Искра в сердце

© Лайдинен Н. В., 2020

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2020

Дорогой читатель!

Рано или поздно все мы пытаемся найти свои корни, распознать предназначение и определить главное направление дороги жизни. Это очень глубокий внутренний процесс, связанный с осмыслением человеческого одиночества и вселенского родства, единства и взаимосвязанности времен и судеб, обретением уникального места во вселенной и исполнением предназначенной миссии.

Я не сразу нашла ответы на свои вопросы. В поисках исколесила полмира, увлекалась, обманывалась, совершила немало ошибок, но однажды со всей очевидностью поняла, что без принятия божественного начала человека и окружающего мира просто не смогу двигаться дальше. Информация и помощь стали приходить, когда я созрела их принять. Появились люди, рассказывающие о еврейской традиции и истории, я приникла к Торе – мудрому источнику знаний. В 2004 году началось мое сотрудничество с международным еврейским журналом «Алеф», именно оно неожиданно переросло в настоящую школу жизни. Главный редактор издания Лариса Токарь сразу поверила в то, что я смогу освоить незнакомые для меня темы, стала поручать интересные и ответственные задания, требующие дополнительной подготовки. Благодаря журналистской работе, я познакомилась со многими настоящими героями нашего времени, которые стали наставниками и друзьями, как легендарный поэт и врач Ион Деген. Под руководством талантливого педагога Софьи Тутельман я занималась ивритом, погрузилась в культуру и историю еврейского народа, сердцем пережила его трагедии и радости.

Настоящим потрясением стали поездки в Израиль. После первого посещения Иерусалима я почувствовала, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Душа словно открыла для себя утраченную часть, воссоединилась с древним истоком – и смогла выразить чувства языком поэзии, одновременно простым и молитвенным. Большую роль сыграли встречи, состоявшиеся на земле Израиля. Я ощутила за своей спиной поколения предков, которые поддерживают и взыскивают, услышала их пронзительные голоса. Еврейская тема стала призмой совсем иного преломления событий и ситуаций, раздвинула грани восприятия реальности, помогла принять абсолютную ценность человеческой жизни.

Заметное влияние на мое становление и развитие оказало сотрудничество с Городской еврейской общиной родного Петрозаводска. Там состоялось немало памятных встреч, в библиотечке газеты «Общинный вестник» издавались сборники моих журналистских материалов, подборки стихов. Руководитель общины Дмитрий Цвибель стал настоящим другом и соратником. Карелия неразрывно связана для меня с еврейской темой, именно там – родительский дом, корни моего взросления и возвращения. Зерна, брошенные в раннем детстве и отрочестве, проросли гораздо позже, соединяя жизненные пути, меняя судьбы. Звучание струн арфы царя Давида и кантеле северных рунопевцев соединились в моем сердце, просветляя и вдохновляя.

Знакомство с еврейской традицией совершенно по-иному развернуло понимание явлений древности и современности, позволило извлечь из них серьезные уроки. В наше хаотичное время полного смещения ценностных ориентиров, понятий и представлений, остро необходимо вернуться к простоте заповедей, данных Всесильным человеку, провести четкие границы между черным и белым, ложью и правдой, принять неотвратимость высшего суда и восстановления справедливости. Понимание ежесекундного присутствия Создателя в жизни позволяет совершенно иначе принимать решения, действовать, развиваться. Конца мира не будет, поскольку заключен Завет, но испытаний и искуплений за совершенные деяния никто не отменял – и каждый непременно примет свою чашу. В наших силах сделать все возможное для исправления, улучшения себя – и мира вокруг нас. Люди, объединенные общим корнем, не враждуют, а ищут возможности для мирных договоренностей, помогают друг другу в печалях и радостях.

