Мультяшка

Мира открыла глаза и посмотрела на Максима, лицо было рядом, она даже почувствовала лёгкий запах чеснока и медленно кивнула, соглашаясь, что кошмар прошёл. Ненадолго, как она точно знала, но сейчас прошёл.

– Тебе лучше? – казалось, Максим был взволнован.

– Пить хочу, во рту пересохло, – еле проговорила слова Мира.

– Я принесу воды, – Максим медленно отпускал руки, внимательно, с опаской глядя на девушку, как на снаряд замедленного действия. Мира покачала головой, показывая, что она не останется здесь одна. Ни за что.

– Пойдём, – он потянул за руку, почти силой поднимая её из кровати, выпутал из одеяла, отвёл и усадил на разобранный диван, принёс стакан воды. Мира покорно выпила.

– Может, ты лекарства какие-нибудь не приняла? – Макс вздохнул.

– Я принимаю только витамины, а это… пройдёт через несколько дней, – Мира потрясла опущенной головой.

– Хорошо, ложись, – он показал глазами на свою подушку, рядом пристроил ещё одну и лёг сам, потянув Миру на себя. – Ложись, мне на работу к восьми утра, попробуем так.

Она внимательно посмотрела на Максима – тот был в трусах, которые скрывались под длинной футболкой, смотрел спокойно и даже как-то свысока. Не похож на насильника, да и кто в трезвом уме решится причинить зло внучке самого Сильвестра?

– Мультяшка, ныряй под одеяло, – прочитал её мысли Максим. – Я не собираюсь насиловать тебя или домогаться, просто зверски хочу спать, да и тебе не помешает здоровый сон.

Мира устроилась на подушке, через мгновение оказалась прижата к Максиму, ей не хотелось спорить, она пару раз вздохнула и уснула.

Глава 9. Максим

Он проснулся, как обычно, раньше будильника. Быстро протянул руку и заранее отключил его. Мира ворочалась и ёрзала половину ночи, в итоге крепко уснула только под утро. Её грудь удобно устроилась в ладони Максима, а попка прижалась к паху. Он зажмурил глаза. Естественно, утро давало о себе знать, и женское тело рядом, прижатое, расслабленное и, как назло, идеально подходящее, как по росту, так и по размеру в аппетитных местах, усугубляло ситуацию.

Ночью, успокаивая мечущуюся Мирославу, он не придал значения одежде девушки, иначе надел бы на неё одну из своих футболок. Майка с широкой проймой была предназначена для того, чтобы хозяйка носила её только с топом или спортивным, мягким бюстгальтером. А без этого нижнего слоя она открывала обзор на груди Миры, и словно этого мало, упругие, горячие, идеальной округлой формы, они тёрлись об него и сами попадали в ладони, щекоча твёрдыми сосками, провоцируя на дальнейшие действия. Попка же, облачённая в полупрозрачные трусики-шорты с оборками, вдавленная в пах, и вовсе превращала мысли Максима в маловразумительный коктейль из похоти и фантазий.

Он мягко сжал грудь и услышал стон, вперемешку с причмокиванием. Мира вдавилась сильнее в Максима, попка заёрзала, натираясь об нешуточное возбуждение, Макс уткнулся лицом в подушку, чтобы не застонать и дать себе возможность продышаться. Желание накатывало острой, почти неконтролируемой волной, стали проскакивать мысли, что рано или поздно это всё равно случится, так почему не сейчас? Мысль эту приходилось отбрасывать от себя, усилием воли игнорируя морок желания.

Даже если отключить здравый смысл и исключить сексуальную абстиненцию и другие психиатрические проблемы, а поверить, что Мира ждала огромной и чистой любви, лишиться девственности в такой день с малознакомым человеком – это явно не то, о чём могла мечтать романтичная особа.

Ёрзанье резко прекратилось. Мира замерла, потом стала натягивать на себя одеяло, одновременно выскальзывая из откровенных объятий уже почти мужа, отодвигаясь на край дивана.

