Каникулы превратились в мучение. Я изводила себя мыслями о новых унижениях от мерзкого типа, которого все называли моим мужем, и понимала, что встреча с ним неизбежна. Моя нервозность выливалась то на маму, то на сестру, потом меня начинало одолевать раскаяние, и так по кругу.

На каникулах мои бывшие одноклассники устроили встречу. Пришли все, кто смог, всего нас набралось одиннадцать человек. Каждому было интересно узнать про каждого. Особенно всех взбудоражила весть о моём внезапном замужестве (хотя кое-кто из нас вступил в брак ещё учась в десятом классе). Я предвидела этот неловкий момент и ответила, что меня выдали замуж фиктивно и что самое важное для меня – это учеба, так что никаких любовных отношений нет и в помине.

Мальчишки быстро переключились на обсуждение других тем. Зато девочки пришли в изумление и даже сначала подумали, что я над ними подшучиваю.

– Ты, Диана, всегда была скрытная, – высказалась Мира, которую мои признания не удовлетворили. – Кто же в наше время выходит замуж фиктивно? Он, что, нерусский? Что за тайны? Или тебе просто неловко, что ты не позвала нас на свадьбу, как Надя? Ты скажи, мы поймём.

– Я уже рассказала всё, что знаю сама, – тяжко вздохнула я. – Я видела этого человека всего раз в жизни и уже забыла, как он выглядит.

– А как так получилось? Чья это была идея? Ведь тебе же ещё нет восемнадцати, твоя мама должна была дать согласие… – спросила Олеся, студентка юрфака, тоже уехавшая учиться в Краснодар.

– Это была мамина идея, меня просто поставили перед фактом, я не хотела… Девочки, я понимаю, что это всё кажется вам тайной, покрытой мраком, но здесь нет ничего интересного. И давайте поговорим о чём-нибудь другом.

– А у вас было, ну, это? – поинтересовалась Галя, самая большая охотница до сплетен в нашем классе.

– Ну ты дурочка что ли? Она же сказала, что видела своего мужа только раз в жизни! – ответила за меня Надя, полная Галина противоположность.

– Мало ли… – насупилась та.

– Ладно, – наконец, заключила Мира, глядя на недовольную меня, – хватит тебя пытать.

– Вот именно, – поддержала Надя. – Что, ни у кого, кроме Волчонка, не произошло кардинальных перемен в жизни? Давайте начнём по часовой стрелке: что нового? нравится ли? какие дальнейшие планы и перспективы? Кто первый?

– Давайте я, – откликнулась я, как бы желая показать, что участвую в беседе. – Как все вы уже, наверное, поняли, с личной жизнью у меня всё обстоит так же, как и было в школе… Никаких перемен, если не считать штампа в паспорте.

– Ух ты! А покажи? – попросила Галя.

– Он у меня не с собой, – я уже пожалела, что ляпнула про паспорт.

– Ну… – протянула она. – Как жаль. Это же так интересно!

– А ты выйди замуж и разглядывай, сколько хочешь, – осадила её Надя. – И помолчи, пожалуйста. Она же сказала, что ей неприятно об этом говорить, – затем она обратилась ко мне. – Продолжай, Диана.

Я кивнула в знак благодарности.

– Я мечтала поехать в Москву, но обстоятельства сложились иначе, поэтому пришлось поступать в медицинский в Краснодаре. Учиться нравится, хотя экзамены я сдала не на «отлично»…

– Впервые в жизни! – воскликнула Мира и подняла брови вверх.

– Да. Я, честно говоря, не ожидала, что это будет так сложно, – призналась я. – Что касается перспектив, то я поставила себе цель: выучиться, пройти практику и стать крутым врачом. У меня всё. Передаю эстафету.

Дальше была очередь Гали:

– А я тут встречалась с одним парнем из соседнего села, но мы расстались. Работаю на рынке (это вы все знаете), планирую и дальше там работать, пока мимо не будет проезжать прекрасный принц и не заберёт меня с собой.

– Галя как всегда, – снова прокомментировала Мира.

