Исповедь. Мистический роман. Книга первая

От Эрика 6

Понимаю, что поступаю эгоистично и безрассудно, как шестнадцатилетний мальчишка, лечу на встречу с той, чья жизнь давно уже сложилась без меня, но не могу иначе, буквально задыхаясь без неё. Мне необходимо почувствовать биение её сердца. Дышать с ней одним воздухом.

Километр за километром, час за часом, преодолевая расстояние и муки совести, позабыв обо всём, спешу к той, от которой отрёкся, принимая сан и давая клятву безбрачия ради великих целей. Вся жизнь пронеслась перед глазами: с самых первых минут, когда увидел Наташу и до последних, когда мы прощались в последний раз. Всё понимая, всё осознавая, я не могу уже остановиться, не могу повернуть назад. Это срыв, я больше собой не владею.

Многолетние старания летят в тартарары. И чем ближе к ней, тем труднее становится совладать с собой. Возможно, решающую роль в этом сыграла моя усталость или тот малыш сирота, оставшийся в детском доме Слубицы…

Человек во мне стал сильнее священника. Многолетняя тоска и одиночество пробили брешь в защитной броне моей воли. Не могу поступить иначе. Настал момент, когда я готов умереть ради того, чтобы ещё хоть раз просто увидеть её, прикоснуться к ней…

Когда-то Наташа поцеловала мне руку, инстинктивно, неосознанно, порывом души. Теперь я жажду целовать её руки, осознав, что нет более близкого для меня на земле человека.

Израненный чужими болезнями, скорбью, смертями, я хочу окунуться с головой в её тепло, непостижимую любовь ко мне, чудесным образом сохранившуюся в её сердце, даже столько лет спустя.

Кажется, душа летит впереди машины, везущей бренное тело. За окном – города, деревни, леса, поля, реки, озёра… но пейзаж не интересует уставшие глаза. Мне безразлично, хлещет ли дождь в лобовое стекло или слепит солнце. Одержимый любовью, стремлюсь к ней, и ни что уже не сможет меня остановить, разве что смерть, слишком хорошо мне знакомая. Я найду к любимой дорогу и без тела, буду ходить за ней тенью, оберегать покой. Смерть… как часто она кажется мне избавлением от земных мук, освобождением от несовершенной материи.

Но сейчас больше всего на свете хочется жить, жить и чувствовать каждой клеточкой тела, каждой фиброй души!.. Опасное состояние на грани умопомрачения, и я, как духовник, хорошо понимаю это рассудком, но взбунтовавшееся сердце вышло из-под управления. Всё теряет свой смысл и значимость перед возможностью ощутить её присутствие.

Остановился в центре города. Пошёл мокрый, тяжёлый снег, первый этой осенью. Он хлещет меня по лицу, словно пытаясь остудить моё необузданное желание ворваться в Наташину жизнь снова.

Зашёл на почту, попросил телефонную книгу и без труда отыскал адрес и телефон, её новая фамилия стала мне известна ещё в больнице, в ту нашу встречу, при разговоре с врачом. Дрожащей рукой набрал заветные цифры их домашнего телефона. Не знаю, как бы я поступил, если бы услышал мужской голос, наверное, опустил бы трубку, но это – ОНА.

– Привет! – почти задыхаясь, я произнёс всего одно слово, предательски охрипшим голосом.

– Эрик?! Это ты? – спросила она, не доверяя услышанному.

– Да. Я приехал, чтобы увидеть тебя. Это возможно?

– Конечно! Пожалуйста, приезжай ко мне. Я буду ждать! – она разволновалась.

– Это удобно? Что подумает Виктор?

– Я одна. Вернее мы с Эрикой. Ты найдёшь нас?

– Да, я нашёл адрес, только не знаю номера квартиры.

– Второй подъезд, третий этаж – налево, 34 квартира. Жду!

Тонкая куртка не спасала от ветра и снегопада, мокрая каша разъезжалась под ногами.

Дрожа от холода и волнения, подбежал к машине. Сердце вот-вот порвёт грудную клетку и вылетит из неё, словно жаждущая свободы птица.

«Ещё немного, совсем чуть-чуть, и я увижу её! Господи, прости и помоги!.. Знаю, как грешен перед тобой. Но она меня ждёт. И это важнее всего».

Уже через пять минут я нашёл этот дом. Нашёл и замер перед ним как вкопанный, вглядываясь в освещённые окна чужой устоявшейся жизни, в которой мне нет и не может быть места.