– Как ты себя чувствуешь? – Максим привстал и посмотрел на лохматую со сна Мирославу.

Та сжала губы и продолжала пятиться от него, натягивая одеяло уже выше подбородка, кутая ноги, заворачиваясь в него, как в кокон. Можно подумать, если Максим захочет, он не справится с этой паникующей малявкой.

– Тебе нечего бояться, – Максим продолжал откровенно её разглядывать.

– Да что ты! – проговорила Мультяшка хрипло, облизала сухие губы. Максим встал, чтобы принести воды. – Нечего? Скажи ещё, что не хотел поиметь меня сонную.

– Хотел, – он протянул ей стакан минералки и поставил рядом, на столик, открытую бутылку воды. – Если бы я всегда делал, что хочу, тебя бы не было в этой постели и в моей жизни, а сам я валялся бы где-нибудь на горячем пляже и попивал холодное крафтовое пиво.

– Да у тебя же…, – девчонка неопределённо махнула рукой. Максим смерил ее долгим взглядом. Похоже, оборочек на её милых трусиках больше, чем извилин в голове.

– Это утро, Мира. По утрам у мужчин эрекция. Что такое эрекция, объяснять, надеюсь, не надо? – он усмехнулся.

– Не надо! – в Максима полетела подушка, он ловко перехватил её и положил на место, намерено нагибаясь близко к лицу Миры, и прошептал: «Ещё раз, и я тебя свяжу!».

Под взглядом Миры он скрылся в ванной комнате, только там выдохнув, и долго стоял под холодными струями душа, избавляя себя от навязчивых картинок, на которых он занимается сексом с Мультяшкой и видит совсем другой взгляд лисьих глаз.

Оделся Макс в спальне, позавтракал кофе. Мира отказалась не только завтракать, но и вставать, и отправился на работу. С облегчением обнаружил, что охрану к нему не приставили или он её попросту не видит. В том, что о каждом его шаге будет доложено Сильвестру Прохоровичу, у него не было никаких сомнений.

Офис встретил рабочей суетой и заинтересованными взглядами. Конечно, скрыть своё новое положение в компании не удалось бы, как и статус без пяти минут супруга наследницы всего состояния старика, но всё равно, откровенно любопытные взгляды проходились острым лезвием по оголённым нервам Максима.

– Доброе утро, Максим Аркадьевич, – промурлыкала одна из секретарш в приёмной.

У него было два постоянных секретаря-референта, одна из которых умела только подносить кофе, лучезарно улыбаться и обладала шикарной фигурой – незаменимый атрибут при долгих и изнурительных переговорах. Глаз отдыхал, нервная обстановка снижала градус, когда в кабинет вплывала Надежда, именно она и промурлыкала приветствие. Вторая секретарша, тихая, исполнительная и организованная, обычной внешности, Валентина, поздоровалась более сдержано, доложив, что Мария вышла на пять минут.

Максим посмотрел на время, пятнадцать минут до начала рабочего дня. В глазах обеих девушек читался открытый интерес, но они держали своё любопытство при себе. Он прошёл в кабинет, включил ноутбук и откинулся в кресле.

Помимо всего прочего ему нужно было решить, что делать с Машей. Избавиться от обиженной женщины? Или поставить на первое место её деловые качества? Вчера она удержалась от упрёков, но не надо быть особо проницательным мужчиной, чтобы не увидеть их во взгляде, движениях, мимике. Меньше всего на свете он хотел сейчас усугублять свои проблемы, а Маша это сделать могла, как минимум – потрепать нервы ей бы удалось, но и выбросить её за борт своей жизни он не смог бы, как не мог до сего дня.

Она прямо говорила, что Максим сдох бы в тот год, если бы не она, и он был с этим согласен. В свою очередь, он сделал для Маши всё, что он мог на тот момент, да и сейчас. Он купил ей квартиру в хорошем доме, оставил на высокооплачиваемой должности, даже прибавил оклад и не скупился на сверхурочные. Оплачивал её сыну кружки, дополнительные занятия и был готов делать это и дальше. Он старался, чтобы Егорка не привязывался к нему, редко общался с ним, но чувствовал необъяснимую ответственность перед мальчиком, может быть, видя в нём себя. Мальчишку, желающего, вопреки всему, добиться успеха в жизни, имеющего здоровые амбиции и жажду лучшей жизни.

