Исповедь. Мистический роман. Книга первая

От Эрика 3

День пасмурный, накрапывает мелкий дождь. Промозглый северный ветер усиливает непогоду. До церкви рукой подать, и то успеваю замёрзнуть. По обыкновению я прихожу на час раньше, чтобы дать возможность исповедоваться всем желающим перед службой. Несколько пожилых прихожанок уже стоят у входа в храм. Для них – это дом родной и возможность общения.

– Отец Эрик, слава Богу, Вы приехали! Мы уже соскучились по Вам. Ксёндз наш совсем старый стал, слышит плохо, нам без Вас никак нельзя! – говорили они наперебой.

– Спасибо, я тоже рад вас видеть!

– Поездка удалась?

– Да, благодарю, – коротко ответил я, открывая ворота.

С этими бабушками всегда надо держать ухо востро, того и гляди, сплетни разнесут по чём зря. У меня иногда складывалось такое впечатление, что они только ради этого и приходят.

Отсутствие семьи, разъехавшиеся дети, позабывшие про них внуки и правнуки, недостаток общения… – всё это компенсируется здесь, и священник всегда является заметной фигурой, достойной пристального внимания, особенно молодой. Всё, на что хватает фантазии скучающих бабушек: от романов, до запоев приписывается клирикам, всем без исключения, смакуется и обсуждается в подробностях. Стоит войти в костёл молодой красивой женщине, тут же зоркие глазки начинают следить, а уж если, не приведи Господь, на исповеди задержалась! Пиши пропало. Будь ты хоть трижды аскетом, людям всегда захочется найти изъян или какую-нибудь слабость, тогда жить им становится спокойнее и веселее. Все мы не без греха, как говорится.

Несколько молодых священников стараниями сердобольных прихожанок уже были отправлены куда подальше из этого города. Мне же удалось почти невозможное – удерживаться на месте второй год подряд.

Ксёндз, мой наставник, уже слаб от старости и нуждается в преемнике. Отец Язеп – добрейшей души человек, мудрый и милосердный. Мы относимся друг к другу с большим уважением и, даже, любовью. И когда речь заходит о необходимости куда-то поехать, он доверяет мне и, соглашаясь без лишних вопросов, отпускает. Каждый раз повторяет неизменную фразу: «Только ты возвращайся, сынок, до того, как я умру!» Каждый раз обещаю ему это. Думаю, он о чём-то догадывается. За долгую жизнь в служении Господу, отец Язеп научился видеть и понимать людей.

Костёл постепенно наполняется людьми. Хоть городок у нас и не большой, но достаточно активный в вере. Пришёл наставник, радостно меня поприветствовал. Что и говорить, моё присутствие освобождает его от многих обязанностей и облегчает, ставший уже тяжёлым для его лет и здоровья, пасторский труд.

Таинство исповеди всегда забирает много душевных сил. Это только внешне кажется, сидит себе священник в исповедальне и слушает, преклонив ухо… На самом деле, он не просто посредник между Богом и человеком, а, скорее, проводник. Мы пропускаем через себя людские грехи, боль и страдания, сомнения и страхи. Через нас проходит огромная сила очищения и искупления Кровью Христа. И не важно, обладает ли священнослужитель какими-то особыми способностями воспринимать происходящее, его душа задействована всегда. Часто вспоминаю слова, сказанные святой Фаустине Господом: «Не смотри на сосуд, из которого я даю тебе пить, ибо не главное каков он, а что ты пьёшь из него!»

Однажды пришла женщина, вознамериваясь искусить меня, и начала в подробностях описывать «всю прелесть» грехопадения. Я не смог этого долго терпеть и, прервав её, возложил на неё руки и прочёл молитву освобождения от нечистой силы. Она, как ужаленная, выскочила из исповедальни, упала на пол и начала биться в конвульсиях, извергая из себя всю скопившуюся нечисть в буквальном смысле этого слова. Свидетели произошедшего быстро разнесли обо мне славу на всю округу… С тех пор сомневающиеся в чистоте своих намерений стали обходить меня стороной, а некоторые слегка побаиваться.

Конечно, я не знал, что будет такой эффект от одной лишь молитвы, – это был порыв души, а, значит, и воля того, кто мною руководит.

Началось богослужение. Облачившись в белую рясу, с детьми-помощниками из прихода и наставником идём к центральному алтарю. Вдруг дорогу нам перегородила маленькая девочка лет семи. Благословив, я её хотел отвести в сторону, освобождая проход. Но она воспротивилась и, посмотрев на меня полными слёз глазами, громко сказала:

– Помоги мне, дяденька священник! Спрашиваю:

– Что случилось, детка?