От Эрика 7

Стоял во дворе, пока не промок и не промёрз до мозга костей. Когда вошёл в подъезд, стал медленно подниматься по лестнице, останавливаясь на каждом этаже, как старик, которого покинули силы. Перед дверью снова замер. Исчезла куда-то вся решительность, но отступать поздно и ещё глупее, чем приехать сюда. Сделав глубокий вдох, постучал. Наташа тут же открыла, словно ждала у двери всё это время.

– Эрик! Боже, весь мокрый! Ты что, пешком сюда шёл? – не дожидаясь ответа, она затащила меня в квартиру. – Где же ты пропал?

– Точно, что «пропал»! – я улыбнулся.

Наташа сбегала за полотенцем и начала растирать мою голову, как ребёнку.

– Уши холодные! Ты весь ледяной! Что случилось? Пойдём, я напою тебя горячим чаем, пока ты не заболел… – она потянула меня за руку, не дав даже разуться, на ходу снимая промокшую насквозь куртку. – Садись! Разувайся. Носки тоже мокрые, снимай! И свитер…

– Так ты меня совсем разденешь! – мне было неловко.

– Мы никому не скажем, святой отец, – она ушла, захватив с собой мокрые вещи, вернулась через минуту с охапкой тёплой одежды, тапками и бутылкой рижского бальзама.

– Сейчас отогреешься! Одевайся!

Шерстяной джемпер немного покалывал кожу, но неловкость я испытывал не от этого, здесь всё принадлежало Виктору, и эта мысль не давала мне покоя. «Зачем я приехал? Какой чёрт дёрнул меня снова потревожить её?.».

– Что же ты себя совсем не бережёшь?! – бормотала Наташа, натягивая на мои закоченевшие ноги махровые носки. Я молчал, наблюдая за всем происходящим в каком-то полуобморочном состоянии.

В кухне горел яркий свет, было тепло и уютно, во всём ощущался вкус и забота женских рук, чистота и порядок семейного очага. Совершенно растерянный, я не понимал, что здесь делаю, как меня угораздило оказаться тут?! И это не сон!

Вода закипела, Наташа засыпала в чайник какие-то лекарственные травы, по кухне распространился аромат лета.

– Сейчас, сейчас ты согреешься! – в который раз повторила она, словно это может ускорить процесс. Взяв мои руки в свои ладони, Наташа начала их растирать и согревать дыханием, ко мне возвращалась жизнь.

– Эрик, я ещё тебя таким никогда не видела. Ты совершенно измотан, щёки впали, синяки под глазами, нельзя так себя изнурять! – она провела тёплой, нежной ладошкой по моей небритой щеке. – Глаза совсем провалились!.. – её тревоге не было конца, на мгновение показалось, что рядом – мама. Тепло любящей женщины, которого мне так не хватало в теперешней жизни. В чай Наташа добавила бальзам и положила ложку мёда. Я послушно взял предложенный мне напиток, зажав в ладонях горячую кружку, начал медленно пить маленькими глотками. Тепло стало распространяться по телу.

– Прости за беспокойство!..

– Я очень рада видеть тебя, Эрик! В прошлый раз мы и проститься-то толком не успели, ты исчез так же внезапно, как и появился. Надеюсь, теперь не уедешь так скоро… – её голос звучал как ангельское пение, отзываясь во мне и нежностью, и болью, одновременно. Она немного поправилась после родов и стала ещё красивее, чем прежде. Её божественные голубые глаза сверкали радостью и волнением, лёгкий, манящий румянец на щеках.

Прекрасные густые волосы плавными волнами спускаются на плечи. Фигура приобрела женственные формы, так что невозможно глаз оторвать. Я залюбовался, чем невольно смутил Наташу и, лишь опомнившись, отвёл взгляд.

– Как ты? Как Эрика?

– Хорошо. С ней всё в порядке. Растём не по дням, а по часам, благодаря тебе! – она подошла и по-матерински прикоснулась губами ко лбу, проверяя нет ли у меня температуры. Почувствовав её близость, я не смог удержаться и крепко прижал к себе. Наташа не сопротивлялась. Мы оба замерли, едва дыша. Меня бросило в жар. Она молча перебирала пальцами ещё влажные пряди моих волос, не отстраняясь, словно всегда этого ждала. От аромата её тела закружилась голова, пьянея не от крепкого напитка, а от любимой женщины…

– Ты же, наверняка, голоден и устал с дороги, – спохватилась она, словно испугавшись, что я сейчас возьму и исчезну.