– А что? Это вы тут все такие умные, эмансипированные женщины, всего в жизни пытаетесь добиться сами, а я просто хочу быть любимой, выйти замуж и нарожать кучу детей, – немного обиделась Галя.

– Никто тебя не осуждает, – сказала Олеся.

– У меня всё, короче.

– Вы, наверное, заметили, что здесь сегодня нет Дани… – начала Мира. – В общем, мы разошлись, как и следовало ожидать. Он уехал учиться в Санкт-Петербург, я собиралась ехать с ним, но не поступила, не хватило двух баллов, так что прошлый год был для меня одной сплошной потерей.

– Может, ещё поступишь? Попробуй в этом году, – попыталась подбодрить её Олеся.

– Конечно, я буду пытаться, – ответила Мира. – Только вот с Даней мы уже расстались. Он даже не захотел увидеться со мной, сказал, что уже нашёл другую.

– Так и сказал? – удивилась Галя.

– Да, так и сказал.

– Блин, вы же с восьмого класса вместе?

– Больше нет, – грустно ответила она. – Так что, можно, я не буду отвечать на вопрос о перспективах? Мне пока нечем похвастаться, спросите меня об этом через год. Кстати, Лера звонила и просила передать, что мысленно она сейчас с нами. Ей не удалось найти подмену и отпроситься с работы, но она очень хотела встретиться со всеми нами. Я предлагаю собраться где-нибудь в июле, когда все приедут сюда на каникулы.

– Я недавно с ней виделась, – сказала Галя. – Она работает в кафе на заправке.

– Думаю, надо договариваться ближе к лету, – сказала я, – и найти день, когда всем будет удобно. Да, Олеся, твой черёд.

– Я, как и Диана, – начала та, – перебралась в Краснодар. Сначала поступила на платное отделение, но закрыла сессию на пятёрки и перешла на бюджет. Учиться, конечно, нудно, но мне нравится всё уголовненькое, – она потерла ладони друг о друга с таким видом, будто затевает какое-то коварство. – У меня появился парень, зовут Олег, мы учимся вместе и хотим расписаться, безо всяких платьев и гостей, просто узаконить отношения.

– Ты, случаем, не залетела? – в своей манере уточнила Галя.

– Нет, Галя. Чтобы родить ребёнка, нужно сначала подготовить хоть какую-то базу.

– Ты всегда любила усложнять!

– А ты, наоборот, упрощать. Но я отвечу на твой вопрос: нет, я не беременна. Давайте дальше, – Олеся жестом показала, что предоставляет слово Наде.

Надя, которая была самой старшей и самой взрослой из нас, начала свой рассказ:

– Специально для Гали: не беременна, – все засмеялись, одновременно наблюдая за Галиной реакцией на шутку (она очень не любила, когда над ней потешались), Надя тоже улыбнулась и вернулась к своему повествованию. – Мы с мужем переехали в Новороссийск в сентябре. Как вы уже знаете, он у меня военный, поэтому не могу сказать, как долго мы там пробудем. Учусь заочно, поступила на прикладную математику, а ещё вернулась к занятиям спортом. Всё относительно хорошо.

– Это же здорово! – обрадовались мы.

Надя занималась художественной гимнастикой с самого детства и планировала связать свою жизнь со спортом, но около шести лет назад произошёл трагический случай: она упала с лошади и сломала позвоночник. Из-за травмы ей пришлось пропустить два года обучения и забыть о карьере спортсменки, но она, как человек воли, сумела встать на ноги и вернуться к нормальной жизни.

Она присоединилась к нашему коллективу в девятом классе и сразу же завоевала статус духовного лидера. Даже мальчишки прониклись к ней уважением. Если она что-то начинала говорить, все тут же замолкали и начинали слушать её. Надя рано вышла замуж: кажется, ей было всего семнадцать или около того. Правда, она не любила обсуждать свою личную жизнь. Мы знали только то, что видели своими глазами.

– У меня нет никаких планов относительно спортивной карьеры, я просто хочу быть в хорошей форме, наслаждаться молодостью и красотой. Что касается перспектив, то, как и у многих здесь, для меня важно получить образование, сформироваться в профессиональном плане и начать выстраивать собственное семейное счастье, – закончила Надя.