– Мне нужно, чтобы Вы пошли со мной! – почти прокричала она. – Мне очень нужно!

– Куда, малышка, ты хочешь меня отвести?

– Здесь, недалеко! Вы увидите… – жалобным голосом протянула она.

– Я не могу остановить службу, тебе придётся подождать! – я пытался её успокоить.

В храме образовалась гробовая тишина, полсотни глаз устремились к нам. Ксёндз подошёл ко мне и тихо сказал:

– Иди, сынок, вдруг и вправду что-то серьёзное, я начну сам, выясни, что там такое… Девочка взяла меня за руку и потянула за собой:

– Моя бабушка сказала мне, что ты особенный, значит, только ты и можешь помочь! – она бежала всё быстрее, увлекая меня за собой.

Странно, я ничего не предчувствовал, не слышал голос, не был предупреждён… Что-то было не так, и я напрасно силился понять, в чём же тут дело. Мы прошли целый квартал, она свернула в сторону городского сквера:

– Иди, дядя, иди сюда!

Возле больших кустов в стороне от тротуара, девочка нагнулась над чем-то, лежащим в траве. Это оказалась большая собака, судя по всему, сбитая недавно автомашиной. Я нагнулся над её ещё тёплым, но уже бездыханным телом.

– Она умерла.

– Дядя, бабушка мне рассказывала, что Иисус поднимал мёртвых! Ты должен ей помочь! – из глаз ребёнка полились слёзы.

Она смотрела на меня в ожидании чуда. Разве я мог разочаровать детское сердце, полное веры? Решил попробовать. Возложив руки на голову собаки и, собрав всю энергию, с молитвой «Отче наш», стал просить Бога о возвращении жизни. Сила начала уходить, потекла сквозь пальцы, как обычно, покалывая их, словно иголками. Значит, животное принимало её. И тут случилось нечто ещё более странное, я почувствовал энергию, исходящую от рук маленькой девочки. Объединившись, наши старания оправдали себя: собака дёрнула лапами и открыла глаза, заскулив, попыталась подняться, но на это ей не хватило сил.

– Она жива! – девочка взвизгнула от радости и захлопала в ладоши. – Видишь! Ты сделал это! У тебя получилось! Ты – настоящий священник!

– Мы сделали это вместе! – я улыбался, вместе с ней радуясь случившемуся. – Это твоя собака? Как её зовут?

– Теперь будет моя! Помоги мне её, ради Бога, отнести домой, она ведь такая тяжёлая… Я взял собаку на руки, прижал к своей груди, она не сопротивлялась, и последовал за малышкой. Её дом оказался совсем рядом, напротив через дорогу. Дверь открыла испуганная мать девочки.

– Мариша, куда же ты пропала?! Я весь дом обыскала, думала, ты играешь в прятки. И что тут делает господин священник?..

– Мамочка, эту собачку сбила машина, а я стояла у окна и всё видела. Она лежала совсем мёртвая, а дядя священник оживил её, совсем как Боженька! – пролепетала она.

Я стоял у дверей с огромным грязным псом на руках, не зная, что сказать. Мама девочки, словно опомнившись, пригласила пройти в дом.

– Мамочка, можно собачка у нас останется, я сама буду за ней ухаживать! Ну, пожалуйста! Мы же не бросим её в беде! – молила девочка.

– Хорошо, раз так, что мне с тобою делать! – растерялась женщина.

Положив собаку на ковёр в прихожей и, извинившись, я направился к выходу.

– Спасибо Вам, отец!

– Что Вы, в этом нет моей заслуги. А девочка у Вас особенная, у неё доброе сердце.

Добежав до церкви, еле успел на вторую часть мессы, как раз к вознесению святых Даров. С тех пор Мариша и её мама стали моими друзьями, собаку выходили, и она поправилась. А история об этом случае облетела весь город, обрастая всё новыми подробностями, что стало для меня очередным испытанием.

От Эрика 4

Я часто думал и анализировал случай, в котором проявились способности Маришки. Что ждёт эту девочку? Проявится ли её дар? В какой момент она поймёт и почувствует, что обладает силой, в какое русло её направит?

Очень хотелось бы помочь. Я помню, какого это, быть один на один с проявившимся внезапно даром, когда даже родной матери не можешь признаться в том, что происходит. И это сильнее тебя…

Но её время ещё не пришло, и где я буду, когда оно настанет, никто не скажет. Единственная возможность сделать что-то сейчас – успеть вложить в ребёнка с детских лет тягу к добру, к вере, к милосердию, и когда наступит момент истины, душа сможет принять единственно верное решение. Мы подолгу беседуем с Маришей о Боге. Не по годам умная и смышлёная девочка. Верю, что у неё всё будет хорошо.

