал со своим безволосым приятелем, ибо чёрная растительность на его голове была более чем полноценной, но весьма ухоженной и стильно оформленной в модную брутальную бороду, а границы стрижки были явно обозначены опасной бритвой. По происхождению также армянин, Антон был владельцем крупной охранной организации, обеспечивающей порядок на концертах мировых звёзд. Забавно то, что 45-ый избранный президент США, в победу которого в душе мало кто действительно верил, сейчас охраняется именно этими удалыми парнями. Род деятельности Антона не мешал ему быть одетым в майку-боксёрку и заявлять миру о своих пристрастиях и интересах через масштабные татуировки на плечах. При виде Антона любой стандартный человек ощущал себя кем-то вроде жука, опрометчиво попавшегося под копыта быка, но все же имеющего ничтожные шансы на выживание. Оказалось же, что Антон – милейший парень, который в силу профессионального призвания обязан походить на зататуированный шкаф и внушать ужас окружающим. Прибавьте к образу факт тотальной черноты волосяного покрова и согласитесь, что армянская наследственность – идеальный фундамент для выбранного бизнеса. Итак, шкаф тоже хотел бы знать, где выросло то дерево, из которого его строгали…

Passengers, please proceed for boarding flight number H-516 to Erevan. ^{Пассажиры рейса H-516, следующие в Ереван, пожалуйста, пройдите на посадку.}

А через 2 часа за окном было уже +25. Барэвдзэс, Армения!

Помнят и требуют

24 апреля 2015

«Эти люди – духовные лица порабощенной, но благородной нации, которая подвергалась изгнанию и гнёту наравне с евреями и греками, но не вынесла из него ни озлобленности первых, ни раболепия вторых.»

Д. Байрон об армянах.

Мартирос Сарьян. Ирисы. 1903. Бумага, акварель.

Не идеализируя, не подтверждая и не оспаривая историю. О 24 апреля в Армении. То, что видели глаза.

Сложно поверить в то, что 100 лет назад кто-то поставил себе цель истребить народ за инакомыслие. На футболках у многих армян в эти дни в Армении вижу надпись «Failed genocide». Не удалось. Устояли. Разъехались по миру строить новые жизни, бережно охраняя свои ценности. За эти дни так много увидела… Все грешные, неидеальные, со своими, как говориться, насекомыми в голове, как и любой другой народ, но связанные нитью жестокой истории. Единение, объединение, воссоединение с родными землями…

Начиналось. Летела я из Москвы, рейс на 2 часа задержали. Народ с нашего рейса стал знакомиться друг с другом ещё в аэропорту. Это был такой «клуб по интересам» для людей, которые никогда друг друга не видели, но, будто, давно хотели встретиться. Некоторые пассажиры были уже по 20 часов в дороге, т.к. летели кто откуда. Я слушала рассказы людей, как в живом историческом музее, о том, что для них значит эта поездка. Атмосфера была удивительная и неспланированная. И задержка рейса была, будто, режиссёрским ходом, т.к. паспортный контроль уже прошли все и теперь перетаптывались у выхода на посадку, волнительно поглядывая на часы, которые отсчитывали последние часы до встречи с Родиной. «Я должен быть там в эти дни. Главная возможность в жизни». «Хочу оказаться там, где все выглядят как я.», «А вы знаете, какие там гранаты? Я в последний раз ела их, когда мне было 10, кажется. К нам такие не возят.» Вот, что можно было услышать в гомоне пассажиров. Люди летели с коробками подарков, сладостей… кто чем богат. Как говорится, не с пустыми руками. Сразу после самолёта многие не поехали в гостиницы, а сначала поехали в Эчмиадзин, чтобы поставить свечки в память о погибших предках. Это было единение. Численности одной небольшой нации, но мирового масштаба.

____________

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?

Гранатовые облака. Зарисовки Армении

Предисловие

Дома в гостях

Аэропорт

Помнят и требуют

С этой книгой читают