– Я очень рада, что вижу вас здесь такими повзрослевшими и изменившимися, – сказала Мира, у которой мы все, как раз, собрались. – Давайте выпьем за то, чтобы наступивший новый год принёс нам больше радостных событий и чудес.

– Ага, и чтобы Даня нагулялся и вернулся к тебе, – ляпнула Галя.

Лицо Миры стало каменным, она только процедила:

– Кто-нибудь зашейте её рот или я лично выставлю её отсюда!

Ребята, оживлённо обсуждавшие прохождение уровней в какой-то компьютерной игре, повернули головы в нашу сторону.

– Вам налить вина? – уже более ласковым тоном предложила Мира.

– Нет, – ответили ребята хором. – У нас пиво, мы не будем смешивать.

Мы попробовали подключить ребят к нашему опроснику относительно перемен в жизни и перспектив, но они отвечали однообразно и без особого энтузиазма: кто-то собрался в армию, кто-то откосил или просто устроился работать и продолжать дело родителей, самые же амбициозные попросту не явились на встречу, потому что у них не было возможности приехать домой на каникулы. Парням было интересней обсуждать виртуальную жизнь, поэтому мы быстро отстали от них.

– Девочки, а никто не знает про Лену? Где она? – спросила Олеся.

– Я ей писала, она сказала, что не сможет прийти, – ответила Мира. – Я не видела её с самого выпускного, в сети она появляется редко.

– Может, у неё что-то случилось? Я тоже писала ей, но она даже не прочитала сообщение. Давайте завтра зайдём к её родителям?

– Хорошая идея! – поддержала её Мира. – Диана, Галя, вы с нами?

– Да, конечно, – ответили мы.

Мы говорили о чём-то ещё, но я чувствовала себя инородным элементом в этой компании. Эта встреча принесла мне явно меньше, чем я от неё ждала. Что-то мне подсказывало, что время беззаботной дружбы и сладких грёз кончилось, от былой близости не осталось и следа. С посиделок я ушла первая, не в силах справиться с накатившей волной грусти. И вроде бы мне хотелось морально поддержать гордячку Миру с её несчастной любовью, но она прекрасно справлялась с переживаниями сама.

На следующий день мы впятером, как и договаривались, отправились к родителям Лены узнать, почему их дочь не выходит на связь. Новость ошеломила всех: оказалось, у неё обнаружили неоперабельное раковое заболевание, и теперь она лежала в больнице, в реанимации. Здесь уже ничем было не помочь, мы извинились за беспокойство и ушли.

Лена всегда была самой тихоней из всех: никто никогда не слышал от неё дурных слов, она всегда была готова прийти на помощь, но при этом старалась держаться в стороне от коллектива, отличалась ото всех своей замкнутостью. И вот теперь мы узнали, что девочка-загадка навсегда покидает нас. Всем было жаль, но никто не мог вспомнить ни одного памятного или смешного случая, связанного с Леной, как будто она с самого детства готовилась бесследно уйти из этого мира.

Обратно мы брели в молчании, даже у Гали хватило ума не раскрывать рта. Каждая погрузилась в собственные мысли. Мы коротко попрощались и разбрелись по домам переваривать печальные новости.

– Диана? – неожиданно окликнула меня Надя. – Подожди, есть разговор.

Я остановилась в ожидании, что же такого она хочет мне сказать. Если честно, я всегда немного робела перед ней, словно она с детства была взрослой и умудрённой опытом.

Надя прочитала вопрос в моём взгляде и ответила:

– Ничего особенного, просто не всё можно обсудить при девочках. Я слышала про трагедию на твоей свадьбе…

Я округлила глаза, ком встал у меня в горле.

– Да-да, я тоже, – улыбнулась Надя. – Уверяю, нет ничего страшного в том, что ты – носитель волчьего гена.

– Мне почему-то все это говорят.

– Вид у тебя испуганный, – заметила Надя.

– Разве? Просто я не разделяю всеобщего восторга по этому поводу.