Маша вплыла в кабинет, как всегда собранная, с мягкой, обворожительной улыбкой, одетая откровенней обычного. Блузка обтягивала налитую, немаленькую грудь, юбка-карандаш подчёркивала приятные женские формы. Максим усмехнулся про себя, посмотрел спокойно на женщину и показал рукой на кресло напротив, выслушав своё расписание на день.

– Никогда бы не подумала, что ты способен жениться по расчёту, – выдавила из себя Маша в конце разговора, и это было похоже не на упрёк, скорее на удивление.

– С чего ты взяла, что это брак по расчёту? – Максим внимательно смотрел на собеседницу и постукивал по столу кончиком карандаша.

– У вас всё так быстро закрутилось… Она беременна? – Маша смотрела ему прямо в глаза с не меньшим вниманием.

– Слишком личные вопросы, ты не находишь? Нет, не слишком быстро. – не отрывая взгляда, спокойно ответил Макс.

– Но об этом ничего не было известно, – растеряно проговорила помощница и отвела глаза в сторону.

– Потому и не было огласки, чтобы избежать лишних разговоров. Лишних, – он надавил на последнее слово и посмотрел на Машу внимательно, давая понять, что разговор окончен.

– Максим…, – Маша вспыхнула.

– Маша, пожалуйста, не надо. Не начинай. Ты прекрасно знаешь, что между нами всё кончено, – в голосе появились металлические нотки.

– Но я надеялась, что это временное решение, – Маша опять внимательно посмотрела ему в глаза.

– Маш, – он встал и прошёлся по кабинету. – У меня свадьба через неделю, это не временное решение.

– Ты поэтому меня бросил, из-за этой девочки? – теперь она смотрела в сторону, в окно, прищурившись, словно высматривая что-то.

– Да, – соврал Макс, не дрогнув. – Из-за неё.

– Ты её хоть любишь? – бросила на него быстрый взгляд Маша.

– Конечно, как её не любить, – он снова соврал. – Ты видела её сама.

Маша поджала губы и встала.

– Маша, – он посмотрел прямо на женщину. – Если ты не сможешь работать со мной, лучше скажи сразу, я подыщу тебе место и дам хорошие рекомендации. Финансово ты не пострадаешь. Английский и каратэ Егору я буду продолжать оплачивать.

– Не надо, – на щеках Маши разливался румянец, что делало её ещё более привлекательной. Максим невольно залюбовался.

– Перестань, – отмахнулся он. – Я знаю, что ты и сама можешь это делать, но это мой выбор.

– Всегда выбираешь сам, – Маша не спрашивала, утверждала.

– Всегда, – твердо повторил за ней Макс.

В середине рабочего дня выдалось полчаса перерыва, он попросил Надю принести ему вок из соседнего ресторанчика и залез в интернет. Сведений о гибели семьи Мирославы практически не было – или времени прошло слишком много, или информация была тщательно подчищена.

Он позвонил Целестине, та не сообщила ничего, кроме общих фраз о несчастном случае, сказав, что не может разговаривать, и тут же отключилась, коротко поинтересовавшись перед этим самочувствием Миры. Интересно, зефирное чудо всегда остаётся в этот день одна, или этот год стал исключением?

– Маша, отмени мои встречи до конца рабочего дня, – быстро проговорил он, проходя мимо кабинета ассистента – маленького и стильно обставленного. – Насколько я помню, ничего важного не предвидится.

– Что со шведами? – перевела оторвала взгляд от экрана компьютера.

– Посмотри предварительный контракт, вечером поговорим, – Максим разговаривал строго и по делу.

– Я на связи, – бросил он удивлённо моргающим секретаршам.