В еврейской картине мира творчество – естественный процесс бытия, но каждый человек ответственен за то, что он создает. К сожалению, порой произведения искусства несут в себе сильнейший разрушительный заряд, искушают и вводят в заблуждение читателей, что сказывается и на судьбах их авторов. Еврейская тема в моей жизни – это новое измерение ответственности, свободы и рабства, исконной божественности человеческой природы, естественности любви, созидания, милосердия. В стихотворениях я стала уделять больше внимания осмыслению многообразных явлений мира, взаимосвязей человека и Творца, поиску целительного начала в каждом мгновении бытия. Тематические и пространственные рамки моей поэзии изменились, раздвинулись: оставаясь поэтом русской культуры и традиции, я приняла еврейскую часть своей души, и она обогатила творчество новыми для меня образами и сюжетами.

Сборник «Искра в сердце» вырос из самых разных эмоций, размышлений и впечатлений. Часть стихотворений написана в Израиле, связь с которым я ощущаю постоянно, другие рождались в Москве или на моей «малой родине» – в Карелии, в далеких странах, где я путешествовала. Поездки помогли мне осознать глубинное единство мира, исконный божественный исток человечества, сопережить историю рассеяния и изгнания, ощутить бесконечный творческий процесс бытия.

Я искренне надеюсь, что эта книга вызовет отклик у тех, кто уже нашел или только ищет свое место в жизни, поможет задуматься о важных для всех нас темах и двинуться дальше – по своему пути, в согласии с волей Творца. Мы все можем вырасти и подняться, прозреть, искупить ошибки, – важно только почувствовать ежесекундную близость Бога, довериться течению жизни, разбудить небесную искру в сердце.

Ваша Наталья Лайдинен

Дорога к Иерусалиму

«Мою праматерь звали Ева…»

 
Мою праматерь звали Ева.
…Как голубеет неба синь!
Росло до неба жизни древо,
Святыня – в тишине пустынь.
 
 
А мы шагали сквозь расстрелы,
Лежали мертвые во рву:
Евреи, финны и карелы,
Познавшие свою судьбу.
 
 
Теперь нас окликают братья.
За миллионом голосов
Стоят невидимые рати,
Хранители земных часов.
 
 
А правнуки – живая поросль.
– Я прошлое казнить не дам!
Свободна кровь, и вьется волос,
А прадеда зовут Адам.
 

«Я не знала тогда, и сегодня узнаю ли…»

 
Я не знала тогда, и сегодня узнаю ли,
Отчего до сих пор я рыдаю навзрыд,
Если вспомнится мне, что я снова
в Израиле…
Отчего же душа так щемит, так болит?
 
 
Время нас обращает кругами, орбитами,
К нашим умершим предкам, к чужим городам.
Моя давняя страсть и надежда забытая,
Я тебе поклонюсь, я тебя не предам.
 
 
Мы с тобою родня, может, книжная, кровная,
Не имеет значенья, все мы сыновья
Или дочери в прошлом покинутой родины…
Возвращаемся к небу – из небытия.
 
 
Мы прошли испытанья, но плен и рассеянье
Не сломили: народ наш нельзя истребить!
Мы приходим назад за божественным семенем
Через все переломы и козни судьбы.
 
 
Я живу или сплю – все Израиль мерещится,
Мы с тобою вдвоем, наша песня звенит.
Я вернулась к корням, я счастливая женщина…
Отчего ж до сих пор я рыдаю навзрыд?
 

«За тихим голосом последуй…»

 
За тихим голосом последуй,
Земные связи обнаружь:
Судьба рассеяна по свету
В десятках миллионов душ.
 
 
У каждой путь ошибок длинный,
Подъема трудная глава,
Но все идут в исток единый,
К признанью высоты родства.
 

«Мы помним время разрушений…»

 
Мы помним время разрушений,
Судов мирских и черной лжи.
От страшных жертвоприношений
Земля уставшая дрожит.
 
 
В картине мира искаженной
Сложился образ: все верней
Идет народ преображенный
К признанию своих корней.
 
 
Есть в каждой жизни свой Египет,
Кровавые приметы вех,
Беспамятство, блужданье, гибель…
И путь из рабства, шаг наверх!
 