– Да уж какой там восторг. Мой муж сейчас там, по ту сторону, – кивнула она, имея в виду Верхний Волчок.

– Что он там делает? – не поняла я.

– В деревне идёт война. Он защищает волчью деревню от нападений охотников. Я и сама толком не знаю, что именно там происходит, – она поёжилась. – Что-то холодно тут стоять… У тебя есть планы на завтра?

– Нет, – честно ответила я.

– Приходи завтра ко мне в гости?

– А я не помешаю?

– Нет, конечно! Буду ждать тебя к трём.

– Да. Хорошо. Договорились.

– Посидим вдвоём. Ничего с собой не приноси! У моей мамы, сама знаешь, полки ломятся от угощений, – сказала она напоследок, после чего мы разошлись окончательно.

Вечером на меня накатила задумчивость, я осознавала, что мир вокруг меня тёмен и скрытен, только вот вникать в эти его тайны было страшновато и совсем не хотелось.

Так как, кроме бытовых забот, других занятий не было, я слонялась из угла в угол и терзала себя тревожными мыслями о своей дальнейшей судьбе, одновременно стараясь помнить, что кто-то лишён даже этой возможности. Во мне же бурлила энергия, я всегда безумно любила жить, только бы мне не мешали.

Как же мне хотелось избавиться от этих навязчивых родственников и никогда больше не слышать о них! Седой старик иногда являлся мне в кошмарных снах, портил настроение, в отчаянии я готова была выставить свою семью на посмешище, только бы эти якобы свёкр, свекровь и муж отказались от меня.

На следующий день я отправилась к Наде, как мы и договаривались, хотя, по правде говоря, у меня не было представления, о чём мы будем говорить. Сначала её мама напоила нас чаем с вареньем из кедровых шишек и прочими сладостями, потом мы переместились в Надину комнату.

– Всё, теперь мы одни и можем поговорить спокойно.

– О чём? – спросила я.

– А я думала, это у тебя голова готова взорваться от вопросов… – усмехнулась она. – Да ладно, Диана, мы с тобой знакомы уже несколько лет, и так получилось, что мы обе относимся к клану полуволков. Когда мне впервые сказали о волчьем гене, я решила, что это розыгрыш, и мама с Сашей просто подшучивают надо мной. А потом оказалось, что всё это правда, и что нас поженят в мой семнадцатый день рождения, – Надя улыбнулась, вспоминая, видимо, моменты из прошлого. – Насколько мне известно, у тебя всё случилось не совсем так. Ты не знала, за кого тебя выдают…

– И сейчас не знаю, и знать не хочу, – поморщилась я. – К счастью, он тоже не горит желанием видеться, и меня это полностью устраивает.

– Возможно, здесь дело не только в этом. Тебе, наверное, будет неприятно это слышать, но мой Саша время от времени видится с ним… У него ещё имя такое необычное, нерусское… – Надя прищурила глаза. – Так вот, Саша сказал, что твой муж был серьёзно ранен, но, к счастью, остался жив.

– Мне нет дела до этого человека, он обошёлся со мной так, что поделом ему!

– Он обидел тебя? – удивилась она.

Я почувствовала, как моё лицо наливается кровью от злости.

– Обидел. И я просила его больше не появляться в моей жизни.

– А как же связь? – удивилась Надя. – Ведь ни у тебя, ни у него больше ни с кем не может быть такой связи. Ты родилась специально для него.

– А нет никакой связи! Я не обязана страдать из-за чьей-то глупой ошибки.

– Я уж не буду спрашивать, что там у вас произошло, но настоятельно советую: смирись со своей судьбой и не сопротивляйся, это либо окажется бесполезным, либо навредит. И хватит об этом! Расскажи лучше, как тебе живётся в большом городе?

– Там всё по-другому, – обрадовалась я новой теме. – Конечно, времени на развлечения у меня почти нет, но я была бы не я, если бы пропустила хоть одну дискотеку. Кстати, мне очень повезло с соседками, мы успели подружиться и вместе ходим на танцы. Для меня счастье жить в общежитии и учиться в медицинском…

– Мне показалось, что я слышу грусть в твоих словах.