Было чему удивляться, Максим Аркадьевич никогда не уходил с работы в середине рабочего дня. Тем более, из-за вынужденного отпуска образовался цейтнот, а из-за предстоящей свадьбы горели все дедлайны.

А девчонки дома не оказалось. Максим связался с охраной, те доложили, что Мирослава в торговом центре, он двинулся туда же. Себе свой поступок объяснил просто – он не желал повторения сегодняшней ночи, во всяком случае, той части, когда упругая грудь и попа начали задевать и откровенно провоцировать. Этот ночной кошмар точно был связан с гибелью родных, может, если не оставлять Мультяшку одну, отвлечь её, сегодняшняя ночь пройдёт лучше.

Максим уже имел дело с истероидным типом личности у женщины и совсем не хотел повторения этого ужаса, только его никто не спрашивал, значит, правильней было как-то минимизировать эту черту в Мире, а со временем – получить консультацию специалиста. Одному или с Мультяшкой – неважно.

Мирослава плыла по широкому коридору торгового центра, переставляя ноги на каблуках. Джинсы, как и всегда, отлично сидели на ней, как и маленький свитер в обтяжку под лёгкой курткой. В руках у неё были бесчисленные пакеты с названиями именитых и не слишком брендов. Складывалось впечатление, что Мультяшка скупала всё подряд без разбора. Сверху, как вызов, расположились несколько пакетов из магазинов нижнего белья. Интересно, уж не к брачной ли ночи готовится невеста? Зачем девушке с отклонениями в сексуальной сфере столько откровенных вещичек?

– Надеюсь, приличную пижаму ты тоже купила? – Макс потянулся к пакетам, захватывая все одной рукой.

– Не-а, – Мира улыбнулась и посмотрела лукаво. – Я и дальше собираюсь тебя соблазнять.

– Интересно, зачем тебе это надо? – поинтересовался без пяти минут муж.

– Просто так, – она пожала плечами и улыбнулась, Максим подумал, что, когда Мира улыбается, ей не нужен какой-то особенный комплект одежды для соблазнения. Наделил же бог настолько прелестное создание проблемами…

– Ты обедала? – он решил проявить заботу.

– Нет ещё, – Мира продолжала смотреть на него лукаво, будто оценивая ситуацию.

– Может, в ресторан? – не поддавался Макс на провокацию.

– Я собиралась солянки поесть, – Мультяшка облизнула губы, прикусила нижнюю и тут же отпустила.

– Прости, забыл, – вздохнул он.

– Нет вкусняшек, – констатировала Мультяшка и направилась в кофейню, напротив которой они стояли.

Надо же, нормальный человек. Максим присматривался к Мирославе всю дорогу к ресторану, где они заказали два салата и по стейку с собой. Рядом в пластиковых контейнерах лежало несколько чизкейков. Дома он поставил еду на стол, а сам отправился в ванную, следом уступив место Мире.

Мирослава вела себя не только нормально, но даже дружелюбно, и это не слишком нравилось Максиму, заставляло быть настороже, но в любом случае, это лучше, чем обдолбавшаяся или топающая ногами девчонка в его квартире.

– Тебе не нужно как-то по-особому провести сегодняшний день? – поинтересовался он после обеда и посмотрел на Миру, та нахмурилась и отвернулась к окну, потом перевела хмурый взгляд на Максима.

– Нет! – выпалила Мирослава.

– Прости! – голос действительно был извиняющимся, не как обычно – сейчас в нём не сквозило высокомерие.

– Ничего, откуда знаешь? – Мультяшка склонила голову.

– Целестина и интернет, – взгляд Макса выражал сочувствие.

– Ясно. Только жалеть меня не надо. – Мирослава взглянула ему в глаза.

– Я не жалею, – Максим снова будто скрылся под маской, посмотрел на нервно дёргающуюся руку Миры. – Просто интересуюсь. Может, тебе что-то надо.

– Мне просто надо не думать об этом, – маленькая рука в отчаянье стукнула по столешнице.