 
Нас всех Господь сегодня сводит,
Рассеянных на сотни лет,
Чтобы вернуться вновь к свободе
И счастью, что хранит Завет.
 

«Я на звезды гляжу, холодея…»

 
Я на звезды гляжу, холодея
В одиночестве жизни седом.
– Иудея моя, Иудея!
Расскажи хоть сейчас, где наш дом.
 
 
Отчего бородатые предки,
Чьи молитвы тревожно звучат,
Шелестят в моем сердце, как ветки,
Продолжаются в судьбах внучат.
 
 
Отчего я встаю на колени,
Точно в спину внезапный удар,
Если слышу печальное пенье,
И в душе моей плачет шофар.
 
 
Отчего я брожу пилигримом,
Повторяя чужие пути,
Вспоминая еврейское имя,
Не мечтая покой обрести.
 
 
Отчего возле рек Вавилона
Я молчу и слезы не сушу.
Возвращает к высотам Сиона
Пролетевшего времени шум.
 
 
– Иудея моя, Иудея!
Как же мы заблудиться могли,
Чтоб в столетьях блуждать, сиротея,
В вечном поиске нашей земли.
 

«Растерянного, расстрелянного…»

 
Растерянного, расстрелянного
Племени – дочь нашлась!
Память народа в темени —
Звонкая звуковязь!
 
 
Иссушенного, обрушенного
Прошлого – не простить.
Время работать с душами,
Силой идти в ростки.
 

«Раскаяньем последний снят заслон…»

 
Раскаяньем последний снят заслон:
Стою в твоей распахнутой ладони!
Взошла к любви, вернулась на Сион…
Зажглась звезда в высоком небосклоне.
 
 
Она теперь всегда над головой,
Указывает путь среди скитаний.
Еврейской болью многовековой
Пронизанная, я слезами таю.
 
 
Скажи теперь, измученный в борьбе,
Как перед дальним миром оправдаться?
Я от рожденья помню о тебе,
По миллиметру выходя из рабства.
 
 
Чужие сны и тяжкий плен оков
Рассыпались. Свиданье неохватно.
– Сион, я плачу! Сколько сил и слов,
Чтобы проделать долгий путь обратно.
 

«Мне, отлученной от родни и рая…»

 
Мне, отлученной от родни и рая,
Встающей трудно на обратный путь,
Позволь взглянуть в твои глаза, Израиль,
Из рук твоих живой воды хлебнуть,
 
 
Чтобы в холодной темноте изгнанья
Я знала точно: у души есть дом!
И бесконечность нашего свиданья
Сияла в сердце огненным щитом.
 

«Замысел, мука ли, милость…»

 
Замысел, мука ли, милость,
Только завещано: длись!
Десять колен растворились,
Десять колен разошлись.
Кружит нелегкое время
По миру манну-метель,
Всюду развеяно семя
Страсти твоей, Исраэль!
Сколько нас бродит по свету,
Пасынков с искрой в сердцах?
Все мы внебрачные дети
В поисках Бога Отца.
В примесях крови мятутся
Мудрость, и память, и плен…
Заново где-то сойдутся
Вечных двенадцать колен!
 

«От всех дорог широких в Рим…»

 
От всех дорог широких в Рим
Меня отвел Господь,
Опять иду в Иерусалим —
Судьбы не обороть!
 
 
Пусть горек мне мирской соблазн,
И сладок черствый хлеб,
Пусть спотыкаюсь много раз,
Оболган, изгнан, слеп,
 
 
Над сонмом капищ, алтарей,
Кумирен и арен
Горит моя звезда морей,
И свет ее смирен.
 
 
Я слышу арфы перезвон,
Друзей ушедших клич,
Есть цель одна в чаду времен —
Душой Тебя постичь.
 

«Ты далек, только очень близко…»

 
Ты далек, только очень близко
Я – стремительна и упряма.
О тебе напишу записку
И оставлю – под камнем Храма,
 
 
Что был дважды уже разрушен.
Но восстанет опять – так скоро!
Здесь сольются в молитве души,
Возрождая священный город.
 