– Тебе не показалось, – выдохнула я. – В эту новогоднюю ночь мама пригласила родителей моего так называемого мужа, и они сообщили, что после каникул я переезжаю в квартиру их сына.

– Как-то странно. Почему они не поселили тебя там ещё с сентября?

– Не знаю. Наверное, чтобы я снова не сбежала. А теперь прилежная девочка Диана на крючке и бежать ей некуда.

– Я думаю, ты в любом случае не дашь себя в обиду, – с улыбкой отметила Надя. – Ты у нас не робкого десятка, так что всё самое лучшее у тебя ещё впереди, уж поверь.

– А как тебе живётся в Новороссийске? Появились новые знакомые?

– Ты знаешь, мы поселились в военном городке, у нас там коттедж с небольшим участком. Неплохо, уютно. Кстати, встретила там нашего земляка, который ещё с твоей сестрой ходил, как его… Ну да не важно, мы даже не здороваемся. Я в основном общаюсь с жёнами военных, правда, все они старше меня и уже нянчат детей, так что у нас несколько разные интересы. А я вот пока не собираюсь становиться матерью, катаюсь два раза в неделю в спортзал, занимаюсь учёбой… Иногда тоскую по маме с папой, по друзьям из класса, а в целом мне нравится такая жизнь: руки двигаются, ноги ходят, голова работает – красота!

– А волчий ген не мешает тебе жить?

– Нисколько. Я сижу на таблетках, которые блокируют выработку гормона. Так делают все, у кого нет подходящих условий для превращения.

– А много раз ты уже превращалась в волка?

– Шесть раз. Причём во второй раз было ещё страшнее, чем в первый. Стояла и тряслась: а вдруг не получится? Всё обошлось, я даже запомнила, как охотилась на зайцев, а их там, куда ни шагни, полным-полно, так и просят, чтобы их съели.

– И ты съела?

– Ну да. Зайцы – это деликатес для новичков, – усмехнулась она.

– Почему именно для новичков?

– Опытные волки охотятся на кабана, а нам это пока что опасно, тем более, вепря надо резать целой стаей. Может быть, и нам с тобой удастся когда-нибудь поохотиться вместе.

– Зарекаться не будем. Кто знает, как там всё сложится, – неопределённо ответила ей я.

Мы болтали ещё о чём-то постороннем, просидели до самого вечера, потом попрощались. Надя хотела помочь, внести в мои мысли хоть какую-то ясность, не влезая при этом в те области, о которых мне было бы неприятно говорить.

Было странно, что она, ещё такая юная по возрасту, говорила и рассуждала, как моя мама, и советовала смириться с тем, что для меня уготовлено.

«Н-да… Смириться, но не давать себя в обиду, – рассуждала про себя я. – И как это понимать? Может, и Надю подговорили, чтобы она попробовала меня переубедить? Неужели она согласилась бы на такое? Неужели все вокруг меня – не те, кем казались раньше? Как же теперь с этим жить и кому доверять?»

После размышлений, которые ещё только больше запутали меня, мне не хотелось ни оставаться в Нижнем Волчке, ни возвращаться в Краснодар, где меня ожидал переезд в тюрьму.

Я собиралась в Краснодар, словно в бой, только вместо брони на мне было каменное лицо, а вместо оружия – дерзкие колкие слова (у меня было достаточно времени, чтобы придумать и отрепетировать своё поведение в наиболее вероятных ситуациях).

В предпоследний день зимних каникул, когда я приехала в город, мне предстояло узнать ещё одну новость: родители Дилана жили за соседней дверью. Эта квартира была подарена ему на совершеннолетие, он уже много лет подряд жил в ней. Вот так «сюрприз».

Это была минимально обставленная «однушка». Ничего лишнего: шкаф, диван, стол, стул. Всё пыльное. В углу комнаты валялась гора коробочек разнообразных размеров и форм – свадебные подарки.

«Надо же, – подумала я, – кто-то удосужился их сюда привезти».

– Мой сын просил тебя никого сюда не водить, кроме матери и сестры, разумеется, – передал мне Владимир Александрович.