Это Максим мог понять. Когда думаешь, вспоминаешь, боль растекается удушающей волной, сколько бы времени ни прошло, боль всё равно берёт своё. Сколько ни обманывай себя, как бы ни казалось, что края раны начинают затягиваться, стоит дать волю своим воспоминаниям, как становится ясно, что время не лечит. И даже не приносит милости забвения. Он боялся даже представить, что чувствует карамельная Мультяшка в этот день, с её проблемами восприятия действительности, так что «не думать» из её уст звучало понятно, приемлемо.

– Кино, потом ночной клуб. Пойдёт? – Макс продумывал варианты.

– А чего это ты такой добренький? – лисьи глаза сузились и смотрели с подозрением.

– Я вовсе не добренький, Мирослава, с удовольствием бы бросил тебя один на один со своими проблемами, но всерьёз опасаюсь, что теперь это и мои проблемы тоже, – терпеливо пояснил Макс. – Во всяком случае, толпы желающих побороться с твоей душевной травмой, хотя бы один день в году, я не наблюдаю.

Он обвёл глазами огромную, пустынную комнату, стеклянная стена визуально расширяла пространство, и девушка, сидящая напротив него, казалась ещё меньше.

– Тогда, кино и ночной клуб! Только выбираю я, – подрыгала ногами Мультяшка.

– Как скажешь, – согласно кивнул головой Максим.

Глава 10. Мирослава

В ВИП-зале кинотеатра демонстрировали голливудский блокбастер, Мира не захотела его смотреть. В обычном зале анонсировали российский фильм, и она, ни минуты не раздумывая, купила два билета на первые попавшиеся места.

Дело не в том, что Мира была поклонницей отечественного кино, а в том, что второстепенную роль в фильме играл Данила. В общем-то, роль – это очень громко сказано, играл он почти самого себя, рок-музыканта. У него было три крупных плана и несколько реплик, а в конце фильма показывали отрывок из его выступления.

Мира даже не поняла, о чём фильм, хотя ей рассказывали о съёмках и сам Данил, и ребята из группы. Это был новый, интересный опыт. Она ловила каждую секунду экранного времени с Данилой, а в перерывах вспоминала, как познакомилась с кумиром, как он привёл её в первый раз на репетицию и представил команде, как тепло и доброжелательно её встретили. Как она присутствовала при рождении песни, и Данила утверждал, что Мира послужила музой для красивой баллады, которая должна была выйти в новом альбоме, и выйдет, Мира всё сделает для этого.

Мирослава купалась в своих воспоминаниях, думала о том, что должна была пойти на премьеру фильма с Данилой, но его гастрольный тур помешал, а потом случилась история с наркотиками и её замужеством по указанию дедушки. Она не отводила глаз от экрана, пытаясь проморгать слёзы, вытирала нос, в котором нещадно щипало, и впитывала в себя всё, до самого последнего кадра, вплоть до титров с именем кумира.

На выходе из зала Максим молча протянул ей бумажный носовой платок, и так же молча прошёл с ней к билетным кассам, где Мира собралась купить билет ещё на один сеанс.

– Так понравилось? – Максим смотрел на неё, примерно как на зеркальный шкаф в своей спальне после уборки домработницы. Равнодушно, цепко и изучающе.

– Да! – глаза Миры стали красными.

– Я здесь подожду, – размеренно проговорил Максим и кивнул головой на ряды столиков фуд-корта.

– Отлично, – она пожала плечами и двинулась вдоль стены с плакатами и баннерами новинок кино, сжимая в ладони заветный билетик, чтобы уже через полчаса снова впитывать в себя происходящее на экране, все те минуты, когда Данила находится в кадре.

Какой же он красивый, загадочный, талантливый, разносторонний, с проникновенным голосом и взглядом. Она даже записала на телефон отрывки с его участием, купить фильм для личного просмотра ещё было невозможно, и даже пиратки не было в интернете – кому интересен отечественный фильм? Через неделю-другую всё появится, и Мира обязательно скачает себе, потом купит всё, что только возможно и невозможно, связанное с этим этапом жизни Данилы, бережно сложит в специальную папку на рабочем столе ноутбука или коробку, специально отведённую для этого, а пока ей дороги даже эти мутноватые кадры.