После истории с собакой местные жители стали всё чаще обращаться ко мне со своими проблемами и болезнями. Но помочь можно, увы, не всегда и не всем. Чаще всего болезни и горести ниспосланы дабы мы могли что-то понять, переосмыслить. В таких случаях никто не сможет помочь, кроме нас самих. Единственное, – дать нужный совет, перенастроить, направить человека к Богу. Тогда возможно любое чудо, но это – не моя заслуга. В каждом из нас изначально есть всё необходимое для спасения. Но люди забыли, зачем и куда они идут, ради чего пришли на эту землю, где главный источник жизни, как к нему приблизиться…

А начинать, конечно, необходимо с собственных мыслей. Только так, а не иначе, можно найти выход из самых, казалось бы, трудных и тупиковых ситуаций, в том числе касающихся и физического здоровья.

Усталость накапливается с каждым днём всё сильнее. По вечерам еле доползаю до кровати и замертво засыпаю. С одной стороны, я счастлив, что мой дар востребован и служит людям, с другой, поток желающих только возрастает. И я начинаю понимать, что долго так не выдержу.

На днях наставник остановил меня после службы и сказал: «Сынок, на тебе лица нет, нужно что-то делать! Я думаю, тебе просто необходимо отдохнуть и на какое-то время уехать из этого города. Люди словно помешались, не дают тебе прохода. Я рад, что наша церковь ожила, но мне больно смотреть на тебя. По-отцовски прошу, съезди на Родину, встреться с друзьями, с родными, с теми, кто подарит тебе покой. Сегодня же позвоню епископу и попрошу, пусть пришлёт кого-нибудь подменить тебя. А ты наберись сил!.. Пусть всё успокоится. Потом, глядишь, станет полегче». Как я мог не согласиться? Мечтаю увидеть Наташу ещё хоть бы раз, убедиться, что с ними всё хорошо.

Через несколько дней приехал священник подменить меня на время отсутствия, я засобирался в дорогу. Укладывая необходимые вещи в сумку почувствовал, как стянуло голову, прислонился к стене, чтобы не упасть. Это приходит всегда внезапно и через сильную боль, но потом становится светлее и легче, чем прежде. Знакомый яркий силуэт ожил перед глазами.

Это трудно назвать голосом, скорее очень сильным, мощным импульсом. Видение показывает фрагменты того, что должно случиться, какова моя роль, что нужно делать. В такие минуты мой мозг становится приёмником, подчиняясь высшей силе. Приняв всё со смирением, я поблагодарил Бога за оказанное доверие.

Впереди совсем другой путь, нежели предполагало моё несчастное сердце. Но, быть может, я ещё успею… Надежда всегда умирает последней.

Это должно случиться недалеко от границы с Германией, по трассе на Берлин, возле Слубицы. Времени хватает, веду автомобиль, не нарушая правил. Моя задача – не предотвратить несчастье, а вовремя появиться на месте происшествия.

Могу ли я вмешаться и спасти чью-то жизнь? Думаю, что есть вещи, решённые за нас изначально, и свято верю в то, что даже в несчастьях – промысел Божий. Иногда скоропостижная смерть избавляет от долгих страданий, от какой-то смертельной болезни, которая может появиться, если человека вовремя не заберут, или ещё каких-то ужасных вещей, о которых мы даже не подозреваем. Я не смею вмешиваться в сферы, неподвластные мне. Хотя, безумно переживаю каждое такое поручение, мой человеческий разум и душа разрываются от боли, зная, что человек ещё жив и не ведает о том, что скоро его постигнет…

Сумерки. Дождь хлещет в лобовое стекло, уменьшая и без того плохую видимость. «Вот в такое время и случается неизбежное…» – подумал я, протирая рукой уставшие глаза. И это произошло. Мне передали моментальную картину, визг тормозов, металлический скрежет удара. Совсем где-то рядом…

Вскоре стало видно перевёрнутую машину. Съехав с трассы, бросился к дымящемуся автомобилю. Заднюю дверь заклинило, пришлось выбивать стекло. С трудом добрался до детского кресла, отстегнул защитный ремень и вытащил находящегося без сознания ребёнка. Матери, сидящей за рулём, помогать уже поздно. Её душа находится в полной растерянности рядом с телом. Остановилось ещё несколько машин. Люди спешат на помощь. Прошу вызвать «скорую» и полицейских. Ребёнок на моих руках всё ещё без сознания. Использую время, чтобы проводить душу туда, где её уже ждут. Надо же, в родне есть святой! Тем лучше для усопшей. Мальчик очнулся и смотрит на меня огромными от ужаса глазами.