– Даже не представляешь, насколько!.. – я отпустил её с тяжелым вздохом, расцепляя отяжелевшие руки.

Зазвенели тарелки, на плите грелась еда. Смотрел на неё и не верилось, что это происходит в реальности.

– Ты надолго в наших краях? – вопрос прозвучал с надеждой.

– Завтра должен отправиться обратно.

– Как, завтра? Уже?! – она вздохнула, покачав головой из стороны в сторону, и прикусила губу, – этот её жест помню ещё со школы, в такие минуты Наташа становилась похожа на маленькую растерянную девочку.

– Наверное, будет лучше, если я переночую дома…

– Даже не думай, я никуда тебя не отпущу! – Наташа посмотрела на меня, полная решимости. – Даже не обсуждается.

– Это неудобно, что скажет твой муж?

– Ничего он не скажет. Я подала на развод, – она опустила глаза.

– Что-то случилось?

– Больше не могу.

Я не поверил своим ушам, прошло всего каких-то пару месяцев, как у них родился ребёнок, и… развод?

– В этом моя вина. Я больше не смогла притворяться, – её взгляд стал холодным, – в начале меня спасало физическое недомогание… – Наташа даже побледнела, вспоминая, – потом его терпение лопнуло, Виктор стал задерживаться допоздна, приходил пьяный, начались бесконечные скандалы, день за днём… Это выше моих сил, понимаешь? – её глаза наполнились слезами, голос задрожал. – Однажды он просто повалил меня на пол… и взял силой, – слёзы потекли по её щекам, губы задрожали.

Я обнял её, не находя слов. Душа наполнилась ядом, отравой дикой ярости, до этих пор неизвестной мне. Попадись этот человек сейчас мне под руки, я бы задушил его на этом самом месте, забыв про все законы и заповеди.

Ощущая биение раненого сердца, её горечь и боль, я осознал свою вину. Когда-то я предал эту девочку. Тогда, много лет назад, оставил её одну, отпустив на все четыре стороны. Не защитил, не позаботился о ней.

Вина за всё, что произошло в наших с нею жизнях, лежит на моей совести, вся тяжесть якобы правильных решений и поступков. Знал ведь, как сильно она меня любила, и, всё-таки, отрёкся. Какой же я после этого священник? Какое право имею учить чему-то людей, когда самому близкому и любимому человеку причинил столько страданий?» Наташа успокоилась, не подозревая, о чём я думаю, расслабилась и даже чуть обмякла в моих руках, дыхание стало ровным, спокойным, тихим. Подействовала сила, которой Господь щедро наградил меня. Самое малое, что я мог сделать сейчас для неё.

– Прости меня, если сможешь. Это я во всём виноват.

– Перестань! Причём здесь ты? Нет тут твоей вины, Эрик, я сама не справилась со своими чувствами, сама вышла замуж без любви. Сама и виновата. Ты нужен людям. Я всё понимаю… – горький вздох вырвался у неё из груди. – Ты не мог поступить иначе ни тогда, ни теперь. Не знаю, что было бы с Эрикой, если б ты не спас её! Так что – всё правильно. Не нужно ни о чём жалеть! Я и Виктора не виню, его тоже можно понять. После того, как я увидела тебя в больнице, совсем потеряла голову и больше не смогла врать ни себе, ни ему. Не нужно было рассказывать тебе об этом, прости.

Я уже не понимал, что в этом мире правильно, а что нет. Мысль о том, что я в ответе за любимую женщину и необходим ей, укоренилась в сердце. Но как жить дальше с этим? Как вернуться к служению?

От Эрика 8

Ужин исключительно вкусный, настолько, что я уже и не помню, когда последний раз ел нормальную человеческую пищу, приготовленную женскими руками.

Наташа смотрит на меня, не отводя глаз, так, словно желает запомнить в деталях каждую морщинку и родинку на моём лице. И я испытываю тихое блаженство от этого взгляда, будто не было этих лет разлуки и борьбы с самим собой. А ведь так могло бы быть всегда…

Сколько раз мама говорила мне об этом, не одобряя моих жертвенных планов: «Эрик, ты не сможешь жить без семьи! Ты даже не представляешь себе, насколько это трудно!» Теперь представляю. Представляю на все сто процентов. Впервые целибат кажется мне чем-то противоестественным и ненормальным. Ведь живут же другие священники, имея семью и детей, при этом неся своё служение Богу и людям. Почему же так не случилось со мной? И что я мог сделать теперь, будучи католическим священником?..

– Спасибо, ты очень вкусно готовишь!