Папка в ноутбуке, которая была также скрупулёзно скопированная на выносной диск, вмещала в себя гигабайты информации, как собранной в интернете, ещё когда Мира не была знакома лично со своим кумиром, так и личной, после знакомства. Были там нарезки коротких видеороликов, личных съёмок, фотографий из совместных поездок и отдыха, и из тех нескольких дней, когда она привезла Данилу к дедушке, и они отлично проводили время, гуляя по окрестностям. Тогда-то Данила и сочинил балладу, посвятив её Мире, сказав, что она луч света в его тёмном, готичном замке. А в коробке хранилось несколько футболок, подаренных им, буклеты с концертов, диски, афиши, записки, любое реальное доказательство существования этого человека на планете Земля.

Мира надеялась, что эти времена повторятся, и довольно скоро, вернее, она была в этом уверена. До свадьбы оставалась всего неделя, даже меньше. В день её свадьбы, когда она выполнит свою часть сделки, Данилу отпустят, и уже через несколько дней она увидит его. Обязательно. Даже, если дедушка будет против, хотя вряд ли, он хочет обезопасить капитал, брак с Максимом Аркадьевичем обезопасит активы Миры и её компаний. Она тем временем вернётся к своей жизни, с той лишь разницей, что жить ей придётся под одной крышей с «мужем», да и сам «муж» сможет вернуться к своей жизни.

Меньше чем за сутки, что Мирослава провела с Максимом, живя в его доме, он не так уж докучал ей, вёл себя почти дружелюбно, и если бы не его временами холодный, скользящий взгляд, он бы, может, вызвал у неё симпатию.

Немного смущало утреннее происшествие, но Максим прав, ничего особо неожиданного не произошло. Утренняя эрекция не секрет, а то, что он прижимал к себе Миру и провоцировал, хоть и лёгкую, но ответную реакцию, пока она ещё находилась в полудрёме – всё это было нормальным или почти нормальным. Чтобы избежать подобного, надо спать отдельно, вот и вся премудрость. Вряд ли Максим будет настаивать на совместном сне, а Мира – тем более.

Она вышла из кинозала и нашла глазами Макса, тот поедал биг-маг и смотрел в телефон с безразличным лицом, никак не выражая реакции на то, что ему пришлось почти два часа ждать спутницу.

– Взять что-нибудь? – он поднял глаза на Миру и протянул носовой платок. Мира снова плакала на сеансе.

– Нет, не хочу, – Мира приняла платок и вытерла распухший нос.

– Ещё раз пойдёшь? – спросил равнодушно Макс и окинул её взглядом с головы до ног.

– Больше сеансов нет, – раздался разочарованный вздох.

– Тогда в клуб? – Максим смотрел испытующе.

– Да, – Мира кивнула и назвала куда именно. Максим никак не выразил свои мысли, молча доел бигмак, запил пепси-колой и направился к выходу из кинотеатра, поглядывая, идёт ли она следом.

Клуб с названием «Марс» не представлял собой ничего особенного, не был элитным, не обладал исключительным антуражем. Мира выбрала его в интернете, ткнув в первый попавшийся.

Обещали живую музыку, стриптиз, как женский, так и мужской, приятную атмосферу и демократичные цены на алкоголь, последнее меньше всего интересовало Мирославу. Ей было лень изучать и выбирать клуб в чужом городе, программу на вечер и ночь. Напиться она могла в любом месте, какая разница, по каким ценам.

Интерьер был стилизован под космическое пространство, стены раскрашены изображением звёздного неба в красноватых тонах, под тон Красной планеты, полы подсвечивались снизу и напоминали ландшафт Марса. Столы напоминали летающие аппараты из фантастических фильмов восьмидесятых годов. Официантки ходили в коротких, обтягивающих, серебристых платьях, демонстрирующих как ноги, так и грудь. Пошловато, но, чтобы накачаться, натанцеваться и вырубиться без снов и, главное, кошмаров, то, что надо.