– Он знает, что я здесь?

– Конечно, знает! – он хмыкнул. – Ну, осваивайся, приберись и проветри, здесь грязно и душно. Разбери подарки. Бельё найдёшь в шкафу, продукты купишь сама. Если будут вопросы, спроси Лидию Николаевну, она почти всегда дома, – он положил деньги на трюмо и вышел.

Как только за ним захлопнулась дверь, я позвонила маме и попросила уговорить Владимира Александровича вернуть меня в общежитие. Она ответила, что я теперь часть той семьи и должна принимать их заботу.

Разбитая и обиженная, я поплелась забирать свои вещи и выписываться из общежития. Главное – сделать вид, что я в порядке.

Люда налетела на меня, взбудораженная слухами о моём штампе в паспорте.

– Почему ты нам с Анкой не сказала?

– А чем тут хвастаться?

– Как это чем хвастаться? Мы же твои подруги, а самого важного о тебе не знали! Как дуры, пытались тебя с кем-то познакомить…

– Всё непросто, Люда, и это далеко не самое важное обо мне, это вообще ничего не значит, поверь мне, – я осеклась, поняла, что начинаю болтать лишнее. – В общем, я съезжаю, буду жить с родителями… э-э-э… как бы… мужа, – фактически не соврала я, изобразив на лице озорную улыбку.

– А где он сам? Он тоже студент?

– Нет, он сейчас в длительной командировке, он уже не учится.

Только бы любопытная Лю не задала вопроса, на который у меня нет ответа…

– Блин, – вышагивала возмущённая Люда, – я реально думала, что ты ещё девственница. И когда ты успела?

– Ах, я чертовка! – подыграла я.

– Ещё слабо сказано.

Мне не хотелось уходить, но остаться – означало бы поставить мишень для острых и щекотливых вопросов. Как же противно оттого, что приходится скрывать правду от подруг и притворяться…

– Ай да я! Всё, мне пора, – я, наконец, собрала вещи. – Анке скажи, что я забегу на неделе.

– Анка тебя не простит. Ты обещала составить ей компанию на танц-баттле завтра, – вытаращила на меня глаза Люда.

– Ой, точно! Из головы вылетело… Я постараюсь прийти! Да, её любимую мою кастрюлю оставляю тут, так и быть.

– Ты святая! Манны тебе врачебной и мира! Ты моя лучшая соседка.

– Хорошо, что Анка этого не слышит, – подмигнула я. – Пока!

Полгода балаганного счастья завершились. Теперь мне предстояло каждый вечер, приходя домой и поворачивая ключ в замке, бояться, что там кто-то есть.

Я разложила свои вещи по свободным полкам (таких оказалось всего две, а платяное отделение было забито разными деловыми костюмами и рубашками).

«Чёртов модник…» – прокомментировала я и закрыла дверцу.

Я не стала трогать чужие вещи. Мне вообще не хотелось разбирать сумку, но каждый раз рыться в ней тоже было бы неудобно.

Теперь у меня появилось ощущение, что за мной наблюдают. Но это можно было отнести к проявлениям паранойи. С самого Нового года бредовые мысли начали посещать меня всё чаще.

Следующим вечером я всё-таки пошла на танцевальный поединок с Анкой. Мой запал был зажжён, и мне казалось, что я лечу, а не иду в клуб. Это было студенческое заведение при общежитии, все свои. Меня давно перестал смущать неизвестно кем и зачем установленный пилон на нашей маленькой сцене; особо смешно было, когда заведующий общежитием, маленький кругленький старичок с кавказским акцентом, произносил речь, опираясь плечом на этот самый шест. Старичка все любили, он был строг в словах, но тут же шутил, тем самым разряжая обстановку. В тот вечер перед дискотекой он тоже пришёл сделать важное объявление.