– Добавки?

– Нет, иначе я лопну.

Наташа потянулась за тарелкой, а я поймал её руку и поцеловал.

– Ты меня смущаешь, Эрик, – она засуетилась, убирая со стала.

– Можно на крестницу посмотреть?

– Эрика спит уже, пойдём в комнату, только тихо! Я включу свет в коридоре, чтобы не потревожить её, – полушёпотом ответила Наташа, будто мы уже были в спальне, возле спящей девочки.

Маленькое ангельское личико с розовыми щёчками, пухлые ручки выбрались из-под одеяла. Аура материнской нежности и покоя окутывает малышку со всех сторон.

Безмятежный детский сон охраняют небеса. Я улыбнулся с печалью в сердце. Эрика могла бы быть нашей дочерью… Если бы я тогда понимал, от чего отказывался! У неё были миниатюрные черты лица своей матери, с точностью повторённые Великим Художником жизни.

Опять вспомнился Жанис, оставшийся сиротой, у которого не стало этого тепла и покоя, родительской ласки, заботы и любви.

Перекрестив малышку, я вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Наташа ждала меня в коридоре, внимательно наблюдая за тем, что происходит в моей душе.

– С тобой что-то случилось? – тихо спросила она. – Я ещё никогда не видела тебя таким подавленным и неуверенным в себе, Эрик.

– Это правда. Я сам не знаю, что со мной происходит. Наверное, устал.

– Такая дорога, конечно… – задумчиво произнесла она, погладив меня ладонью по спине. Пойдём, я постелю тебе.

– Минутку, я схожу вниз за вещами.

– Только не исчезай опять, пожалуйста! – жалобно, как ребёнок, попросила она.

– Не исчезну, я скоро. Ты даже не успеешь соскучиться! Наташа печально улыбнулась, но ничего не ответила.

Выскочив на улицу в непрекращающийся мокрый снегопад, я быстро схватил сумку из багажника машины и вернулся в дом.

– Прости, что без подарков! – сказал я, снимая обувь.

– Брось, ты! Эрик, твой приезд – лучший подарок для меня! – в её голосе было столько искренности и тепла, что горячая волна пробежала по телу.

– Позволь, я приведу себя в порядок, стыдно ходить перед тобой таким небритым.

– Конечно, сейчас дам тебе полотенце, в ванне есть всё необходимое, будь как дома.

– Спасибо! Чтобы я без тебя делал?

Эти слова вызвали улыбку радости на её лице.

Горячая вода успокоила, придала сил. Наконец-то, привёл себя в божеский вид, побрился, сменил одежду. Когда вышел из ванной комнаты, столкнулся в коридоре с Наташей.

– Давай, постираю твою одежду, до завтра высохнет на батарее.

Я хотел воспротивиться, но мои доводы были для неё неубедительны.

– Дай мне хоть что-то сделать для тебя, Эрик! Пришлось уступить.

В зале включен телевизор, идут новости, я сел на диван и осмотрелся вокруг, квартира показалась просто роскошной (после привычного минимализма во всём – полная противоположность): красивая мебель, ковры, хрусталь в серванте, позолоченная люстра, светильники, статуэтки, цветы, картины… Странное ощущение. Я здесь и не здесь, словно потерянный дух, попавший из одного измерения в другое.

Наташа вернулась, и всё исчезло, рядом с ней я перестаю что-либо замечать. Она села рядом, совсем близко, прижалась ко мне.

– Ты устал, хочешь лечь?

– Нет, побудь со мной.

– Хорошо, только ты всё равно приляжешь. Она отодвинулась. Я, свернувшись калачиком, положил голову на её колени и закрыл глаза. Мог ли я даже мечтать о таком?! Тёплая ладонь прикоснулась к моему лицу.

– Вздремни хоть немного, я буду рядом…

Всецело отдавшись этому блаженству, начал погружаться в сон, ощущая ласку её трепетных пальцев на моём лице.

От Эрика 9

Проспал беспробудным сном часов двенадцать подряд, уже далеко не раннее утро. Под моей головой не Наташины колени, а мягкая подушка, и накрыт я тёплым пуховым одеялом. Из кухни доносится соблазнительный запах чего-то очень-очень вкусного.

Вспомнилась мама… Она готовила мне по утрам, чтобы я мог позавтракать до занятий, и каждый раз уговаривала что-то съесть: «Тебе нужны силы на учёбу, Эрик. Откуда же им взяться, если ты голодом себя моришь?» Как давно это было, Боже мой, словно в другой жизни!