Мирослава тут же нажала кнопку вызова официанта и заказала две «Отвёртки», мартини Бьянко и «Б-52». Её компаньон промолчал, заказал водки, мясной салат и рулетики из баклажанов с тыквой для Миры, несмотря на её протест и отказ есть.

– Это лёгкая еда, – возразил ей Макс. – Надо закусывать.

Пришлось согласиться, да и какая разница, спорить настроения не было. Две «Отвёртки» она приговорила практически сразу, следом за «Б-52». Потом уставилась на парня, танцующего стриптиз. Тот был хорош – гибкий, жилистый и видно, что сильный, он остался в одних трусах и вихлял задом на сцене, явно выпрашивая дополнительные чаевые. Посмотрел на Миру, та встала и направилась к сцене, улыбаясь, доставая на ходу купюры. Парень остановился перед ней – лицом Мирослава доставала примерно до середины икр танцора, находящегося на высоком постаменте, – и опустился на колени, провёл по волосам Миры, она засмеялась и засунула за боковинку серебристой тряпочки купюру, подмигивая.

Танцор изогнулся и вцепился в пилон, вытворив своим телом что-то невообразимое, наверняка, в прошлом он был спортивным гимнастом. Мира протянула ему следующую купюру, потом ещё одну и ещё, музыка начала играть заново, задерживая артиста на сцене свыше отведённого времени, давая ему заработать, а ей – насладиться зрелищем, да и зрители уставились на мини-представление с интересом.

Мирослава не поняла, как резким движением парень поднял её на сцену и начал почти тереться об неё – не прикасаясь, а только чуть задевая руками волосы или шею. Парень явно был профессионалом и чётко считывал реакцию богатой клиентки. Слишком близкий контакт с посторонним человеком точно не пришёлся бы ей по душе, а наблюдать вблизи, притвориться, что кроме них никого больше нет, поверить, что этот красивый мальчик танцует только для неё – нравилось.

В итоге, прикусив нижнюю губу, Мира показала рукой на крупную купюру, а глазами – на клочок одежды, оставшийся на парне. Она крутила банкнотой и улыбалась, дразня его, показывая, что он, конечно, получит эти деньги, если снимет трусы. Прямо здесь и прямо сейчас, а не в приват-комнате, где, как уверена Мира, он бы сделал всё, что пожелает богатая, а главное – молодая, симпатичная и не в меру щедрая клиентка.

Парень подмигнул, дёрнул бельё одним движением руки, другой мгновенно прикрылся, сорвав аплодисменты, а Мира вложила в свободную руку деньги, накинув сверху. Со сцены ей был отлично виден столик и Максим, он спокойно ел, наблюдая бесстрастным взглядом за тем, что происходит, поднимая время от времени рюмку или смотря в телефон. Когда представление окончилось, он подошёл к сцене и снял Миру с высоты, хотя желающих образовалось немало.

– Повеселилась? – спросил он равнодушным голосом и просканировал взглядом, от которого липкие мурашки пошли по телу. Стало прохладно, хотя до этого было жарко от произошедшего и освещения на сцене, она даже сняла тонкий джемпер, оставаясь в спортивной майке и джинсах.

– Да! – Мирослава улыбнулась и крикнула официанту, чтобы принёс ещё Б-52, выпив залпом мартини.

Потом Мирослава качалась на волнах звуков и алкогольного опьянения, вокруг всё колыхалось и расплывалось в ярких вспышках света, голова кружилась от духоты и быстрого ритма. Она двигалась, прыгала, покачивалась, ушла в себя, отдавалась накатившей от движения и музыки эйфории, пробивающей насквозь, от центра головы, вибрирующей по шее к груди, опускающейся волной в низ живота, сворачивающейся там горячим клубком.