– Мама уже далеко. Так лучше. Так надо. Поверь мне! Детский крик оглушает.

Ему отроду года три, не больше. Прижимаю к сердцу, давя в себе подступившие слёзы.

«Все силы мои для тебя, малыш!» – вливаю успокоение, притупляя ужас и страх пережитого. Но это будет стоить ему нескольких лет молчания. Так дано. И это наименьшее последствие из возможных.

Когда прибыли полицейские и медики, начался обычный процесс при дорожно-транспортном происшествии. Ребёнка у меня тут же забрали. Чтобы вытащить тело женщины, пришлось вырезать дверные проёмы, вернее то, что от них осталось в искорёженной груде металла. Дал показания. Мальчика, находящегося в шоковом состоянии, отправили в больницу. Выяснив по документам имя матери, полицейские навели справки: отца у ребёнка нет, погибла мать-одиночка.

Жаниса, а именно так его зовут, ожидает детский дом. Узнав, в какой больнице его разместят, я отправился следом, мне ещё предстоит позаботиться об этом малыше.

От Эрика 5

В этой поездке меня сопровождала некая сущность высшего ранга, для которой я служу скорее телесной оболочкой, необходимой для физической помощи и контакта с нужными людьми. Наша задача заключалась в том, чтобы отыскать человека, способного возложить на себя обязанности по духовному воспитанию Жаниса и заботе о нём. Руководитель был рядом, чтобы помочь. К тому же, мне не всё положено было знать. Этот ребёнок, судя по всему, особенный, и выбран для особой миссии, иначе бы не были задействованы столь могущественные силы.

Побывав в больнице и удостоверившись в безопасности мальчика, физически почти не пострадавшего, мы отправились в монастырь, принадлежащий Конгрегации Сестёр Божьей Матери Милосердия, расположенный в старинном средневековом здании, ограждённом оборонительной каменной стеной. На территорию монастыря не пускали посторонних, но мой сан был пропуском во многие закрытые места. Попросил о встрече с настоятельницей. Молодая монахиня провела меня в комнату для визитов (светлое, просторное помещение с большой иконой, одной из самых любимых и почитаемых мною, Иисуса Милосердного). В центре комнаты – стол, на котором стопками сложены какие-то бумаги и несколько стульев вокруг него, один из них я отодвинул и сел. Меня беспокоило то, что я не знал, как начать разговор, подойти к такому трудному вопросу, к тому же не совсем понимал, что именно необходимо просить. «Всё будет, так как надо. Не волнуйся! Я сам буду говорить с ней. А ты максимально расслабься, чтобы не было сопротивления, иначе головной боли не избежать». Когда пришла матушка-настоятельница, всё именно так и случилось. Мой разум перешёл под контроль другой сущности, губы говорили, тело двигалось, а я будто смотрел на всё это со стороны. Очень странное и нелепое состояние, непохожее ни на что другое. Я с трудом понимал, о чём они говорят, словно находясь в полузабытьи. Когда беседа была окончена, меня опять вернули в свою телесную оболочку. Наверное, выражение моего лица выглядело совершенно растерянным, когда это произошло, потому что матушка улыбнулась и перекрестила меня:

– Да хранит тебя Господь, сын мой!

Это крестное знамение помогло мне придти в себя.

– Как ты себя чувствуешь? Может воды?

– Не откажусь.

– Пойдём, я провожу тебя… – сказала она и повеяло теплом.

Стены монастыря были пропитаны молитвой и светом, проходя по его коридорам, я заметил необыкновенную энергетику покоя и благодати. Монашки, встречавшиеся нам по пути, смиренно опускали глаза, поприветствовав нас. Интересно, видела ли хоть одна из них дух моего спутника? Сам я не решался спросить хоть что-либо у настоятельницы, считая необходимым терпеливо ждать дальнейших указаний.

Она проводила меня во двор, где находился источник, родник, бивший прямо из-под земли, огороженный небольшим каменным бордюром. Почерпнув воды, она подала мне ковш.

– Выпей и умойся, сразу станет лучше.

Сделал всё, как она сказала и словно пелена спала с глаз.

– Спасибо, матушка.

– Господь тебя благослови! Ступай с Богом. Мы ещё встретимся.

Поцеловав тёплую, морщинистую руку монахини, я ушёл без лишних слов.

На время меня отпустили, дали спокойно вздохнуть, и я отправился искать ночлег. В первой же попавшейся недорогой гостинице нашёлся свободный номер. Какое счастье просто лечь и закрыть глаза! Объятия сна – невиданная роскошь, после столь долгого и напряжённого дня.