Поднялся с мыслью о том, что должен привести себя в порядок, прежде чем появлюсь на глаза любимой женщине. Домашние звуки, ни с чем не сравнимые по своей значимости, ласкают слух. Одно осознание того, что Наташа – рядом, уже наполняет мир волшебными красками… Я вдыхаю этот целительный воздух и улавливаю каждое мгновение с большим душевным голодом, понимая, сколько бесценных часов упустил, проспав эту ночь.

Первым делом зашёл в ванную комнату, умылся ледяной водой. Постепенно возвращается ясность мышления, виденье ситуации, в которой я оказался, повинуясь зову сердца.

Вспомнилось, ясно и чётко, что было пережито за последние дни, ибо до этого я пребывал словно в состоянии помешательства. Усталость, авария, любовь, всё смешалось в один гремучий клубок. Но, несмотря ни на что, я, приехал, а значит так должно было случиться. Любовь взяла верх надо мной, пересилив все препятствия и преграды.

Когда я зашёл на кухню, у Наташи выпала из рук кухонная лопатка. Мы оба нагнулись, чтобы её поднять, и встретились взглядом. Передо мной – самая красивая женщина на свете, настолько, что я не в силах пошевелиться. Она тоже обо всём забыла и замерла, наши руки соединились на мгновенье. На сковороде что-то стало пригорать. Наташа опомнилась, и, вскочив, убрала с огня подгоревшие оладьи.

– Слава Богу, ты проснулся, мне уже стало казаться, что это летаргический сон.

– Доброе утро! Прости, я вчера…

– Пожалуйста, Эрик, перестань просить у меня всякий раз прощения! Ты не просто устал, ты был совершенно измотан. И если собираешься сегодня отправиться в обратный путь, то выспаться было совершенно необходимо! – нежность её взгляда пробежала по мне горячей волной. Судя по тёмным кругам у глаз, она эту ночь не спала.

Я, на самом деле, не переставал извиняться перед ней, ощущая свою вину с того самого дня, когда услышал в кочегарке признание в любви и отверг её, поставив точку в наших отношениях. Но тогда мне это казалось верным и единственно правильным решением. Потом был год, за который мы полностью отдалились друг от друга, не переставая любить. Это дало мне возможность уехать, поступить в семинарию, стать священником, но не изменило моих чувств к этой женщине, теперь они стали ещё глубже и острее.

– Садись, пожалуйста, поешь! – она придвинула ко мне тарелку с пышными оладьями.

– Спасибо! – я почувствовал, как сильно голоден.

Наташа улыбнулась, и стало на сердце светло. Из детской комнаты донёсся плач Эрики, мы оба вздрогнули от неожиданности.

– Ешь! Я сейчас… – она убежала и через пару минут вернулась с малышкой на руках.

– Посмотри, солнышко, кто к нам приехал!

Эрика улыбнулась мне восхитительной детской, беззубой улыбкой.

– Позволишь?

Наташа передала мне малышку. Она подросла за эти месяцы и выглядела совершенно здоровой и крепенькой. Эрика принялась меня разглядывать своими огромными ясными глазами. Теперь энергия жизни равномерно распределялась по ней. Когда я впервые увидел её в больнице, жизнь в ребёнке теплилась лишь у основания «родничка», и могла в любой момент погаснуть.

Вспомнился момент, когда я услышал голос, зовущий издалека, слабый, почти безнадёжный в моей голове. Слава Богу, что я тогда вовремя успел! Всё вышло так, как предвиделось: встреча с её отцом, Виктором, в старой церкви у Графского парка, новорождённый ребёнок, нуждающийся в крещении. Я не знал только одного, что она – дочь Наташи. Получается, Сам Бог устроил нам эту встречу. Зачем, Господи?! Я не знаю, как теперь с этим жить.

– Ну, хватит улыбаться друг другу! Всё остынет… – Наташа забрала малышку, бережно прижав к своей груди. – Ешь, Эрик, тебе нужны силы, – (ну, точно как мама!) – …а я дочку покормлю, – она вышла из кухни.

Кто бы знал, чего стоит держать себя в руках, чтобы не упасть перед этой женщиной на колени и не броситься в жаркие объятья наших чувств! Да, мне нужны силы. Поглощая оладьи, понял, что ничего вкуснее в своей жизни я ещё не ел.

Резкий, как мне показалось, неприлично продолжительный звонок в дверь, от которого что-то больно кольнуло в груди.