Когда Мира открыла глаза, где-то рядом заметила Максима, кажется, он находился в таком же состоянии. Рядом с ним двигалась девушка, кажется, это была Маша, но точно сказать Мира не смогла бы. Цветные, красноватые блики вспыхивали и быстро гасли, пробегали по лицам, освещали светлое платье и длинные белокурые волосы девушки, это могла быть любая другая блондинка с женственными формами. Максим подхватил её за талию, прижал к себе, к паху, и откровенно тёрся. Блондинка то отклонялась назад, выгибаясь в пояснице, и Максим следовал за ней, придерживая, пробегая губами по шее и открытому декольте, не касаясь, скорей имитируя откровенные движения, то нагибался сам, и тогда девушка вторила ему, цепляясь одной рукой за шею, а другой ныряя под его белую футболку.

Он выставил немного ногу, и девушка тёрлась об неё, скользила вверх и вниз, откидывала голову почти в настоящем экстазе. Они двигались синхронно, слажено, как любовники с многолетним опытом, не растерявшие страсть и нежность в отношениях. Мира видела, как напрягаются мышцы мужских рук, как легко он удерживает выгнувшуюся блондинку, видела открытую шею и профиль Максима, его скользящие губы и движения паха.

Горячий клубок внизу живота растекался, пульсировал, отдавался в груди, ткань бюстгальтера нещадно натирала ставшие чувствительными соски, шов джинсов врезался в самое чувствительное место и порождал в Мире сильное, почти отчаянное желание. Она закрывала и приоткрывала глаза, видела танцующую блондинку, её откинутую голову, и сама ощущала трение, силу, даже запах мужчины рядом с ней, и парила, парила, парила, где-то, в звуках и темноте, битах карданного ритма, отправляющих её с каждым движением в атмосферу полного забытья.

– Тебе хватит, девочка, – Мирослава попыталась вглядеться в того, кто говорил, но глаза сами закрылись.

Она закинула руки на мужские плечи, почувствовала твёрдое тело рядом. Уверенная рука подхватила её за талию, прижала к себе. Мира ощутила эрекцию сквозь ткань его и своих джинсов, прижалась сильнее, потёрлась. Услышала тяжёлое дыхание и почувствовала выверенные движения танца, следуя за ними, отдаваясь им и силе, что влекла её, запаху парфюма, водки и пота, желая снять с себя майку, чтобы прочувствовать сильнее, насыщенней, глубже.

Холодный воздух улицы заставил открыть глаза на пару минут, она успела понять, что Максим вывел её из клуба и вызвал машину. Через несколько минут Мира уже скользнула на заднее сиденье и снова почувствовала уверенную руку, прижимавшую её к мужскому телу за поясницу, тяжёлое дыхание, отчётливое желание отдаться… Она ощутила руку у себя на плече, её будто сдерживали, слышала приглушённый смех у своей шеи, шёпот «Мультяшка»… Почувствовала череду поцелуев в шею, мягкие губы, обхватившие мочку уха, затем как будто издалека раздался её собственный стон, снова шёпот и приглушённый смех.

Кажется, Миру занесли в квартиру, она не заметила, как они выбрались из автомобиля и добрались до квартиры, зато отлично поняла, что они находятся в спальне, на кровати. Максим склонился над ней, вглядываясь каким-то странным взглядом, от которого захотелось спрятаться, и она тут же закрыла глаза. Потом она ощущала губы на груди, почему-то на руках, прохладный след от языка на сгибе локтя и, наконец, на своих губах.

На доли секунды она замерла, потом позволила внутренней музыке вести себя. Чувствовала, как язык ласкает губы, поглаживая, как неспешно проводит между, не торопя Миру впустить, как она всё-таки приоткрывается со стоном, принимая всё, что ей щедро дают, отдаваясь этому долгому, долгому поцелую. Поняла, что её руки держат над головой одной мужской, сжимая запястья. Остро чувствовала мужское тело, навалившееся всем весом, вдавившее её в матрас, эрекцию в джинсах, трущую кожу между ног, и растягивала поцелуй, как деликатес, придавая сладости горькому привкусу.

«Мультяшка», – последнее, что услышала Мира, и мгновенно провалилась в сон.