 
За любовь не дано награды,
Близость – долгая сердца мицва.
Я в разлуке с тобою рядом.
Слез дожди очищают лица.
 
 
Лбом – врываюсь в седую древность.
Сны галута и боли – мимо.
Наше счастье, свобода, верность —
В серых стенах Иерусалима.
 

«Сквозь отреченья, чужую зиму…»

 
Сквозь отреченья, чужую зиму,
Ошибок и заблуждений петли
Одна дорога – к Иерусалиму!
Горят в душе маяки столетий.
 
 
Пускай другие помочь не могут:
Пески и воды сковали царства.
Одна дорога – к тебе и к Богу
Через проклятия и мытарства.
 

«Над безмолвной землей израильской…»

 
Над безмолвной землей израильской
Звезды сыплются, хороводятся:
То ли души дружины ангельской,
То ли искры иного воинства.
 
 
Небеса разошлись над Негевом
В безграничности сопричастия.
Ловит время незримым неводом
Всех, кто в камни не превращается.
 
 
Эта ночь – как судьбы знамение,
Перемены приходят главные.
За молчание и терпение —
Обнимают родные, равные.
 

«Избавь меня от чужих имен…»

 
Избавь меня от чужих имен,
Отступников, голосящих ночами.
В зените жизни, как в самом начале,
Твой зов отчаянием заглушен.
 
 
Душа в метельном плену костра,
Разящих рифм разрывают вихри.
И если есть для поэта выход —
Он лишь в тени Твоего шатра.
 

«Все мы ищем свой путь и забытый исток…»

 
Все мы ищем свой путь и забытый исток,
Плоть от духа неотделима.
Как прабабка моя, я надену платок
И пойду по Иерусалиму.
 
 
Он стоит на холмах, город мой золотой.
Из холодного плена исхода
Я вернулась назад, я вернулась домой,
К свету Бога и силе народа.
 
 
Шли сюда через казни и концлагеря,
Тесноту поездов и паромов,
И спасала евреев, хранила Земля
От смертей и от новых погромов.
 
 
Память предков – высокий мучительный суд.
И когда-нибудь дети и внуки,
Пережив испытанья, в Израиль придут,
Чтоб сложить здесь молитвенно руки,
 
 
Встать у Храма, всю мудрость и горечь принять.
На чужбине тоска нестерпима!
В поколеньях пылает на сердце печать:
Трудный путь до Иерусалима.
 

«Мы связаны путем одним…»

 
Мы связаны путем одним.
Сквозь боль и мрак, сквозь дождь и дым
Идем назад – в Иерусалим.
 
 
Из дальних стран и областей,
Скитаний, скорби и страстей
Господь зовет своих детей.
 
 
Для всех заблудших и слепых
В дороге знаки и столбы —
Принятие своей судьбы.
 
 
Нам крыша храма – небосвод.
Звезда высокая ведет,
Вновь собирается народ.
 
 
Через страданья темных лет
Сияет возвращенный свет, —
Так исполняется Завет.
 
 
В разлуке долгой уцелев,
Призванье различив во мгле,
Мы все идем к Святой Земле.
 

«Творчество превозмогает страх…»

Арье Перелю

 

 
Творчество превозмогает страх
Смерти в одиночестве холодном.
Лица, промелькнувшие во снах,
Отсветом ложатся на полотна.
 
 
Восстает его Иерусалим
В обликах неведомых прохожих,
Обретая силу, вместе с ним
К жизни возвращается художник.
 
 
На земле он был – веселый гость,
Песнями завершена седмица,
Через души проходя насквозь,
Будет сам теперь кому-то сниться.
 

«Мгновенье затишья творчества…»

 
Мгновенье затишья творчества,
Вдруг все вдохновенье замерло.
Но Храма бессмертно зодчество,
И мир создается заново.
 
 
Любовью твоей наполнена,
Смотрю, как повсюду светится
Твой город, рожденный подлинно
Над звездами и над месяцем.