– Эрик, открой, пожалуйста, я не могу сейчас подойти! – донёсся из спальни голос Наташи. Конечно же, она ведь кормит грудью, тут не прерваться… Я открыл дверь, на пороге стоял Виктор, слегка покачиваясь, видимо, с долгого перепоя.

– Ба! Какие люди! Уж не тот ли ты самый батюшка, спаситель наш?! – язвительно произнёс он, пытаясь сосредоточиться. – Одноклассничек, ё-моё… – у него заплетался язык, и тело, плохо управляемое, как на шарнирах, с трудом удерживало равновесие. – И что же мы тут делаем с утра пораньше, извольте полюбопытствовать?!

Я вышел на лестничную площадку, и, закрыв за собою дверь, преградил ему путь в квартиру.

– Виктор, ты совершенно пьян! Не нужно беспокоить в таком состоянии близких тебе людей!

– Ты не пустишь меня в мою собственную квартиру?! – он икнул и злобно уставился на меня красными с похмелья глазами.

Всё равно как, но я бы не впустил его к Наташе в таком состоянии, ни за что на свете:

– Остынь, пожалуйста! Проспись… – мой голос звучал, словно со стороны, отдаваясь эхом по этажам подъезда.

– Скажи этой дряни, пусть выматывается отсюда! – он стукнул ногой по дверному косяку и еле удержался на ногах. – Дочку я у неё всё равно заберу. Пусть не думает, что со мной можно вот так!.. – он сморщился и стиснул желваки на небритых скулах. – И ещё, передай, что я её уволил! – ему очень хотелось подчеркнуть свою значимость, чтобы поднять уязвлённое мужское самолюбие, даже голову вскинул, будто чёлку поправляя. – К-к-кто она, вообще, такая? Кто она без меня?!

– Она женщина и мать твоего ребёнка! Тебе мало того, что ты уже с ней сделал?! – ярость, вскипевшая во мне, застелила глаза красной пеленой.

– О! Так мы ещё жалуемся первым встречным! – он грубо засмеялся. – Пусть скажет спасибо, что я вообще её любил!

В этот момент у меня в мозгу что-то заклинило, я схватил его за грудки, и через мои руки произошёл энергетический выброс. Разряд был таким, что Виктора отбросило к противоположной двери. Он сполз по стенке, потеряв на какое-то мгновенье сознание, а когда очнулся, оказался совершенно трезв.

– Ты что?! – он вытаращился на меня совершенно ошалевшими глазами. – Что себе позволяешь? Ты знаешь, кто я, вообще?! Я не посмотрю, что ты – священник!..

Но дальше слов дело не пошло, он не рискнул до меня дотронутся, окончательно придя в себя, встал, развернулся и ушёл прочь.

Я мог стерпеть всё, что касалось меня, но только не унижение любимой женщины. До этого момента я даже не подозревал, что мой дар обладает ещё и такой способностью, это стало шоком для меня самого. Оказалось, что энергия нейтральна, и может использоваться поразному, в зависимости от эмоций, владеющих мной.

– Я ещё вернусь! – донёсся голос Виктора, внизу громко хлопнула дверь.

Вернулся в квартиру. Наташа стояла в коридоре, прислонившись к стене спиной, с глазами полными слёз.

– Прости, я не знала, что это он, и не должна была тебя вмешивать, я так испугалась, когда услышала!.. – слёзы побежали по щекам.

– Тихо, тихо, моя хорошая, всё уже позади! – я обнял её, прижав к сердцу. – Всё в порядке, родная! Всё будет хорошо. Я не дам тебя в обиду, обещаю!

Когда Наташа немного успокоилась, я повёл её на кухню, усадил и дал выпить воды.

– Давно это так?

– Месяца полтора уже. Мне некуда идти, – всхлипывая, сказала она. – Мама против нашего развода…

– Ты только успокойся! Мы что-нибудь придумаем. Я сейчас!.. – найдя нужный номер, созвонился с нотариусом. Покупателя на наш дом, слава Богу, ещё не нашлось, я попросил остановить продажу и вместо этого подготовить другой договор. Мы условились о встрече.

– Наташа, ты готова уехать отсюда?

Она, ни секунды не колеблясь, ответила:

– Да!

– Тогда собери самое нужное: вещи, документы, то, что необходимо для Эрики. Я помогу тебе и не уеду, пока не буду уверен, что вы обе в безопасности!

После этого я позвонил наставнику в Польшу и сообщил, что вынужден задержаться ещё хотя бы на сутки. Добрый Язеп позволил мне сделать это.