Утро началось с посещения малыша в больнице. Решался вопрос о передаче ребёнка в детский дом, и тут я был бессилен что-либо предпринять. Закон есть закон.

Жанис, увидев меня, потянул ко мне маленькие детские ручонки, жалобно издавая звук, подобный скулению собаки. Я взял его на руки и прижал к сердцу так же, как накануне. Его тёмно-карие глазки, наполненные слезами, смотрели на меня с надеждой и немой мольбой. Но я не мог вернуть ему маму, так же, как не мог заменить ему отца или усыновить его. Мы оба были заложниками данных обстоятельств, и их приходилось преодолевать, порой принося в жертву самое важное и дорогое. Я поцеловал его тёплый лобик и почувствовал, как сердце наполняется любовью. Тут же вспомнилась маленькая Эрика у Наташи на руках… Малыш прильнул к моей груди, как к родному человеку и даже закрыл глаза. Было очень тяжело осознавать, что я не могу ему помочь, не могу остаться с ним.

«Справляться со своими эмоциями тебе придётся самому. Не привязывайся к мальчику. У вас разные пути». – мой спутник видит всё, от него нельзя скрыть ни мысли, ни чувства.

Доктора разрешили мне немного побыть с малышом. Но вскоре приехала представитель социальной службы опеки. Молодая, приятного вида женщина, лет тридцати, с лицом человека, привыкшего быть несгибаемым и много повидавшего на своём веку. Удивившись моему присутствию, она спросила, кто я и что здесь делаю. Я представился и попросил разрешения сопроводить малыша в детский дом. Увидев, как крепко спит ребёнок на моих руках, она согласилась.

– Кто Вы ему родственник или друг семьи?

– Ни то и ни другое, пани, я случайный свидетель вчерашней трагедии, – невольный вздох вырвался из груди. – Первый, кого Жанис увидел после аварии.

– Я поняла. Мальчику повезло, что Вы пришли ему на помощь и проявили сострадание. Не переживайте так, у нас хороший детский дом. Многие дети быстро находят приёмные семьи и новых родителей… – она что-то ещё рассказывала мне, пока мы ехали, об условиях усыновления и строгом контроле, но я почти не слышал её, наблюдая за выражением лица спящего ребёнка, прислушиваясь к его ровному дыханию, с грустью понимая, что скоро придётся расстаться с ним.

В детском доме нам показали, в каких условиях содержатся воспитанники, устроив небольшую экскурсию по приюту. Это было совсем новое и хорошо оборудованное здание с массой игровых комнат, спортивным залом, комфортабельной столовой, яркими игрушками, хорошей мебелью. Персонал тоже показался мне вполне дружелюбным… Но ничто это не могло заменить детям тепло семейного очага и родительской любви. Глаза малышей оставались одинаково грустными, полными печали и сиротской тоски, а ещё, робкой надежды, обращённой ко всем, кто приходил к ним, с немой мольбой: «Возьми меня с собой!» Такая же горькая судьба ждала и нашего Жаниса.

Когда он проснулся, начал с удивлением разглядывать всё, что его окружало, по-детски, с любопытством, обращая внимание на яркие игрушки, новую обстановку и, конечно же, на своих сверстников, шумно обступивших нас со всех сторон.

Пришло время прощаться. Воспользовавшись тем, что мальчик отвлёкся, я смог незаметно уйти. Не хотелось видеть его слёз. Нам нельзя привыкать к друг другу.

Ситуация с «переселением» разума повторялась ещё несколько раз. Говорили о ребёнке с его будущими воспитателями и директором, как необходимо направить его, чтобы развить нужные способности, что монахини будут часто посещать Жаниса и помогать ему. Вселяясь в меня, дух говорил с людьми, имея на них просто гипнотическое воздействие.

Я всё легче уступал ему место, не испытывая уже первичных затруднений. Но только с настоятельницей монастыря он говорил на равных о вещах, мне недоступных, а ей – понятных.

Через несколько дней я, наконец-то, был предоставлен самому себе. От «отпуска», оставалось всего четыре дня. С учётом дороги туда и обратно, у меня в распоряжении было что-то чуть больше суток возможного пребывания в родных местах. Понятно, что ни о каком отдыхе речь уже не шла, но, я был готов отдать всё, что есть, лишь бы увидеть Наташу ещё хотя бы раз.

Не теряя времени, отправился в путь с редкими перерывами, останавливаясь лишь для сна и утоления голода. Мне нужна была эта встреча, словно воздух. Любовь оставалась последней ниточкой, связующей меня не только с моей прошлой жизнью, но и с реальностью бытия.