– Вы все – мои дети, я люблю вас, как собственных детей, хотя те слушаются лучше! Но если я у кого-то из вас найду следы распития спиртного, я не посмотрю, что вы мои дети, и выгоню вас! Сегодня мы потеряли троих наших братьев! Они устроили в комнате проходной двор! – произнося слово «двор», он взвизгнул. – Они разбили стёкла и заткнули окно одеялом! Они пропускали в общежитие опоздавших студентов и людей посторонней наружности! Я установил правила для блага всех вас и нас, и это непростительно! Вы разбили моё сердце! – он снова взвизгнул и в зале раздался чей-то смешок. – А вам смешно! Кому смешно?

Тут же его стали успокаивать и, в конце концов, заболтали. Началась дискотека.

Нас, соревнующихся, было несколько пар, все танцы были сплошным экспромтом, участники выступали по очереди. Победителя выбирали по громкости аплодисментов и визга болельщиков.

И я оказалась лучшей! Моё имя несколько раз объявили на весь зал. Правда, в подарок мне досталась бутылка виски. За ненадобностью я отдала её парням с моего этажа (с моего бывшего этажа).

Несколько раз меня приглашали на медленный танец. Я соглашалась, словно отрывалась напоследок перед заточением в тюрьму. Здесь мне всё стало родным, я могла быть собой, раскрыться перед людьми.

Домой я отправилась, когда была уже почти полночь, решила не тратиться на такси и прогуляться пешком. Редкий снег скрипел под ногами от крепкого мороза, не свойственного нашей широте. У меня тут же загорелись щёки и замёрзли колени.

Даже море, как сообщила мама, покрылось льдом! И этот лёд придавал мне спокойствие в том, что человек, которого я меньше всего желала видеть, не появится до весны или хотя бы до оттепели.

До моего нового дома было около трёх километров. Я старалась шагать быстро, спрятав нос в вязаный шарф и припоминая верную дорогу, чтобы не заблудиться. Можно, конечно, было вызвать такси, но я брезговала тратить не свои, а будто с подачки брошенные мне Седым деньги.

Людей на улицах почти не было, кроме чьего-то крупного чёрного силуэта метрах в пятидесяти от меня. На светофоре он поравнялся со мной. Я наблюдала за ним краем глаза и ругала себя за излишнюю подозрительность. Снова эта паранойя. Мало ли куда может направляться человек в капюшоне.

Я свернула во дворы, человек последовал за мной. Теперь я поняла, что мои подозрения обрели почву.

«Маньяк?» – в первую очередь подумалось мне.

Ещё быстрее я идти не могла, а бежать – было как-то неудобно, тем более в юбке. Я внушала себе, что не боюсь, во мне же волчий ген… Хотя какой от него толк? Уже полгода моя жизнь ничем не отличалась от жизни простых людей.

Дворы кончились, впереди снова был светофор. Красный свет. Мне хотелось перебежать через дорогу, но я пока ещё боролась с подступающей паникой и изображала спокойствие.

– Привет, – услышала я хрипловатый мужской голос.

– Извините, не знакомлюсь.

– Почему? Ты боишься, что я маньяк? – по интонации было слышно, что человек говорит с улыбкой.

– А разве нет?

– Нет. И откуда ты идёшь ночью в мороз в таком виде? – теперь же в его голосе явно слышался упрёк, намекающий на то, что моя юбка слишком коротка для такой погоды и времени суток.

– Я не обязана отвечать на ваши вопросы! Пожалуйста, не приставайте ко мне!

Запищал зелёный, человек всё не отставал. Я не поворачивалась к нему лицом и всем своим видом давала понять, что не желаю общаться.

– Зайдём ко мне?

Мне это предложение показалось неприкрытым оскорблением, поэтому я не стала отвечать.

– Так что? – переспросил он.

– Нет, спасибо.

– Нам по пути. Я не буду приставать к тебе, честное слово.

Я вскипела: этот тип вздумал издеваться надо мной!

– Вы за кого меня принимаете? Сейчас ночь и я иду домой! Я же сказала, что не знакомлюсь! – и я решила применить последний, самый гадкий аргумент. – Я за… о-о-о нет… – я увидела его лицо под фонарём.

– Замужем, – додумал человек. – Нда…

Машинально повернувшись к нему спиной, я встала на месте, не понимая, кажется мне это или происходит на самом деле.

– Нет… не может быть… боже… нет-нет-нет… только не ты… – я издала брезгливый возглас, по которому было понятно, насколько «рада» встрече.

Я забыла про холод. Нечто ещё более обжигающее разлилось волнами по телу. Взглянув на его лицо ещё раз, я снова испытала шок и попятилась.

«Это всё неправда, мне мерещится… Пусть это окажется галлюцинациями…»

На полминуты я забыла, как дышать, испытала все негативные эмоции сразу.

– Идём, – было сказано мне.

У меня не нашлось, что ответить.

На самом деле я едва помнила его лицо, а его голос звучал для меня будто бы впервые. И ещё у меня с ним был секс – то насильственное взаимодействие, противное моему телу.

Сладость интимных отношений до сих пор оставалась неведомой для меня, моё «я» было не готово к этому. Я ощущала неловкость, если не стыд, глядя на этого человека.

– Ты всё ещё боишься меня, – заметил он.

Мне настолько не хотелось показывать слабость перед ним. Я собрала остатки самообладания в кулак, чтобы донести до него свои подлинные чувства:

– Нет уж! Мне просто мерзко! – со злостью процедила я. – Я не рада тебе. Или ты забыл, как обошёлся со мной?

– Чтобы привести тебя в чувства. Глупо было устраивать истерику, когда в опасности твоя и многие другие жизни. Ты повела себя, как маленькая девочка, которая не несёт ответственности за свои слова и действия. Я дал тебе достаточно времени, чтобы успокоиться, – можно было подумать, что он заготовил эти фразы заранее, настолько гладко и без запинок они прозвучали.

– По-твоему, дело только в этом? Чёрт возьми, так откажись от меня, найди себе другую жену! Пожалуйста, ничего личного, я не хочу быть с тобой! Я хочу выучиться и стать врачом, я не готова к семейной жизни!

– К счастью для тебя, это невозможно. Тебе придётся повзрослеть, – ответил он спокойным и уверенным тоном.

Своими словами он заткнул мне рот. До дома мы шли молча.

«Невозможно что? Отказаться от меня или дать мне окончить вуз? И почему к счастью для меня? Можно подумать, мне досталось сокровище…» – мучилась вопросами я.

Перед сном он заставил меня снова надеть то кольцо, которое я когда-то выбросила. Я согласилась, но с условием, что он больше не тронет меня.

Заснуть, осознавая, что мой кошмар вернулся, я так и не смогла, ворочалась всю ночь, поэтому на парах и лабораторном занятии сидела с болезненным видом. Кольцо я, разумеется, сняла, как только оказалась за пределами квартиры.

После учёбы неведомая сила потянула меня в читальный зал, где я ненароком задремала. Меня разбудили в полвосьмого перед закрытием, библиотекари смотрели на меня немного с жалостью. В тот день я была одной из немногих посетительниц, так как сессия уже прошла.

Мысли лезли в мою голову: «Что если Дилан нарочно следил за мной? Ведь он шёл за мной почти от самого общежития? Извращенец… И как мне теперь от него отделаться? Срочно нужно придумать для него что-нибудь этакое».

У меня накопилось много вопросов, но я боялась задавать их. Я не могла даже представить себе, как вообще можно взаимодействовать с этим человеком, не то что спать с ним… И всё же моя любознательная натура не могла просто спрятаться в норке и бездействовать.

«Если он бесцеремонно обходится со мной, то и я в долгу не останусь. Он ещё пожалеет, что вовремя не отказался от меня», – решила я.

Наметив себе направление, я улыбнулась про себя: теперь-то точно не дам себя в обиду, здесь не Верхний Волчок, и мне есть куда пойти.

Я всё ещё не отвыкла делиться своими новостями и планами с мамой, в тот день мне тоже захотелось услышать её голос, ощутить моральную поддержку. Пользуясь свободной минутой, я позвонила маме и рассказала ей о случившемся. Её радостные интонации удивили меня, я не понимала, что в этом может быть хорошего. Она снова посоветовала мне успокоиться и постараться найти общий язык с этим мерзавцем.